Чуточку добрее...

      На улице стоял холодный декабрь, но это не повлияло на решение мэр Гудвей организовать ежегодный фестиваль снежных скульптур. Джейк, что жил на горе в своём деревянном домике с Эверест, даже поддержал её затею, и предложил организовать мероприятие рядом со своим домом, на небольшой снежной поляне. Хаски была против, так как поблизости находилась пещера медведя Спота, который отличался от своих сородичей чудоковатым характером, и мог в любой миг проснуться, помешав мероприятию и прервав всё людское веселье. Но её хозяин лишь отмахнулся. — Зима, Эверест. Этот медведь давно в спячке. Не беспокойся по пустякам. Должно быть, он мирно сейчас спит в своей тёплой берлоге, — устало произнёс Джейк, стоя у окна, на что Эверест лишь недоверчиво хмыкнула. Из окна дома был неплохой вид на небольшую снежную долину, заросшую многочисленными елями, пихтами и остальными хвойными деревьями, которые были покрыты белоснежным инеем. Заледеневшие ветки шумно покачивались при любом порыве ветра, трескаясь и падая на землю. В такую погоду Эверест предпочла посидеть дома, что удивило Джейка. Обычно она любила побегать по мягкому снегу, любуясь красотами пейзажа. Но сейчас она, свернувшись калачиком, легла на диван и заснула, в то время, как мальчик не отрывал взгляда от красот зимней природы. Вот, Рокки уже начинал лепить первые скульптуры для празднества, и Джейк лишь в лишний раз убедился, что из щенка может в будущем выйти отличный скульптор.       Но, что это? Джейк не мог поверить своим глазам. Мэр Гудвей тоже была там. Она стояла чуть дальше от щенка-бродяги и пыталась слепить какую-то… Необычную скульптуру. Похоже, она планировала слепить снежную фигуру рослого мужчины, но, судя по грустному выражению её лица, всё шло наперекосяк. Подросток почесал затылок и задумчиво хмыкнул. Гудвей упорно пыталась сделать из комка снега что-то похожее на человеческую талию, но он просто рассыпался, при любой попытке придать ему форму. Отвернувшись от своего горе-творения, она посмотрела куда-то далеко в сторону и тяжко вздохнула, явно задумавшись о чём — то.       Джейк больше не мог смотреть на то, как мэр его любимого города неудачно пытается состряпать скульптуру, и поэтому, немедля накинув на себя жилет и свою любимую синюю шапку, вышел из дома. Эверест мирно спала на диване, поэтому мальчик не хотел её тревожить. Пусть поспит. После стольких многих снежных миссий в горах она, действительно, заслужила отдых. — Мэр Гудвей, могу я вам помочь? — подбежал к ней Джейк, на ходу застёгивая свой рыжий жилет. — Это будет очень любезно с твоей стороны! Спасибо! — радушно ответила ему мэр и заметно повеселела. — Что ж… Чью скульптуру вы хотите слепить? — скрестив руки на груди, спросил её он и принял серьёзный, задумчивый вид, оглядывая то, что получилось слепить ей в одиночку. — Понимаешь… Я хочу сделать скульптуру одного… Эм… Моего лучшего друга. Я хочу сделать ему подарок, — замявшись сказала она и потупила взгляд, будто только что рассказала ему свой самый страшный секрет. — Да? Это же прекрасно! И кто же этот счастливчик, будущий обладатель архитектурного шедевра? — возвышенно спросил её Джейк, воодушевившись. Он был рад узнать, что у мэр Гудвей появился любовник. Нет, конечно, его не волновала личная жизнь мэра Бухты Приключений, но в любом случае, был очень рад за знакомую. — Может, ты знаешь его… Он мэр соседнего города — Фогги Боттома, — с энтузиазмом сказала она ему. Услышав это, Джейк возмущённо приподнял бровь и сжал губы. — Мэр Хамдингер? Он же настоящий подлец, вор, шулер и обманщик! — сказал он ей, слегка нахмурившись. Он крайне недолюбливал этого человека, который то и дело, что только и вызывал недоверие с каждым его появлением в городе или на каком-либо конкурсе, соревновании. Но, узнав, что Гудвей любит его, смолкнул и сделал равнодушное лицо. — Да, он, — с неким сожалением произнесла мэр. Ей было очень стыдно за любимого, но упрекать Джейка в том, что он так резко набросился на него с обвинениями не стала. Мальчик был абсолютно прав. — Ты поможешь? Пожалуйста? — чуть не умоляя спросила его Гудвей, на что он закатил глаза. При всём уважении к мэру, он не хотел помогать ей в