Притворись, а я подыграю

Что ребенок в него влюблен, Тони понял не сразу. Просто однажды посмотрел на него и осознал, что у того это чуть ли не на лбу написано. Сначала Тони не придал этому большого значения: написано и написано, какие его годы. Сегодня он восхищается кумиром детства, завтра зажимает в раздевалке одноклассника (или его кто-то зажимает), послезавтра мастурбирует на упругую грудь молоденькой преподавательницы испанского. Тони не был ханжой, а его задница определенно была достаточно хороша, чтобы на нее мог пару раз передернуть кто-либо любого возраста. Проблема была в том, что на «пару раз передернуть» Питер не остановился — Тони даже не был уверен, что до этого вообще дошло, — и с каждым днем игнорировать этот детский восторг, восхищение и робкие (и, скорее всего, даже не осмысленные) попытки понравиться становилось все труднее. Обычно подобное лечилось очень просто: Тони попросту переставал общаться с такими людьми и совершенно не заморачивался тем, как они справляются со своими чувствами. Но это был Питер, а с ним Тони так поступить не мог. Поняв, что агрессии паучок не проявляет, Тони решил не заморачиваться и в этот раз: обычно, чтобы его разлюбили, ему не нужно было прилагать усилий. Легко романтизировать человека, которого ты до этого видел только по телевизору. Еще легче принять симпатию и восхищение за любовь. Но еще легче разочароваться в человеке, который завтракает неразбавленным виски во время ужина. Который может по два-три дня забывать про сон, еду, душ, всех вокруг, с головой закопавшись в очередное открытие или доработку. Который, несмотря на то, что и сам временами выглядит, как попрошайка (а иногда — как бог), может подкалывать по поводу внешнего вида или уровня интеллекта. Который говорит, что думает, особенно когда пьян — пьян он часто, — а думает жестко и саркастично. По факту, легкий в общении, отпускающий чаще всего уместные шутки и улыбающийся во все тридцать два Тони по телевизору и усталый, невыспавшийся, неразговорчивый, оплывший с похмелья, угрюмый домашний Тони — это два совсем разных человека. Он всегда думал, что не существует людей, способных принять его немедийную версию так же, как и медийную. И тут, на пятом десятке, такой человек нашелся. И руки у него ото дня на день становились все дырявее, улыбка — дебильнее, взгляд — мечтательнее, а розовые очки — розовее. Хотя, казалось бы, Тони делал все, лишь бы было наоборот! Взяв тайм-аут, совершенно логично совпавший с возвращением на базу остальной части команды, Тони постарался придумать решение. Он уже как-то раз пытался решить вопрос путем «запретить и отобрать» и понял, что с Питером такой подход не работает, а разговаривать на такие сложные темы Тони не умел и не очень-то и хотел. А Питер еще не приобрел идиотской привычки обсуждать то, что его волнует, «словами через рот», и, в глазах Тони, это было его преимуществом перед большинством его знакомых. Самое смешное, что Тони прекрасно отдавал себе отчет, что злится на Стива из-за того же, что практиковал сам — нежелания разговаривать. Но ситуации отличались, как дерьмо и масло, и никто не смог бы убедить Тони, что он должен быть взрослее и разумнее и инициировать разговор первым. Так Тони неожиданно остался почти в полной изоляции: с одной стороны, часть команды (а именно Роуди) осуждали его за ситуацию с Питером, а остальная — более объемная часть, — ждали разрешения конфликта со Стивом. С ними обоими он, хоть и по разным причинам, не разговаривал. Тони не привык лгать себе, и в этом случае правда состояла в том, что он невероятно, до судорог, соскучился по обоим. Выход неожиданно подсказал Клинт. Как-то раз он просто пришел, налил себе виски и без объяснений сел рядом. Именно за это Тони его и ценил. Полчаса (и полбутылки на двоих) спустя он, подперев кулаком подбородок, задумчиво протянул: — Знаешь, а нам бы не помешал какой-нибудь локальный малюпасенький, — он показал расстояние меньше половины дюйма между пальцами, — апокалипсис. — Интересное заявление, — хмыкнул