Не подписывай бумаги своей кровью

— Уважаемые пассажиры, самолет входит в зону турбулентности, просьба пристегнуть ремни безопасности, — сообщает ровный голос пилота, мигом рассеивая подступившую к горлу панику. — Увазяемые пассязири, — пародирует голос из микрофонов Марианна, развалившись в мягком кресле бизнес-класса и потягивая ананасовый сок из бумажной коробки. В салоне небольшого джетта с комфортом могли бы расположиться и пять человек, но сегодня самолет принадлежал только им, не считая двоих пилотов в кабине. — Зоня туйбуентности и вашей некомпетентности, а кое-кто опять сожрал все кексы, которые я купила. — Отвянь, женщина, я могу себе хоть раз позволить съесть больше, чем ты, — смешно ворчит с набитым ртом Слис. — То, что ты лауреат Нобелевской премии, не дает тебе права лишать последней еды родную сестру! — с деланным возмущением восклицает Марианна, и взмахивает руками, чуть не выплеснув сок из коробочки прямо на братца. Благо, упаковка как раз рассчитана на то, чтобы не проливаться. — Которая, между прочим, любезно согласились проводить нашего мальчика Слиса аж через океан! Юноша на это заявление лишь насмешливо фыркает, как бы намекая, что ни разу и не просил сестру лететь в Штаты с ним, и что та сама увязалась, позарившись на вакантный второй билет. Да и сам он не особо хотел там находиться — и почему Нобелевские премии нельзя пересылать по почте и вручать по Скайпу? Это бы все упрощало. Впрочем, нежелание мотаться в Штаты и обратно полностью компенсировалось охренеть каким самодовольством — ещё бы! Перспективный молодой ученый, один из самых юных лауреатов-физиков, да еще и с путевкой на престижную работу в лучший исследовательский центр Германии — все это не могло не вызвать самодовольную улыбку на лице Слиса Флёга каждый раз, как только он про это вспоминал. Да и сестра — всё, что осталось от ни разу не дружной семейки — очень им гордилась. Единственный, в общем-то, человек, которому Слис мог доверить абсолютно все и не получить в ответ насмешку и недоуменный взгляд. Марианна была старше всего на пару лет, но еще до смерти матери взвалила на свои плечи трудного подростка, коим тогда являлся замкнутый и нелюдимый Слис. В какой-то степени именно благодаря сестре парнишка нашел выход своим неясным терзаниям души в науке, да и сейчас с уверенностью мог сказать, что без Марианны никуда бы не полетел, хоть и был уже двадцатилетним лбом (и о самостоятельности можно было бы и подумать). Из раздумий Слиса выдергивает слегка нервный голос сестры: — Чувачок, у нас проблемы, кажется. — Что? — юноша выныривает из вакуума, в котором оказывается каждый раз, стоит только задуматься, и слышит нервные возгласы, прерываемые шипением, в микрофоне из кабины пилота. — Чёрт, мы же падаем! — мигом проанализировав обстановку, нервно выдыхает Слис, стараясь заглушить подступающие снова приступы паники. — Почему пилот не откроет чёртов аварийный люк, есть же парашюты? — Марианна слегка рассеянно глядит на судорожно сжимающего подлокотники кресла брата. — Я пойду посмотрю, — сообщает Слис с перекошенным от испуга лицом, и, не дождавшись реакции сестры, отстёгивает ремень. Такое уже было. За каким-то чёртом по достижению совершеннолетия Слис записался на летные курсы, куда брать его не хотели, да и не взяли бы, не будь у него связей в лице отца (который с сыном хоть и не общался вовсе, помочь один раз таки решил). Спустя год обучения, получив таки лицензию, юноша чуть не разбился на однопилотнике, у которого в темноте не сработала аварийная система. Конечно, все обошлось, и не пострадал никто кроме самолета, но с того момента про свои летные права Слис забыл, как про страшный сон, стараясь лишний раз избегать полетов, предпочитая автобусы и поезда. Но на другой континент на поезде добраться слегка затруднительно, да и вечная оптимистка Марианна со своим извечным «в одно место молния дважды не бьёт» вселила уверенность. Но разве обычно все идет по продуманному до мелочей плану? Конечно, нет. С трудом добежав по шатающемуся полу до кабины, юноша дергает ручку раздвижной двери, но не тут-то было — судя по всему, на борту частично вырубило электричество, поэтому аварийный люк из рубки не откроешь, только вручную. Паника холодными объятьями сжимает внутренности, заставляя схватиться рукой за стену и неловко проскользить полметра вперед — Слис уже на грани немой истерики, и на собственный вопрос «какого черта ты не можешь собраться, тряпка?» ответ вряд ли может дать. — С-слушайте меня! — юноша надеется докричаться до пилотов, и ему кажется, что голос звучит достаточно громко, чтобы его могли услышать. — Нужно открыть люк! Нужно… Слова обрываются одновременно с жутким скрежетом и ударом головой о дверь кабины пилота. Слис, с трудом водружая обратно слетевшие с носа очки, судорожно вертит головой во все стороны, чтобы разглядеть сестру. Только вот из-за треснувших стекол картинка выглядит будто через калейдоскоп. Со следующим скачком самолета мальчишка врезается головой в угол и теряет сознание, перекинувшись через спинку ближайшего кресла. Судно со всего маху врезается в невозможно черный и неправильно огромный дом тоннами железа. И наступает такая тишина, какой