***
Ночь. Думгротский парк, который еще не успели отреставрировать, после ужасных действий. На лавочке, под уцелевшим фонарем, сидит девушка, поджав под себя ноги. Рыжие кудрявые волосы подстрижены под каре, развиваются легким ветром. Она любит приходить сюда ночью, тут всегда тихо и спокойно, тут она может вспомнить того, кого уже не увидит. Мила даже не подозревала, что в этот раз ее покой кто-то нарушит. Парень ничего не говорил. Подошел, сел рядом, достал сигарету и закурил. Вот так просто, будто тут и нет никого. Лишь докурив сигарету Нил заговорил. Наверное иронично то, что прошлый раз Мила рассказала ему не совсем приятные вещи. - Акулина в критическом состоянии. Врачи говорят, что она долго не протянет. Рудик всхлипнула. Сил не оставалось совсем. - У меня никого нет, - произнесла она. - Мне некуда податься и не с кем жить. И за что мы боролись, если в конечно итоге все потеряли, несмотря на то, что выиграли? Девушка и сама не поняла, как так случилось, что это она сказала ему, Лютову, но ей было слишком плевать. Она хотела умереть. Впервые наверное. А уж чего она не ожидала, так того, что Нил тоже будет говорить. - Ты думаешь, одна такая!? - произнес он злобно. - Да почти всем сейчас жить не хочется, но живут как-то. У меня там умерли Амальгама, Алюмина, Рем... родители. Да я чертова сирота теперь! В последнее время девушка желала лишь жалости к себе. А вот сейчас захотелось жалеть его. Нил, всегда такой холодный, сильный и уверенный в себе, был сломан и появлялось ощущение, что сам сейчас заплачет. Просто упадет и разрыдается. Хотелось обнять и пообещать, что теперь-то уж точно все будет хорошо. Сил хватило только на объятия. Видимо, это изначально нужно было и ей. Еще одной неожиданностью было то, что ее обнимут в ответ, да так, что кости заболят. Лютов посмотрел Миле в глаза и произнес: - Вот какого черт, Рудик, ты лезешь, куда не просят!? Какого ты всегда такая добрая, что аж тошнит. - Он нежно уткнулся в шею девушки и провел по ней носом, произнося следующую фразу как-то обреченно. - Какого черта я люблю именно тебя? Рыжая от такого признания и пошевелиться не могла. Ясно было одно - парень не шутит. Она сделала то, чего определенно не должна была - расплакалась. Горько, громко и совершенно по-детски. Девушка плакала долго, вот так просто сидя в парке и обнимая Нила, цепляясь за его куртку, сжимая ткань в руках. Выплескивала все, что копилось, все, что мучило. Ведьма правда старалась держать себя в руках, хотя бы для Акулины, а сейчас не вышло. Теперь слезы не казались уделом слабых, сейчас они были потерями, что выливались соленым морем. Со временем девушка начала успокаиваться и, затихнув полностью, посмотрела на парня. Он же молча приблизился и поцеловал ее, будто поддерживая, легко и невесомо. Просто прикосновения губ, вызывающее бурю эмоций, а его черные глаза, потухшие уже давно, сейчас светились. Нил встал и протянул Миле руку. - Идем? - Куда? - В "Черную Кухню" И она пошла. Взяла его за руку и пошла. Девушка догадывалась, зачем ее туда зовут, но это не могло остановить. Ей нужен был Лютов. Возможно, позже Рудик и пожалеет, но сейчас она просто нуждалась в нем. Нуждалась, как в воздухе. Это было так странно: пара, что за руку бредет по ночному парку, никуда не торопясь, просто идут и, казалось, им так уютно вмести, что уютней быть и не может. Многие бы наверняка удивились, узнав, кто это, но сейчас им было не важно. Каждый из них нашел человека, который мог хоть немного заполнить пустоту внутри, хоть немного утешить боль.Так они и дошли до "Черной кухни", держась за руки и не проронив ни слова.
