Хранитель полнолуния

Анюта стояла под тёплыми струями воды, смывая с себя переживания, и прокручивала в голове день. Мечта сбывается прямо здесь и сейчас. Хотелось стоять под тёплым душем вечность, но уже скоро должны были принести пиццу, и девушка нехотя закрыла кран. Вытираясь полотенцем, она поймала себя на мысли, что отражение в зеркале ей непривычно, и она быстро смахнула рукой запотевший слой со стекла. — Что за… — передняя прядь её волос была белой. Нет, не белой. Седой! Аня аккуратно провела по ней пальцами, ожидая что прядь будет жёсткой и соломенной, но на ощупь она оказалась самой обычной. Девушка поспешно оделась и выскочила за дверь, где оказалось еще холоднее. Мужчина сидел на краю кровати и переключал каналы на телевизоре. Он уже вышел из своего душа, и его влажные волосы были хаотично взъерошены. В номере горел свет и старая обстановка открывалась по новому, только на тумбе около кровати стояли два стакана с абрикосовым соком и графин. — Ян! — она уселась с ним рядом и закуталась в одеяло, чтобы не замерзнуть снова и не допустить приступа. — Смотри. — Что? — Волосы! Они белые! Ян посмотрел на её голову, в глаза и развёл руками. Седой пряди больше не было. Анюта убедилась в этом, когда схватила зеркало с тумбы и увидела своё отражение. Она непонимающе растрепала волосы, решив, что пряди просто не видно, но нет. — Может, это был иней? — предположи Ян, с улыбкой глядя на растерянную Аню. — После горячего душа? Нет. Анюта отложила зеркало обратно и сильнее закуталась в тёплое одеяло. Очередные фокусы организма, который явно только учился удивлять. В дверь постучали, и Ян пошел забирать заказ. Девушка закрыла глаза, прислушиваясь к своему организму: всё было как обычно, не считая холода и обострённого… всего. Запах еды чувствовался особенно резко, и она потянула носом. Очень хочется пить, но не воду и не сок. Организм требовал чего-то, чего Анюта ещё не пробовала, и требовал он настойчиво и непривычно. Словно сильный невыносимый голод. — Тебе всё ещё холодно? Вожак сел рядом. От него повеяло приятным теплом, и Аня, придвинувшись ближе, положила голову на плечо мужчины. Он довольно поставил перед ней две коробки пиццы и открыл верхнюю. — Как будто морозит. Знаешь, так бывает, когда простываешь. — девушка взяла один кусочек и, откусывая, блаженно закрыла глаза. — Как вкусно…  — Откуда мне знать? — Я когда была полукровкой, болела. Ты-то не можешь заболеть… — говорила Анюта с набитым ртом. Ян коснулся её руки — ледяная. У оборотней температура тела всегда намного выше, чем у людей, так что он тоже отхватил пиццы и приобнял девушку за плечо, желая согреть. Чем больше они тянули с обращением к Самуилу, тем больше непоправимых изменений могло произойти в организме Анюты, но им обоим не хотелось покидать это место, особенно ей. Она была готова терпеть любые приступы, только бы остаться в Торонто. — Не думаю, что ты простыла. — Давай не будем об этом? Придёт время и мы со всем разберемся, ты сам так сказал. — Анюта за пару глотков выпила полстакана сока. Все еще мучила сильная жажда. Она подхватила пульт, в надежде найти что-нибудь интересное, но по телевизору все программы были на чужом языке. — Почему с нами постоянно что-то происходит? — Ты про вампиров, которые за нами следили? — Да. И про мои приступы, — она продолжала щелкать каналы. — Если бы мы были простыми людьми, то и жизнь у нас была бы самая обычная, но мы особенные. — Особенные… — повторила Анюта, словно осмысливая это слово. — А тебе нравится эта особенность в тебе? Ты бы хотел жить обычной жизнью? — Я об этом не задумывался, — ответил мужчина, отводя взгляд. — Я с детства знал, кем должен стать. Мои родители всегда говорили мне о пророчестве. Ян принялся уже за второй кусочек пиццы. Они с Аней не ели ничего существенного весь день, и голод давал о себе знать. — Пророчестве? О тебе? — оживилась девушка. — Расскажи мне. — Моим родителям сказали, что у них родится сын, который станет хранителем полнолуния. Хранители — это что-то вроде совета, состоящего