***
… Сколько времени прошло прежде, чем Тор снова увидел Диану, он не знал. На Базе его ждали высококвалифицированные врачи и лучшее оборудование. Правда, даже все это не смогло вернуть к жизни погибших в Войне Бесконечности Старка и Роджерса. Но, надо было отдать должное медперсоналу - они все делали быстро и ловко. Принс положили в палату, подключили к приборам, взяли анализы, промыли раны, которые уже стали затягиваться. Но она все еще не приходила в себя. Наконец, Одинсона пустили к ней. Доктор что-то сказала мужчине… Что-то о том, что надо ждать результатов анализов. Что нужно время. И что-то еще. Но он этого не слышал. Громовержец просто стоял и смотрел на свою жену, кивая невпопад. В грудной клетке у мужчины жгло, а на душе скреблись кошки. Правой рукой Громовержец периодически растирал грудь и немеющую левую руку. Просить помощи он не хотел. Ему это было не нужно. Мужчина лишь хотел, чтобы его любимая очнулась. Доктор было попыталась предложить проверить сердце Тора, но тот только отмахнулся от нее. - Само пройдет, - стараясь говорить ровно, произнес Одинсон. – Я должен быть здесь, когда она придет в себя… Моя девочка… - последние слова он произнес одними губами. Понимая, что сейчас до Громовержца не достучаться, женщина похлопала его по плечу, и вышла за дверь. Находясь в прострации, мужчина так и не сменил свой, испачканный кровью любимой, боевой наряд на чистую одежду. Он взял стул и сел рядом с женой. Его дрожащая рука осторожно коснулась ее кисти. Та была теплой. Бог Грома тяжело вздохнул. Дочь Зевса была тиха и неподвижна. Это убивало, и рвало его душу пополам. Сердце в груди совсем взбесилось. Словно хотело проломить ребра и выскочить наружу. Если бы от Одинсона что-то зависело, то он бы вырвал его и отдал своей женщине. Но, увы, сейчас это было бесполезно. Мужчина вплел свои пальцы в руку Дианы. Ему хотелось чувствовать ее тепло, чтобы знать, что с ней все хорошо. Чтобы знать, что она все еще с ним. - Любимая, ты ведь такая сильная, - его голос был хриплым и тихим. – Самая сильная из всех, кого я знаю, - его слова были правдой, достаточно ведь вспомнить того же криптонца. - Очнись, пожалуйста, - губы Тора коснулись ее кисти. – Ты нужна мне. Слышишь? – сдавленный всхлип вырвался у него из груди. – Очень нужна… Бог Грома прикрыл свой целый глаз рукой. Его рот скривился, а плечи задрожали. Под пальцами на лице стало влажно. Сейчас можно было плакать. Сейчас было не стыдно. Слишком больно. - Я не знаю, что буду без тебя делать, - Тор больше не мог сдерживаться, его трясло. – Не знаю… - слова застревали в горле. - Что… Что я скажу нашим детям, нашим малышам? Когда они спросят, где их мама… Что я им скажу? – он отнял правую руку от глаза, и зажал ею рот. Пальцы левой руки Бога Грома снова сжали кисть Принс. Но это не принесло результата. Она продолжала лежать неподвижно. - Прости, что не уберег тебя… Прости, - голос у мужчины совсем охрип. - Пожалуйста, открой глаза, - Одинсон набрал воздух в грудь, и выпустил его через рот, пытаясь подавить приступы рыданий. – Я прошу тебя. Вернись ко мне, - правая рука легла сверху кисти женщины таким образом, что ее маленькая рука оказалась между ладонями Громовержца. – Молю, не оставляй меня одного… Пожалуйста… - все его естество было пропитано безумным отчаянием. Тор уперся лбом в больничную койку, на которой лежала его женщина. Простынь под его лицом очень быстро стала влажной. - Боги, - прошептал Одинсон, - верните мне ее… Пожалуйста… Я так сильно ее люблю…***
