Five Times Maryse Lightwood Realized She Was Wrong (And the One Time She Admitted It) / Пять Раз Когда Мариз Лайтвуд Поняла Что Ошибалась (И Один Раз Когда Признала Это)

Она услышала о ссоре от Иззи уже после тревожного разговора с Алеком, который звучал выдохшимся и уставшим от всего мира. Она никогда в жизни не чувствовала такого гнева по отношению к Магнусу, как в тот момент. Мариз Лайтвуд не до конца осознавала, насколько Алеку нужно было открыться, найти любовь, насколько ему нужен был Магнус Бейн, пока не увидела его в полном одиночестве. Алек был…потерян. По-другому это никак не описать, он просто погрузился в пустоту, вакуум высасывал весь воздух из его легких. Она никогда его таким не видела, абсолютно полностью потерявшим ориентир. И ей было больно признавать, что она видела в его глазах схожий взгляд полный грусти на протяжении всей своей жизни, но никогда не замечала. Но сейчас были другие вещи, на которых надо было сосредоточиться, более важные, чем истерзанное сердце Алека. Макс был без сознания в госпитале, Макс мог умереть, и она ничего не могла с этим поделать. Она отослала Макса в Институт, потому что думала, что там он будет в безопасности, отгорожен от уродливого и растущего напряжения между ней и Робертом. А теперь он умирал, и она не в силах что-либо сделать. Алек метался туда-сюда уже двадцать минут, периодически предаваясь неполноценным паническим атакам и смотрению в телефон на протяжении нескольких минут, раздумывая, имеет ли он право спрашивать кого-то о помощи. Мариз могла сказать, что была горда тем, что он пытается, даже несмотря на то, что чем дольше шли гудки, тем больше разочарование и отчаяние поглощали его тело. — Черт! – крикнул Алек, когда был перенаправлен на голосовую почту уже в третий раз, ударяя рукой по стене. — Алек, все в порядке, – мягко сказала Мариз, делая шаг вперед, но останавливаясь, когда Алек развернулся к ней с глазами полными ужасного страха. — Нет, не в порядке, я все испортил, мам. Все испортил. Я обещал ему, я обещал всему Нижнему миру, что постараюсь все изменить, а потом просто взял и утаил от них секреты. От Магнуса, от Люка, от Рафаэля, от всех людей, которые сейчас находятся под угрозой смерти, потому что я позволил Валентину сбежать, потому что я был недостаточно храбр, чтобы сказать Магнусу о Мече Душ. А теперь Макс… – Алек провел рукой по волосам. — Макс будет в порядке, – Мариз притворилась уверенной в сказанном, хоть ни один из них этому не поверил. – Он будет в порядке. Он должен. — Джонатану лучше было бы сбежать сразу после того, как он посмел тронуть Макса, потому что если я его найду, то убью. — Алек, тебе надо успокоиться. —Успокоиться? – крикнул Алек. – Каким образом я должен успокоиться? Мой младший брат умирает за этой дверью, мой парень со мной не разговаривает, потому что я ему солгал, и я поспособствовал расколу в Нижнем мире и не думаю, что смогу это исправить, – он вздохнул, потирая шею. – Мне… мне надо уйти отсюда, – ей не удалось и слова сказать, потому, как Алек незамедлительно сбежал. Если бы ситуация была совершенно другой, она бы, вероятно, пошла его искать, учитывая сколько времени Алека не было. Но ей надо было разобраться с Безмолвными братьями и попытаться успокоить винившую во всем себя Иззи. Как бы то ни было, время не имело значения, минуты тянулись как часы, а часы проходили как секунды. Алек появился спустя двадцать минут, заметно более расслабленным, но в глазах все еще было беспокойство и опасение. Мариз сдержала свое удивление при виде Магнуса Бейна, появляющегося из-за угла, на лице которого выражался страх и сосредоточенность. — Магнус? – вырвалось у нее, когда она в шоке встала с места. — Здравствуй, Мариз, – он вежливо кивнул, расстегивая пальто и нервно играя со своими кольцами. – Алек рассказал мне, что случилось с Максом. Хочу, чтобы вы знали, как сильно я сожалею о случившемся. — Спасибо. — Я знаю, как сильно вы должно быть сейчас напуганы, но с Максом все будет хорошо, – его улыбка не предавала уверенности словам. