Universe

      Когда вечеринка подходит к концу, а на часах стоит 22:21, Чонин больше не смеётся вместе с малышками-эри, а лишь взглядом впивается в экран собственного телефона и будто чего-то ждёт. Когда последняя цифра меняется, а Ким видит 22:22, он закрывает глаза, сжимая веки, и в голове застревает единственное важное сейчас желание:       «Лишь бы он вспомнил... Лишь бы, наконец, позвонил»       В 22:23 Ким опять приходит в себя и, открыв глаза, он видит, как эри уже прощаются и благодарят его за всё. А ведь он просто проводил с ними время, смеялся, общался — ничего особенного, подумают другие. Но для них это важно. Это очень важно и Кай счастлив, если таким способом он может дарить тепло и чувство уюта любимым фанатам. В 22:48 он уже может вернуться в общежитие и отдохнуть.       В машине он берёт телефон и пишет сообщение. Получателю, который давно ничего ему не писал.       «Я счастлив, что ты есть. Что ты существуешь. Хотел бы я, чтобы ты был ближе. Ближе ко мне».       Он отправляет его, но даже через двадцать минут единица рядом с сообщением не исчезает — не прочитал.       Чонин устал.       Когда он заходит в общежитие, видит, как все мемберы ждут его с улыбками. У Чанёля, Бэкхёна и Чондэ в руках медово-жёлтые шарики, а Кёнсу, вне всякого сомнения, приготовил для него вкусный торт с клубникой. Сехун купил дорогущие кроссы, они уже говорили об этом. И выбирали вместе. С Исином они точно устроят видеочат после полуночи, а Ифань и Цзытао всегда пишут на какао-ток. А Чунмён и Минсок — как старшие братья, улыбаются сейчас одобряюще и так по-взрослому, что Чонин хочет стать щенком или же игрушкой тедди. Чтобы его обняли и уснули. Чтобы рядышком. Но если ещё часами ранее Ким тоже улыбался, и ему было вполне весело, то с каждой минутой ближе к полночи улыбаться ему хотелось всё меньше и меньше.       Причина?       Причина веская. И очень даже важная для Чонина. Причину зовут Лу Хань, и он сейчас далеко. Слишком.       С причиной они не разговаривают уже больше недели.       Поссорились.       Просто Чонин не любит делить СВОЕГО хёна с другими. Даже по работе, даже просто по слухам. Чонин не любит отдавать СВОЁ даже на секунду, он ненавидит это. И ещё он ненавидит скучать по нему.       Чунмён не может не замечать, что у Чонина нет настроения, и не может не видеть, как младший делает вид, что улыбается. Да, именно. Делает вид.       И Бён Бэкхён тоже видит это. — Всё же в порядке? — Бён спрашивает это, когда Чонин умывается. Бэкхён стоит позади у двери, и Кай смотрит на него через зеркало. — Ты снова делаешь это? — Ким тихо смеётся, он отчётливо помнит, что точно запер дверь, когда заходил в ванную. — Ты прости уж, мне не нравится выражение твоего лица, — Бэк фыркает и улыбается так, что глаза превращаются в полумесяцы. Чонин оборачивается и смотрит долго, ничего не говорит. Просто любит смотреть на старшего. Это успокаивает.       Отросшая чёлка падает на глаза, а её кончики сейчас мокрые. Бэкхён берёт белое чониновское полотенце с буковкой «К» и подходит ближе, со всей нежностью, на что он готов, проводит им по лицу Чонина, а контакт глазами не обрывается ещё очень долго. — Можешь обнять меня? Мне так плохо, — Чонин не выдерживает и на глазах появляются слезы. Только Бэкхён. Он единственный может видеть его таким. Разбитым и одиноким. Поэтому старший просто прижимает его к себе — хоть ростом и меньше, да и телосложением тоже, но сейчас Чонину Бён почему-то кажется самым большим и самым надёжным. Может потому что у него сердце огромное?       