из древних оборотней, вампиров и прочих. Они поддерживают баланс и равновесие и вмешиваются, если дело зашло слишком далеко. — Ты им не стал? — Анюта слушала с широко распахнутыми глазами. — Нет. Не захотел. Они забрали меня, когда тебе было три, хотели обучать, а я рвался к тебе и… ушел от них. Сказал, что для меня это не важно, что я хочу быть свободным. Потом уже в Давосе я нашел свою сестру, и мы начали собирать стаю, к тебе я вернуться не смог. — Ян устало подпёр голову рукой, погружаясь в воспоминания. — Хранитель полнолуния… — словно пробуя на вкус эти слова, повторила Анюта. Она отложила в сторону пульт и задумчиво уткнулась щекой в плечо вожака. Этот день должен был стать идеальным для нее, но Анюта отключилась почти сразу, как оказалась в городе, в котором мечтала побывать с самого детства, и теперь жутко мерзнет. Всё остальное шло по плану правильным и интересным: были сделаны хорошие фото, создано множество воспоминаний и… — Ян… Девушка вдруг зажмурилась, словно от сильной боли, и перед глазами, кадр за кадром стали сменяться дни с момента её превращения в оборотня, как в фильмоскопе. Что это? Жизнь проходит перед глазами? Анюта выронила на одеяло недоеденный кусочек пиццы, и мужчина, чувствуя, что сейчас она выронит и сок, ловко выхватил стакан из её рук.  — Ты чего? Эй! — Ян повернул её к себе, но девушка смотрела на него ничего не видящим взглядом. — Твои глаза… Они кровоточат! Аня жадно хватала ртом воздух. Внутри неё всё горело, как будто её натерли перцем, но по мере того, как сменялись кадры перед её глазами, становилось холодно. Она снова ощущала на себе холодное дыхание и ледяные прикосновения; то чувствовала каждый уголок этого здания, каждый разговор и шаги в коридорах, биение сердец всех на огромном расстоянии, то не чувствовала ничего — абсолютную тишину до звона в ушах. Ян с ужасом наблюдал, как волосы Ани седеют, белея у корней и протягиваясь до самых кончиков. Её глаза залились алым, как на том снимке, и девушка громко застонала от боли, выгибаясь и хватаясь руками за спину мужчины. — Больно… — еле выдавила она, и ее тело обмякло, словно его покинули силы. Аня тряпичной куклой медленно наклонилась назад, разжимая руки и обрывая прерывистое дыхание. Лютер, не раздумывая, подхватил её на руки. Кровь шла не только из глаз девушки, но и из носа; не смотря на то, что она была без сознания, когти и клыки уверенно выползали наружу. Слушая сердцебиение девушки и стараясь не упустить его, Ян переместился в медчасть и аккуратно положил её на кушетку, стоящую около Рамиля, который всё ещё не мог превратиться. Непривычно белые волосы Анюты обрамляли её бледное лицо, на них стекала кровь и кожа становилась словно мраморной. — Самуил?! — отчаянно закричал Ян, пытаясь привести её в чувства. — Анюта… Посмотри на меня. Её холодная кожа обжигала его своим льдом, но он не отпускал ее руку и, наверное, впервые в жизни на глазах вожака навернулись слёзы. Он был готов рычать, звук уже стремился вырваться наружу и разрушить собой эти стены, но нужно было держать себя в руках. Ян сделает всё возможное, чтобы Аня была в порядке. — Она отключилась, — сообщил мужчины, как только запыхавшийся советник появился в дверях. Старик поспешно направился к девушке, готовый спасать очередную жизнь. — Просто отключилась или… — он непонимающе свел брови, увидев кровь у глаз и носа девушки. — Что произошло? — Ничего. Ей было холодно.  Ян пытался вспомнить еще что-нибудь, что помогло бы Самуилу лучше понять ситуацию, ловя себя на мысли, что второй раз они что-то делают вместе и второй раз это происходит из-за Анюты. — Холодно? — переспросил старик, аккуратно вытирая кровь влажной тканью. — Что у неё с волосами? Они… седые? — Да. Они побелели, когда она снова стала мёрзнуть, и глаза, взгляни на глаза! — Вожак никогда не разделял неторопливости советника, а сейчас и вовсе был готов силой торопить его, но Самуил лишь раскрыл глаза девушки, изучая их непривычный цвет. — Её чувствительность в норме? Она ничего не говорила? Может, обострился