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему, – он сжал ее руки и скрылся за дверью. Алек вздрогнул, когда дверь захлопнулась. Его лицо выражало крайнюю безызвестность. — Ты пошел к Магнусу? — Он не отвечал на телефон, а я не мог ничего не делать. — Чем ты ему заплатил? Челюсть Алека отвисла так, словно его ударили. — Заплатил? Ты думаешь, Магнус заставил кого-либо платить за спасение раненого? – выплюнул он, голос пропитан язвительностью. – Ты серьезно? Поверить не могу. Макс умирает, мой младший брат – твой сын – умирает, и ты думаешь, что Магнус попросит рубинов? Или какой-то гребанной услуги? Как ты смеешь? Магнус не разговаривает со мной сейчас, даже смотреть не может в мою сторону, я предал его. Мне всего лишь потребовалось сказать, что Максу нужна помощь, и он сразу прибежал на помощь. Потому он заботится о людях, мама. Очевидно намного больше, чем ты. Заплатить, – он усмехнулся. – Поверить не могу. — Прости, Алек, – вздохнула Мариз. – Я просто…я не знаю, он был зол на тебя. — И поэтому ты думаешь, что он бы позволил Максу умереть, потому что злился на меня? — Ты прав, прости меня. Я не могу толком думать. — Это не оправдание. – Я знаю, – Мариз снова вздохнула, опираясь затылком на стену. – Я с недавних пор многое узнаю о Магнусе Бейне. — Он не монстр, коим его многие считают. — Я- Дверь отворилась – Иззи и Роберт, прислонились друг к другу, их глаза были красными, губы дрожали. Они упали в кресла рядом с Алеком, потирая уставшие шеи. — Магнус хотел, чтобы мы вышли, – сказала Иззи, опуская голову на плечо Алеку. – Магнус же поможет ему? — Насколько сможет. Иззи подскочила, рукой потянувшись к бедру, где завибрировал ее телефон. — Алло? – сосредоточенно ответила она. – Сейчас буду, – она повесила трубку, вставая с места. – Я скоро приду, должна помочь Джейсу с кое-чем. — Я дам тебе знать, если что-то изменится, – сказала Мариз, все прожитые ею года отяжеляли голос. Последующие двадцать минут тянулись, словно двадцать столетий. Ни единым словом не обменялись Алек и его родители, пока сидели в тишине, молясь каждому ангелу, которого только знали, чтобы Макс смог выкарабкаться. — Что-нибудь? – спросила Иззи даже раньше, чем полностью появилась в помещении, руки опущены к бедрам, в страхе что-нибудь ударить, так что она оставила их болтаться по бокам. Дверь начала открываться, из-за чего Алек, Мариз и Роберт кинулись вперед, направляясь к Магнусу. Мариз даже не надо было ничего говорить, потому что Магнус уже знал, какой вопрос она задаст. — Его повреждения слишком серьезные. Единственная надежда Макса на выздоровление теперь лежит на Брате Енохе, – разочарование и забота в его голосе были искренними. — Нет, должно же быть что-то еще, что угодно, – Алек смотрел на Магнуса, словно мог найти все ответы в его глазах. — Брат Енох, – Мариз не хотела задерживаться ни на секунду, зная, что если незамедлительно не отправит Брата Еноха попытаться помочь Максу, то ей не хватит мужества и будет слишком напугана, чтобы хоть попытаться его спасти. — Нет, – Алек вытянул руку, не давая пройти Безмолвному Брату. — Алек, – вмешалась Мариз, беря Алека за руки, заставляя его посмотреть себе в глаза. – Я знаю, что ты напуган, мы тоже. Но, если у Макса и есть хоть какие-то шансы, то нам надо позволить Брату Еноху сделать свою работу, прямо сейчас, – он замер, беспокойство исказилось в его нахмуренном лбу, с трудом сдерживая слезы. Он беспомощно смотрел, как Мариз провела Брата, закрывая за ним дверь. Она снова отошла в коридор, держась за стену как за единственную опору. Краем глаза она видела, что Алек все еще смотрит на дверь, будто он может смотреть сквозь стены, если достаточно сильно сосредоточится. Она отошла к Роберту, ее кожа зудела, и она не могла ровно стоять на месте. В то же время Магнус шагнул вперед, протягивая руки, чтобы взять ладонь Алека. Они не обмолвились ни единым словом, но любовь и поддержка была явно выражена в том, как держался Магнус, каким плотным был воздух вокруг