***
говорят, что друзей быстро обрести невозможно - черта с два. за этот месяц я обрела действительно крутых людей: хомяка и солнышко. они были настолько потрясающими людьми, что по ночам я тихо плакала от счастья. неужели остаток своих дней я проведу в полном счастье? хотелось бы. теперь Юнги приходил перед процедурами Тэхёна, чтобы поболтать немного со мной, дожидался друга, и мы снова втроем окунались в разнообразный и красочный мир фильмов: комедий, ужасов, экшенов и драм. я могла по праву называть их своими друзьями - безграничная поддержка, дружеский скиншип, много еды. видимо, из-за этого мое состояние улучшилось - были силы. на все мои расспросы врачи лишь разводили руками, мол: мы все еще делаем анализы и наблюдаем тебя. вообще, по идее, мой рак - неизлечим. то есть, рано или поздно, а скорее первое, я умру. но я так хочу умереть счастливой, поэтому прошу друзей включить еще серию "браслетов". мы на предпоследней серии. я не позволяла себе плакать при ком-то, но когда я видела, как люди, поборовшие свои болезни, улыбались, я разревелась. разревелась потому что никогда не смогу ощутить то же, в отличии от Тэхёна, на что я получаю порцию крепких мужских объятий в квадрате. черт. так приятно. и вот наступило еще одно долгожданное утро. вообще для меня каждое утро - долгожданное, я же не знаю, когда не проснусь. Юнги снова здесь, а Тэхён снова на процедурах. мы снова болтаем обо всем, о чем возможно и нет: о том, существуют ли единороги, о музыке, о семье и родителях. Тэхён и Юнги - единственные люди, заменившие мне всех, но, боюсь, они уйдут так же, как и остальные. но я все равно бесконечно благодарна им за свое такое долгожданное и такое мимолетное счастье. в палату влетает солнышко, утопая в объятиях ошарашенного Юнги: - хён...хён.. - шепчет он сквозь слезы, лучезарно улыбаясь и запинаясь, на что хомяк испуганно вытаращил глаза, немо задавая вопрос о том, что же случилось, - моя болезнь... мой рак... его больше нет, хён. он отступил. - Ким срывается и громко рыдает, сжимая в кулаках воротник рубашки друга. тот лишь сильнее обнимает его, утыкаясь носом в плечо и, наверно, тоже плачет - его плечи подрагивают, - я так рад, хён. я невыносимо рад. спасибо-спасибо-спасибо. - молится черт знает каким богам парень, рыдая в грудь хёна. тот, в свою очередь, поглаживает друга по голове, мысленно, наверняка, тоже молясь. я рукавом пижамы с тучками вытерла выступившие слезы, лишь бы их не заметили и не начали жалеть, иначе тогда я совсем умру от накатившего чувства отчаяния и радости одновременно. сейчас я дико ненавидела весь этот день, но была искренне счастлива за своего друга - он живет. и будет жить еще долго - я знала это. в палату зашел врач, на лице котором читалась действительно счастливая улыбка - его пациент будет жить, как все нормальные люди. Тэхён часто говорил, что любит свои волосы. думаю, шевелюра у него будет намного завиднее, чем у многих девушек - это же Тэхён. доктор отдал документы парням, попросил подпись и заявку на выписку из больницы. Ким, пролепетав быстрое "собери мои вещи в пакет как-нибудь, пожалуйста" в больничных тапочках умчался к сестринскому посту в заветных мечтах как можно скорее покинуть это место, оставив Юнги здесь. со мной. я медленно поднялась с койки и направилась к кровати Тэхёна: - я помогу. - я пыталась улыбаться как можно шире, чем это было возможно. наверно, выглядело жутко. хомяк лишь проводил меня пустоватым взглядом и последовал моему примеру, не проронив ни слова, - ты не рад? Юнги усмехнулся, убирая челку с лица рукой: - я невероятно рад за Тэхёна. сейчас я совершенно и беззаботно счастлив. - тогда почему этого не видно? - потому что я хочу, чтобы еще один мой друг почувствовал то же, что и Ким... - но он не почувствует, верно? - я оборвала его, улыбаясь уголками губ. наверно, я окончательно смирилась со своей участью. - почувствует. обязательно. конечно, я понимала, что речь идет обо мне. но как-то не хотелось обрывать напрасные надежды парня на мое выздоровление. эту горечь я должна пронести до конца сама, не втягивая в это никого.***
