***
Когда По рассказывает ему о своей родной планете, он подходит очень близко к прутьям решетки. Настолько близко, что дотягивается кончиками пальцев до руки Хакса. Рука пилота очень теплая, поэтому генерал не отпускает ее до самого вечера, так, на всякий случай. Рен все еще иногда вызывает к себе пленника, По практически не говорит об этом, но Хакс всегда чувствует, когда ему плохо во время их встреч. Тогда мост доверия между ними им обоим приходится выстраивать практически заново. Но это работает, в крайнем случае, если По совсем не хочет говорить, они могут просто любоваться друг другом сквозь решетку. В один из дней происходит нечто ужасное. Хакс чувствует это, поэтому после смены сразу несется в тюремный блок. Ему достаточно одного взгляда на лежащее на полу тело, чтобы понять, насколько все плохо. Инстинкт самосохранения отступает, когда он открывает камеру и входит внутрь. Все на свете отступает, когда он аккуратно переворачивает пилота и проверяет, дышит ли он. Дышит. Живой. Хакс пытается усадить дрожащего пилота, взяв его за руки, но под одним из рукавов только пустота и ужас. Генерал подворачивает рукав, чтобы увидеть лишь обожженный срез ровно посреди локтя, след от удара, явно оставленного… световым мечом. Все же усадив пилота спиной к стене, Хакс впитывает каждой клеточкой любимое, но бледное и окровавленное лицо, и губы, шепчущие только одно: «Рен…». Он так и сидит на полу камеры всю ночь, слушая шепот По, он никогда не говорил сразу и столько, и эти слова никогда не жгли сердце и разум Хакса так сильно. Это был горячечный бред о том, как они уедут жить на Эндор, как По сделает себе протез и снова сможет летать, как они вместе… все будут делать вместе, вместе убьют Кайло Рена. Хакс понимает, что Рен мог изувечить такого важного пленника только потому, что стал считать его бесполезным. Бесполезных пленников больше не держат в камерах, и Дэмерон понимает это. Он понимает это, когда прижимается ближе к генералу, когда тянется к нему, преодолевая невыносимую разницу в росте, понимает это, когда наконец целует этот рыжий комок противоречий. Хакса никогда прежде не целовали, но он практически уверен, что никто в этот момент не должен плакать, но ему наплевать и на свои, и на чужие слезы, катящиеся по щекам, потому что это одновременно и самый прекрасный, и самый ужасный момент во всей его жизни. Все становится очевидно, когда утром к камерам приходит Хакс, куда более бледный чем обычно, в сопровождении двух штурмовиков. Они ничего друг другу не говорят, одного короткого взгляда вполне достаточно. Они впервые видят друг друга при ярком свете, когда узник выходит из камеры, По видит жуткие тени, залегшие под глазами генерала, а генерал отчетливо понимает, что пилот исхудал куда сильнее, чем можно было предположить. Процессия идет по коридорам в полной тишине, все пленники понимают, куда их ведут. Дэмерон идет первым, собрав, казалось, все силы, которые остались в его теле, чтобы гордо вздернуть нос, выпрямить спину и одаривать всех вокруг таким томно-королевским взглядом, на который человек в его состоянии в принципе способен. Рен всегда любил показушничать, он произносит долгую речь, и казнит пленников по одному. Дэмерон стоит спиной к Хаксу, но тому не обязательно видеть его лицо, чтобы знать - пилот не отрывает взгляда от своих товарищей, которые одни за одним покидают этот жуткий мир. В его взгляде - сама суть сопротивления, его мощь и отказ смиряться до последнего. Когда Дэмерон кладет голову на импровизированную плаху, Хаксу кажется, что все ниточки, которые связывали его с жизнью в одну секунду обрываются. Он не хочет смотреть, не хочет видеть, не хочет чувствовать этого, но не может отвести взгляда. По смотрит ему прямо в глаза, не отрываясь, так долго, наверное, впервые. Хитрые огоньки будто смеются над рыжим генералом, выворачивая всю его душу наизнанку, хитрые огоньки смотрят с тем чувством, с которым на Хакса не смотрели никогда. Рен заносит и молниеносно опускает меч. На миг, генералу кажется, что лидер передумал или промахнулся, таким осознанным остается взгляд Дэмерона буквально на секунду, но Показалось...***
Через некоторое время произошла роковая утечка информации о базах, планах, стратегиях и орудиях Первого ордена, источник которой определить так и не удалось. Сопротивление победило, разумно распорядившись этой информацией и Первый Орден не смог ничего этому противопоставить. Волну всеобщего ликования сменяет волна повсеместных казней «врагов народа». Хакс, измученный пленом, знает, и он готов, давно готов. Любая казнь лучше, чем сидеть в вонючей камере на какой-то богом забытой планете и стараться не вспоминать никого. И уж тем более, не проводить между ним и собой никаких чертовых горьких параллелей. Когда за ним приходят, он понимает, что чувствовал пилот, он ведет себя, как вел себя тот повстанец, он идет с такой же прямой спиной, как и то отродье. Перед ним толпа людей, отчаянно желающих увидеть его смерть, лица, много лиц... и в одну секунду бывшему генералу мерещится в толпе знакомая чернявая макушка и знакомые хитрые глаза, Хакс отчаянно вглядывается в толпу, и последняя мысль, мелькнувшая в его разуме, прежде чем все поглотила тьма Показалось.