Руки Бёна успокаивающе гладят спину младшего, и Чонин тихо плачет, потому что с Бэкхёном можно.       Они стоят так ещё несколько минут, а когда Чонин спрашивает тихо «Он же позвонит?», Бэкхён кивает, хоть и знает, что Ким этого не видит. Зато Чонин чувствует. — Я уверен, — уже громко говорит Бэк, а Чонин отрывается от него и смотрит с надеждой в глазах. Ждёт, пока Бэкхён объясняет, почему он так уверен. Хотя и сам знает ответ, но услышать это всё равно хотелось до боли. — Потому что он любит тебя. Очень любит. — И ты тоже любишь, — говорит Чонин через недолгую паузу. — Естественно, — Бэкхён смеётся. — Ты же знаешь, что люблю. Мы все тебя любим. Но моя любовь и его отличаются. Слишком сильно. По крайней мере, я не хочу, чтобы ты меня... кхем, — Бён кашляет, а Чонин заливисто смеётся. — Ну, ты понял, — старший заливается краской и бьёт Чонина по плечу, потому что тот смотрит с издёвкой.       Бэкхён счастлив, потому что теперь Чонину намного лучше. — Эй! — за дверью своим басом зовёт Чанёль. — Вы что там вместе делаете? — Не надо ревновать, — язвит Бэкхён в ответ, — мы выходим. Выходим, — тянет он и открывает дверь прямо на Пака, тот шипит от боли и метает в него молнии.       Когда Бэк уже хочет уходить, Ким громко говорит «Спасибо тебе, хён» и улыбается, когда Бэкхён оборачивается и корчит рожу, а потом пальцами делает сердечко и целует собственные пальцы, показывая это Чонину.       Ким думает, что ему было бы очень сложно, если бы не Бэкхён, который всегда рядом со своим натиском нежности.       На часах стоит 23:58, а Чонин сидит на своей кровати и смотрит на экран телефона. Сообщение всё ещё не прочитано — это злит. Но ещё больше Кая злит другое.       У Лу Ханя всегда была привычка звонить ему в 23:55, разговаривать просто так, чтобы успеть первым поздравить его. Это казалось такой смешной привычкой. Казалось. Не сейчас. Потому что уже 23:59 и через минуту 00:00, а Хань уж точно не будет первым.       Забавно... Кай никогда не думал, что такая мелочь может задеть его чувства. По-настоящему задеть. Он считает секунды, а когда остаются какие-то жалкие 10 секунд, в его комнату заходят почти все, а Чанёль щёлкает выключателем и свет в комнате мгновенно гаснет. Когда остаётся 5 секунд, Чонин моргает — как в замедленном кадре. В комнату заходит кто-то с тортом. Кай уверен, что это Кёнсу. На торте маленькие свечки и они делают комнату чуть ярче и все начинают орать поздравления, а Бэкхён с Ченом поют. Чонин начинает улыбаться — на часах 00:00, а рядом друзья. По-настоящему хорошие. По-настоящему близкие. Когда Чанёль опять щелкает по выключателю, а лицо Чонина все испачкано кремом, так, что он теперь даже глаза открыть не может, кто-то целует его в губы. И это настолько сладко, что сердце больно щемит, а в горле что-то застревает. В груди становится тепло, а парни рядом улюлюкают. Чонин не верит собственным ощущениям, но это ЕГО губы. Забыть их Ким не мог, даже если в последний раз прикасался к ним не меньше двух месяцев назад.       Пальцы человека, который только что целовал его, Чонина, теперь касаются его глаз, медленно стирая с ресниц крем, а через секунду к векам прикасаются мягкие губы. В комнате стоит гробовая тишина, и Чонин понимает, что кроме них теперь никого нет.       