От жути перед этой бездной, от этой истовой любви, от этой боли – пой, любезный, беспомощные связки рви; тяни, как шерсть, в чернильном мраке из сердца строки…
Почти что пять утра и всё в порядке. Лидер сидит, перебирает пальцами гитарные струны в полутемной студии, распевая строчки, написанные тут и там по всей странице из нотной тетради. Голос немного сиплый, но правда, всё в порядке. Он запер свои чувства глубоко внутри, а себя запер в студии. Все уже давно спят, и ты уже спишь, расслабившись в кресле, где-то там у себя дома. Ты почти ждала, когда он придет, хотя боялась. Боялась, что он снова почти задаст этот вопрос. «А ты меня любишь?» А у него болит, все внутри болеет. Впополам гнет, но лидер все равно сидит взаперти, вместо того, чтобы просто выбраться и уйти. И начать искать того, кто любил бы его самого. Но… он тебя любит. Потому, как бы не было тяжело, он будет продолжать дарить тебе любовь свою. Горячую, истовую, а сам, взаперти, пока все спят, врать себе, что ему не больно и глотать слезы. Запирать своё пылающее нутро и трясущимися руками исписывать страницы нотной тетради. Исписать, исчеркать, вырвать, помять и выбросить… Да, и вроде всё в порядке. Как хочется всё то же сделать со своим ноющим сердечком. Это сильное чувство, заставляет его ощутить как потолок становится ниже, воздуха всё меньше. Врать, опять врать себе, врать там, где нужно помолчать. И быстро натягивать улыбку под взором горьких карих глаз. Утром еще можно жить, пока греешь руки об кофе или чай, или что там в кружке по расписанию. Потом днем немного ноет, но людей много вокруг, шумно и не слышно, что сердце колется надвое. А вечером и ночью… всё сразу и острее, резче, до крови и удрученная луна смотрит куда-то вниз с неба, но ей ведь дела нет ни до кого. Берет лидер руку в свою, как будто это он тебя за руку держит, глотая слезу не заметит, как вцепился в кожу ногтями. Как ему хотелось этими ногтями вырвать тебя из своей жизни, но… «Я тебя люблю» и ничего больше не поделать. Нет чувства сильнее, ну нет на свете такого чувства, в которое можно так же нырнуть с головой. А ночью плохо, под луной, все как-то тускло и размыто и… что тут еще скажешь? Все песни будут о любви. И хочется порваться лидеру на части, как только что порвал он – третий? Пятый? – лист со стихами. И снова трогает он тонко струны, и вещает вникуда сиплым голосом, что видит он твой образ, в мятой одежде. «И за своими красными губами, я прячу то, что не могу произнести…» И что же дальше. Наверное, он уже иссох, завял и умер, но в доказательство, что жив, он снова успокоит себя неправдой, о том, что всё в порядке. «Я не знаю, что еще сказать…»…Пусть все стихи хоть что-то значат лишь для того, кто создал их…