Телефон доверия

Ос­ла­бев­шее те­ло Мэд­ди­сон мед­ленно спол­за­ло по кир­пичной сте­не, боль­но цеп­ля­ясь за вы­бо­ины в крас­ном кам­не и зас­тывший не­об­ра­ботан­ный це­мент. Из угол­ка гу­бы де­вуш­ки сте­кала тон­кая струй­ка кро­ви, в го­лову бил не­дав­но упот­реблён­ный ал­ко­голь. Че­рез ды­ры в сте­нах ста­рого зда­ния за­дувал ле­дяной ве­тер. Пор­ванная май­ка Мэд уже не мог­ла сог­реть ее, хо­тя, ка­залось, блед­ная рань­ше, а те­перь баг­ро­вая от уда­ров ко­жа уже не чувс­тву­ет ни­чего. Ужас­но бо­лела грудь. В ли­цо уда­рил яр­кий бе­лый свет, и тут же пе­ред гла­зами по­яви­лось ог­ромное фи­оле­товое пят­но, не да­вав­шее раз­гля­деть его источник. При­вык­шая к тем­но­те де­вуш­ка вя­ло по­пыта­лась прик­рыть не­ког­да хо­рошень­кое ли­цо ру­ками, но уши­бы на пле­чах не поз­во­лили ей осу­щес­твить за­думан­ное. Ти­хий стон выр­вался из ее гру­ди, ког­да она на­конец уви­дела че­лове­ка, по­дошед­ше­го к ней. Мэд не зна­ла его, но в па­мяти то и де­ло всплы­вали об­ра­зы. Вот она ещё не­делю на­зад идёт с кол­леджа до­мой. Стем­не­ло. сла­бого све­та от гряз­ных фо­нарей ед­ва хва­тало, что­бы раз­гля­деть боль­шую ка­мен­ную брус­чатку, ко­торой был выс­тлан пе­ре­улок. Поч­ти прой­дя квар­тал, де­вуш­ка под­ня­ла го­лову от стран­но­го ощу­щения, буд­то за ней наб­лю­да­ют. И вер­но, воз­ле уг­ла сто­ял муж­чи­на, по­вер­нув го­лову в ее сто­рону и со­щурив вни­матель­ные гла­за. Вол­ны са­мых неп­ри­ят­ных чувств ох­ва­тили Мэд­ди­сон до са­мых даль­них угол­ков её соз­на­ния, ког­да она про­ходи­ла ми­мо нез­на­ком­ца и уви­дела на его ли­це блуж­да­ющую ух­мылку. Де­вуш­ка пос­пе­шила прой­ти ми­мо и ни­ког­да не вспо­минать о стран­ном муж­чи­не. А те­перь она бы­ла уве­рена, что пе­ред ней сто­ял ОН. Всё та же от­вра­титель­ная улыб­ка на его ли­це. Мэд­ди­сон всем сво­им су­щес­тво­вани­ем же­лала, что­бы он ос­та­вил её в по­кое. Муж­чи­на мед­ленно по­дошёл к те­лу, ко­торое без­воль­но ва­лялось на пыль­ном бе­тоне. Пнул. Твер­дый и ос­трый ко­нец его на­чищен­ных до блес­ка ту­фель ут­кнул­ся пря­мо в жи­вот жер­твы. Удар. Ещё удар. Те­перь во­лосы, зак­ры­вав­шие ли­цо Ин­когни­то отод­ви­нулись на­зад, в гла­зах го­рело жи­вот­ное нас­лажде­ние про­ис­хо­дящим. Но Мэд это­го ви­деть не мог­ла. Она уже ни­чего не мог­ла ви­деть, хо­тя и на­ходи­лась в соз­на­нии. Вне­зап­но те­ло ее сот­рясло, и де­вуш­ка от­хар­кну­ла боль­шой кро­вавый ком. Гла­за Мэд­ди­сон за­кати­лась, она уже не чувс­тво­вала ни би­ения сер­дца, ни­чего, толь­ко боль и муж­чи­ну, сто­яще­го над ней. Обид­чик рез­ко ос­та­новил­ся, на его ли­це про­лег­ла глу­бокая мор­щи­на.  — Нет! Я не хо­чу, что­бы она уми­рала. Не сей­час! Ин­когни­то вык­лю­чил фо­нарь и раз­вернул­ся. Нас­ту­пила ти­шина, и Мэд про­вали­лась в тя­жёлое за­бытье. я. я па­даю на ко­ленья. и вот вам сми­рение. Го­лова ужас­но бо­лела. Да что и го­ворить, кро­ме нее де­вуш­ка не чувс­тво­вала ни­чего. Боль. Бес­ко­неч­ная боль. Она ле­жит на по­лу. Тем­но­та. Шум. Шо­рох. Свет. Всхлип. Удар. Мэд­ди­сон по­лива­ют во­дой. Та лишь с тру­дом втя­гива­ет воз­дух и жа­лоб­но сто­нет. Од­ним гла­зом она мо­жет раз­гля­деть прос­транс­тво вок­руг. Два про­жек­то­ра. Все то же хо­лод­ное по­меще­ние. Муж­чи­на. Ка­мера. Не­из­вес­тный си­дит на сту­ле за­дом на­перед, об­ло­котив­шись на его спин­ку. Не вид­но ни его ли­ца, не те­ла. Не го­воря ни сло­ва муж­чи­на под­ни­ма­ет с по­ла сум­ку и ки­да­ет в де­вуш­ку. По­пав ей по жи­воту он до­воль­но ус­ме­ха­ет­ся. Ви­дя, что Мэд не ре­аги­ру­ет, он скри­пит зу­бами, но вста­ёт, под­ни­ма­ет стул, ста­вит к сте­не и хва­та­ет те­ло, ле­жащее на зем­ле. Каж­дое ЕГО дви­жение от­да­ет­ся болью в ее те­ле. Убе­див­шись, что де­вуш­ка в соз­на­нии, Ин­когни­то дос­та­ет из кар­ма­на что-то и кла­дет Мэд­ди­сон на ко­лени. По­думав, он чем-то щёл­кнул, по­ложил ей в ру­ку и на­силь­но сжал ку­лак. Да­же не пы­та­ясь ни­чего по­нять, де­вуш­ка взглядом сколь­зну­ла по пред­ме­ту в сво­ей ко­неч­ности. Нож. Из глаз брыз­ну­ли сле­зы, жа­лоб­ный стон эхом от­да­вал­ся от го­лых стен. Ве­тер ше­велил ее во­лосы, а она пла­кала, ре­вела, как ре­бенок.  — Ты са­ма во всём ви­нова­та, до­рогая. Ше­пот раз­дался над са­мым ухом, но ей бы­ло пле­вать, она хо­тела до­мой. Отец, ма­ма, её сес­трён­ка. Она боль­ше ни­ког­да их не уви­дит. Ме­хани­чес­кий звук, в ти­шине его бы­ло прек­расно слыш­но. Шур­ша­ние объ­ек­ти­ва, и нег­ромкое по­каш­ли­вание, ко­торое буд­то при­вело де­вуш­ку в чувс­тво. За­сох­шая кровь за­пол­ня­ла ее рот, бы­ла на гу­бах, ме­шала го­ворить.  — Я. Она за­каш­ля­лась, но пос­та­ралась про­дол­жить:  — Я, Мэд­ди­сон, на­ходясь в здра­вом уме и соз­на­нии. Муж­чи­на рез­ко по­дошёл к Мэд и схва­тил ее за гор­ло. Он ви­дел ее страх. Его вы­дава­ли гла­за.  — Так не пой­дёт, до­рогу­ша! Ты это для ме­ня или для сво­его друж­ка пи­шешь? Я хо­чу ви­деть, как те­бе пло­хо, или те­бе не­дос­та­точ­но?! С эти­ми сло­вами он вых­ва­тил у де­вуш­ки нож и мед­ленно прис­та­вил к ее за­пястью, буд­то ри­суя, на­чал вы­водить кро­вавые ли­нии. Мэд­ди­сон сно­ва зап­ла­кала.  — Я. Смо­гу. Ин­когни­то за­мер, по­том, по­думав, вер­нул ок­ро­вав­ленный уже нож на мес­то.  — Боль­ше шан­сов у те­бя не бу­дет. Ли­бо ты са­ма, ли­бо я те­бе по­могу. Сно­ва гу­дение ка­меры.  — Я, Мэд­ди­сон. Мэд. Пос­ту­пила ужас­но, и те­перь мне боль­но. Очень боль­но. Я хо­чу, что­бы мне по­мог­ли. Но мне ник­то уже не смо­жет по­мочь. Де­вуш­ка за­мети­ла ух­мылку.  — Я пе­рес­па­ла с лю­бов­ни­ком сво­ей ма­тери. Я от­ра­вила сво­его бра­та, те­перь он мертв. Я не хо­чу сей­час быть здесь… Я не хо­чу уми­рать. Боль­шие алые по­лосы все по­яв­ля­лись и по­яв­ля­лись на тон­ких ру­ках, тек­ла кровь, пач­кая одеж­ду, со­бира­ясь в лу­жу у ног. Мэд вог­на­ла нож глу­боко се­бе в ру­ку и зак­ри­чала. *** За­пись ос­та­нови­лась. Офи­церы, ко­торые на­ходи­лись в ка­бине­те в этот мо­мент в ужа­се пялились в эк­ран, на ко­тором от плен­ки ос­та­лись толь­ко чёр­но-бе­лые по­лосы. Де­тек­тив Хар­рис ус­та­ло брёл до­мой. Ме­сяц на­зад по­гиб­ла его лю­бимая дочь, и ник­то из ны­не ра­бота­ющих по­лицей­ских не мог рас­крыть это де­ло. Да­же он сам. Кас­се­та — это пос­ледняя ули­ка, что ос­та­лась у них. Вер­нее, боль­ше и не бы­ло аб­со­лют­но ни­чего. Он не ве­рил, что ска­зан­ное на записи — прав­да, по­это­му и не го­ворил о ней же­не. У нее, кро­ме Хар­ри­са, ни­кого не мог­ло быть. Прос­то не ве­рил. А лиш­ний раз по­казы­вать ей этот ад, че­рез ко­торый прош­ла их дочь — толь­ко тре­вожить све­жие ра­ны. Сам он тог­да не сдер­жал слёз. От­кры­ва­ет­ся вход­ная дверь, де­тек­тив за­ходит, щёл­ка­ет вык­лю­чате­лем. Под­ни­ма­ет­ся по лес­тни­це в свой ка­бинет, са­дит­ся в крес­ло и рас­кры­ва­ет че­модан с бу­мага­ми. От­ту­да вы­лета­ет не­боль­шая записка с но­мером, которую всучил ему на улице промоутер и Хар­рис, не­дол­го ду­мая, на­бира­ет его. От­ве­ча­ет гру­бый муж­ской го­лос:  — Ли­ния до­верия слу­ша­ет. Мо­жете об­ра­щать­ся ко мне Алекс. Наш раз­го­вор пол­ностью ано­нимен и не бу­дет за­писан.  — Я. Хар­рис. У ме­ня по­гиб­ла дочь, я ду­маю, это убий­ство, я не знаю, как жить даль­ше… Я. — Ох, мис­тер Хар­рис, доб­рый день. Ва­ша дочь. Эм… Мэд­ди­сон, вер­но? Она му­чилась очень дол­го и ей дос­та­лось да­же по… Кхм, это не­важ­но. Главное лишь то, что она получила по заслугам. Ва­ша дочь — шлю­ха и убий­ца, недостойная этой чудесной жизни. Больше всего меня позабавило то, что после всех своих грехов она позвонила сюда, будто не знает, что совершила все преступления по своей воле. И присмотритесь к своей жене, пожалуйста, девочка отнюдь не врала. Ухмылка на том конце провода. Гуд­ки.