Тони. — И зачем же? — Это ваш со Стивом метод решения разногласий, — пожал плечами Клинт. — Ты не замечал? Вы на время берете перемирие, мочите очередного злодея или монстров, потом, выплеснув ненужную агрессию, нормально разговариваете и, вуаля, все хорошо. — А ты у нас за время своего «отпуска», — последнее слово Тони произнес так саркастично и ядовито, как мог, — в психоаналитики записался? — Что ни говори, а вам нужна общая проблема. Даже если вы на нее смотрите с разных сторон, — даже бровью не повел Клинт, будто и не заметив издевки. — Щеночка, что ли, заведите общего, — фыркнул он. Тогда Тони не понял, но этот разговор все крутил и крутил в голове. А потом его осенило! У них уже была проблема, на которую они смотрели с разных сторон! И даже «щеночек» тоже был! Так у него и родился этот идиотский-идиотский, придурочно-дебильный план. С одной стороны, Стива явно должно задеть. Он вообще не переносил издевательства над маленькими и слабыми. Или просто слабыми. Или беззащитными. Питер таким был только в определенных вещах, но все же был. С другой стороны… Как же Тони хотел наорать на Стива! Он хотел этого настолько, что прям-таки темнело в глазах, а кулаки чесались от желания использовать того вместо боксерской груши, бить которые ему уже давно не помогало. Стив что, реально думал, что ему удастся вернуться и дальше состоять в Мстителях, не сказав ни слова Тони? Еще чего! Идти к нему ругаться — то же самое, что идти к нему мириться, а на это Тони не соглашался! С другой стороны, Питер. Наивный, но не настолько, чтобы не понимать, что у них со Старком не может быть отношений. Максимум, что тот мог предложить — неполноценный суррогат. Прививку, если можно так сказать. Неактивный вирус, против которого иммунная система выработает антитела. Немножко больно, немножко страшно, но не так, как от настоящей болезни. Чем не выход? Лайт-версия отношений с известным заранее сроком, а точнее причиной окончания. И дай бог, чтобы сработало. Иначе же придется разбить Питеру сердце своим прямым отказом, а не хотелось бы. Тот принял его предложение на удивление адекватно и даже попробовал отказаться. Но не тут-то было: за дело взялся Тони Старк, а это означало, что отказа быть не может! *** Сначала Тони казалось, что он зря это все затеял. Паучок, конечно, умильно смущался, а еще более забавно танцевал, но цели своей они так и не достигли: Роджерс, конечно, злился, но выглядел достаточно спокойно. Ровно до того момента, когда судьба в виде приметной — для Тони — чуть надорванной карточки и ловкости рук наградила Питера поцелуем. Который, кстати, оказался неожиданно неплохим, особенно учитывая тот факт, что он был первым в жизни паучка. Когда они со Стивом вышли из комнаты, то, не сговариваясь, прошли по коридору к лифту и даже спустились на несколько этажей. Выйдя в пустующий вечером холл одного из жилых этажей, они остановились друг напротив друга и молча уставились один на другого. — Тони, — начал говорить своим увещевательным тоном Роджерс, и Тони замутило от этого. Они уже не друзья, значит, и привилегии обращаться к нему по имени Роджерс лишен. — Для тебя максимум — Старк. — Тони, — проигнорировал тот его замечание, — что происходит? — Меня тоже этот вопрос интересует, — насупился Тони, складывая руки на груди для того, чтобы не выдать, как же он зол. — Если ты что-то хочешь обсудить, давай обсудим как взрослые люди. Не нужно вмешивать в это еще и членов команды. — Вот как ты заговорил! — не выдержал Тони. — Что-то я не заметил, чтобы ты возражал, привлекая на свою сторону Ванду и Клинта. Сэма и Скотта. И даже Наташу! — А ты-то поступил, конечно, красиво, когда отправил сражаться против опытных убийц пацана, которому еще и шестнадцати не было, — тон Роджерса был спокойным, но, судя по тому, как резко он дышал и каким мутным был его взгляд, это напускное спокойствие ему давалось нелегко. — Теперь-то есть! — выкрикнул Тони, делая шаг вперед. — И это, конечно же, повод… трогать его на глазах у всех. Не стыдно-то? — Роджерс