***
Чон Хосок, на взгляд Тэёна, на психа не похож. Скорее он похож на очень усталого человека. Парень улыбается, когда на входе в белоснежную палату появляются двое врачей, но улыбка выходит какой-то слишком блеклой даже на фоне белых стен. — Здравствуйте, — вежливо кланяется Хосок, тем самым ещё больше убеждая Ли, что тут ему не место. — Здравствуйте, Чон Хосок, — начинает разговор Сычен, взглядом приказывая Тэёну молчать. Старший понимающе кивает и садится на один из двух специально поставленных для них с Сыченом стульев. Дун остаётся стоять перед сидящем на кушетке Чоном. — Простите, доктор, — говорит Хосок. — Пока вы не начали меня лечить, скажите, пожалуйста, одну вещь. — Конечно, какую? — Незамедлительно спрашивает Сычен. — Вы и доктор Ли — геи? Доктор Дун на секунду застывает. Ручка, вытащенная из кармана халата секундой ранее, падает на пол, не успевая вывести на белой странице блокнота ни одной буквы. Дун медленно наклоняется за ней, а когда поднимается снова, отвечает, надеясь, что его голос звучит спокойно: — Нет. С чего такие выводы? — Да нет, ничего такого… — Бормочет Хосок, опуская глаза на белый пол. — Просто понимаете, теперь мне везде мерещатся геи. — Правда? — Оживляется Сычен. Он опускает взгляд на блокнот, делая в нём какие-то заметки, затем снова смотрит на Чона. — Пожалуйста, расскажите, с чего всё началось? — Ну, раньше я вполне сносно относился к геям. Есть они, нет их — мне было всё равно. Я таких людей не презирал и всё такое. Первые звоночки гомофобии начались тогда, когда я увидел целующихся Тэхёна и Чонгука, моих одногруппников, на кухне. Было очень неловко подглядывать, но выбора не было, поэтому пришлось. Ничего особого я не почувствовал, но на душе было немного тяжело. Как я думал, из-за стыда подсматривания. Ох, как я ошибался… Хосок внезапно обхватывает голову руками и начинает раскачиваться, бормоча что-то себе под нос. Тэён обменивается с Сыченом взглядами и пожимает плечами, мол, я не знаю, давай сам. Сычен кривится, но после спокойным голосом спрашивает: — Что произошло дальше? — А дальше произошёл Диспатч. Который взял и написал первого апреля, что Чонгук с Тэхёном встречаются. Как оказалось позже, это была всего лишь первоапрельская шутка. Но её все восприняли всерьёз, в том числе и глава нашего агентства. Он спросил у парней, правда ли это, и они сказали, что да. Поэтому наше агентство подтвердило, что Тэхён и Чонгук — пара. И именно через пять минут после официального заявления Диспатч заявили, что это, оказывается, шутка. — Прикольная такая шутка, заверните две, — не смог удержаться от комментария Тэён, после столкнувшись с предупреждающим взглядом Сычена. — Ну, а что? — Я так не думаю, — мрачно отвечает Хосок. — Вы представляете, какого мне тогда было? Но то были цветочки, поверьте. Дальше, буквально через месяц, наш лидер Намджун и самый старший мембер Джин решили провести вместе трансляцию, на которой Джун-хён по своему обыкновению что-то задел, споткнулся об это что-то, повалил Джина-хёна и случайно поцеловал. Прямо в прямом эфире. На глазах у наших фанатов. Более того, они не прервали поцелуй, а продолжили увлечённо целоваться, пока к ним в комнату не забежал Чимин и не выключил трансляцию. Через пару часов после этого агентство выпустило заявление, что мутят теперь не только Тэхён и Чонгук. Но это ещё не весь, простите, пиздец. — Кто-то ещё из ваших одногруппников объявил, что они встречаются? — Интересуется чисто для себя Тэён, старательно не замечая тяжёлых взглядов Сычена. Какая уже разница, ему всё равно потом попадёт по