слух или нюх? — если задаёт уточняющие вопросы, значит догадки сеть. — Говорила что чувствует воздух, но я не придал этому значение. Ты знаешь что с ней? Вожак всё ещё слушал её сердцебиение, боясь упустить его. Он вдруг с горечью впечатал в стену кулак. Готовый рвать на себе волосы он тяжело дышал. Это его вина! Это он сразу не переместил её сюда. Хотел насладиться моментом, какой дурак! Пока Ян мысленно сходил с ума и винил себя во всём, Самуил приготовил шприц и несколько бутыльков. Нужно взять анализы. Анюта лежала неподвижно, почти не дыша. Казалось, что она спит. Её волосы были разбросаны по кушетке, кровь больше не текла и она не содрогалась от холода, но в себя не приходила. — У меня есть догадки, но сказать наверняка я не могу… — неуверенно произнёс старик, когда иголка шприца со звоном сломалась о кожу лежащей. — Говори свои догадки. Ян тут же оказался рядом, бросив взгляд на сломанную иглу. — Дай ей немного времени. Когда она очнется, я тебе скажу точно, а сейчас… Выйдем, разговор есть. Мужчина молча последовал за советником к двери, бросив последний взгляд на заметно побледневшую Анюту. Он не знал, что она всё чувствовала, всё слышала, но не была способна ни пошевелиться, ни тем более что-то сказать. Хотелось закричать, что она в порядке, что все хорошо, но её парализовало. Мужчины ушли, и девушка вспомнила сериал, в котором мальчик, находившийся к коме, мог так же всё слышать и чувствовать. Иронично, ведь при его просмотре она не думала, что окажется в похожей ситуации. Было по-прежнему холодно, сильно болели руки и глаза. Анюта словно находилась в подвешенном состоянии. Так казалось потому что Аня не ощущала ни кушетку, ни иглу, которая сломалась о её кожу. Она услышала негромкое мешканье откуда-то сбоку. Это Рамиль, огромный серый волк, поднялся на широкие лапы и в считанные секунды обратился в человека. Парень спрыгнул с кушетки и приблизился к Ане, которая мысленно радовалась, что он наконец-то пришел в себя, что с ним всё в порядке, ведь он долго не мог обратиться после той схватки. Оборотень повертел шеей, разминая кости, и раны на его теле зажили почти моментально. Все это происходило почти бесшумно, и девушка не понимала, что именно происходит, так как ничего не видела. Рамиль не спеша подошел к ней, выпуская когти, и, склонившись над девушкой, резким движением накрыл её нос и рот широкой ладонью. Он буквально вдавил её в кушетку, перекрывая доступ к воздуху. Анюта, чувствовала только это; ничего не понимая, мозг начал прокручивать все возможные варианты, но каждый из них сводился к смерти. Мысли наполняла паника и густой страх. Что происходит? Почему он, черт возьми, душит её? Рамиль ли это вообще? Запаха Анюта не чувствовала, по-прежнему не могла пошевелиться. Резкая боль во всём теле из-за недостатка кислорода должна была вывернуть её наизнанку или хотя бы привести в чувства, но девушка лежала неподвижно, тихо умирая под напором оборотня. Мысли покидали её, сознание мутнело, и Аня уже не ощущала эту пустоту. Она чувствовала лишь то, как сознание выключается, отсоединяя её от внешнего мира… — Что за морока? Меня один день не было, а у вас уже проблемы. Ян подошел к окну, недовольный тем, что ни одного дня не может пройти нормально. — Маргариту ранили теми стрелами, которые я показывал тебе. — Значит это всё-таки охотники… Она в порядке? — они их и здесь нашли. Опять. — Да, наконечники ничем не были смазаны. Я думаю, они тренировали новичков. Гамбоа осмотрел окрестности, но ничего не нашел. Самуил сел в кресло, задумчиво глядя на вожака. Когда Анюта придёт в себя и узнает, что её сестра была ранена, то точно не будет довольна тем, что её не защитили. — Где её ранили? — С другой стороны горы, почти у подножья. — Что она вообще там делала? Ян мысленно злился на девушку. Она ведь может привести охотников сюда. Что будет тогда? Их здесь всех поубивают. Неужели нельзя быть чуточку внимательнее? — Говорит, там красивый вид. Посмотреть ходила, — ответил советник, понимая, что Яну это не