тоже сделал шаг вперед, и Тони впервые в жизни почувствовал неловкость из-за полураздетого человека рядом. — С чего бы мне должно было быть стыдно? И я его не лапал, это был фант. Тони не был мастером подтекстов, а больше по саркастичным замечаниям и ехидным подколкам, но прекрасно понимал, что вовсе не о Питере они сейчас ведут речь. Понимал это и Роджерс, судя по тому, как он сжимал зубы до желваков на щеках. — Тони, скажи мне, к чему это все? — устало вздохнул тот. — Ты же согласился с тем, что Баки не виноват в произошедшем? — А как мы перескочили на Барнса, позволь спросить? — Тони настороженно прищурился. — Речь не о нем вовсе. — А о ком? Ах, он еще и не понимает?! Тони посмотрел Роджерсу в глаза и, без размаха, заехал тому кулаком в бок, что не особо подействовало: как о камень биться. Но ничего, пока он растерянно моргал, Тони добавил от себя локтем в солнечное сплетение и, когда тот инстинктивно согнулся, завершил все ударом по позвоночнику. Роджерсу понадобилось совсем немного времени, чтобы прийти в себя и выпрямиться: гребаная сыворотка. Рядом с ним Тони почувствовал, насколько он меньше и уязвимее, но чуть что — сдаваться не собирался. — Стало легче? — заботливо поинтересовался Роджерс, потирая бок. — Если хочешь, можешь ударить еще. Тони задохнулся от этой наглости и даже потянулся, чтобы последовать «великодушному» предложению, но остановился на середине движения: когда это он начал решать проблемы таким образом? С каких пор он ведет себя, как истеричка? Он же собирался поговорить с Роджерсом, но разговора, почему-то, не получалось. — Пошел ты, — процедил Тони, не разжимая крепко сжатых челюстей и быстрым — чтобы не возникло соблазна продолжить — шагом ушел в свое крыло, чувствуя спиной пронизывающий взгляд Роджерса. Там он принял холодный душ, переоделся и направился в мастерскую: возня с железом его всегда успокаивала. *** Тони не знал, сколько прошло времени, когда увидел за стеклянной дверью Питера с коробкой из-под пиццы. Тот выглядел настороженно, но решительно. Тони усмехнулся, глядя на это, но паучка впустил. — Простите, что мешаю, но Пятница сказала, что вы в мастерской и не ужинали, — а еще не завтракал и не обедал, кажется. Пятница могла бы и напомнить! — И я решил, что вы будете не против… — Господи, давай сюда, — только почувствовав божественный запах пепперони и вяленых томатов, Тони понял, насколько голоден. Он поставил коробку на стол, прямо поверх чертежей, и открыл крышку. Предательница Пятница включила кофеварку: ну хоть это сообразила. — Я взял всего понемногу, — пролепетал Питер и покраснел. — Не знал, что вы больше любите. Тони хотел пошутить, что горячих обнаженных мальчиков на столе, но решил, что это будет слишком. — Спасибо, ты очень кстати, но не стоило ради меня покидать вечеринку, — мягко пожурил он Питера, прежде чем подцепить наиболее аппетитно выглядящий кусочек пиццы и отправить его в рот. — М-м-м, с двойным сыром. — Тони даже глаза прикрыл от удовольствия. Питер так громко сглотнул, наблюдая за тем, как он поглощает пиццу и облизывает пальцы, что Тони тоже стало немного не по себе от алчущего взгляда и той страсти, которая просто плескалась в глазах Питера, грозя затопить их с минуты на минуту. — Мне с вами интереснее, — неловко улыбнулся тот. — Я думал, вы будете с мистером Роджерсом дольше… разговаривать. Судя по невозможно довольной мордашке, он явно был в восторге от того факта, что их «беседа» с Кэпом закончилась так быстро. — Не спрашивай, — вздохнул Тони, отходя к кофемашине. — Тебе не предлагаю, тебе еще сегодня спать. — А вам? — осторожно поинтересовался Питер. — Меня все равно не берет, честно. Проигнорировав вопрос, Тони запрограммировал машину на латте и с удовольствием сделал глоток той обжигающей крепкой жижи, что пил сам. Мать бы точно хватил инфаркт, если бы она это увидела. Воспоминания о матери запустили цепочку ассоциаций: родители — Барнс — Роджерс — Сибирь. Настроения Тони это не улучшило. — Значит, — Питер сделал паузу, собираясь с мыслями, — наша