Иногда наступает момент, когда те, кто рядом, становятся оковами, которые хочется разорвать…
© Савада Тсунаеши
Битва Небес. Тсунаеши стоит напротив поверженного противника и держит в ладони кольцо Неба. Он не спешит надевать его на палец, а просто смотрит и улыбается. — Чего ты ждешь? — раздражительно спросил Занзас. Бесполезная трата времени из-за какого-то мальчишки, который тянет резину, не одевая кольцо. Вероятность того, что оно его примет, почти сто процентов, но надо удостовериться. — Знаешь, любой игре рано или поздно приходит конец… Скайрини дернулся от резко изменившегося голоса Тсунаеши. Если бы только голос — на лице появилась улыбка, больше похожая на оскал, стальной блеск в глазах. Савада выглядел расслабленным, но Занзас готов поклясться, что это всего лишь кажется. — Что? — хмурится мужчина. Интуиция настороженно шептала, что что-то здесь нечисто. Неспроста Савада тянет время и завел разговор про игру. — Какое отличительное свойство неба? — Тсунаеши поднимает голову и смотрит на небо, заполненное черными тучами. — К чему ты клонишь, мусор? — Зназас терпеть не мог, когда люди ходили кругом да около. Прогремевший гром стал предвестником дождя, который хлынул буквально через считанные секунды. Где-то слышались еще звуки боя, но два Неба стояли, не шелохнувшись. Скайрини прожигал взглядом Тсунаеши, последний безмятежно прикрыл глаза, подставляя лицо под дождь. — Небо свободно, его свобода безгранична, — отвечает Савада, теперь уже смотря на бывшего противника. — Но оно очень не любит, когда в него вторгаются без спроса. Разве не тебе ли об этом не знать? Янтарные глаза светились огнем. Но огонь этот был каким-то другим: холодным, гордым, совсем не похожим на тот теплый огонек, который Тсунаеши использовал до этого в битве с боссом Варии. Савада был прав. Несмотря на то, что Вария была цепным псом Вонголы, сам босс не любил, когда в его дела вмешиваются без его ведома. Те, кто сделал это, больше не вмешивались, да и в другие дела тоже, просто не могли. Но Занзас по-прежнему не понимал, о чем говорит сын Внешнего Советника. — Знаешь, что самое смешное? — парень будто не видел не понимания своего собеседника и продолжал говорить о чем-то своем. — Многие считают, что у Неба всегда должны быть Хранители, без которых оно жить не может. Свобода или Хранители? Что бы выбрал ты? Уголки губ Занзаса подрагивают, делая некое подобие улыбки. Скайрини понял, к чему клонил мальчишка, но отвечать не спешил. — Неважно, что думаю я, мусор, это твоя жизнь и тебе решать, — неожиданно даже для себя спокойно отвечает мужчина. Теперь, когда смысл слов стал понятен, босс Варии успокоился, но на смену спокойства быстро пришло предвкушение… Чего? Чего-то, что вот-вот должно изменить жизнь. Савада неспроста завел этот разговор. Он знает, что за ним наблюдают отец, Реборн, Хранители, Вендиче. — Иногда наступает момент, когда те, кто рядом становятся оковами, которые хочется разорвать, — Тсунаеши медленно натягивает кольцо на палец. Ему надоело видеть постоянную ложь Хранителей, неестественность их поведения и неискренность их поступков. Тсунаеши не раз замечал, как колебался перед тем, как спасать «любимого» Джудайме, Гокудера; насколько пропитана фальшью улыбка Такеши; Мукуро, преступник, оставшийся рядом с Небом только ради свободы от тюремного заключения в Вендикаре; общение с Хибари без избиений тонфа — понять настоящее отношение Хранителей к Небу несложно, но замечал все это, похоже, только Тсунаеши. Ему надоело играть несмышленного, неуклюжего добрячка Тсуну, жалостливого к своим врагам. Игра в две стороны рано или поздно закончится, важно, кто сделает первый шаг. Его обычно делает победитель. Савада не шутил, когда говорил Реборну, что не станет боссом. У Вонголы своя игра, у Тсунаеши — своя. Одно поле, другие правила. Но в этой игре победитель один. — Свободное Небо всегда избавляется от оков. И кольцо Неба разлетается на осколки.