Когда пара оказалась у Нила в комнате, парень все также молча поцеловал Рудик и уложил на кровать. Пусть это не правильно, пусть они не смогут взглянуть в глаза друг другу, но сейчас эта близость нужна была обоим. Брюнет целовал Милу везде, куда только мог дотянуться: шея, грудь, руки, лицо. Будто пытаясь насытиться, сцеловать боль. Девушка уже была полностью раздета, а Нил в одном белье, когда он озвучил пугающий его вопрос: - Ты уверена? И она задумалась, готова ли отдать свой первый раз ему. Если взглянуть правде в глаза, то да, она была готова. Она правда хотела этого. Лишь кивнув в ответ, Рудик стянула с парня оставшуюся одежду и прижалась к нему. - Прошу, будь со мной этой ночью. Целуй, прижимай, люби, только, умоляю, не бросай. И он послушался. Любил Нил ее уже давно. Маг обнимал ее, целовал, снова и снова доводил до исступления, заставлял кричать от удовольствия и забываться в этих криках. Он желал, чтоб ночь продолжалась целую вечность, желал, чтоб Мила полюбила его. Теперь эта израненная и поломанная девочка все, что у него осталось. Все, ради чего он теперь хочет житьPOV Mila
Прошел месяц, с того случая. Тогда я просто ушла утром и с тех пор не общалась с Нилом. Хотела, но не могла, боялась. Боялась, что отвергнет, скажет, что это был разовый случай, высмеет. Жутко боялась. Слишком часто его видела и не раз он хотел поговорить, но я просто убегала. Снова и снова. Глупая трусиха. На уроках было одиноко и жутко хотелось плакать. Это пожалуй было самым сильным и единственным желанием. Из-за того, что половины учеников не стало, теперь все курсы учились вместе. С каждым днем я все больше хотела умереть, бросить все и просто уйти. К ним, туда, где все проще, но жила лишь для того, чтобы видеть его. В один из таких серых дней меня к себе вызвал Владыка. Пришлось вставать из-за неудобной парты и идти по пустым коридорам. Слушая эхо стука каблуков, что отбивается от стен, почти не пострадавшей школы, я, наверное, понимала, чего именно от меня хотят. - Милочка, - Неуверенно начал директор. - Акулина просила передать, что очень тебя любит и ты правда стала ей как дочь ну и.... Объяснять подолгу ничего не надо было. По щекам снова покатились слезы, и я только и смогла выдать дрожащими губами совершенно ненужный вопрос "Когда?". Ответа, впрочем, так и не дождалась, вылетая из кабинета. Этого просто не могло быть. Последний человек, который у меня был, теперь мертв. Теперь нет никого, кроме той иллюзии, что Нил примет меня. Отойти от кабинета далеко я так и не смогла. Постояла около двери пару минут, а потом просто закричала. Я кричала долго, как сумасшедшая, громко, срывая голос, а потом осела на пол и продолжила. Рыдала, кричала, била руками стену, сбивая до крови кулаки, рвала волосы. Было все равно, что на меня смотрят. Надоело терпеть. Ну почему я не умерла тогда, со всеми? Почему терплю эти муки, умираю каждый раз внутри, но остаюсь жива. Кто-то подбежал ко мне, но я не слышала чужих слов и лишь открыв глаза увидела Нила. - Она умерла! Ты понимаешь, и ее теперь нет! - Он наверняка понял, о ком речь, а я вцепилась в его свитер руками и продолжала кричать, искажая покрасневшее лицо и умирая снова и снова. - Умоляю, успокойся, ну же, вставай, пойдем. - Мольбы в голосе определенно было больше, чем чего либо. А еще жалости. Только вот ответить я уже не могла. "Нет же! Я останусь тут и умру." - продолжала кричать я мысленно. А он понял, снова все понял. Последнее, что всплывало в воспоминаниях - его теплые руки, которые поднимают меня, и его запах, такой уютный и теплый, что кружилась голова. После - только темнота.***
Очнулась снова я уже в Ниловой комнате и поежилась: тут было слишком пусто и холодно без него. И только я хотела подумать, что с удовольствием бы сейчас увидела хозяина комнаты, как сам парень появился в проеме дверей. - Уже проснулась? Я принес воды, если хочешь. - Который час? - Два часа ночи. - Почему я так долго спала? - Я уколол успокоительного, - Лютов пожал плечами, будто извиняясь. - Подумал, так будет лучше. Вот и нашлась причина того, почему сейчас так спокойно, не смотря ни на что. - Спасибо, так и правда лучше. Нил сел на самый край кровати, взял мою руку в свою, а другой погладил меня по щеке. - Мила, - начал он и, не буду врать, мне жутко понравилось, как мое имя звучало из его уст. - Пообещай, что не бросишь меня. Ты единственная, кто у меня остался да и сама тоже не выдержишь... Прошу. Это "прошу" было совсем тихим и выражало сколько всего в себе, что было сложно не подчиниться, не выполнить такую сладкую просьбу. Все, что я смогла сделать в ответ, - кивнуть и сжать его ладонь тоже. Нил, после моих действий улыбнулся, как ребенок, чисто и искренне, и я не смогла сдержать улыбку. Уже и не помню, когда улыбалась последний раз. Оказывается, это так просто. На радостях я обняла его крепко и поцеловала. Этот поцелуй казался слишком, просто невероятно, сладким. Я определенно уже люблю его губы и теплые сильные руки, которые забирают часть боли. Парень отстранился и прошептал на ухо то, что я не забуду никогда и то, от чего бросает в дрожь: - Теперь мы всегда будем вместе. Ты не сможешь уйти от меня, потому что я без тебя не проживу. Мы сидели так долго, просто обнявшись. Я впервые за четыре месяца после войны почувствовала тягучее умиротворение. Теперь мы всегда будем вместе. Два разбитых сердца. Две раненных души, что обрели покой.