понравится. Из-за такой глупости раскрываться и ставить под угрозу всех остальных. Какая глупость! Мужчина тихо зарычал, но вдруг резко поднял голову на дверь, ведущую в медчасть. Он услышал, что сердцебиение Анюты уверенно замедляется, и, не раздумывая, направился к ней, рукой махнув Самуилу в сторону двери, но им навстречу выбежала Роза, перекрывая дорогу. Она словно была напугана чем-то. — Мой фотоаппарат остался там? — спросила она привычно тихим голосом. Ян оттолкнул девушку в сторону одной рукой, даже не посмотрев на нее. Он влетел в медчасть, и его взору предстала пугающая картина: Рамиль с безумным взглядом душил Анюту, которая даже не могла пошевелиться. Не раздумывая ни секунды, Лютер с громким рычанием вмиг оказался рядом и откинул нападавшего к стене. Самуил подбежал к девушке и схватился за её запястье. Пульс есть. Слабый, но есть… Ян выпустил когти и, зарычав, что есть силы, вонзил их в сердце предателя. По его руке медленно полилась густая горячая кровь. Их взгляды столкнулись, как два огромных айсберга. Гамбоа и Йохан были правы насчёт предателя. Рамиль схватился за руку вожака, но мужчина резким движением вырвал из груди оборотня сердце и откинул его в сторону, запачкав чистые стены красными следами. Раненый тихо захрипел; вместе со сдавленными звуками из его рта полилась тёмная кровь. Ян с безумны взглядом снова замахнулся и, схватив Рамиля за волосы, разорвал горло, чтобы не оставлять шансов на регенерацию. — Защищаешь её… — прохрипел оборотень. — Скоро она всех вас убьет, и ты пожалеешь, что остановил меня. — он сдавленно кашлянул и обмяк, упал на пол. Игнорируя его слова, вожак выпрямился, и, схватив со стола тряпку, обернулся к Самуилу. Он тяжёлым дыханием спрятал когти и сильнее нахмурил брови. — Раз ты такой знаток будущего, мог бы поставить меня в известность, — бросил он в сторону мертвого, но тот его уже не слышал. — Её раздражал солнечный свет? Были непонятные сны или ведения? Старик решил перевести разговор в рабочее русло и стал внимательно осматривать девушку, которая, несмотря на бессознательное состояние, тяжело дышала. Привыкнув к подобного рода сценам, он с сожалением вздохнул только о том, что придётся как-то избавляться от трупа и чистить стены. — Да. И то, и другое. Ян презрительно вытер с пальцев чужую кровь и откинул грязную ткань в сторону. Он подошел к двери и несколько раз повернул ключ в замочной скважине, на случай, если придет Виктория или Леон — им пока ничего не нужно знать, хотя Роза, наверное, уже побежала рассказывать о случившемся. — Взгляни на запястья. — Самуил приподнял тонкую руку девушки и повернул её. От ладоней до локтей выступали тёмно-синие неестественные вены. Они двигались, словно пытались вырваться наружу. — Я что-то должен понять? — Это значит, что на неё воздействует какая-то сила, а именно — яд… — он сделал небольшую паузу, погружаясь в мысли. — Вампира, я полагаю. Смотри. Советник раскрыл один глаз Анюты и Ян увидел черную радужку, которая так неестественно обрамляла алые глаза. Мужчина знал, что для оборотня яд вампира смертелен, и его сердце больно сжалось в груди. Девушке снова предстоит умереть, и на этот раз его укус её не спасет. Она слышала весь разговор и в ужасе представляла, что ей предстоит пережить. Из глаз побежали две слезы, болезненно обжигая щеки. — Кто-то хочет убить твою принцессу, — разглядывая белые клыки девушки, с явным сарказмом заметил Самуил. — Но шанс у неё есть. — О каком шансе может идти речь? Никто не выживал после яда вампиров, — грозно произнёс вожак. Этот старик смеет шутить о подобном!? — В ней могут ужиться клетки вампира, — уверенно начал советник, вселяя следующими своими словами последние капли надежды в Яна. — У неё есть предрасположенность к обеим изменениям, но твой яд должен был уничтожить её. Девяносто восемь процентов на то, что она умрет, не придя в себя, и два процента, что очнется, но тогда она останется вампиром. Сейчас в ней борются две сущности и либо одна из них победит, либо они разорвут её изнутри.