… Диана улыбается. Обнимает его. Целует. Смеется, когда он ее щекочет. Мужчина кружит ее в своих объятиях. Они танцуют. Сходятся и расходятся. Им весело. На женщине белое, почти прозрачное платье. Она похожа на фею. Его фею. Только его. Ее руки гладят его лицо. Цепляются за шею. Диана снова смеется. Целует его в губы. Сладко целует. Долго и медленно. Ладони женщины ложатся на его грудную клетку. Слушают стук его сердца. Пальцы обводят его мускулы. Тор искрится от удовольствия. Мужчина прижимает Диану к себе. Спускает бретели с ее платья. Его руки скользят по ее нежной коже. Он чувствует, как сильно стучит ее сердечко. С губ женщины срывается стон…***
… Сон и отдых были нужны Тору как воздух. Но мужчина не хотел оставлять свою жену ни на минуту, надеясь, что та очнется. Измученный схваткой и эмоциональным потрясением, Одинсон не заметил, как уснул. Его голова и правое плечо лежали покоились возле бедра Дианы, а левая рука обнимала женщину за ноги. Ему снился прекрасный сон. Легкий и чувственный. Он и его жена были в нем счастливы. Сквозь сон Бог Грома почувствовал, что кто-то гладит его по голове. Касания пальцев были слабыми и нежными. Мужчина подумал, что это ему только снится. Словно его гладит Принс. Но что-то внутри подсказывало, что это не сон. Что все происходит по-настоящему. Громовержец встрепенулся, и нехотя открыл глаз. - Я тебя разбудила, милый? – услышал он слабый голос дочери Зевса. На какую-то долю секунды Тор замешкался, решив, что снова путает реальность с фантазией. Но потом до него наконец-то дошло, что это не так. - Диана, - прошептал мужчина, и поднял голову. Он увидел бледное лицо женщины Ее впалые глаза были открыты, а она сама вымучено ему улыбалась. - О, Боги… Я не… Бог Грома пересел со стула на кровать, и положил голову дочери Зевса на грудь. - Любимая, - голос Одинсона снова стал ломаться от переполняющих его чувств. - Все хорошо, - прошептала Диана, и обвила его руками. – Со мной все хорошо, - ее пальца погладили лопатки мужа. Она чувствовала слабость во всем теле, но не могла не приласкать своего страдающего мужа. - Я боялся, что потерял тебя, - сдавленный всхлип. – Зачем, зачем ты это сделала? – с укором спросил женщину Бог Грома. - Потому что я люблю тебе, - тихо и просто ответила Принс. – Я должна была тебя защитить, глупенький… - ее слова были пронизаны теплом и нежностью. - Это я должен тебя защищать, - Громовержец поднял голову, чуть поддался вперед, и, упершись руками в койку, навис над женой. – Больше никогда так не делай, - он наклонился к ее лицу. – Никогда, - слабое касание губ. Таких теплых. Таких родных. Они оба закрыли глаза… - О, Диана, ты очнулась, - прервал их единение звонкий голос Хелен Чо, которая бесшумно вошла в палату. – Твой муж очень переживал, - в ее взгляде проскочила зависть. Ведь когда-то Бог Грома ей очень нравился. Но теперь он был женат. Она тихо вздохнула и подошла поближе. В руках женщина держала медицинскую карту. Тор поднялся на ноги, давая врачу возможность осмотреть дочь Зевса. - Я не такая слабая, как могу показаться на первый взгляд, - Диана улыбнулась. - Ну, в этом я и не сомневалась, - Чо снова взяла карту, которую клала на кровать, чтобы осмотреть пациента, в руки. – Я боялась другого… - Чего же? – немного испуганно спросил Одинсон, попеременно посмотрев на жену, и на доктора. Принс закусила губу, понимая, к чему клонит доктор. - Что ваш ребенок… - начала было Хелен, но тут же осеклась, увидев удивленное лицо Бога Грома. – А-а-а-а, - дошло