договоренность все еще в силе? Тони задумался: вероятно, Роджерс разгадал его уловку, но все равно бесился. Само собой, он же не знал, что паучок с Тони в сговоре, и считал, что тот использует наивного парня в своих целях. — Думаю, да, — кивнул он, сделав еще глоток. В голове начал проясняться алкогольный туман, который ненадолго отступил после душа и практически навалился снова незадолго до прихода Питера. — И что мы будем делать? — с опаской спросил тот, переминаясь с ноги на ногу. Тони поставил перед ним латте в картонном стаканчике — батарея немытых чашек ему сбивала весь настрой, а мыть их ему всегда было лень, да и зачем, если человечество давно изобрело одноразовую посуду? — Все то же, что и сегодня, — пожал он плечами, выбирая из коробки еще один кусочек пиццы, на этот раз — с анчоусами. — Ты тоже бери, — предложил он, закономерно опасаясь, что еще немного — и Питер схомячит вместо пиццы самого Тони. По крайней мере, взгляд у Питера был очень даже плотоядный. — Хочешь со мной завтра в MIT* слетать? — Конечно хочу, еще спрашиваете, — смутился тот. — А я вам не помешаю? Все же никто не знает, что я вроде как Человек-паук, а тут вы меня с собой привезете. — Скажу, что ты сын моей давней знакомой, — отмахнулся Тони. — Конечно, по прилету мы разделимся. Попрошу ректора, чтоб тебе кто-нибудь провел экскурсию. — Круто! — Наконец-то он перестал смотреть на Тони так, будто в своих мечтах облизывает его ботинки. Глаза его заблестели, но, на этот раз, от предвкушения завтрашней поездки. — Про это же можно рассказывать в школе? — Без подробностей, как ты там оказался, конечно, — разрешил Тони, ощущая облегчение от того, что невесть откуда взявшееся напряжение между ними пропало так же внезапно, как и появилось. — Спасибо, — разулыбался Питер, подхватывая со стола кусок пиццы с морепродуктами, которую тот не очень любил. Судя по тому, что он не очень-то стремился ее есть, взял просто для того, чтобы Тони его не выгнал. — Учитывая, что Бартон при мне споил тебе минимум два коктейля, ты на удивление здраво соображаешь, — заметил тот. — Это из-за ускоренного метаболизма? Питер почему-то покраснел, услышав это замечание. А ну-ка, ну-ка — это интересно. — Четыре, — буркнул он, запихивая в рот сразу почти весь кусок. Тони иронично вздернул бровь: — Я что-то интересное пропустил? — Ничего особенного, — еще больше смутился Питер. — Я могу опьянеть, но быстро проходит. Учитывая, что с момента, когда сам Тони покинул вечеринку, прошло не так много времени, и делая поправку на отсутствие у Питера опыта в определении меры и любовь Бартона к спаиванию людей (чаще всего безуспешную, учитывая суперсилы команды), вряд ли это было «ничего особенного». Получается, паучок просто сбежал. В таком случае, он выбрал странное место, но, по крайней мере, стало понятно, почему он ведет себя гораздо откровеннее, чем обычно: на координации алкоголь уже почти не сказывается, а на соображалке — все еще да. — Да ладно, мне завтра Бартон все равно все доложит, — усмехнулся Тони, хлопая его по плечу. Он напрягся от прикосновения и чуть ли не отпрянул. Занятная реакция. Может быть, у него обострена чувствительность? — Пятница, а выведи на экран тот фрагмент вечера, который так смущает Питера, — приказал Тони, понимая, что сейчас просто ходит на острие ножа. — Не надо, — испуганно попросил Питер, резко бледнея. — Я же теперь точно посмотрю, — развеселился Тони. — Какой из? — уточнила Пятница ехидно. — О, а есть из чего выбрать? Питер закрыл лицо руками и застонал. Кажется, Тони немного переборщил с ехидством. — Ну, успокойся, — он привлек Питера к себе, позволив уткнуться в свое плечо, и похлопал по спине. — Нашел проблему. В твоем возрасте веселиться — нормально, — услышав это замечание, паучок будто бы всхлипнул, прижимаясь теснее. О нет, Тони явно переоценил его трезвость. — Обещаю, не буду смотреть, — заверил он, скрестив за спиной Питера пальцы. — Обещаете? — Питер закинул руки ему на шею и посмотрел в глаза, облизав яркие, ярче чем