постройке скульптуры человека, вокруг которого в округе ходят столько плохих мнений и слухов. Говорили, что ежегодно он проводит зимние праздники в одиночестве и ненавидит всех и вся, кроме себя, разумеется. Его называли «Скруджом Фогги Боттома», и Джейку лишь оставалось презирать этого человека, вспоминая соревнование на сноубордах, которое он однажды, вместе с мэр Гудвей, устроил для горожан Бухты Приключений и щенков. Но тут появился этот нахал с котятами и всё испортил… Давняя история, но он её так и не смог забыть. Но видя, как в глазах Гудвей стал постепенно угасать огонёк надежды, он смягчился. Может ей удастся то, что ранее никому не удавалось: превратить скрягу в добродушного человека? — Ладно. Хорошо, я помогу вам, — вздохнул Джейк, побеждённый этим мягким и умоляющим взглядом, и немного улыбнулся. Вдруг ей, правда, получится перевоспитать заядлого злодея? Он будет только рад избавить «Щенячий патруль» от ещё одного заклятого врага. На одного меньше. Останется лишь Свити, но это уже другая головная боль.        Хамдингер сидел у себя дома в кресле и смотрел телевизор. Впрочем, он всегда так проводил всё свободное от работы время. Многие люди думали, что он не выполняет свои обязанности мэра города. Но они сильно ошибались. Он очень любил свой город, и желал ему только лучшего, но, к сожалению, климат пагубно влияет не него. Постоянный туман просто невыносимо раздражал, и было противно даже выйти наружу. Грязь, тучи, повышенная влажность в воздухе с давлением и мёртвая, гробовая тишина. Все условия, чтобы отпугнуть любого туриста. Даже снег был редкостью. И вот, самый конец декабря, но ни одной выпавшей на землю снежинки.       Мэр тяжело вздохнул и отвёл взгляд от мелькающей на экране картинки, постучав пальцами по столу. Он задумчиво обвёл своё убежище прямолинейным взглядом и медленно перевёл на храпящих в корзине котят. Они дружно сопели, согревая друг друга своим теплом. Обычно, они все спали по отдельности, но тут они улеглись все вместе, дружно и сообща. Розовый носик Скай соприкоснулся с носиком Тэбби, отчего кот Рокки довольно проурчал. Блондин умильнулся этому зрелищу и легко улыбнулся уголками губ. Хоть кто-то нашёл своё счастье…       Ещё ненадолго задержав взгляд на своих питомцах, он посмотрел на экран телевизора, по которому продолжало идти какое-то научное фантастическое шоу про дружелюбного инопланетянина, спасавшего всех и вся. Сериал шёл после кошки Кассандры и был одним из его любимых. Он сам не знал, почему симпатизирует протагонисту, так как сам был антагонистом, но что-то в характере хорошего его задевало. Обаятельность? Харизма? Нет. Просто у этого человекоподобного инопланетянина были в прошлом тёмные деньки, про которые он предпочитал умалчивать. Сам он был не таким уж и примером, образцом для подражания. Столько потерь, убийств, уничтожение своей же расы… Но вот, увлекательное зрелище закончилось. Зевнув, Хамдингер переключился на камеру возле входа. Он положил подбородок на широкую ладонь и посмотрел вдаль. Однако тут же встрепенулся, заметив силуэт, приближавшийся ко входу его убежища. Когда тень стала крупнее, мэр смог разглядеть в ней женщину-мулатку с красной сумкой на плече. Мэр был немного удивлён и заинтересованно покрутил свой золотой ус, но решил не поддаваться эмоциям, поэтому открыл ей дверь с невозмутимым видом, намекая, что не особо впечатлён этой встречей. Но Гудвей определённо знала, что он её совершенно не ожидал, и даже слегка был тронут этим. — Ну, здравствуй, мэр Гудвей. Чем могу помочь? — холодно спросил он женщину, на что та слегка погрустнела, заслышав его грубый и твёрдый голос, в котором не было и капли дружелюбия. Но она до последнего верила, что Хамдингер не такой, каким его считает общество! — Здравствуйте, мэр Хамдингер… Я… Хотела предложить вам прогуляться. Что скажете? Сегодня весьма неплохая погода, — начала разговор Гудвей и пожалела об этом, так как собеседник закатил глаза и тяжело вздохнул. Она умолкла и ласково посмотрела на него. — Я… Я даже не знаю. У меня много незаконченных дел… К тому же, где вы здесь видите прекрасную погоду? Везде непроходимый туман и тучи. Я не удивлюсь, если вместо снега в канун