с вещами покончено. я посильнее натянула рукава пижамы к пальцам и, подойдя к хомяку, уткнулась лбом в его плечо, руками обвивая его тело. тот лишь в ответ крепко обнял меня за плечи, утыкаясь губами в макушку, от чего меня пробила дрожь - мне казалось, он снова вот-вот заплачет, а тогда уже разревусь и я. - я буду скучать. - тихо пролепетала я, елозя носом по его ключицам. - я тоже буду очень скучать. очень буду. и, возможно, объятиям пришел бы конец прямо здесь и сейчас, если бы я не почувствовала еще одни сильные мужские руки на своем теле - Тэхён. конец пришел моему терпению. я дико громко разрыдалась, сжимая в своей ладони запястье младшего и еще сильнее ныряя в старшего, словно пыталась спрятаться в его теле, дабы он мог незаметно пронести меня и забрать из больницы. я так не хотела расставаться с ними. сейчас я ненавидела весь мир, ведь он снова кидает меня в яму, где я буду одна, а ведь я только-только выкарабкалась из нее по лестнице. я же даже не успела ощутить под ногами землю, как лестницу сломали, бросая меня снова вниз. но я была так счастлива, что мой друг наконец почувствует всеми своими клетками жизнь, все ее вкусы и запахи. возможно, эти оба даже никогда меня не забудут. я облизнула пересохшие губы, последний раз всхлыпнув, и отстранилась. отстранилась с затруднением - меня не отпускали. - Тэхён-а, тебе пора домой. парень вздрогнул, снова обнимая меня со всех своих человеческих сил. я понимаю, что если он продолжит сжимать меня в своих руках, полных сил, мои ребра сломаются и я умру раньше положенного, но я не против пообниматься еще. Юнги спокойно стоял некоторое время.. секунд тридцать, затем, словно от чего-то убегая, выпорхнул из палаты, прихватив пакеты друга с собой. Тэхён шепчет басом, полным слез: - ты... ты обязательно будешь дома, слышишь? ты тоже почувствуешь это.***
проходит еще месяц. я все еще счастливая, хотя ничего не ела. Юнги время от времени забегает ко мне в палату, а Тэхён - по выходным. этот парень... у него удивительно быстро появился "ежик" на голове. а еще Ким теперь востребованный в конкурсах и выставках художник, один раз он даже провел семинар о том, как не потерять веру в себя, когда ты безнадежно болен. и, о боже мой, он упомянул меня. теперь мне каждый день приходят какие-то вкусняшки, но больше всего мне приходит красных апельсинов, и я даже знаю от кого. день за днем моя палата пустеет, и я так счастлива видеть людей, что справляются со своими бедами и начинают жить заново. каждое утро, день, вечер я наблюдаю в окно, как люди покидают это место. они одновременно проклинают его, мечтая больше не встречаться с ним, и боготворят, потому что оно и люди, работающие тут, возвращают их к жизни. мое лечение от непонятного чего все еще длиться. кто-то очень умный постоянно оплачивает мои лекарства и пополняет счет кредитки. и откуда этот проворный парнишка узнал номер моей карты? я недоумеваю. но сейчас я почему-то, вопреки своим ожиданиям, не могу назвать себя одиноким человеком. я вроде как одна, но в то же время я чувствую присутствие дорогих мне людей рядом. когда они оба не могут прийти ко мне, то по вечерам мы можем созваниваться по телефону. и, черт возьми, Тэхён на днях притарабанил мне ноутбук: - я знаю, что ты против, но я хочу видеть тебя в скайпе. каждый вечер. - радостно протянул юноша, кидая рядышком еще пару пачек наклеек и патчей, - чтобы было чем себя занять до вечера. начнем сегодня же. - а еще апельсины. красные - мои любимые. и улыбается. улыбается так, что я снова впадаю в рыдания, как только он покидает эту ненавистную мне палату. черт возьми, я так счастлива.***