обычно, губы. Радовало, что он не был возбужден (он так прильнул к Тони, что тот все его ребра почувствовал, не то что стояк). В противном случае и так более чем неловкая ситуация могла стать попросту катастрофической. — Слово Старка, — усмехнулся Тони, отстраняя его от себя. — А сейчас тебе не мешало бы немного поспать. Сам до комнаты дойдешь? — Конечно! — преувеличенно бодро ответил Питер. Помолчал и вздохнул: горько и с укором. — Простите, я не хотел на вас вешаться. — Ты и не вешался, — немного скривил душой Тони, но по сравнению с некоторыми дамочками Питер — просто монашка ордена святой Марии Египетской. — Просто я хотел бы завтра вылететь пораньше. Ты же не хочешь завтра весь день изображать вареную сардельку? — А-а, — протянул Питер, чуть кивая и расплываясь в той разновидности благодарной улыбки, которую Тони больше всего ненавидел. — Сардельку — не хочу. Я тогда пойду? Когда паучок скрылся за дверью, Тони приказал Пятнице проследить за тем, чтоб он добрался до своих комнат, и — конечно же — вывел на экран видео из комнаты отдыха. Сначала было скучно: команда пыталась объяснить Питеру, что Тони — сволочь. Питера это закономерно не удивило: вероятно, именно это качество его и привлекло. Ну и красивые глаза. Но, в первую очередь, двинутые мозги и сволочизм — два качества, на которые ведутся мальчики и девочки сразу после денег. Правда, они называют это умом и харизмой. И не то чтобы такие качества у Тони отсутствовали, только проявлялись совсем по-другому. После этой неловкой беседы Романофф вовлекла Питера в еще более неловкую про первый поцелуй, хотя любому идиоту, а Романофф идиоткой не была, было бы ясно, что паучок все еще дружил с единорогами до появления Тони в его жизни. Дальше стало веселее: пока все ждали пиццу, Бартон сунул Питеру стакан с еще одним Куба либре, который тот выхлебал в несколько глотков, даже не заметив этого, погруженный в раздумья. Пиццу он не ел, задумчиво на нее пялясь и — на этот раз маленькими глотками — уничтожая четвертый коктейль. Серьезно, там что, взрослых людей вообще нет? Карапуз пьян, как сапожник, а никто этого не замечает?! Ладно, в их оправдание стоит сказать, что выглядит он вполне трезвым. Не считая мутного взгляда и чуть заплетающегося языка, ничего его и не выдает. За это время разговор зашел о том, какие у кого есть интересные умения, помимо основных. И пока Роуди пел похабные частушки, заменяя — видимо, из-за Питера — самые скабрезные выражения остроумными синонимами, Сэм жонглировал, Ванда заставляла всех думать, что в комнате пошел дождь, а Бартон по одному прикосновению к лицу определял, до кого же дотронулся, все было хорошо. Ровно до того момента, пока Романофф не продемонстрировала шикарную растяжку. Будто бы, во-первых, все не видели, как она ломает шеи этим своим пугающе охрененным захватом бедрами; во-вторых, будто это не входило в список ее основных компетенций. Вот частушки бы спела, Тони — да и остальные — бы удивился. Наблюдая за тем, как она чуть ли не завязывается в узел или разводит ноги круче всякой гимнастки, он не выдержал и налил себе виски: на практически трезвую голову это смотреть было невозможно. Почему они не развлекаются так в его присутствии? «Потому что, — подсказал ему внутренний голос, — ты увел главного блюстителя нравственности с собой». Могли бы и позвать! — Я тоже так могу, — скучающе пожал плечами Питер. Тони хмыкнул: зря это он, определенно зря. Естественно, его попросили продемонстрировать. Питер, не моргнув глазом, встал на пол и, опасно покачнувшись, задрал ногу почти параллельно телу, причем было видно, что эта неидеальность лишь следствие пусть и тянущихся, но узких джинсов. Из этого же положения он сделал кувырок назад через диван, каким-то чудом приземлившись уже на две полусогнутые ноги, выпрямился и встал на мостик, демонстрируя впалый живот. После чего он лег на пол грудью и выкрутился так, чтобы поставить ступни себе же на плечи. Совершенно охреневший Тони наблюдал за всем этим с не меньшей завороженностью, чем за