Ты мой истинный? ДА КАКОГО ХРЕНА?!

POV: Маар       — Ох, а вот это ты зря… — первые слова Лека, когда я зашёл в кабинет к начальникам. Стоило мне виновато потупить взгляд, закусив губу, боясь, что меня сейчас начнут ругать, как ко мне тут же подскочил Димит, ловя ладонями за щёки и притягивая моё лицо к себе. Я испуганно пискнул, удивлённо уставившись на мужчину, которого тут же отдёрнул муж. — Как я и говорил. Он же теперь тебе прохода не даст…       — Ну посмотри, какой наш Маар красавчик! Ну ты только посмотри! — с умилением заявляет мужчина, продолжая странно держать меня за щёки и ворочая моё лицо из стороны в сторону. — Солнышко, вижу, новый год на тебя очень хорошо повлиял! Ну какой же милашка!       — Отпусти ребёнка, — с улыбкой просит Лек, подходя к нам и ероша мои короткие волосы, пока его муж всё же отходит от меня, не переставая умиляясь осматривать. — Маар, если он будет к тебе приставать — зови меня.       Он шутил и я понимаю, что, кажется, им нравится моё преображение и они одобряют новый образ. Вот только в каком виде мне работать сейчас — всё ещё непонятно.       — У тебя ведь всё хорошо? Я, конечно, понимаю, что это странный вопрос, после того, как один блондинчик сорвался к тебе в новогоднюю ночь, да так, что аж пятки сверкали, а сейчас на тебе такая милая причёска и красные щёчки. Но это же, потому что всё хорошо, или что-то случилось и нам нужно волноваться?       Я понимаю, что эти мужчины, зная причину, по которой я не пришёл на корпоратив, слишком хорошо понимают, какой была моя новогодняя ночь. Стыдно. Мне очень стыдно, но не успеваю я ничего ответить, как Димиту прилетает подзатыльник от мужа и настроение меняется. Я понимаю, что он, этот взрослый мужчина, больше дурачится, чем действительно хочет меня смутить или в чём-то упрекнуть. На душе становится немножечко легче.       — Кому-то не хватает тактичности и умения не переступать некоторые границы. Хватит напрягать его, мальчишке ещё работать, — он серьёзен, но мило улыбается и оттягивает от меня своего мужа. — Будешь краситься или нет? Думаю, Маар может выйти на работу, или же Мара стала дерзкой и сменила стиль. Как будет комфортнее?       — Я не знаю. Поэтому я и зашёл спросить совета…       — Могу тебя накрасить по-новому, если решишь оставить всё так, как было. Закончим твоё преображение.       — А я буду здесь, чтобы этот мужлан, пускающий на тебя уже пять минут слюнки, не сделал ничего лишнего.       — Да не буду я! Я же верный муж! — Димит смешно надувает губки. До чего же они забавная парочка!       — Но он красавчик.       — Красавчик….       — Знаете, я, наверное, лучше пойду, хорошо? Что-то мне с вами немного неловко…       — Мы же шутим!       — Знаю, но что-то слишком много внимания от альф за сегодня ко мне. Поэтому я пойду, а к вам ещё Алекс собирался зайти, так что вам ещё есть, кого смущать и подкалывать. А мне нужно работать…       — Ладно, топай, но всё же. Всё хорошо?       — Да, папочки, всё хорошо и меня не обижают, — то как я назвал их было уже не впервой.       Они действительно, словно ещё плюс два отца к моей семье, с дополнительной заботой и опекой, ну и дополнительными странными шуточками и подталкиваниями к одному немало известному альфе потому что он тоже, по их мнению, милашка. Мне кажется, им просто нравится видеть то, как я смущаюсь и реагирую на все их подколы.       — Ладно, топай, но чуть что — заходи.       — Подожди, у меня есть кое-что… — Димит открыл стол, что-то там долго искал и протянул мне парик с прямыми чёрными волосами. — Я думаю, нам он больше не пригодится. А если подойдёт — можешь забирать, только расчеши, хорошо? — Широко улыбается, а я хочу залезть в этот стол и узнать, что же там ещё есть.       Из этого стола он доставал косметику, чтобы меня накрасить, искусственную небольшую грудь, накладные ресницы, парик… Что там ещё есть? Хочу узнать, но что-то мне подсказывает, что мне это не понравится.       — Ох, так неловко… Вы уверены, что готовы мне отдать его? Всё же парики это дорогие штуки… — мне неловко принимать такой подарок.       — Считай подарком на новый год. Если надумаешь — зайди, помогу правильно его надеть, если у самого не выйдет.       — Спасибо вам большое!       Не знаю почему, но эти альфы меня так растрогали, что я не удержался и полез к ним с обнимашками. Я так переволновался, думая, что меня будут ругать и уволят, а всё оказалось совсем наоборот и чрезмерно мило. Ну как их можно не обнять?       С париком помогла всё умеющая Кайса, долго залипающая на мою стрижку. Она всё никак не могла перестать гладить мои волосы, довольно улыбаясь и шутя, что я теперь настоящий мужик. Из её уст это звучало как издёвка, но всё равно приятно.       — Короткие волосы немного колючие. Так приятно, гладила и гладила бы! Но пора переодеваться и работать. Солнышко, как я понимаю, ты теперь типа взрослый?       — Почему, когда ты это говоришь, даже ругаться не хочется… Да, я типа взрослый, — вздыхаю, понимая, что она просто так не отстанет и продолжит расспрашивать. — Но я ни черта не соображал и почти ничего не помню, поэтому рассказывать нечего. Да я и не хочу.       — Я видела, что вы приехали вместе. Вы теперь…       — Нет! Я не буду встречаться с альфой! — возмущаюсь и отчего-то краснею.       Почему это её предположение меня смутило? Почему я на секунду представил реальность её слов, перед тем, как недовольно возразить?       — Вы с ним хорошо смотритесь, как бы ты не ворчал, — поправляет мой парик, проверяя, хорошо ли сидит и не спадёт ли, стоит мне лишь немного мотнуть головой. — Но это ваше дело, я просто говорю, как это выглядит со стороны. И на мой взгляд — вы всё равно милая парочка, хоть и не парочка.       — Вот бесишь ты меня, рыжая, а я не могу с тобой даже поругаться.       — Потому что с правдой не поспоришь, — показывает язык и идёт переодеваться. А я, закончив с макияжем, распылил на себя блокатор и вышел в зал.       Первый рабочий день в новом году. Надеюсь, он пройдёт хорошо и без приключений на и так многострадальную задницу. Перед началом смены даже немного удалось поболтать с Алексом. Я принёс ему и себе чай и пирожное «корзиночка», с яблочным джемом: оно простое, но одно из моих любимых. Увидев меня, альфа так довольно улыбнулся, что захотелось вернуться в гардероб и сидеть там. Смущает эта его довольная морда!       — И как я в этом образе не смог тебя узнать? Ходил и как дурак не понимал, что ты так близко, — любуется, улыбаясь мне и закусывая губу.       — Это от того, что ты видел меня мельком, перепуганного и не мог даже представить, что юнец, что в тебя врезался, будет красить лицо и таскать на себе искусственную грудь. Если бы я тебя в таком виде увидел, как я сейчас, тоже не узнал бы ни за что.       — Но даже в этом образе ты притягивал меня к себе, но я сдерживал себя, потому что нельзя отвлекаться на девчонок, когда ищешь определённого паренька.       — От того, что ты меня нашёл — легче не стало.       — Почему же, стало, ведь так я нашёл свою Золушку. Да, Золушка продолжает бегать, сверкая пятками, но сейчас я хотя бы знаю, куда она бегает и почему. Так спокойнее.       — А если из этой задумки с совместным проживанием совершенно ничего не выйдет и ничего не изменится… что будешь делать потом?       — Твоё «если», значит, что всё-таки есть небольшой шанс, что всё получится? Зря ты думаешь, что это бессмысленно, ведь смотри: ты сейчас не прячешься от меня и мы нормально болтаем. Там, куда ты когда-то запретил мне приходить. Что-то изменилось уже сейчас, а что-то изменится позже. Я же говорил, мне хватит даже простой дружбы, если большее невозможно.       — Мне бы такую целеустремлённость как у тебя, — замечаю, как Кайса постукивает пальчиками по запястью, намекая, что скоро начало смены, а кто-то отлынивает от протирания столиков. Киваю ей и, быстро закончив с чаем и десертом, всё же прощаюсь с Алексом.       — Жду дома, красотка, — нагло улыбается Алекс.       Вот знает же, как безобидно подколоть и смутить, засранец!       