следующим утром пришел только Юнги. он лишь безмолвно сел на мою кровать и обнял меня за плечи, укладывая мою голову на свое плечо. он снова смотрел на тумбочку, полную еды и переполненную красными апельсинами. я часто отдавала вкусности детям и пациентам, лежащим тут, если им можно было это есть. хомяк без лишних слов поцеловал меня в висок, устраиваясь своей щекой на моей макушке. к счастью, у меня не было химиотерапии, поэтому волосы были, хоть они и редели с каждым новым утром. мы снова смотрели фильмы, просматривали клипы наших любимых групп и задорно спорили, кто получился круче. болтали с Тэхёном, который был на своей собственной выставке. ох, этот юнец действительно крут. я так рада за него. позже Юнги все же заставил меня поесть немного, обедая за компанию. я была так счастлива, находясь рядом с ним, и нет, я совсем не одинока. один день. второй. третий. Юнги регулярно приходил ко мне, следил за моим питанием. а солнышко передало мне пижамку с единорогами и радугой, явно ссылаясь на то, что все будет прекрасно. и я верила ему. почему-то верила. четвертый. пятый. шестой. закончился еще один месяц. а Юнги все так же исправно приходит ко мне, хотя я чувствую себя слабой. он вечно садится ко мне на кровать, заключая мои ладошки в свои. так тепло. почему мне так тепло рядом с ним? не знаю. но я готова поклясться, что мое сердце в его присутствии готово выпрыгнуть сразу к нему в объятия. юноша подбивает мне одеяло, поджимая губы - ему не нравится, как я выгляжу. ему совсем не нравится моя слабость. не нравится моя бледность. не нравятся мои синяки под глазами и ослабевшие телодвижения. ему ничего не нравится во мне, но он продолжает оставаться рядом... жалость? - Юнги, зачем ты здесь? он недоумевает, глядя на меня глазами-бусинками: - в каком смысле? ты мой друг. почему мне не быть здесь? - тебе же не нравится, как я выгляжу... тебе ничего не нравится во мне сейчас. я вижу, что тебе неудобно делать все это. так почему? жалость? - то, что мне не нравится - совершенно неважно. к тому же, это все пройдет... - конечно, когда я умру. - перебиваю я, отводя взгляд в сторону и шумно вздыхая. - дурочка? нет. ты вылечишься. я знаю. поверь мне. - это же жалость, Мин Юнги. тупая жалость. я не хочу, чтобы меня жалели! я совершенно не сдерживаю себя, выкрикивая последнее. мне не хочется, чтобы меня жалели. я чувствую себя слабой. я пытаюсь быть сильной, пытаюсь верить, но ничего не выходит, а в последние дни я слишком сентиментальна и неуравновешенна. парень заключает мое лицо в своих руках, заставляя смотреть только на него: - я никогда тебя не жалел. никогда, слышишь? ты никогда не была для меня жалкой. даже когда ты при нашей первой встрече была печальнее трупа, я не жалел тебя. а сейчас тем более. я делаю это, потому что верю в то, что ты почувствуешь то же, что чувствовал Тэхён. и он верит в это. и совершенно плевать, что ты в это не веришь. но почему? я сглатываю, принимая сидячее положение, и крепко обнимаю юношу за талию, утыкаясь лицом в его грудь: - потому что раньше никто не верил в меня. никто. а я верила во всех. верила до такой степени, что разучилась верить в себя. Юнги лишь молча утешает меня. не говорит ни слова. он всегда понимает, что мне нужно. скоро ему не нужно будет утруждаться, понимая меня. будет ли он скучать? будет. а Тэхён? определенно. забудут? ни за что. я верю в них, почему-то... снова верю в кого-то, но только не в себя. так глупо.***