Наконец, когда он может открыть глаза, он видит его, нависающего к собственному лицу. Губы со шрамиком в белом креме. Чонин смеётся, потому что теперь они оба испачканы тортом. Потому что Чанёль (кажется, он активнее всех мазал лицо Чонина сладостью) хорошо постарался. Они все хорошо постарались. — С днём рождения, любовь моя, — руки Ханя лежат на плечах Чонина, а через секунду Лу целует кончик носа младшего и облизывает место поцелуя. — Кёнсу всё ещё отлично готовит. — Он отстраняется и улыбается. — Сладкий. — Я думал, ты забыл, — говорит Чонин, давит на его пояс и притягивает Ханя к себе ближе. Не отводит взгляда от Лу Ханя. Не верит, что он сейчас так близко. — Серьёзно? День рождения моего парня? Мы уже почти семь лет вместе, Чонин. Как я мог? — Хань хмурится, смотря в глаза цвета горького шоколада. — Теперь я рядом. И я... тоже счастлив, что ты есть у меня.       Чонин думает, что Хань, наконец, прочитал его сообщение. И сердце бьётся как пойманная в клетке птица, когда руки Лу скользят по плечам вниз, а младший берёт их в собственные и переплетает пальцы между собой. Прошло семь лет, а ощущения от простых прикосновений такие сильные, что хочется выть от безумия, шептать слова о любви снова и снова. Без остановки.       Через секунду старший садится на колени Кая, ногами обхватив его спину, но руку не отпускает. Он тихо смеётся, потому что Чонин выглядит мило. И Ким смеётся в ответ, тянется к губам Лу и когда остаются миллиметры, он останавливается, чтобы снова смотреть в глаза. Чтобы теряться. Потому что глаза у Ханя чертовски красивые.       Дыхание Ханя чувствуется слишком близко, щекочет кожу, напряжение между ними нарастает. В животе чувствуется приятная тяжесть. Потому что слишком интимно. И взгляды меняются. Постепенно, с каждым разгорающимся огоньком в глазах. Но Чонин не спешит. Утыкается кончиком носа в курносый нос Ханя, затем скользит пальцами свободной руки по щеке и медленно прикасается к губам старшего, проводит по ним языком, а потом неторопливо углубляет поцелуй. Руки приходится отпустить и Чонин перемещает их на спину Ханя, чтобы прижать к себе ближе и чувствовать как Лу удобнее садится на твердеющий орган младшего, трется промежностью, в то время как член Ханя упирается в живот Чонина. Ленивости в поцелуе больше не ощущается, потому что жарко и... слишком мало. Поцелуй длится ещё несколько секунд, но вдруг они слышат громкий стук в дверь. — Кролики, давайте праздновать вместе. У вас ночью ещё будет время, — в дверь со всей силой стучит Чунмён, а в голосе лидера всея EXO ощущаются нотки усмешки. Тогда Чонину с Ханем приходится разомкнуть губы. Через мгновение они нехотя отрываются друг от друга и телами тоже. — Хорошо, мы сейчас! — сдавленно кричит Чонин в ответ, разочарованно и с нахмуренными бровями. Хань смеётся и поднимается с колен младшего, не забыв оставить ещё один лёгкий поцелуй на полных губах, и получает тёплую улыбку в ответ. — Я пойду к ним, а ты иди сначала умойся. А то сидишь тут весь такой сладенький и соблазнительный. Так и хочется съесть тебя, — Хань усмехается, облизывается и, прикусив нижнюю губу, подмигивает. Чонин, наконец, тоже встаёт с кровати, прыснув со смеху. — Кто бы говорил. На себя посмотри, — младший кивает в сторону зеркала и следит за реакцией Лу, который снова начинает смеяться, потому что и вправду, теперь он ничем не уступает Чонину. Ким подходит ближе и целует Ханя в висок, под ухом, а затем губами обхватывает щеку, сосёт кожу старшего с закрытыми глазами, облизывается и выходит из комнаты, направившись в сторону ванной комнаты. Хань смотрит на место, где ещё секунду назад был крем от торта, улыбается как дурак, прикоснувшись к влажной щеке, и бежит вслед за своим парнем со словами «Эй, Чонин! Поймаю, изнасилую! Вот увидишь!».