Анна и Штольман. Дело №2. Поступь Люцифера

Анна задумчиво посмотрела на Штольмана. - Они просто приходят ко мне и разговаривают со мной, - спокойно и серьезно ответила она. Штольман пристально посмотрел на нее, а потом просто покачал головой с видом, в котором отчетливо читалось непонимание. - Вы – очень загадочная девушка, Анна Викторовна, - наконец сказал он. - Я? Загадочная? – засмеялась барышня Миронова. – Я родилась и всю жизнь живу в этом маленьком городке. Вся моя жизнь как всем известная книга, в которой нет ни одного непрочитанного места. А вот вы, Яков Платонович, действительно очень загадочный человек, о котором практически ничего неизвестно и который возбуждает огромное любопытство в городе. - Это пройдет, - улыбнулся Штольман, - когда я перестану быть новым человеком в Затонске. - Вы так думаете? Боюсь, вы себя недооцениваете. Тем более с вашей склонностью хранить секреты и успешно уклоняться от всех попыток что-то узнать о вас. Полицейский не выдержал и рассмеялся, поскольку замечание девушки точно описывало его только что состоявшийся разговор с ее матерью, а также ряд других бесед с жителями Затонска с момента его приезда. - Ведь вы тогда так и не ответили на мой вопрос, - продолжила Миронова. - Какой? – не понял Штольман. - Вы разлюбили ту женщину? – в отличие от прошлого раза, теперь в голосе Анны звучало не требование, а мягкий интерес, и она улыбалась. Штольман ответил все так же с улыбкой: - Анна Викторовна, на некоторые вопросы довольно затруднительно ответить односложно. Помните, как в «Карлсоне»: ты перестала пить коньяк по утрам? Анна на мгновение замерла. Потом она осознала, что он ей сказал, и вся просто засветилась. - Яков Платонович, так как насчет чая? – поинтересовалась она. От чая он отказался, поскольку пора было возвращаться к работе. Вернувшись в кабинет, Штольман занялся разбором накопившихся бумаг. Это была одна из не самых приятных сторон его новый должности – море бумажной работы. Бесконечные протоколы, отчеты, инструкции, доклады, объяснительные и прочее, прочее, прочее. Ежедневно на его столе скапливалась стопка бумаг, с которыми он должен был оперативно разбираться. Других срочных дел не было. Коробейников взял на себя выезд в Слободку, где произошло ограбление магазина. Причин отлынивать от бюрократии не было, так что Штольман со вздохом начал разбирать накопившуюся на крае стола груду бумаг. Очередным документом стал запечатанный большой конверт от доктора Милца. Полицейский вскрыл его, не сомневаясь в его содержимом. Быстрый взгляд на заголовок подтвердил его правоту. Это был официальный отчет медицинского освидетельствования Анны Мироновой, который доктор провел после ее спасения. Отчет на самом деле был не нужен. Виктор Миронов договорился и с Артюхиным, и с прокурором, что тот не будет приложен к делу, учитывая, что его дочь несильно пострадала. Анне Мироновой, разумеется, предстояло давать показания в суде по поводу своего похищения, но тему нанесенных ей травм было решено не акцентировать, чтобы не усиливать стресс девушки. В результате отчет Милца был не нужен, и Штольман уже почти отправил его в шредер, как вверх взяла следовательская привычка читать все связанные с делом материалы. Так что полицейский извлек скрепленную пару листочков из конверта и стал профессионально быстро пробегать по тексту глазами. Доктор скрупулезно зафиксировал и описал все ссадины и синяки на теле девушки. Штольман уже практически закончил чтение, как вдруг его взгляд уперся в строчку ближе к концу отчета. Сначала он замер в ступоре, не веря своим глазам. Затем он долго сидел, в задумчивости глядя на лежащий перед ним документ. Его взгляд был прикован к предложению в финале документа. «Признаков сексуального насилия не обнаружено. Следов проникновения нет. Девственная плева не нарушена».