до женщины, - так ты не знал… - Ребенок? – взгляд у Громовержца был негодующим. Комната словно наэлектризовалась. Лампочки на потолке начали мигать - Тор, держи себя в руках, - строго попросила Чо. – У нас здесь много аппаратов, работающих от сети, - напомнила мужчине врач. - Я хотела тебе сказать, - виновато проговорила дочь Зевса, сжимая простынь руками, - да все не могла выбрать подходящий момент… - Не могла выбрать подходящий момент? – он не на шутку рассердился, лампы замигали еще сильней. – Если бы я знал… - То не пустил бы меня в бой, - закончила за него Диана. – Я не могла, понимаешь, - ее губы задрожали, - не могла отпустить тебя одного. В прошлый раз погибли твои друзья, - она тяжело вздохнула, - а ты еле выкарабкался… - женщина принялась заламывать себе пальцы. - Я не… - у Одинсона пропало дар красноречия. Он взялся руками за голову, и принялся расхаживать по комнате взад-вперед. Несколько искр пробежало у него по телу. - Еще раз прошу, - снова заговорила Чо, - не обесточь нас, Тор. Мужчина кинул на доктора гневный взгляд, но силу свою более менее успокоил – лампы перестали мигать. Видя патовость ситуации, Хелен снова заговорила. - С ребенком все хорошо, - она мягко улыбнулась. – Срок семь-восемь недель, не больше… - Сколько? – возмущенно спросил Одинсон. По его телу снова пробежали искры. - Я вас оставлю, - доктор виновато улыбнулась. – Только не вздумай на нее кричать, - пригрозила она Громовержцу. – В ее состоянии ей нельзя волноваться. Кризис еще не миновал. Чо выскользнула за дверь также бесшумно, как вошла. - Как давно ты знаешь? – Громовержец сложил руки на груди. - Где-то полторы недели, - у Принс был совсем несчастный вид. Она чувствовала себя виноватой, но сделать по-другому не могла. Не могла позволить, чтобы ее муж погиб. Особенно теперь, когда ждала третьего ребенка. - О, Боги, - в бессильном гневе Одинсон закатил глаз. - Пожалуйста, Тор, - ее голос дрожал, - давай ты покричишь на меня немного попозже, - ее рука непроизвольно легла на живот, что не укрылось от глаз мужчины. – Мне еще не очень хорошо… - второй рукой Богиня потерла ноющий висок. Бог Грома сжал искрящиеся кулаки, мысленно проклиная себя за свою несдержанность. Он шумно выдохнул, пытаясь сбить свою спесь, пытаясь успокоиться. Ради нее. Ради малыша. - Прости, - прошептал он, усаживаясь на стул, стоящий рядом с койкой. – Прости за этот гнев, - мужчина с трудом взял под контроль свою силу. - Но и ты меня пойми, - Громовержец взял жену за руку, - я боялся, что потерял тебя. Я места себе не находил. А тут я узнаю, что мог потерять еще и наше нерожденное дитя, - он посмотрел на живот Дианы, словно мог там что-то увидеть. - Я не сказала, потому что знала, что тогда ты не позволишь мне сражаться, - Принс не удержалась и всхлипнула. – Я так сильно люблю тебя, Тор… - ее глаза заблестели от собравшихся слез. – Я просто не могла поступить иначе, - губы дочери Зевса задрожали. – Не могла. Сердце у мужчины сжалось. В эту минуту он возненавидел себя еще больше. Он ведь совсем не хотел доводить любимую до слез. - Ну, прости, прости меня, - его большая теплая ладонь легла женщине на еще совсем плоский живот. – Я не хотел тебя расстраивать, - нежные поглаживания заставили Диану зажмуриться от удовольствия. – Прости, любимая, прости, - он наклонился, и поцеловал Принс в место, которое гладил. И, несмотря на то, что женщина была в больничной одежде, да еще и укрытая простыней, она все равно почувствовала этот поцелуй, наполненный заботой и