«Заткнись»

      Гарди поднимает голову, робко заглядывая ему в глаза.       Впервые за долгое время она решается на это, моментально обжигаясь об собственное неосторожное желание. Его взгляд, такой холодный и пронзительный, заставляет замереть на месте. Приковывает, околдовывает.       Фэйлин сложно привыкнуть к этому. Правда, сложно. Она никогда не может понять, что он хочет ей этим сказать. И Гарди слепо верит, что эти тяжёлые взгляды — ключи к сотням, тысячам его загадок. Когда-нибудь она точно узнает, что такое «Лейфтан» на самом деле.        Он и правда много скрывает от неё. Сидит в своей скорлупе. Даже сейчас, когда они заводят очередную неловкую беседу, она видит в его глазах игривые искорки, а в голосе остро ощущает сладкий, чуть терпкий привкус искусно поданного вранья.       Пусть лжёт. В своём вранье он честен до противного: никогда даже не отрицает, что горазд приукрасить, недосказать...       ...или просто нагло, но удивительно честно повесить ей лапшу на уши.       Она много бранит его за это, но он лишь едва уловимо улыбается и нежно — так, как умеет только он, — проводит кончиками пальцев по контуру её чуть пухлых губ. Лейфтан словно говорит ей этим: «Заткнись».       С каждым днём образ светлого, где-то меланхоличного дитя луны окрашивается в тёмные, непривычно загадочные оттенки. Гарди всегда удивляется тому, что никто этого не замечает. Не видит этой красоты.       Лейфтан же наивно полагает, что играет с огнём. Быть пойманным любимицей Оракула — самое унизительное, что может с ним приключиться.       Наверное, поэтому он позволяет себе раскрыть эту одну-единственную, маленькую и ничтожную карту Дьявола. Так будет проще манипулировать. Она ведь поверит, если он скажет, что это ради блага.       Дьявол. Сам он не любит, когда его так называют, но порой Лейфтан придаёт себе величия, примеряя это звание на себя. Для души, совсем не часто.       А Гарди лишь рада знать всё это. Это значит, что он ей доверяет. Ей важно, чтобы она была в кругу доверия всех и каждого в штабе. В его — в частности.       И Лейфтан этим пользуется. Не слишком нагло, но больно часто. По крайней мере, в последнее время.       С недавних пор он едва ли не открыто водит фэйлин за нос. А она и не против. Ведомая собственным любопытством и поначалу лёгкой, призрачной симпатией, она всё больше похожа на законченного наркомана. Безумного, одержимого. Ей нужно знать всё о нём. Каждый день узнавать что-то новое.       А ему нравится играть на этом. Наблюдать за тем, как милая, бойкая Гарди превращается в безвольную куклу, увядающую в саду собственного любопытства. Лейфтан чувствует садистское удовольствие, ловя на себе её робкий, блёклый взгляд. Так раб смотрит на своего хозяина.       Прекрасное чувство.       Пусть только не трещит по сторонам. Лейфтан всегда боится, что глупышка Гарди взболтнёт лишнего.       Потому он всегда говорит ей, что любая оплошность сыграет против неё. Пытается выстроить стену, незримый барьер.       Клетку, через которую она будет смотреть на мир.       Гарди лишь безвольно кивает и виснет у него на шее, прижимаясь всем телом.       Она — ничтожно глупая, бездушная кукла, слепая в своей одержимости и безнадёжно влюблённая. Готовая верить в каждую его ложь. Танцующая под дудку самого херувима. Наглухо запертая внутри своей клетки.       Лейфтан, мягко отстраняя фэйлин, спешно ссылается на вымышленные дела. Старается как можно быстрее сбежать от этого проклятия. Она лишь преданно смотрит ему в след.       Он же — ничтожно лживый Дьявол, ослеплённый огнём собственных страхов. Смело повелевающий, задающий тон этому танцу. Не верящий ни одному слову Гардин, но отчего-то вверяющий ей все свои карты. Боящийся оказаться запертым в её оковах.       Он чувствует, как кандалы этой никчёмной привязанности с каждым разом тяготят его всё сильнее. Лейфтан обречённо вздыхает, понимая, что сейчас он не может просто стряхнуть их, как раньше.       Охотник, пойманный в свою же ловушку.       Он смотрит в её глаза в ответ и фальшиво, неискренне усмехается.       Она же робко, словно чего-то стесняясь, берёт его холодную руку в свою.       — Глупый Дьявол...       Лейфтан лишь нежно — так, как умеет только он, — проводит кончиками пальцев по контуру её чуть пухлых губ.       — Заткнись, Гарди. Просто заткнись.