Влюблённый лев уже не хищник

Карен не знает, какому богу молится Эрика и существуют ли в её религии разделённые обители для душ праведников и грешников, но так уж повелось издревле, что адом жители Элдарии называют человеческий мир, из которого и прибыла чужестранка. У Карен острый, пытливый ум, свойственный теневикам, и она не верит в случайные совпадения. Боги этого мира изначально немощны и глухи, и кто-то нащупал брешь в завесе между двумя вселенными, чтобы впустить в Элдарию сеющего хаос дьявола. Людская внешность обманчива, гласят немногие сохранявшиеся свитки, написанные предками, пережившими столкновение с людской расой и в итоге изгнанными в мир по ту стону завесы. В людях нет ни капли магии и они хрупки, как ивовые прутья, но многочисленны, словно саранча. Превалирующее их количество позволяет им мнить себя венцом природы, а непомерная гордыня и страх перед недоступной силой — истреблять иных существ как ересь. У людей души чудовищ. Они разводят публичные погребальные костры, наслаждаясь зрелищем чужой ужасающей гибели, и смрадная вонь палёной плоти не отпугивает их, а распаляет дружное улюлюканье. Впрочем, Эрика совсем не похожа на существо из старинных легенд и летописей. Ни трогательным испугом в глазах, ни улыбками, солнечными и кроткими, ни хрупкостью тела и невинностью мыслей. Карен пытается прощупать её внутренними сенсорами особой интуиции, свойственной лишь вампирам, особенным слухом, что сканирует не внешнее, а внутреннее, но не нащупывает в ней ни угрозы, ни тайной, упрятанной темноты. — Как она тебе? — Карен кивает в сторону ужинающей в компании Икар человеческой девчонки и зачем-то стряхивает с топа несуществующие пылинки. Безмятежная в своей глупой искренности, Эрика смеётся и прикрывает ладошкой чувственный рот, будто бы и не зная, сколько шуму наделала одним своим появлением. Карен отчего-то не нравится, что чуждое этому миру существо так естественно вписывается в окружающую обстановку, словно провела в гвардии всю жизнь, и без труда находит отклик и симпатию в сердцах других. Карен помнит — Эрика явилась из жерла человеческого ада, и однажды дремлющая в ней наследственно дурная кровь может дать о себе знать. Проследив за взглядом сестры, Невра быстро облизывает нижнюю губу и тут же превращается в хищника с обольстительной ухмылкой. — Нравится, — коротко, но с удовольствием в голосе констатирует он. — Думаю, станет лёгкой добычей. — Не заиграйся, — предупреждает его Карен. Отчитывает она Невру всегда с особым трепетом строгой, но благоразумной младшей сестры, вкладывая внимание и заботу, что существует только между связанными семейными узами. Невра всегда был аккуратен в своих играх, и эти наставления — всего лишь устоявшийся ритуал между братом и сестрой. Не для того, чтобы остепенить, но чтобы подчеркнуть особую связь между ними. — Не ревнуй, ты всегда останешься для меня самой важной и особенной, — в шутливо-искренней манере подыгрывает ей Невра. В его глазах пляшут задорные, шальные искорки, и рёбра Карен царапает дурное предчувствие, когда её брат касается взглядом чужестранки. Как и все остальные, Невра кажется оглушённым естественным очарованием Эрики. Карен надеется, что ключевое слово здесь всё же «кажется». Серьёзная увлечённость кем-то может разрушить всё. Флюидов и повадок хищников в вампирах больше, чем во всех остальных ныне существующих расах, и терять контроль над собой — непозволительная для них роскошь. Влечение не стоит разрушения всех остальных уз, тщательно спланированных и сплетённых, как паутина, и каждый вовлечённый в неё неизменно носит статус жертвы. Это ноша, которую вампирам нужно тянуть на себе всю жизнь. Карен и сама такая. Алажея, Хром, друзья из гвардии — узы, что она протягивает и плетёт на протяжении всей своей жизни лишь нити паутины, потому что кровь питательна только тогда, когда отдана добровольно. Скоро Карен выйдет из возраста нескладного тощего подростка, и очарованных взглядов в её сторону станет намного больше, а вместе с тем намного дальше раскинется оплетающая и незаметно порабощающая сеть. И это, чёрт возьми, правильно, так и должно протекать течение жизни — жертва не должна знать, что она жертва. Невра в этой игре уже давно, и девчонки, тающие от его взглядов и внимания, добровольно отдают свои тела и кровь в надежде почувствовать себя особенными хотя бы на краткий миг, но не знают, что являются лишь посредственной необходимостью в провианте. Чужестранка ловит взгляд Невры, покрывается едва заметным румянцем и улыбается тепло и смущённо. Это вполне естественно и привычно, таково неизменное воздействие особенной вампирской ауры на других, но внутренними обострёнными сенсорами Карен слышит, как почти незаметно учащается сердцебиение брата. Похоже, их разлагающийся, кровоточащий мирок всё-таки впустил в себя дьявола. Только вот об истинной своей мощи и возможностях он пока не догадывается. Всё непременно полетит к чертям.