Романофф. Паучок тем временем подтянул брючины, собирая их складками на бедрах и икрах, и практически — за вычетом неудобной одежды — сел на шпагат. Задница у него, между прочим, в таком положении смотрелась выигрышнее, чем у рыжей. Тони ошеломленно допил остатки жидкости в стакане: вот это значит Питерово «немножко занимался балетом»? Не верилось, что настолько ошеломительная гибкость и растяжка — следствие паучьей силы. Это так не работает! Хотя, если вспоминать Рида… — А подбородком до ширинки дотянешься? — будто между прочим поинтересовался Бартон. В его голосе даже не было сарказма, только удивление и, немного, восхищение. Уилсон шикнул на него, но паучок уже вошел в раж. — Без проблем, — заявил он, садясь, и на самом деле уткнулся лицом себе в пах. У него вообще есть сраные ребра? Пожалуй, Тони бы не отказался посмотреть, как он сам себе отсасывает. Наверняка грандиозное зрелище. Какое еще, блядь, не отказался бы? На год рождения посмотри! — Вот это полезная фича, — медленно протянул Бартон с восхищением. Он сразу же получил локтем в бок от Ванды, да и Романофф, кажется, его ущипнула, но слова уже прозвучали, и паучок их услышал. И, в кои-то веки, сообразил, как это все выглядит, ойкнул и вскочил на ноги, на ходу покрываясь красными пятнами. — Я никогда… Я не… — зачем-то начал оправдываться он. Благодарность богам, среди всех этих незрелых личностей нашелся Сэм Уилсон, который смог буквально парой замечаний свести неловкость на нет, успокоить Питера, усадить его назад на диван и даже заставить поесть. Зевая, Тони поставил запись на быструю перемотку: дальше не было ничего интересного. Сокомандники трепались ни о чем, ели пиццу, обсуждали операции и какие-то фильмы и музыку… Очень скучно до той минуты, когда Роуди с какого-то перепуга стукнуло в голову под одну из его любимых мелодий пригласить потанцевать Ванду. То есть понятно, с какого перепуга: получив от Тони возможность передвигаться на своих двоих, он кайфовал от самых простых вещей вроде ходьбы или бега. Или, как в этом случае, танца. Пока он немного нетвердо кружил Ванду по свободному пространству комнаты, Питер обвел все еще мутным взглядом оставшихся и остановился на Романофф. На его лице отразилась сложная работа мысли, и он решительно поднялся на ноги. — Паучок, не смей, — закричал Тони, но Питер уже протянул ей руку. Это стоило того хотя бы ради проскользнувших на пару мгновений растерянности и, одновременно, удивления Романофф, которая, видимо, тоже порядочно надралась, потому что приглашение приняла. Тони с удовольствием предвкушал, как сможет над ней поиздеваться, когда паучка не будет поблизости. Неизвестно, чего Питер ожидал, но выражение его лица, когда она положила его ладони себе на талию, было попросту бесценно. — Пятница, я все равно не понимаю, чего тут стыдного? — уточнил Тони, наблюдая как Питер с Романофф топчутся на пятачке метр на метр. Последняя при этом выглядела так, будто бы сдерживается, лишь бы не рассмеяться. — Не считая того, что соло он танцует намного лучше? В миллион раз лучше. Похоже, она его ведет в танце?! — Подождите, — многообещающе хмыкнула Пятница. И действительно: не прошло и полминуты, когда Питер чуть было не столкнулся с Роуди, запутался в ногах и, несмотря на все старания партнерши, упал вместе с ней, придавив ее к полу. В этот момент Романофф все же не выдержала и прыснула, и Питер, сначала испугавшийся, нервно рассмеялся вместе с ней. — Питер, ты просто чудо, — усмехнулась она и чмокнула его в лоб. — Поверь мне, мало кому удается полежать на мне и уйти после этого живым. — Простите, я нечаянно, — пискнул он, начал подниматься, усиленно не косясь в сторону декольте. М-да, не знает Г.И.Д.Р.