Еще один день с тобой

      Утро. Еще один день с тобой и без тебя одновременно. Ты просыпаешься, потягиваешься, а я и не спал. Ты назовешь меня проклятым извращенцем, но я смотрел, как ты спишь. Ты знаешь, что ты разговариваешь во сне? Нет, конечно, тебе никто об этом не скажет, и я в том числе...       Рядом с тобой твой муж, вы вместе выходите на палубу. Вас все приветствуют, радуются вашему приходу, словно год не видели. Ты так радуешься... Сонарита, ты хоть раз видела свою искреннюю улыбку? Она прекрасна. Знаешь, я завидую твоему пирату, ведь ему досталось очередное сокровище, но я не осуждаю тебя, ведь ты любишь его, и я не смею мешать твоей любви и осуждать твой выбор. Но зависть никогда не уйдет, как и радость, что ты все-таки счастлива.       А ты знаешь, зачем я пишу тебе это письмо? Я тоже не знаю. Возможно, я просто хочу рассказать о накипевшем. Хочу выпустить те слезы, которые прятал, когда тебе было больно, когда ты страдала. Хочу выпустить тот крик, который набрал такую мощь, что волной звука можно было бы заставить океаны выйти из берегов. Я так хотел кричать, видя тебя рядом с твоим пиратом... Ты с ним смеешься, шутишь, а со мной ты серьезна и немногословна. Я не хочу такого существования! Я не хочу запираться в своей башне, забиваться в угол и думать о том, как ты идеальна для меня. Я надеюсь, ты не обнаружишь пропажи одной колбочки из своей сумки,либо обнаружишь ее, но поздно.

***

      Я помню, как мы с тобой гуляли по берегу моря. Сонарита, ты помнишь, как я поцеловал тебя? Мы долго смеялись над этой ситуацией, и не подозревая, во что это выльется. Я служил тогда у твоей тени, был приспешником зла, но мне хватило сил и воли влюбиться в тебя. Влюбиться в эти руки, что так крепко прижимают к сердцу и гладят по голове, останавливая слезы и убаюкивая. Влюбиться в эти глаза, что так доверчиво смотрят на меня, позволяют мне видеть их слезы. Влюбиться в этот смех, который напоминал звон колокольчиков.       Почему сейчас, когда уже нет слез, не слышен тот звонкий смех, я все еще люблю тебя? Я и сам не знаю, моя милая Сонарита. Может быть, я верю, что я еще услышу те колокольчики, и глаза мои, забывшие, что такое слезы, наконец заплачут.

***

      Я искренне улыбаюсь тебе и только тебе. Но сейчас, чтобы улыбнуться, нужно очень много сил, а они покидают меня. Вчера ты спрашивала, почему у меня какая-то пятнистая кожа, которая еще и шелушится. Я не ответил, но наверняка именно так действует мышьяк, который я у тебя и украл, ведь ты запретила мне работать с ядами, потому что я каждый раз хочу прервать эти страдания, но ты оказываешься рядом и спасаешь меня, вновь обрекая на бренное существование. Но сегодня тебя рядом нет, ты на фестивале. Когда ты придешь и заглянешь ко мне, чтобы рассказать, как все прошло, то подумаешь, что я просто сплю, ведь у меня будут закрыты глаза. Ты не сразу заметишь клочок бумаги, на котором из-за предсмертных судорог ранее ровные строки написаны криво. Ты заметишь его позже, когда я не проснусь через несколько дней и ты пойдешь меня будить. И я уверен, что ты уже читаешь его. Так вот, если ты все же видишь и читаешь это письмо, то я уже несколько дней как мертв. Благодаря твоим чарам мое тело нетленно, наверно, поэтому ты не заметила моей смерти.       Я множество раз обманывал Смерть, но теперь она обманула меня, посулив вечное счастье с человеком, которого я полюблю. Но она знала, что я полюблю не человека, а божественное дитя, богиню. Знай, Сонарита, я люблю тебя и буду любить даже в объятиях теней. Свет твоих глаз по-прежнему мой маяк в этой непроглядной тьме.