не должно существовать. Слис сквозь липкую кровавую пелену у глаз видит приглушённый свет и чей-то силуэт, склонившийся над ним. — Доктор Флёг, Вы меня слышите? Силуэт хлопает ученого по щекам, но тот лишь с трудом щурится, а затем снова закрывает глаза. Голова кружится слишком сильно, кажется, ещё немного, и он опять потеряет сознание. — Доктор Флёг. Док. В лицо бьёт струя холодной воды, что резко приводит в состояние боевой готовности — Слис почти моментально садится, схватившись за разбитую голову, и не совсем осмысленно смотрит на уже менее размытый, но все еще тошнотворно-противно кружащийся силуэт. — Здрасьте, а Вы кто? — Я, мистер Флёг, хозяин особняка, в который Вы имели честь врезаться всем самолетом, — бархатно шелестит силуэт без капли злобы в голосе. Юноша плохо видит без очков, но ему кажется, что размытые очертания намного больше, чем фигура обычного человека, и, к слову, намного мрачнее. А это может означать, что, скорее всего, «всем самолетом» они потерпели крушение прямо над одним из демонических островов. Ничем хорошим подобные аварии обычно не заканчивались — экипаж гордо нарекали пропавшим без вести и о дальнейшей судьбе особо не распространялись. В целом, это было логично: не трогай демонов и они не тронут тебя. Конечно, эта логика ни капли не тревожила умы местных господ с трусами поверх лосин, и они все как один отчаянно искали неприятностей на свои дурные головы. Даже лигу геройскую создали, и казалось бы — зачем? Демоны людей не трогали, просто жили себе на своих островах и по большей части с внешним миром не контактировали. — Оу, как неловко вышло, мне жаль, — Слис разводит руки в стороны, как бы извиняясь. — Я к падению нашего судна не причастен, я просто летел домой. Надеюсь, Вы позволите мне забрать сестру и отбыть в желаемом нами направлении, э-э, сэр? Парнишка никогда в жизни не разговаривал с демоном, а потому выбрал официальный тон, как на всяких научных встречах. Должно же сработать, верно? — Доктор Флёг, весь экипаж самолета, кроме, разумеется, Вас, мертв, — все так же вкрадчиво сообщает фигура демона, и до переносицы юноши дотрагивается бархатистая ткань перчаток. Слис понимает, что ему любезно напялили уже испорченные очки, но это понимание вместе с физической болью остаётся где-то на задворках сознания. Марианны больше нет, и демон наверняка не отпустит его. Никто ведь больше не возвращался. Опустошающее отчаяние захлестывает Слиса с головой, не давая даже нормально вдохнуть разбитым носом. Да и воздух, кажется, вовсе и не нужен — внутри лёгких расплавленным железом плещется боль утраты, и даже крепко сжатые вокруг грудной клетки слабые руки не могут хоть немного уменьшить эту пытку. — Но у меня есть к Вам деловое предложение, от которого зависят многие обстоятельства, — видя, что никакой реакции не следует, демон добавляет: — Включая жизнь Вашей сестры. Естественно, это работает. Мальчишка вскидывает голову, широко распахнув покрасневшие глаза, и тут же жмурится, прижимая руку к векам. Видимо, вспышка от взрыва повредила зрение. — Вы воскресите сестру в обмен на мою душу, типа того? — все еще прижимая руки к лицу, но уже оживившись, спрашивает Слис. — Если да, то я согласен, я читал о чем-то таком. — Нет, доктор Флёг, не совсем так, — если бы юноша мог видеть, он бы заметил лёгкую усмешку, искривившую губы демона. — Я предлагаю немного другие условия. Вы подписываете одну бумагу, согласно которой становитесь моим, так сказать, партнёром по бизнесу. А Ваша сестра снова будет цела и невредима. — Партнёром по бизнесу? — в голове гудит еще не остывший взрыв, и думать почти не получается. Слис понимает только, что сестра будет в порядке, если он подпишет какую-то бумагу. Значит, нужно подписать, так? — А что за бизнес? — Детали я сообщу Вам, как только Вы придёте в себя, — вкрадчиво сообщает демон. — Ничего страшного, мне просто пригодится умный человек в этом деле. Слис выдыхает жжёный воздух, пытаясь подавить поступившее с новой силой головокружение. — Сколько времени будет длиться моя работа на Вас, эм, мистер… сэр? — Пока Ваша сестра Вас не найдет. Так будет справедливо, верно, доктор Флёг? —  Справедливо ли? — сам у себя обречённо спрашивает Слис, явно не горя желанием тут оставаться, но мечтая о том, чтобы Марианна снова была жива. Какая-то неясная тревога истерично бьётся в подсознании ученого, но тот сдается на милость демона: — Наверно, справедливо. Только я не вижу, где подписывать, да и ручки у меня нет. — О, не волнуйтесь, если я могу воскресить кого-то из мёртвых, то со зрением проблем не будет, — Флёг слышит щелчок и в следующую секунду зажмуривается от яркого света. От ужасной боли хочется кричать, но вдруг все исчезает. На его лицо ложатся тёмные стекла сварочных очков и мир снова становится видимым, разве что становится на пару тонов темнее обычного. — Еще какое-то время глаза будут восстанавливаться, но зато теперь Вам не нужны будут обычные линзы. Как там говорят пилоты? Стопроцентная видимость? Или не так... В общем, это не важно, факт остаётся фактом — зрение к Вам вернулось. А что до подписи, тут нужны не чернила, — демон скалится зубастой пастью и вскидывает в руке бумагу, — Тут нужна кровь.