А, что для внесения сумятицы в ряды доблестных Мстителей достаточно одного неуклюжего подростка с традиционным для его возраста недотрахом и неумением пить. С другой стороны, сокомандники тоже хороши: Тони мог понять, что Питер со своей милой неловкостью пиздецки забавен, но и меру надо знать. Тони с трудом отцепил ладонь от лица: — Ну, что ж, хорошо, что не только в моем присутствии он заикается и постоянно падает, — заключил он. Тем временем на экране Пятница-предательница пришла на помощь Питеру, проинформировав его, что Тони в мастерской и «двадцать семь часов без пищи», и предложила занести ему поесть. А виски и кофе что, за источники калорий уже не считаются? Вроде бы еще был энергетический батончик, который ему утром подсунула Пеппер. — А Стив где? — уточнил Сэм. — Мистер Роджерс просил не беспокоить, — Пятница ответила таким ровным тоном, что веселье как-то сразу схлынуло, чем и воспользовался все еще смущенный паучок, чтобы покидать в пустую коробку по паре кусков от всех оставшихся пицц и ретироваться. Тони не стал слушать обсуждение их со Стивом отношений — сплетничают, как старшеклассницы на девичнике, право слово — и отключил трансляцию. — Пятница, — протянул он устало. — Что это было? Зачем ты его ко мне отправила? — Мистер Паркер вам всегда поднимает настроение, сэр, — пояснила та, выводя на экран картинку зарывшегося в одеяла паучка, мирно посапывающего в неестественной ни для одного человека позе. Тони поймал себя на том, что расплывается в улыбке, и не стал ничего отвечать Пятнице. — Послушай, а у нас есть среди студентов MIT подручные, на которых можно положиться? — задумчиво поинтересовался он, формируя в своей голове план. — Мистер Флорес, работал летом в лабораториях, старший курс, глава одного из студенческих сообществ. Соединить с ним? — Да, давай, — Тони улыбнулся своей идее. Паучок просто засиделся в девках, нужно как-то менять это. — Лиам, привет, это Старк. Послушай, Лиам, я завтра буду в университете, мог бы вечером в неофициальной обстановке пообщаться со студентами. Как ты на это смотришь? Нет, никаких ограничений, наоборот, первокурсники в первую очередь! Может, среди них растет очередной Тони Старк, а я не знаю? Какая же вечеринка без пива? Я угощаю. Если будут вопросы или нужны будут деньги, обращайся к моей помощнице, она пришлет тебе контакты. Спасибо, надеюсь, рекомендации от Старк Индастриз покроют тебе это беспокойство? Что ж, завтра ему придется отбиваться от студенток всех возрастов и форм, но это того, как надеялся Тони, будет стоить. — Мистер Старк, вы же все равно дали бы ему рекомендации? — укорила его Пятница. — Да, это называется хитрость и коварство, — саркастично хмыкнул Старк и вернулся к работе. *— Массачусетский технологический институт *** Поутру все выглядели малость зеленоватыми. Особенно паучок. Правда, у того была проблема посерьезнее: стыд после первой пьянки. Ему, в отличие от остальных — после ухода Питера они продолжили пьянку и несколько часов орали ночью в караоке, — Тони даже в какой-то мере сочувствовал. Отправившийся вчера спать несколькими часами позже паучка и отлично отдохнувший Тони прошелся по кухне, солнечно всем улыбаясь и всем телом чувствуя укоризненные взгляды по этому поводу. Только Романофф была, как всегда, свежа и ехидна. Прямо интересно, как она умудряется? — Как вечеринка? — тщательно скрывая злорадство, поинтересовался Тони, вынимая из холодильника томатный сок, бекон и лоток с яйцами. — Как со Стивом поговорили? — в тон ему с сарказмом поинтересовалась Романофф, прежде чем отправить в рот ложку жирного русского супа, которым она лечила похмелье. Остальные не рисковали: похмелье от него, может быть, и проходило, но получать заворот кишок никому не хотелось. — Уела, — признал Тони, закидывая бекон на сковородку и чувствуя на своей пятой точке кое-чей несовершеннолетний взгляд. Просто чтобы некое членистоногое знало, что пялиться некрасиво, Тони специально наклонился к корзинке с овощами и еле сдержал смех, услышав, как «кое-кто» закашлялся за его спиной. Закончив с готовкой, Тони поставил перед Питером стакан с солено-перченым томатным соком, в котором плавало сырое яйцо, и сэндвич с беконом, сыром и помидорами. — Э-э, что это, — моргнул Питер, осматривая все это великолепие. — То, от чего тебе мигом станет лучше. Не благодари, — чуть поклонился Тони, рисуясь. — А