разным частям тела за свой болтливый язык. Так что если говорить, то говорить до победного конца. — В точку, док, — хлопнув в ладоши, восклицает Чон. — Не прошло и двух, блять, дней, как ещё одни мои одногруппники, Юнги-хён и Чимини, сказали, что состоят в отношениях больше года! И если про первые две парочки я догадывался, то про этих я вообще ни сном, ни духом! Это и подкосило меня, но не так, чтобы попасть в психбольницу. — Тогда почему же вы здесь? Или есть что-то ещё, что уж точно заставило вас попасть сюда? — Не смог удержаться от вежливого вопроса и Сычен. В его практике это первая интересная история болезни пациента. Он вроде как бы не должен сейчас развлекаться тем, что погубило жизнь другого, но чёрт, это так увлекательно. Тэён, очень стараясь не смеяться, явно поддерживает его. — Конечно, есть. И даже несколько вещей. Во-первых, это наши фанаты. Я знал, что они втайне шипперили нас. Но теперь, когда в группе есть три пары, то их шипперинг увеличился раз так в десять. Что пугает меня больше всего, так это то, что они жалеют меня, мол, единственному не досталось пары, и поэтому ставят меня как ТРЕТЬЕГО в эти гейские парочки! Вы представляете, какой это стресс? Когда ты предпочитаешь баб, а потом заходишь в интернет и натыкаешься на эти странные финфики. Где то тебя ебут, то ты ебёшь. И самое главное не какого-то одного мембера, а ВСЕХ. Иногда даже ВМЕСТЕ. Это серьёзно пошатнуло мою психику. Во-вторых, сами парни. Нет, я, конечно, всё понимаю, вы теперь официальная пара и всё такое. Но это, блять, не значит, что вы можете каждую секунду ЦЕЛОВАТЬСЯ И ОБНИМАТЬСЯ на глазах фанатов! Хотя что им, им на самом деле всё нравится. А вот мне — не очень. И теперь на всех фотографиях Чонгук обнимает Тэхёна, Юнги-хён обнимает Чимина, Намджун-хён Джин-хёна чуть ли не облизывает и я такой стою посередине, тупо показываю сердечки и улыбаюсь. Хосок останавливается и громко выдыхает, будто устав рассказывать свою историю. — А дальше? Дальше-то что? — Шепчет заинтригованный Тэён, за что получает подзатыльник от Дуна. Однако сейчас плевать на боль — намного интереснее узнать, что же происходило дальше. — А дальше, — вымученно улыбнувшись, отвечает Хосок. — Я увидел, как ебутся Вигуки. И это стало последней каплей. Я не помню, что там происходило — не в себе был. Но мне потом рассказали, что я ворвался в комнату и принялся их бить откуда-то взявшимся торшером. Позже Джин-хён сказал, что я снял его с лампы. Ну, торшер. Тогда меня еле-еле смогли остановить до причинения серьёзных повреждений Вигукам. Боже, даже я теперь называю их этими дибильными кличками! Хосок истерично хихикает, совершенно не обращая внимания на переглядывание двух докторов. Сычен чувствует, что тут он беспомощен. Впервые у него такой пациент. Да и у Тэёна тоже раньше не было таких случаев. Да и как вообще лечить эту гомофобию? Дун очень сомневается, что есть какая-то инструкция в книгах. — Доктор, — внезапно снова подаёт голос более менее успокоившийся Хосок. — Скажите, я смогу жить среди этих пидоров, оставаясь при это в здравом рассудке? Потому что чёрт, я люблю музыку и группу люблю. И честное слово, я даже рад, что они встречаются. Вот только моя реакция всё усложняет. Что мне делать? — Ну, — с умным видом начинает Сычен. — Думаю, что мы сможем вылечить вашу гомофобию. Просто нам нужно время и… — Честно говоря, такое в моей практике происходит впервые, — перебивает Тэён младшего, за что удостаивается уничтожающего взгляда со стороны Дуна. — Да и доктор Дун не знает, что делать. Поэтому нам нужно МНОГО времени, чтобы понять, что с вами нужно делать. — Хорошо, — вымученно улыбается Хосок. — Сколько угодно времени, только вылечите мою гомофобию. — Желание клиента — закон, — весело отвечает Тэён, пока Сычен позади вовсю фэйспалмит, мысленно проклиная своего парня.***
