Тепло

Шерлоку зябко и сыро. Лондон в феврале — не самое приятное место на планете. Впрочем, Лондон трудно назвать приятным местом и в любое другое время. Он интересен, таинственен, сложен, многогранен, страшен и опасен. Но уж точно не приятен. Его можно либо любить, либо ненавидеть до отвращения. Среднего не дано. Но Шерлок продолжает месить ногами грязь, не заботясь о сохранности дорогих туфель. Он нужен и сделает всё, чтобы помочь. Дверь в подземную келью старой церкви поддается быстро, значит, её недавно открывали. Это убежище Шерлок любил больше других, но в нем ему пришлось пережидать пару недель после прыжка с крыши, чтобы не возникло никаких подозрений. В нем было всё, в том числе и воспоминания. В келье темно, горит только одна свеча, но Шерлок мгновенно различает золотистый блеск волос. — Мэри? Что произошло? Услышав его голос, Мэри вздрагивает и оборачивается, но быстро прячет лицо от света. — Прости, Шерлок… — За что? В чём дело? Шерлок шагает ближе, чтобы рассмотреть её лицо, чтобы понять, что, чёрт возьми, происходит. — За то, что позвала тебя. — Глупость. Скажи, что произошло. Она стоит, сомкнув руки в любимом жесте, чуть дрожа, должно быть от холода, и молчит. Шерлок хочет её повернуть к себе, поднимает руку и осторожно кладёт на плечо. Мэри не реагирует, будто не замечая. — Тебе наверное покажется это ерундой, ты… ты так устроен. Я думаю. Просто ты единственный, к кому я могу прийти. Когда-то ты был зол, что я не пришла к тебе с делом. — Я не был зол. — Был, Шерлок. Я видела. Но сейчас… это не дело. Просто… Шерлок не выдерживает и поворачивает её к себе. Мэри поднимает на него глаза, и он видит в них застывшие слёзы, которые просто не могут скатиться по щекам. — Мэри… что… Она долго смотрит в его глаза, а потом, будто найдя в них ответ или разрешение, как-то слепо утыкается лбом в его грудь. — Это Джон… — шепчет она. — Что Джон? Руки Шерлока сами ложатся на её затылок и спину, прижимая к груди. — Он изменил… Изменил мне. — Что?! — Он… сам мне сказал… Полтора часа назад. На пару секунд Шерлоку очень хочется врезать Джону. Потому что… потому что хочется. И именно поэтому он быстро прогоняет эту мысль, привыкнув не доверять тому, что ему хочется. Он вытесняет все мысли о Джоне, сосредотачиваясь на том, кто находится в его руках. Мэри не плачет, не всхлипывает. Только по-прежнему слегка дрожит всем телом, держась пальцами за лацканы пальто. Шерлок осторожно гладит её по волосам, лихорадочно соображая, что же ему делать. — Ничего не нужно делать, Шерлок. — Как ты?.. — Ты очень напряженно стоишь. — А, ну да… — выдыхает Шерлок. — Прости, что я… — Я уже сказал, что извинения — глупость. Ты замерзла. Нужно включить обогрев. Мэри отстраняется, а Шерлок, захватив свечу с полки, в углу включает обогреватель и ставит на полную мощность. — У тебя классное убежище, Шерлок, — тихо говорит Мэри. Снимая пальто и шарф, Шерлок мимолетно улыбается. — Сейчас станет тепло, можешь снять пальто. Она остается в тёплой кофте и стоит посреди кельи, не зная, куда себя деть. Шерлок тоже не знает, куда себя деть. В этом они удивительно похожи, как два свободных астероида в огромном космосе маленькой кельи. Шерлок ставит чайник, просто потому что его нужно поставить, даже если никто из них не будет пить чай. Зажигает ещё пару свечей. Проверяет сообщения на телефоне и выключает его. Вздыхает. Умом он понимает, что Мэри нужно какое-то утешение, людям это нужно, он читал. И люди друг друга утешают. Он знает, как успокаивать спасённую заложницу. Но понятия не имеет, как утешать в данном случае друга. Он уже пробовал, здесь же, но тогда было как-то иначе… тогда можно было что-то сделать. А с фактом сделать ничего нельзя, как бы Шерлок ни хотел и ни старался… Мэри молчит, о чём-то задумавшись, её лицо сейчас кажется Шерлоку