любовью. Диана слабо улыбнулась сквозь слезы. - Я не сержусь, - прошептала Принс, пытаясь сдержать слезы. – Я просто немного устала. Его губы снова коснулись ее живота. Он зажмурился, и потерся об Диану лицом, мимоходом вытирая влагу со своих щек. - Как же сильно я тебя люблю, - снова нежные поглаживания, которые заставили дочь Зевса ощутить трепет. – Как там наше дитя? – он поднял голову, и посмотрел на Богиню. - Держится изо всех сил, - рука женщины легла поверх руки мужчины. – Ребенку нравится, когда ты его гладишь, - она искренне улыбнулась. – Я это чувствую, - Принс искренне верила в то, что говорила, и Одинсон ей тоже верил. - Знает, кто его папка, - Тор снова пересел на кровать, чтобы дотянуться до жены. – Прости, что ты плачешь из-за меня, - пальцы правой руки вытерли слезы с ее лица. – Простишь? – мужчина слабо коснулся губами ее правой щеки. Она улыбнулась, и отрицательно замотала головой. Одинсон усмехнулся, и поцеловал ее в левую щеку. - А так? Диана засмеялась вперемешку с всхлипами, и снова покачала головой из стороны в сторону. Ей нравилось играть со своим мужем. - М-м-м, - Бог Грома дотронулся пальцами ее губ. – А если так… Его губы коснулись ее губ. А его язык сначала скользнул по каждой из губ в отдельности, а потом проскользнул между ними. Принс закрыла глаза, наслаждаясь мягким поцелуем, который неожиданно закончился. - Еще, - требовательно проговорила дочь Зевса, - хочу еще… - Раз ты просишь, - Громовержец довольно улыбнулся, - девочка моя, - закрыв глаз, он снова принялся целовать свою жену. Сплетение языков, слабое покусывание губ. Богиня обвила руками шею своего мужа. Внутри стало так тепло и легко. Чувствуя, как Диана отвечает на его ласки, Тор наконец успокоился. С его плеч словно упал груз. Казалось, что теперь он может все, что еще несколько часов назад не мог. Дышать, смеяться, любить… Крушить и побеждать. Просто жить. Его жена, его Богиня жива и цела. К тому же, Бог Грома узнал, что скоро снова станет отцом. И от этого он был счастлив вдвойне. Принс, которая столько времени скрывала от мужа свое интересное положение, тоже словно сбросила камень с души. Теперь ей не нужно было хранить эту тайну. На поле боя сейчас находились другие Мстители и участники Лиги. И ей было за это совсем не стыдно. Она спасла Тора, и не потеряла малыша. И сейчас это являлось для нее главным. Обо всем остальном она подумает завтра. Нехотя оторвавшись от своей женщины, Тор снова пересел на стул, чтобы проделать следующее: он положил голову Диане под грудь, а ладонь на живот. Принс усмехнулась. Ее рука оказалась на голове мужа, а пальцы вплелись в его волосы. Поглаживая своего еще неродившегося малыша, который сейчас был размером с горошину, Одинсон принялся давать ему наставления, чем очень рассмешил дочь Зевса. - Маму обижать нельзя. Она ведь женщина. Хоть и Чудо, - он посмотрел на Богиню, и они оба усмехнулись, - но все же женщина. А женщин нужно беречь и защищать, - Бог Грома вспомнил, как в прошлый раз, когда Диана носила двойню, те устраивали у нее внутри бои без правил. – Пообещай папе, что будешь расти не таким буйным, как твои брат и сестра, - его пальцы слабо поскребли живот Принс. – А папа, в свою очередь, обещает тебе рассказывать сказки и гладить столько, сколько ты захочешь… Стоящая в дверном проем Хелен Чо решила не прерывать семейную идиллию между Богами, а зайти попозже. К тому же, у нее была работа – Мстители и Лига Справедливости уже возвращались на Базу, и им нужна была помощь медперсонала…