— Позвольте узнать, — спрашивает Хосок, когда к нему в палату заходит Сычен почему-то без халата, в одних шортах и просторной белой футболке. — Ваш внешний вид как-то связан с моей терапией? — На самом деле нет, — чуть краснея, отвечает Сычен. — Просто так вышло, что доктор Ли пролил на мой халат сп…кофе, а запасного нет. Поэтому я пришёл к вам в таком виде. Надеюсь, вас это не напрягает? — Ну не то чтобы, просто… выглядите вы сейчас очень по гейски. Не обижайтесь, доктор Дун. «Уебу, блять, Тэёна», — мрачно думает про себя в это время Сычен. «Какого у него такие короткие шорты? И зачем нужно было кончать на мой, блять, халат?» — Пожалуй, давайте начнём, — произносит Сычен, присаживаясь на уже заранее принесённый для него стул напротив Хосока. — А где доктор Ли? — Интересуется Чон, видимо, найдя странным, что второй его лечащий врач не присутствует на ежедневной консультации. — Сегодня он взял выходной, — просто отзывается Дун, не сводя взгляда со своего блокнотика с пометками. Врать, конечно, плохо, а особенно своему психически больному пациенту, но не скажет же Сычен, что Тэён сейчас в туалете отстирывает его халат, замаравшийся в ходе эротических утех? — Что же, я приблизительно знаю, что с вами следует делать, — говорит Сычен, даже не замечая, как лицо его пациента подозрительно побелело после произнесённой фразы. — Вот только как объяснить это вам, я не знаю. — Уж постарайтесь, доктор, а то знаете, вы меня немного пугаете, — честно признаётся Хосок. — Ну что вы, ничего пугающего по отношению к своим пациентам мы не применяем, — обманчиво ласково, так, как учили его ещё в универе, говорит Сычен, желая успокоить Чона. Потому что на самом деле (Дун опять соврал, но это, кажется, теперь входит в привычку) метод лечения Чон Хосока немного напрягающий. Сычен бы отказался от своей задумки, да только вот Тэён её одобрил. И главврач, которому почему-то на глаза попался блокнот Сычена (младший подозревает в этом доктора Ли, но тот, как всегда, прикинулся оладушком и помотал головой), тоже высказал своё одобрение задуманного. «Пусть его это и шокирует сначала, но, может быть, из этого что-то да выйдет», — прокомментировал, отдавая заметки Сычену, главврач, тем самым заставив Дуна задуматься, как же главврач стал главврачом. Не через связи ли? — Тогда что же вы хотите предпринять? — Ну… знаете такую поговорку «клин клином вышибают»? — Ну да, а что? — Спрашивает недоверчиво Хосок, впрочем, в следующую секунду застывая на месте с приоткрытым ртом, благодаря чем Сычен понимает, что его пациент всё осознал. На всякий случай доктор запускает руку в карман жутко неудобных шорт, надеясь обнаружить сигнальную кнопку, которую выдают всем докторам перед визитом в палату пациента на тот случай, если что-то пойдёт не так и пациент взбесится. Той ожидаемо в кармане не оказывается — Сычен всегда кладёт её в карман халата, что сейчас находится вместе с Тэёном. — То есть, — начинает подозрительно спокойным голосом Хосок. — Вы сейчас предложили мне выбить гомофобию клином? — Ну… да, — неуверенно отзывается Сычен, морально готовясь к чему угодно и пугаясь спокойной реакции Чона даже больше, чем если бы тот истерил и кидался в него недалеко лежащими карандашами. Хосок тяжело вздыхает, складывает ноги по-турецки и на пару секунд прикрывает