Рождества начнётся дождь! — слегка засмущавшись сказал он, по-прежнему пытаясь сохранять хладнокровие. Он посмотрел на Гудвей с лёгким укором и даже немного стал серьёзным на вид. — Да нет же, я про Гору, неподалёку от Бухты Приключений. Вот увидите, там прекрасно! Там очень много снега и замечательная погода! — возмутившись, сказала она, но Хамдингер лишь отмахнулся: — У меня есть неотложные дела. Я не могу покинуть убежище. — Хорошо… Тогда… Я не буду мешать тебе. До встречи. — скорбно произнесла она и уже была готова выйти из пещеры, как она почувствовала, что кто-то слабо взял её за руку. На её лице показался румянец, и она повернулась. Хамдингер взял Гудвей за руку и невесело ухмыльнулся. — Может, ты останешься у меня? Я буду очень рад, если ты согласишься, — почесав затылок сказал он, смягчившись во взгляде. Он не хотел провести это Рождество в одиночестве с котятами, которые всё равно спали до завтрашнего утра. — Извини, но я не могу. Мне нужно срочно в Бухту Приключений. Пошли со мной! — настаивала на своём мэр и сжала крепче ладонь блондина. Немного колеблясь, он всё же мрачно покачал головой. Грустно вздохнув, Гудвей направилась к выходу из пещеры и уже была на пути из Фогги Боттома. — Аргх. Чёрт! Боже, какой я идиот! — сказал сам себе мэр, чуть ли не вырвав клочок своих золотистых волос с головы, наблюдая, как девушка не спеша покидала его. Он не мог понять, плакала ли она или нет, но его сердце всё равно сжалось. Весь эгоизм тут же пропал, а на его место тут же пришла совесть. Второпях Хамдингер надел свой цилиндр и накинул на себя длинное поношенное пальто. Он бежал за уходящей девушкой. Стоило Гудвей обернуться, как подбежав, мужчина сразу обнял её за шею, положив голову на плечо, громко всхлипнув. — Прости, я не хотел обидеть тебя. Если… Тебе от этого станет легче, то я пойду с тобой, — сказал он, зарывшись носом в мягкие волосы. — Только не обижайся на меня, идиота. Как ни странно, но ты единственный человек, который видит меня не так, как все. Ты видишь во мне только добро, и никто больше не может этого сделать.       Гудвей ничего не ответила. Она крепче обняла его и улыбнулась. Она всегда знала, что сможет растопить сердце даже самого эгоистичного скряги.       Джейк и Эверест смотрели на вечернее сиреневое небо, закутанное лёгкими тучами. Хаски высматривала звёзды, на что подросток хмыкнул. Слишком облачно. Не смотря на то, как сильно ты этого хочешь, всё равно увидеть звёзды не получится. А вот снег как-раз уже начинался. Красивые снежинки падали с неба на землю, и Эверест радостно тявкнула. Она любила снег.       Мальчик стоял, скрестив руки на груди, и улыбался, наблюдая за своим развеселившимся питомцем. Хаски быстро бегала по мягкому белоснежному покрову, теперь уже высматривая падающие на землю крупные белые хлопья с неба. Она довольно вытянула язык, на который упала ледяная снежинка, и прикрыла глаза. И тут же не заметила, как налетела на что-то жёсткое. Она открыла глаза, и увидела над собой мэра Хамдингера, из-за чего она резко отскочила в сторону и слабо зарычала. Но увидев рядом с ним Гудвей, она прижала уши и недоуменно посмотрела на парочку. — Вот, Хамди, смотри! — неожиданно воскликнула Гудвей, завидев готовую статую, и буквально потащила друга за шарф к снежной скульптуре. Мэр даже не сопротивлялся. Ему было крайне интересно, из-за чего им пришлось проделать такой долгий путь из Фогги Боттома на Гору Джейка. Конечно он предпочёл бы остаться дома, но очень не хотел видеть Гудвей печальной в канун Рождества. На протяжении всей их небольшой прогулки мэр только и говорила ему о каком-то сюрпризе, подарке для него, на что Хамдингер лишь искренне смущался тому, что ему, самому злобному человеку в округе, хотят что-то подарить. Редкость же! А тут… — Снежная скульптура? Мне?.. В виде меня? — начал возмущаться он, приходя в лёгкий шок. При мэре стояла большая снежная статуя с таким же снежным цилиндром, какой и был сейчас на нём, снегообразные усы, в точности, как у него самого, и небольшой нос. Хамдингер был восхищён, и уже плюнул на попытку прикрыть это чувство серьёзностью. Скульптура была слишком великолепна, хоть и была очень сильно похожа формой на