строгим и даже грубым. Она садится на стул, опуская голову. Шерлок дергается в её сторону, но останавливается. — Наверное, это правильно, — тихо говорит Мэри. — За все, что я сделала. Так должно быть. Поджав губы, Шерлок слушает её. — Семейная жизнь… спокойствие. Я не заслуживаю этого. — Это неправда, — не выдерживает Шерлок и присаживается ближе к ней, взяв за руки. — Правда. Ты видел флешку… там… — Я видел, что там. Но не это причина того, что произошло. — Помнишь, ты сказал Джону, что он сам меня выбрал? Я тоже сама его выбрала, Шерлок. Правильно выбрала. Шерлок по-прежнему не знает, что делать и говорить, а потому делает то, что хочет. Придвигается ближе и крепко обнимает Мэри. Она не двигается, не обнимает в ответ, застывает, задерживая дыхание. Он проводит тёплой ладонью по её спине и вместе с этим движением, она медленно выдыхает и расслабляется. Так они сидят долго. Но потом Шерлок, не отнимая рук, ведет Мэри на кровать и садится вместе с ней. Здесь уже стало тепло, так что он быстро снимает пиджак и снова прижимает её к себе. — Шерлок… — Мм? — Почему… почему ты это делаешь? — Разве не так делают люди? — Люди? — …друзья. — Возможно… Ты… всегда мне нравился. Я говорила? — Да, говорила… — тихо отвечает он, не понимая, зачем соврал. С другой стороны, она говорила это всеми способами, кроме слов. Тёплая тишина осторожно опускается на них. Сняв ботинки и забравшись с ногами на постель, Мэри прижимается к Шерлоку, пряча лицо на груди, и он чувствует влагу через ткань рубашки. Почему-то это вызывает у него чувство облегчения. Плакать — это же хорошо, ведь так? Это реакция. Людям нужно плакать, так они сбрасывают стресс. Шерлок успокаивающе гладит плечи и спину Мэри, не замечая, как сам погружается в теплое, словно нагретое молоко, медитативное и расслабленное состояние. Наверное, сказывается небольшое переутомление от последнего дела… Поэтому то, что внезапно происходит, оказывает ошеломляющий эффект, заставляя сердце взвинтиться к быстрому темпу. На своих губах Шерлок чувствует мягкие губы Мэри и распахивает глаза. Её ладони лежат на его лице, а на её щеках он замечает дорожки от слез. Она целует легко и нежно, приятно… Нет. Стоп. — Мэри?.. Она вздрагивает и отстраняется на несколько сантиметров. — Прости… я… я не знаю, зачем… Час назад Шерлок не знал, что ему делать. Но то незнание, по сравнению с этим незнанием, просто жалкая пародия… Они смотрят друг на друга. Долго. И в голове нет ни единой мысли у обоих. Потом Мэри отводит взгляд. — Шерлок? — неожиданно говорит она. — Да? — А у тебя… есть кто-то? — Кто? — Ну… женщина. Или… — Или?! — А что? Ты необычный… — До такой степени? Она коротко смеется. Шерлок вспоминает, как она улыбалась на свадьбе. Ему всегда нравилась её улыбка. — Так что? — Я… эмм… у меня нет. Нет, с чего ты взяла… Мэри подозрительно смотрит на него, а Шерлок истерически соображает, как вывертеться из этой щекотливой ситуации. — Можешь не отвечать. — Я ответил… — …Но кем бы она ни была, — «а я знаю, кем она была», — ей повезло. — Почему? — Ты хороший, Шерлок. — Хороший? — Угу… — Мэри снова утыкается носом в его рубашку. Хороший — расплывчатая характеристика. Поэтому она расплывается по его телу, как топленое масло, вызывая покалывание на кончиках пальцев. Ему никто никогда такого не говорил. Он сам никогда не считал себя «хорошим». Но Мэри он доверяет. Она знает. Шерлок целует её в лоб. — Я твой друг, Мэри. Знай, что я всегда есть у тебя. Несмотря ни на что. — Спасибо, Шерлок. Прости за… за поцелуй. Я действительно не знаю, что на меня нашло. — Я бы мог вспомнить учебник психологии, но, пожалуй, не стану, — с доброй усмешкой говорит Шерлок. И Мэри тоже смеется. Они сидели в обнимку всю ночь, не представляя, что со всем этим делать дальше. Но… они сидели вдвоём, и это что-то да значило.