глаза. Наверное, пытается сейчас не прибить Дуна, опасаясь попасть в тюрьму. Сычен на самом деле не особо бы сопротивлялся, даже если бы его живьём закололи острыми цветными карандашами. Потому что идея и вправду так себе. — Ну… давайте попробуем. Сычен смотрит на всё ещё сидящего с закрытыми глазами Хосока и думает, что у него начались слуховые галлюцинации. Чон Хосок, у которого в карте пациента в строке «диагноз» чёрным по белому написано «гомофобия», сейчас добровольно позволяет выбивать клин клином эту самую гомофобию? Интригующее «А вы правда гомофоб?» хочет уже сорваться с языка китайца, но Дун, собравшись с силами, подавляет в себе желание спросить интересующий вопрос вслух. — Извините? — Да, вы всё правильно расслышали, — немного раздражённо отвечает Хосок, видимо, уже жалея, что согласился на всё это. — Я согласен на вашу клиновую терапию. Полагаю, ваша одежда всё же и правда относится к моей терапии. — Что? Нет-нет, — отмахивается от Чона Сычен, думая, что будь бы тут Тэён, он бы уже давно спалился. — Я же говорю, несчастный случай с халатом. Сп… кофе, все дела. — Ну хорошо, тогда в чём же заключается ваша терапия? — У нас есть один пациент, который наоборот, просит вылечить его от лишней любви к мужскому полу. Думаю, что вам стоит познакомится. Обещаю, что бросаться он на вас не будет — его терапия практически окончена, через пару дней его выписывают. Вы согласны? — Полагаю, у меня нет другого выхода, — с горькой улыбкой отвечает Дуну Хосок. — Ведите этого вашего опедиковевшего.***
— Как думаешь, нам стоит прямо сейчас ворваться туда и посмотреть? — Шепчет Тэён в ухо не менее обеспокоенному Сычену. Доктор Дун сидит на скамеечке возле палаты пациента Чон Хосока и уже как двадцать минут мучается, думая, стоит ли забежать сейчас и предотвратить чьё-то убийство или ещё немного подождать в ожидании чуда. Тэён сидит рядом, и настроен он куда более оптимистично, судя по легкомысленному насвистыванию и редким неуместным в здании больницы шуточкам. Ровно тридцать минут назад Сычен заявился в палату к Хосоку и с улыбкой сообщил, что сейчас приведут того самого пациента, который должен стать спасением Чона. Тот на объявление отреагировал на удивление спокойно, разве что немного побелел, сливаясь с белыми стенами палаты. Доктор Дун успешно сделал вид, что не заметил этого, и покинул общество Хосока, чтобы ровно через десять минут снова раскрыть двери в палату и завести… пациента Ли Донхёка, того самого, который помешан на мужчинах. Сычен, признаться, смалодушничал в этот момент, и вместо того, чтобы хоть зайти в палату, улыбнулся ободряющей улыбкой какому-то уж очень посеревшему Хосоку и ушёл, надёжно хлопая дверьми. И вот прошло уже двадцать минут, а всё, что слышит Сычен — тишина. Ти. Ши. На. И эта тишина пугает даже больше криков ужаса, которые вроде бы должны раздаваться из-за двери. Сколько бы Дун не прислушивался, сколько бы не заставлял Тэёна приникать к двери со стетоскопом и прислушиваться — бесполезно. Кажется, либо и Донхёк, и Хосок знают языки жестов, либо… про это «либо» Сычен предпочитает не думать. — Ну, думаю, что нужно ещё минут десять подождать, — отвечает Сычен, просверливая взглядом дверь, наверняка надеясь, что дыра от его взгляда всё же образуется и он наконец-то сможет узнать, что там происходит. — А если они уже друг друга поубивали, и мы, когда зайдём, увидим вместо живых людей полуразложившиеся трупы? — Любопытствует Тэён, получая от Дуна взгляд «ты тупой или да?». — Ну, а что? — Ну во-первых, хён, трупы так быстро не разлагаются. А во-вторых, невозможно