Те, кто живёт в лесах

      Можно ли верить, что где-то там есть дом, уходя из которого, можно не бояться, что он будет разграблен? Можно ли верить, что где-то там красивая девушка, встретив в лесу незнакомцев, без всякого страха скажет им «здравствуйте»? Что там цветут яблони и зреет малина, шумит вековой бор, а ледяные ручьи с хрустальным звоном сбегают со скал?       Они знали, что можно. В этом краю древней доброты и тончайших переливов соловьёв не было никого, кто мог бы нарушить их счастье. В низком подлеске шныряли серые молчаливые звери, сородичей которых когда-то благословили они на процветание в одной из многочисленных долин, посещенных ими в путешествии. Иногда один из них, признанный девами самым умным, желтоглазый, забегал в их избушку и долго лежал, положив голову на порог и засунув любопытную морду внутрь. Они никогда не прикрывали летом дверь, занавеска прекрасно справлялась с мелкими насекомыми.       Им было столько лет, сколько не помнили ни Милосердные Боги, даже сам Око затруднился ответить, взбрело бы кому в голову узнать об этом. Его об этом, разумеется, не спрашивали. Их тоже - лишь смущенно отворачивались и замирали, когда они со счастливым смехом уносились из озерца, куда пришли порыбачить люди. Венны, плечистые и бородатые, замершие, как мягкие щенки, нравились им особенно. За это и получили благословление.        Они были бессмертными и влюблёнными, их явление знаменовало хороший дождливый сезон весной, который напитывает жирную добротную землю, уговаривая её разродиться урожаем получше. Когда же их видели целующимися - это значило, что где-то рядом скоро начнёт бить лечебный родник. Их любила Луна и идущие её тропой, хоть матушка Кендарат и принималась каждый раз шутливо всплескивать руками, ворча, что они тут милуются, а рядом людям требуется помощь. Её ослик любил их за то, что в их закромах всегда была припасена вкусная морковь для него.        Никому не казался неправильным союз двух дев, ибо дела божественные человеческим разумом не меряются.