Закончилось хорошо

Цунаёши стоял перед Энмой не смея отвести от него взгляд. Запах второго был стишком манящим и приятным. Это был сладкий запах мяты, корицы и тёплого молока. Энма заметил, что зрачки Цуны заметно расширились и тот стал облизывать губы, но особого внимания почему-то это не вызывало. — То есть, ты омега? — голос Цунаёши был хриплым. Он сам не понимал, ему ли он принадлежит. Где-то в дали здравый смысл кричал уходить от туда как можно скорее, но ноги не слушались, в области паха уже сладостно тянуло. — Ага. — не уверенно, боясь до сих пор в это поверить ответил красноглазый. — Ну, я рад, что всё закончилось хорошо. — Цуна вспомнил события, произошедшие всего пол часа назад. *** Собрание союзных семей Вонголы. Все босы мафий собрались в одном большом зале. Собрание началось только десять минут назад, а Цуна уже понимал, что с ним что-то не так. Голова кружилась, в лёгких не хватало воздуха, дурманящий запах сводил его с ума. Молодой человек замолчал и оглядел присутствующих. Никто не слушал молодого босса. Все переглядывались и им было очевидно: в зале течная омега. Было много народа и точно определить виновника ситуации было не просто. Как только Цуна взглянул на Энму, ему стало всё понятно. Его взгляд был таким же, как в средней Намимори: печальный и затравленный. Этого взгляда он не видел давно. Он как бы говорил: это я во всём виноват. Цуна понимал, что надо было прекратить собрание немедленно и перенести его на другое время, но кто-то мог вспылить и не принять такое решение Десятого и разорвать союз с Вонголой. Решение пришло сразу же, как только Занзес поднялся со стула и пошёл по направлению в Энме смотря на того взглядом, способным прожечь дыру даже в стали, а пелена возбуждения и похоти придавало особой опасности в ситуацию. — Собрание переноситься. Завтра в это же время я жду вас здесь. Козато-сан. Мне нужно с вами кое-что обсудить. Прошу проследовать за мной в кабинет. — закончив свой монолог, босс пошёл по направлению к кабинету глубоко дыша, пытаясь успокоиться и забыть о... ревности? Он заревновал Энму к Занзасу? От одной мысли, что Занзес смотрел на Энму становилось больно и противно на душе. Никто не смеет даже смотреть на Энму. На его Энму. — Я и сам не знал. Я думал, что я бета. Это первая течка. Мне уже двадцать. Такого раньше не было. Я не ожидал. — оправдывался красноглазый. Обычно течка начинается в четырнадцать, в крайнем случае шестнадцать лет. В таком уже сформировавшемся организме это было... странно. В последний момент мать природа решила перестроить организм молодого человека? Или это из-за большого количества альф в зале? Практически каждый босс мафии и его главные приближённые альфы. Столько разных, манящих к себе запахов. *** — Может это всё же не ты? — Цуна попытался оправдать друга. В голове всё мутнело и мутнело. Когда энма говорил, шатен не мог отвести взгляд с его губ. На столько манящими они были, а обветренность только придавала им шарма. Ему хотелось впиться в них своими, схватить Энму за ягодицы и усадив на свой рабочий стол жестоко отыметь. — В этом кабинете больше никого нет, а запах всё же остаётся. Это точно я. Энма руками облокотился о стол. Он совсем не понимал, какое влияние производит на стоящую рядом альфу. Не зная, что делать дальше красноглазый глубоко и шумно выдохнул. Десятый Вонгола не смог больше сдерживаться и резко приблизившись к омеге прижался всем корпусом к его спине, взял его руки в свои, отрезая все пути к отступлению. Энме в нос резко ударил терпкий запах цитрусов. Такая близость с альфой сильно сказывалась на нём. Он чувствовал, что течка стала ещё обильнее. Бесило бездействие Десятого Вонголы. Он зарывался носом в волосы Шимона и вдыхал его запах. Козато хотелось продолжения. Красноглазый двинул бёдрами, почувствовал возбуждений орган между своими ягодицами. Сознание обоих затянуло пеленой и никто уже просто не мог вразумить другого. Цуна хрипло простонал от движений Козато и прикусил его кожу на шее. Почувствовав на губах привкус металла, начал зализывать ранку. И рядом с укусом оставлять красные засосы. — Я хочу тебя. — прохрипел Вонгола, а в ответ получил только томный стон говорящий о взаимности.