Возможно, я за вынужденные выходные немного отвык от работы, которой сегодня почему-то было очень много. Очень много посетителей и, соответственно, заказов. Я даже на перекус не уходил ни разу, просто потому, что не было возможности.       — Что-то я совсем забегалась… — Кайса устало повисла на мне в конце смены, осматривая зал. — Я не хочу убирать…       — Давай-давай, я верю в тебя, ты сможешь, — подталкиваю её немного и, вооружившись тряпкой, иду протирать столики.       До конца смены осталось десять минут. Ещё немного и домой, — одна только эта мысль дарила немного сил. Когда вся работа была окончена и мы направлялись в раздевалку — нас выловил парнишка, что работал на кухне и вручил по горячему бутерброду, заявив, что голодным домой никто не уйдёт. Такие мелочи и есть то, за что я особенно люблю эту работу. Уютное и семейное место, благодаря которому я, наверное, чувствую себя частью большой семьи и совершенно не чувствую себя каким-то не таким.       — Может, тебя подвезти? — предложили начальники уже на выходе, глядя на дождь на улице, но я отказался. Всё же не хочу их утруждать, да и автобус скоро должен был приехать, поэтому я мило улыбнулся, пожелал им спокойной ночи и мы разошлись. О том, что что-то не так, я понял, когда в автобусе нужно было оплатить проезд, а я не смог это сделать. Как оказалось, я забыл рюкзак на работе, а в рюкзаке и телефон, и деньги, и ключи…       Меня ссадили с автобуса на следующей остановке, и я некоторое время просто тупо стоял и не понимал, что мне сейчас делать. Я не могу вызвать такси, я не могу позвонить никому из знакомых, потому что даже если встречу хоть кого-то посреди ночи кто позволит мне позвонить, я не знаю ни одного номера наизусть.       Если бы было тёплое лето, я бы не парился даже и пошёл домой пешком, но январь, холод, дождь со снегом… Пришлось делать вид, что сейчас лето, и покрепче повязав шарф, вспоминать путь, по которому едет автобус к моему дому. Мне очень повезло, что я не топографический кретин, и с трудом, но шёл по нужному маршруту, просто не представляя, как я понимаю, куда идти, если обычно весь этот маршрут я или в телефоне, или сплю. На середине своего пути я понял, что промок практически насквозь и прекратившийся дождь уже совсем не радовал, ведь на смену ему пришёл ветер, благодаря которому вода на одежде начала покрываться лёгкой корочкой. Ноги упорно шагали вперёд, хоть я уже и не совсем понимал, куда иду. Если бы хоть одно заведение на моём пути было открыто, я мог бы зайти и хотя бы немного погреться, но сейчас, во втором часу ночи, закрыто было всё — и ни одного человека на улице.       Я шёл и думал о том, что зря отказался от того, чтобы меня подвезли Димит с Леком, и зря отказался от того, чтобы Алекс забрал меня с работы, и рюкзак в раздевалке я очень зря забыл, настолько же зря, как моя привычка не носить во внутреннем кармане куртки немного денег на всякий случай… Что-то я по всем фронтам лоханулся сегодня. Да, я мог бы сесть на остановке на следующий автобус, проехать остановку, на которой бы меня опять бы высадили, и сесть на следующий автобус и так понемногу да доехать до дома, может быть, получив один штраф за безбилетный проезд. Но автобус, с которого меня высадили, был последним, что ехал в сторону моего дома… и следующий будет в шесть утра.       Хочу просто прийти домой, залезть в горячую ванну вместе с подушкой и спать там, периодически подливая горячей воды, но, кажется, даже если я дойду, мне это не удастся, сегодня или завтра на день планировали перекрыть горячую воду и, по закону подлости, это явно будет вот прямо сейчас.       