нам? — Бартон сложил брови домиком и обманчиво выглядел сожалеющим о своих вчерашних поступках. — А вы заслужили? — буркнул Тони, посмотрев на него максимально строгим взглядом. Он осуждал не саму вечеринку — замечательно, что Мстители смогли расслабиться, — а то, что никто не подумал о том, что Питер еще не отрастил настолько толстой шкуры, как каждый из Мстителей. Особенно виноват Бартон. Надо проследить, чтобы в следующий раз в стакане Питера было что-нибудь безалкогольное. Ладно, в присутствии Тони может выпить, тот же не изверг какой-нибудь. Скрипнула дверь, и на кухню заглянул Стив. Застыл в дверях, встретился глазами с Тони, сжал губы в тонкую линию, сощурился. Обычно, когда он так делал, Тони сбегал с кухни, но сегодня он не собирался сдаваться: все еще не разрывая зрительного контакта, Тони скользнул рукой по плечу Питера ему на грудь, приобнимая, и чмокнул в макушку. Смотрелось наверняка странно, но зато подействовало: зашипев сквозь сжатые зубы, Стив захлопнул дверь так, что та только каким-то чудом удержалась на петлях. — Карапуз, как доешь — собирайся, — бросил Тони, подхватывая свой стаканчик с кофе и пытаясь направиться к выходу. — Я собираюсь вылететь через час. — Нет, — остановил его возглас Питера. Тони медленно обернулся, не веря своим ушам. — Я никуда не поеду, пока вы не позавтракаете, — упрямо заявил Питер, испуганный собственной смелостью. — Так его! — усмехнулась Романофф, похлопав его по плечу. — Хорошая смена растет, боевая. — С полезными умениями всякими, — вклинился (Тони внутренне посмеялся с получившегося каламбура) Клинт, наболтавший себе гораздо менее эффективное подобие целебного напитка, приготовленного Тони для паучка, и сейчас пытающийся это выпить. Судя по сморщенному носу, гадость еще та. Питер залился краской, вспомнив свою вчерашнюю «демонстрацию». — Ладно, — неожиданно для себя согласился Тони. — Но ты наденешь то, что для тебя приготовила Пятница, и не выкинешь то, что там в карманах. Для задумки Тони нужно было, чтобы Питер выглядел хоть немного старше. Чуть более строгая и дорогая одежда ему в этом немного поможет. Должна же у него быть хоть одна человеческая рубашка? — Если это будет не унизительно. Надо же, паучок все же научился ставить приемлемые условия! — Конечно, — кивнул Тони и сделал большой глоток кофе, прикидывая, что он хочет на завтрак. И пусть пацан только заикнется, что презервативы и смазка в его карманах как-то ущемляют его достоинство. Вечером, когда на свежее симпатичное мясо будут вешаться скучающие нетрезвые первокурсницы — и, с учетом вероятной паучковой бисексуальности, первокурсники — с низкой самооценкой, он еще скажет спасибо за заботу. Как оказалось, Питер заботы не оценил, потому что первым, о чем он спросил, плюхнувшись часом спустя на кресло напротив Тони в его частном самолете, было назначение этого стратегического запаса. — А ты не догадываешься? — спросил Тони и пожал плечами. — Вечером студенты меня пригласили обсудить… — крепость дорогого алкоголя и местных буферов, — новые направления в инженерии. Ты тоже идешь со мной. Найдем тебе цыпочку погорячее, как ты на это смотришь? В ответ Питер стал настолько подозрительного цвета, что Тони скептически закатил глаза и махнул рукой в сторону туалета, куда Питер сразу же и умчался. — Милая, — Тони ослепительно улыбнулся миловидной стюардессе. — Нет ли на борту приличного пива? — Обижаете, мистер Старк, — отзеркалила она его улыбку. — Другого не держим. — Принесите, пожалуйста, — попросил он, подмигнув ей. Девушка пришла в восторг и ушла в сторону рубки, завораживающе покачивая бедрами. Может быть, лет десять назад, Тони бы и повелся. А сейчас все это уже приелось. Вот паучок, злящийся и сверлящий глазами за парочку безобидных резиновых изделий в кармане джинсов классического покроя (реально делает старше) — уже интереснее. Закинув ногу на ногу, Тони улыбнулся самому себе в стекле иллюминатора. Лететь было совсем недалеко, но Питер вполне успеет полечиться. Пора показать ему взрослый мир.