убить кого-то так тихо. Даже если бы Чон Хосок начал душить Ли Донхёка, какие-нибудь звуки да издавались. Но ничего такого нет. Тэён тяжело вздыхает, опуская взгляд на чистенький кафельный пол, но через несколько секунд резко поднимает голову и с пакостной улыбкой смотрит Сычену прямо в глаза. Брови старшего начинают ходить ходуном, что совершенно не нравится Дуну. Ли явно что-то задумал. — Ну и какие тараканы захватили твой мозг на этот раз? — Вздыхая, вымученно тянет Сычен, уже не надеясь ни на что хорошее. — Уж не те ли, которые заставили запереть нас в подсобки уборщицы и нашептали тебе кончить на мой халат? — Не те, но ты очень, очень близко, — загадочно отвечает Тэён. Парень вскакивает со своего места и аккуратно, шаг за шагом, бесшумно приближается к злополучной двери, за которой сейчас творится чёрт знает что. — Эй, ты чего это удумал? — Встревожённо спрашивает Сычен, на всякий случай приподнимаясь следом — необходимо тут же перехватить Тэёна в случае катастрофической ошибки и выбросить из приоткрытого окна прямо в больничный двор. Такое происходило раньше, но Тэёну ужасающе везло — все два раза и с первого этажа. Сейчас же это вряд ли прокатит, как в прошлые разы. Третий этаж — далеко не первый. — Ничего такого, — мерзко хихикает доктор Ли. — Я просто одним глазком, обещаю. — Ты сдурел? — Сычен на полусогнутых ногах подбирается ближе к Ли, как хищник к добыче. Он насторожен и очень сосредоточен, ведь от того, сможет он остановить Ли или нет, зависит, возможно, жизнь двух его пациентов. Тэён подмигивает Сычену, и Дун ничего не успевает сделать, когда рука старшего ложится на дверную ручку и быстро, но на редкость бесшумно её поворачивает. В мозгу Дуна проносится трёхэтажный мат в 3D-анимации, когда Ли слегка приоткрывает дверь и смотрит в образовавшуюся щель с неприкрытым интересом. Проходит пару секунд, после чего лицо Тэёна будто удлиняется, изображая крайнюю степень изумления, а красивые губы округляются, своим внешним видом напоминая букву «О». Тэён смотрит ещё немного, а потом резко хлопает дверью и отскакивает на пару метров от палаты, ничуть не меняясь в лице. — Что там такое? — Спрашивает тихим голосом Сычен, уже представляя, как его увольняют за чьё-то вынужденное убийство, как над ним идёт суд, как его упекают за решётку, а Тэён ему носит в тюрьму рисовые пирожки ужасного качества — явно им же и приготовленные. — Они… они… — Тэён будто воздухом давится, не в силах продолжить свой же ответ. — Целуются? Сычен на несколько мгновений думает о том, что Тэён сошёл с ума. Однако, насколько он знает из всевозможных книг и лекций из универа, так быстро не слетают с катушек. Да и не выглядит Тэён как сумасшедший. Ли слегка глуповат — но он это скорее для придуманного им же концепта, чем действительно такой — и порой довольно несерьёзен для человека, в какой-то мере управляющего жизнями других, но уж точно не сумасшедший. Хотя, возможно, в постели… Доктор Дун, особо не размышляя над своими действиями, в два прыжка достигает двери, крутит ручку и, раскрыв дверь настежь, вбегает в палату. Сзади слышится бормотание Тэёна о том, какой же иногда Дун идиот, но младший этого не слышит — всё его внимание устремлено на сидящих на полу прижимающихся друг к другу голубков. Хосок выглядит совершенно расслабленно с Донхёком на своих коленях, что очень странно для гомофоба, каким он вроде бы является. Его правая рука хозяйски обнимает пациента Ли за талию, а вторая упирается сзади в пол — так удобнее. Донхёк неловко улыбается, стараясь прикрыть ладошками покрасневшие щёчки. Выглядит