Ноги чертовски замерзли и, кажется, за пару дворов от дома я, жалея себя, заплакал. В голову лезли тупые мысли о том, что я дойду, но не смогу зайти в подъезд и меня утром найдёт дворник замёрзшего в сугробе за лавочкой, или что я вообще не дойду и прямо сейчас упаду, и папа потом будет горевать сильно. А Алекс не простит себя за то, что не караулил меня у работы и они все тоже умрут от горя и от того, что я такой идиот, и забыл рюкзак. Какой-то бред малявки из детского сада, но меня это так волновало в этот момент, что я продолжал реветь и шагать домой, к спасительному теплу. POV: Алекс       День прошëл в мелких заботах, ну или не совсем мелких, это уже как посмотреть. Я заехал домой, забрав-таки второе одеяло, которое обещал Маару. Нет, конечно, чувствовать сопящее чудо под боком куда приятнее, но ведь я же обещал! Забрал свой ноут, так как не хотел таскать его, не зная, а пустят ли меня самого. Прикинув место в единственной комнатушке, Боги, да у меня одна комната наверное размером со всю его квартирку, купил с доставкой компьютерный стол в формате мини и, конечно же, компьютерное кресло. Что не говори, а удобство я люблю во всëм: сидеть на кухне или скрючившись в три погибели на кровати я не хотел. Забрал учебники и свою любимую кружку.       Часам к восьми доставили и собрали стол. Еще пару часов я занимался уборкой. Ненавижу, когда вокруг беспорядок, и к концу дня я решил приготовить ужин. Заказывать не хотелось. Точнее, не так. Я легко могу всë заказать и не заморачиваться, но почему-то хотелось готовить самому, мне казалось, что это порадует Маара больше, чем еда с доставкой. К полуночи ужин был готов. Потянувшись и сладко зевнув я положил руки на стол, и опустил на них голову. Я каждую минуту ожидал, что вот-вот в двери заскребётся ключ, зайдëт уставший Маар и я помогу ему раздеться, а потом ужин и спать. За такими мыслями я не заметил, как уснул.       Из сна меня вытянул звонок домофона. Я дёрнулся, не понимая, что происходит. Потом до мозга дошло и я отлепив от лица прилипшую салфетку пошёл открывать. Глянув на часы я остолбенел! Половина третьего! Я в ужасе взял домофонную трубку и с замиранием сердца спросил:       — Маар… ты?.. — в ответ услышал слабое.       — Алекс… как же хорошо… что ты… дома… — конец фразы потерялся в вое ветра, и я, нажав на кнопку, бросился вниз.       У меня не укладывалось в голове, почему Маар так опоздал. Со всех сторон лезли ужасные мысли, и страшно было даже озвучить хоть одну из них. Я летел вниз, перескакивая по половине лестничного пролëта, пока не увидел плетущегося с первого на второй этаж Маара. Я даже споткнулся, чуть не пропахав носом, но, сумев уцепиться за поручень, устоял. Я буквально подхватил, дрожащее как кленовый листок, замёрзшее тело Маара. Боги, какой же он был холодный! Промокший до нитки, с ледяной коркой на одежде и бледный как смерть. Рюкзака на нëм не было и в голову тут же закралась подлая мыслишка, что его обокрали. Сердце тут же защемило из-за того, что поддался на уговоры и не поехал за ним. Проклиная себя, я занëс обессиленное тело в квартиру и, закрыв дверь, постарался как можно скорее избавить Маара от промëрзшей одежды. Хотел было затащить его в ванную, но, вспомнив, как домывал посуду в холодной воде, передумал и подхватив гамму на руки понëс его в комнату: надо было раздеть его полностью и укутать одеялом.       — Что случилось? — спрашиваю, пытаясь снять с него куртку в которой на середине пути заел замок и совсем отказывался работать.       Снимать пришлось через голову. Маар что-то бубнил себе под нос, стуча зубами, но я не мог ничего разобрать. Решил сначала согреть, а потом уже узнать, что с ним произошло. Он совершенно не мешал тому, что я раздеваю его до трусов, избавляя от мокрых тряпок. Просто стоит, закусив губу и дрожит.       — Алекс, согрей… — слышу через его начинающиеся всхлипы и прижимаю мальчишку к себе, поднимая его и унося на кровать. — Ал…       — Сейчас всё будет… Теперь у меня целых два одеяла, чтобы тебя закутать в них, если пинаться не начнёшь.       Затягиваю Маара под одеяло, укрывая вторым сверху и ныряю к нему. Я хотел в прямом смысле замотать его в одеяло как гусеничку, но у гаммы были другие планы. Он плотно прижался ко мне, с головой забираясь под мою футболку и обнимая ледяными руками за спину. Я даже пискнул от этого неожиданного порыва и холода. Казалось, что я просто голышом прыгнул в сугроб. Его холодная щека на моей груди, стопы вщемились меж бёдер, каким-то чудом я смог это стерпеть и не начать нервно пытаться отстранить от себя эту ледышку.       — Горячий… Чёрт, ты такой горячий… — довольно бормочет, постоянно ёрзая и греясь.       Обнимаю его в ответ, гладя тёплыми ладонями его ледяную спину.       — Маар, повтори, что случилось. Я не понял, когда ты бормотал что-то тогда…       — Я рюкзак на работе забыл, а там всё, и телефон и деньги… Я не привык эти мелочи в карманах носить, если есть рюкзак. Пришлось ножками идти, потому что в общественном транспорте людям без денег не рады. Я сам виноват, не парься, теперь буду внимательнее…       — Что за глупости ты говоришь? Маар, если ты поздно заканчиваешь работу — тебе обязаны оплачивать такси до дома! Какой к чёрту автобус?       — Я отказался от такси, потому что я не хочу никаких лишних трат на меня, особенно такси, если есть автобус, на котором я нормально доезжаю…       — Какой же ты дурак… Ну кто так делает?       — Мне Димит стоимость такси до моего дома в зарплату добавил, так что у меня не очень получилось выкрутиться, но мне жалко тратить деньги на такси, я лучше пару шоколадок куплю…       — Маар, ты понимаешь, что ты можешь заболеть? Из-за своего упрямства…       — Вот захочу и заболею! Не ругай… — ворчит, и я понимаю, что он начинает включать режим защиты, как обычно бывает у детей, которые начинают топать ножками и хамить в ответ на каждое слово, потому что иначе придётся признать, что ты неправ и извиниться. А это тяжело для тех, кто боится проявлять слабость.       — Немного согрелся?       — Совсем немного. Я чувствую тепло, но холод… Я словно изнутри промёрз и тепло не совсем ещё туда доходит. Не знаю, как объяснить…       — Теперь вновь я к стенке и всё такое? — подкалываю, задирая футболку и немного отстраняя, не без труда, от себя этого очень цепкого клеща, что так вцепился, что, наверное, синяки завтра по всей спине наблюдать буду от его пальцев.       — Можно сегодня так? Холодно, очень холодно… — даёт понять, что не отпустит меня сейчас и сегодня уж точно никаких подушечных баррикад не будет.       — Подожди немного, не цепляйся, сейчас теплее будет. Я, конечно, не против, чтобы ты мою одежду растягивал и рвал, но от этого сейчас мало толку, давай в другой раз? — снимаю футболку, тут же натягивая её на мёрзнущего парнишку. Она тёплая сейчас и ему куда больше пригодится этой ночью. — А теперь можно нормально лечь в обнимку с живой батареей. — Ложусь, притягивая к себе мальца, поудобнее размещая его на своём плече и крепко обнимая. — Так ведь лучше?       — Намного… Спасибо большое!       — Штаны дать?       — А вот штаны пусть лучше на тебе останутся! — ворочается, закрыв глаза и пытаясь как-то получше на мне разместиться.       Как в итоге он на меня залез, обнимая руками и ногами, которые по бокам свесил — ума не приложу! Ну вот, что не так в голове этого мальчишки, когда то шарахается от меня, то вот так уверенно карабкается? Не знаю, как ему, но мне под двумя одеялами и Мааром лежать уже немного жарковато, а с этим засранцем даже ногу из-под одеяла нормально не высунуть, чтобы хоть что-то охлаждало, потому что он своими тонкими ножками крепко держит мои ноги или вновь ворочается и местится. Чудом отвоевал у него две свои ноги и остаток ночи мы спали. Точнее, спал только он, в ещё более дурацкой позе: мои разведённые в стороны ноги по щиколотку торчали из-под одеяла с двух сторон, а Маар же каким-то чудом сполз вниз, щекой лёжа на моём животе, а всем остальным ниже ровненько меж ног. Да и лежит он неспокойно, то на животе спит, ногами по кровати ёрзая, то боком повернётся, облокачиваясь на моё бедро и поджимая коленки к моей заднице. Ему что, там мёдом намазано? Нашёл, блин, подушку… И не повернуться же никак, не дай бог разбужу! Да, всё же хорошо, что на мне хоть штаны остались, вот только теперь сна ни в одном глазу!