НеПоследний бой Князя

Спортзал в эту ночь был ярко освещён. Круг из держащихся за руки, словно в какой-то детской игре, людей. Видение тела в луже крови, растаявшее и утёкшее сухим песком памяти из-под пальцев. Все зачарованно смотрели в центр круга, не отрываясь. Лишь немного подвинулись, словно оставляя место в этом жутком хороводе и для того, кто только что пришёл. Бой был почти окончен. Волк склонился над Князем, разглядывая того, словно интересную зверушку. Ничего человеческого во взгляде. Только плотоядный интерес. Интересно, а это съедобно? Губы кривит усмешка. Нож замирает у шеи. Капля пота стекает по лезвию, находящемуся слишком близко… Но вогнанному в древесину на половину длины. — Ты мне ещё понадобишься, — едва слышно шепчет победитель, с насмешкой разглядывая бледного, как мел, Князя. И распрямляется, переходя на более громкий тон. — Плевать с высокой башни на то, что завтра сделают со мной! Одно лишь «но». Смертей и так хватает. Или вы будете и дальше приносить кровавые жертвы Дому, а? мои дорогие братья и сёстры? — он хрипло рассмеялся. Обращение звучало форменным издевательством. Жители Дома заволновались почти в едином порыве. Но круг распался в том месте, где вышел Волк. Вышел и исчез во тьме первого этажа, смешавшись с тенями, сбежав от реальности. Он давно почуял Лес, подступивший лапами-корнями-ветвями-стеблями, глухо дышащий во влажной темноте, слепо шарящий отростками кустов. Он был рядом, и никто не мог сегодня спугнуть Лес для Волка… Никто…

* * *

Смешиваясь с клубами дыхания, в звёздное небо уходит дым. Сигарета тлеет в пальцах. Фильтр немного смят, а в паре мест едва-едва не сыплется табак. Джинсы и футболка давно и безнадёжно промокли, но он не уходит. Холод пробиратся к сердцу. Пальцы уже почти не слушаются, но их ловкости хватает на очередную затяжку. Волк выдохнул в черноту неба сизые клубы дыма, тоже дрожащего, словно от холода. Кожа уже побелела. Он рад почти ничего не чувствовать, потому и не уходит с крыши. А термометр на первом этаже показывал минус пятнадцать градусов, это он помнил. Пальцам уже больно от холода воздуха и жара сигареты, но уходить Волк пока не собирается. Слишком плохо ему пока. Конечно, можно было спрятаться от всего в объятиях Маленького Лорда, но это слишком большая трусость, которая ему решительно не нравится. Стоит пока подумать самому. Он сел, притянув длинные ноги к себе, стряхнул накопившийся пепел прямо на снег. На плечи легла куртка. Волк, не оборачиваясь поблагодарил. Снег заскрипел уже в обратном направлении. — Так зачем ты тогда ушёл? — голос Волка звучал совсем хрипло. Кажется, лежание на снегу окончательно подорвало иммунитет вожака Четвёртой. Он даже не ждал ответа, помня о немногословности собеседника. Но дождался. — Это тоже было выходом. Джекоб повернул голову. Каштановые волосы едва тронутые снегом, падающим из пустоты неба, светло-карие крапчатые глаза, россыпь веснушек, ещё не побледневших за зиму, неизменный красный свитер с длинными рукавами, затасканные джинсы… Кроссовки скрывались в глубине сугроба, но Волк не сомневался: они остались теми же. Македонский почти не изменился за время добровольного изгнания, что только усиливало муки совести. — Самопожертвование — не всегда выход. Тем более для тебя. — Он злился на Мака, да. Но не на него самого, а на глупый поступок, лишнее самопожертвование, которое вполне могло обернуться одной смертью и муками совести. Но не обернулось. — За свои грехи надо платить, — резко произнёс Волк. Теперь он злился и на себя. За то, что отпустил, не помешал, вообще допустил повторение давней ситуации. — Не говори, как он… — тихо попросил Мак. Лес подступил к ним обоим, скрывая в своих тёплых объятиях… Худой ангел со сломанными крыльями смотрел на волка, смирно сидящего на тропе к обрыву. Сильный ветер иногда погромыхивал обрывками цепей, словно беспокойное привидение, но ангел не обращал на это внимания. — Однажды ты решился, — медленно начал Волк, не отрывая от худого изломанного тела светло-карих глаз. — А потом и вовсе почти перекрыл грех другим. И мучился уже за оба. А сейчас просто ушёл, заставив мучиться других. Лэри уехал со Спицей ещё после Самой Длинной. Неразумных увёл Горбач, исчезнув следом за ними. Слепой ушёл год назад. Почти сразу пронеслась весть об убийстве Лорда. И ни одного следа! — хвалёное самообладание изменило Волку. Последние слова он почти выкрикнул, но почти сразу попытался успокоиться. После каждого из исчезновений на тропах Леса его следов становилось в разы больше. И на Изнанке. Он исходил её почти всю, стараясь отыскать тех, за кого был готов сражаться до конца. Но не находил. А теперь вернулся Мак, с которого всё и началось! — Они сами так решили. — Кажется, их Алый дракон смирился со своей судьбой, хоть и пытался оправдываться. Его не смущало даже то, что это приходилось делать перед замёрзшим до дрожи вожаком, злость, которого пока перевешивала здравый смысл. — Никто не имел права им приказывать. Волк смотрел на Македонского. Ангел всё больше опускал голову под этим взглядом, словно чувствуя свою вину как тяжесть…