это так по-детски, что Сычен внезапно вспоминает, что не помнит, сколько же Ли Донхёку лет. Вообще, какого этот паренёк года? Вроде Дун помнит, что Ли моложе его. — Вы уже пришли, доктор Дун? — Хосок спрашивает даже с каким-то недовольством в голосе, от которого Сычену тут же становится неуютно. — Ах… да, да, — Сычен чешет шею, явно не зная, что ещё сказать, и оборачивается ко всё ещё стоящему в дверях Тэёну, делая весьма понятные намёки в виде кивков в сторону сладкой парочки. — Мы пришли сказать. что сеанс терапии окончен, — вежливо улыбаясь, объясняет доктор Ли, спеша зайти в палату и закрыть за собой дверь. Парень встаёт бок о бок с Дуном и незаметно щипает за бедро, за что получает предупреждающий удар локтём в бок. Донхёк тут же мрачнеет, явно не желая покидать эту палату так рано. Заметно расстраивается и Хосок, отпуская руку с талии Донхёка. Вообще эта необъяснимая парочка вызывает у Сычена некоторые вопросы, но Дун разумно думает о том, что будет лучше, если он расспросит их по отдельности. — Эм… Доктор Дун? — Зовёт Сычена Хосок, и тот смотрит на Чона, ожидая, что же его пациент скажет. — Кажется, мне не нужно больше лечиться. — То есть? — Хмурится Сычен. Нет, это, конечно, хорошо, когда пациенты выздоравливают и покидают психиатрическую больницу будучи морально здоровыми, но Хосок тут меньше недели! Это самое быстрое выздоровление от психологической болезни. — Ну… просто я понял, что гейство — это не ярлык, и что любой может стать геем. Правда, Донхёки? — Хосок обращается к младшему с яркой улыбкой на лице, тем самым заставляя Сычена недоумевать ещё больше. В отличии от доктора Дуна Тэён тут же понимает, о чём говорит Чон, и с улыбкой дёргает младшего за край халата. — Солнышко, кажется, пациент излечился… немного иначе, чем ты предполагал, — шепчет Тэён на ухо Сычену, тем самым раскрывая младшему глаза на правду. Дун смотрит на счастливого Хосока, на смущённого, но не менее довольного Донхёка и делает то, что должен был. — Ну что же, думаю, наша терапия может продлиться чуть дольше, — стараясь не улыбаться так очевидно и всё ещё сохранять серьёзность, говорит доктор Дун. — Мы оставим вас ещё на час, а потом Ли Донхёк должен идти в свою палату. Донхёк, когда вы выписываетесь? — Мою выписку назначили на пятницу, — отвечает Ли, незаметно (на самом деле видят все) захватывая руку Чона в свои объятия. — Отлично, думаю, вы, Чон Хосок, можете выписаться в понедельник, — Дун, заканчивая писать заметки, закрывает блокнот и всё же позволяет себе улыбнутся. Хосок смотрит на него снизу вверх и слегка кивает в знак благодарности, и это значит для Сычена даже больше, чем многочисленные «спасибо» и подарки от людей, которых он вылечил и которые больше не обращались в психиатрическую больницу номер 13. — Что же, думаю, нам нужно оставить вас наедине, — весело говорит Тэён, и Сычен думает, что звучало это ну очень двусмысленно. — Пойдёмте, доктор Дун. — Да, доктор Ли. Они прикрывают за собой дверь, переглядываются и одновременно начинают смеяться. — Не знал, что это сработает именно так, — говорит Сычен сквозь смех, держась за бок одной рукой. — Я думал об этом, но кто же знал, что такое и вправду произойдёт? — Отвечает Тэён. Парень внезапно приближается ближе к Сычену и хватает младшего за руку, нежно сжимая пальцами тонкое запястье Дуна. — Не хочешь повторить подвиг моих недавних тараканов? — Сексуально ухмыляется Тэён, зная, что у Сычена нет шансов отказать ему. — Ты ужасен, — закатывает глаза Сычен, впрочем, в эту же секунду оплетая руками талию старшего. — Но я не против.