них. Она знала, что чувство вины Алека не сможет надолго удержать их вместе, когда он отошел и сел рядом с Робертом. Она бы солгала, если бы сказала, что не заметила как опустились плечи Магнуса, или то, как он двигался – медленно и осмотрительно, становясь как можно дальше от Лайтвудов. Словно он не чувствовал того же горя. *** Магнус остался на все то время, пока Брат Енох трудился над Максом, опираясь на стену, пока Алек ушел разобраться с какой-то чрезвычайной ситуацией, на разбирательство с которой у Мариз уже не было сил. Он почти не двигался – лишь изредка, чтобы проверить время или нервно пройтись в своем маленьком уголке коридора, или послать Иззи успокаивающие улыбки, всякий раз, когда ловил на себе ее взгляд. И Мариз даже не думала об этом раньше, не осознавала, что Магнус может быть по-настоящему обеспокоен делами Охотников, жизнью Охотника, которого едва встретил, который так ужасно к нему отнесся, несмотря на бескорыстие Магнуса в проведении вечеринки в его честь. Единственное взаимодействие Магнуса с Максом было основано на предрассудках и расизме. Макс назвал Магнуса демоном, сказал Джейсу, что он не является частью их семьи, и убежал. Несмотря на это, Магнус все же здесь, терпеливо ждет, чтобы убедиться, что Макс выкарабкается и оправится. И Магнус был здесь, выкроив время из своего дня, несмотря на то, что каждый из них был драгоценным и даже мог быть последним; несмотря на то, что Валентин в любой момент мог попытаться призвать Разиэля и уничтожить Нижний Мир, и все потому, что Макс Лайтвуд умирал. Магнус был здесь, с закрытыми глазами, его дыхание равномерное, в попытках усмирить волнение. Магнус был здесь, несмотря на то, что Алека даже рядом не видно, возился со своими кольцами, в ожидании того, когда выйдет Брат Енох. Магнус был первым, кто подошел к Безмолвному Брату, когда открылась дверь; Мариз могла видеть его искреннюю улыбку, когда Брат Енох подтвердил, что все прошло успешно, и они могут увидеть Макса. Что он может спать еще некоторое время, пока его тело восстанавливается. Магнус был здесь, используя больше своей магии, чтобы попытаться помочь Максу, помочь его телу расслабиться, так же, как когда на его месте была Иззи, борющаяся с истощением. Призывая из воздуха холодный компресс и вытирая пот со лба Макса. Обнимая Иззи, пока она плакала и благодарила его за спасение Макса. Отрицая то, что приложил руку к спасению Макса, отдавая все заслуги Брату Еноху и Безмолвным Братьям. И Мариз хотелось кричать. Хотелось плакать. Хотелось схватить Магнуса и притянуть в объятия, извиняясь до тех пор, пока не охрипнет. Потому что она ошибалась. О, как сильно она ошибалась. Потому что она всегда думала, что Магнус Бейн был мелочным, эгоистичным, слишком нахальным ради своего же блага. Что он выставлял себя напоказ, нахваливал себя, красуясь своей магией, упрямством и отсутствием сердца на всеобщее обозрение. И вот насколько много времени ей потребовалось, чтобы понять, что это всего лишь притворство, игра. Что Магнус действительно заботился о людях, обо всех, даже если это того не стоило. Ведь Конклав и Сумеречные Охотники еще раз доказали, что лгали; что им было плевать на жизни нежити; что они не хотели, чтобы люди думали, что они не допускают ошибок. Магнус доверял Алеку настолько, чтобы рассказать обо всем; чтобы начать преодолевать разрыв между их мирами; чтобы рассказать ему правду, нравилась она Магнусу или нет. Что Магнус, должно быть, чувствует, что весь его мир рушился и, тем не менее, спасение жизни Охотнику было сейчас его высочайшим приоритетом. Он остался, несмотря на то, что магия не помогла. Он остался, несмотря на то, что Алек ушел. Он оставался до тех пор, пока Макс не открыл глаза, и он не удостоверился, что с Максом все будет хорошо. И только тогда, он позволил себе двигаться дальше. Мариз надеялась, что Магнус знал, насколько она была благодарна за то, что он есть. Но откуда? Когда все, что она делала, это унижала и оскорбляла его. Возможно, ей необходимо это изменить.