торт, что сделал ему щенок Рокки в День друзей. — Это сделала ты? — наконец, спросил шокированный мэр, и так же ошеломлённо посмотрел на стоящую рядом с ним Гудвей. Она улыбалась ему, и на её лице показался яркий румянец. — Да, это сделала мэр Гудвей. Она инициатор идеи. Мы с Эверест помогли в лепке, но задумка принадлежит только ей. Она — автор, — гордо пояснил за неё Джейк. Он улыбнулся, завидев как Хамдингер радовался этому подарку, ну совсем как ребёнок! Особенно расторгался, когда из его глаз показались слёзы. — Спасибо… Спасибо! — плача от счастья твердил мэр и обнял недоумевающую женщину. Уже не первый раз он был до глубины души тронут, благодаря ей. Он только и делал, что постоянно пакостил и раздражал всех своим присутствием. Хамдингер просто не мог рассчитывать, что кто-то в этом городе станет его лелеять. Но Гудвей была не такой, как все.       Эверест тронула эта сцена, и она прижалась к Джейку, на что тот её погладил по голове. — Видишь, в этом и заключается дух Рождества, Эверест. Каким бы Хамдингер не казался нам злым, коварным и эгоистичным, он всё такой же избалованный ребёнок с тёплым сердцем, в котором сохранилась человечность. — Да, теперь вижу, — сказала хаски, и Джейк взял её на руки. Эверест благодарно лизнула его своим тёплым шершавым языком, из-за чего подросток поморщился, но потом засмеялся. — С Рождеством, мэр Хамдингер, — сказала ему Гудвей и легонько поцеловала его в щёку. Блондин засмущался, и, обхватив за талию, одарил её долгожданным поцелуем в губы. Им давно не хватало страсти в их отношениях, и оба знали, что не могут долго скрывать друг от друга свои романтические чувства.       Разорвав страстный поцелуй, Хамдингер и Гудвей не могли перестать радоваться взаимному счастью. Джейк притворно кашлянул, напомнив им о своём с Эверест присутствием. Мэры смутились и сделали важный вид, будто между ними сейчас ничего не было. Но всё напряжение между всеми ими прервал влетевший в голову Хамдингера снежок. — Эй! — недовольно возразил он, принявшись отряхиваться от снега. Но поняв, что это была его же возлюбленная, смягчился. Он наклонился, и сделав у себя в руке небольшой снежок кинул в Гудвей и насмешливо улыбнулся, увидев, что попал. — Ура! Снежная битва! Джейк, можно? — умоляюще спросила его Эверест, на что Джейк лишь кивнул и поставил щенка на землю. Эверест достала из рюкзака ковш, и принялась кидаться снегом в мэров, но мимо.       Джейк не мог безразлично отнестись к этой игре, и поэтому присоединился. Почему бы и нет? Канун Рождества, снег так и валил на Землю, порождая сугробы всё глубже и глубже. Окончательно раззадорившись, Хамдингер повалил Гудвей в один из них, но женщина успела схватить его за шарф и повалила мужчину за собой, из-за чего они с Хамдингером оказались слегка в неловком положении. Блондин навис над ней и посмотрел в её добрые и красивые глаза, в которых, казалось, красовалась вся вселенная. Но, заметив краем глаза подходившего к ним щенка, они сразу встали и отряхнулись от снега, не сказав друг другу и слова, так как были слишком смущены. И только Эверест разрядила обстановку, подбежав к ним. — Джейк предлагает нам всем пойти в дом, чтобы мы смогли попить чай с вкусняшками! Пошли! — радостно виляя хвостом сказала она, улыбнувшись. Гудвей взяла за руку мэра, намекая пойти с ней и Эверест к Джейку, на что тот неохотно согласился. И не пожалел!       Они очень весело провели вместе время, отмечая прошедшее рождество, поедая приготовленную Джейком и Эверест пиццу и разговаривая на разные интересные темы. В жизни Хамдингера — это был один из самых лучших праздников Рождества, которые он когда-либо праздновал, и он был очень счастлив, из-за чего снова и снова обещал Гудвей, что станет «чуточку добрей».       Мэр Гудвей — наивная и весёлая женщина-оптимистка, а мэр Хамдингер — жадный эгоистичный скряга, которого все вокруг презирают и ненавидят. Но Гудвей не такая, как все… Не такая… Она смогла увидеть в нём такого же наивного и доброго человека, и растопила холодное сердце, наполнив его безнадёжную душу счастьем и любовью. Теперь Хамдингеру всегда есть на кого положиться. И, кто знает, может он действительно станет «чуточку добрее»?