седьмой. Юнги снова здесь. как всегда с апельсинами. на его лице нету и следа от вчерашнего. мы снова смотрим сериал. снова общаемся в скайпе с Тэхёном, хотя еще ранее утро. - Тэхён-а, как там твоя выставка? - ох, отлично. одна работа продана за баснословные деньги. кстати, она все еще здесь - хозяин пока не пришел за ней. хочешь взглянуть? - ты еще спрашиваешь! - я подсела ближе к монитору, на что получила тихое бурчание: "эй, не закрывай мне экран". Тэхён приподнял полотно и сдернул с него тонкую ткань, открывая взору портрет... мой портрет. на нем я была такой красивой... с копной густых волос, с сияющими глазами... и я улыбалась. улыбалась. улыбалась. мое тело пробил холодок, а затем накрыло волной жара. чувства несравнимо поразительные. - тебе нравится? - нарушил мое нелепое молчание младший, широко улыбаясь. - а то ты не видишь. - хохотнул хомяк, потирая мое плечо рукой. а я все еще не могла опомниться. меня запечатлели навсегда. теперь меня точно будут помнить. я рукавом пижамки с кусочком радуги вытерла глаза, улыбаясь... я улыбалась. - ты стала моим вдохновением. я уверен, когда ты вылечишься, ты будешь выглядеть так же. пропел Тэхён, поджимая губы. будь он сейчас рядом, он наверняка бы обнял меня так сильно, как только бы смог. я была так счастлива. - ...спасибо... однако мое счастье не могло длиться вечно. в палату зашел врач, от чего мы все, включая Тэхёна, дружно смотрели на него. точнее, Юнги и Тэхён смотрели, а я смотрела мимо, стремительно бледнея. еще пару дней назад врач сказал мне, что предположения о неизлечимости моего рака и неминуемой смерти верны 90%. но тогда я даже не плакала. была готова. мужчина сказал, что через пару дней из точных анализов все будет видно. я, словно о чем-то сожалея, прикусила губу, теребя в руках конец своей пижамы. пижамы с единорогами. - ну, скажите уже хоть что-то. не выдержал Юнги, от чего я вздрогнула. врач медленно снял свои очки, оставляя их висеть на веревочке, что на шее, и цокнул языком, перебирая бумаги. - ну, что я могу сказать... - гробовая тишина. даже в морге слышно, как мигает лампа, а тут еще тише, - я могу сказать вам только одно. - мужчина покачал головой, захлопывая папку с диагнозом и анализами. Юнги вскочил на ноги, чтобы наверняка упасть... не знаю, к чему ему это, - рака больше нет. я вас поздравляю. ... несколько секунд молчания застыло в воздухе палаты. его разрывает отчаянное сорвавшееся из уст Мина рыдание. юноша падает на пол, обнимая меня за колени, и громко плачет, сжимая меня в объятиях. его дрожащая от рыдания голова утыкается мне в коленки, от чего слышно приглушенные всхлипы. в последний раз он так же плакал, когда... когда Тэхён поборол этот чертов рак. Юнги улыбается. он улыбается, смеется и рыдает. я чувствую, как намокают мои пижамные штаны и единороги. был бы тут Тэхён, намокли бы не только пижамные штанишки. Юнги перебирается руками ко мне и обнимает так, что я чувствую, как дрожит его тело. я все еще не верю в происходящее. совсем. парень покачивает меня со стороны в сторону под завывания плача с динамиков ноутбука. я чувствую непонимание... пустоту... резкий жар по всему моему телу. в моей груди все начинает вскипать, смешиваясь в невероятную бурю эмоций. я чувствую... чувствую, что не верю в это. я столько себя убеждала в своей фактической смерти, что сейчас просто не могу в это поверить. мое тело пронзается током, когда я осознаю, что жива... жива и буду жить. внутри меня наполняет неописуемое счастье, а слезы непроизвольно льются по моим щекам, сразу же увлажняя футболку Юнги, который судорожно трясется, качается и шепчет каким-то богам: - спасибо-спасибо-спасибо. это были самые теплые и самые крепкие объятия в моей жизни...