День 402.

День 402

Короткая очередь в спину — очередной топорист раскинулся на железных перилах, подняв столп пыли. Услышав одобряющий и наполненный красивыми афоризмами монолог дикого собрата, боец лишь оторвал очередной жетон с безымянного бойца. — Да, этот мир не со всеми одинаково справедлив. Ну чтож, наверняка ему повезет что-нибудь вытащить в следующий раз. — взгляд бывалого вояки соскользнул на запачканные часы. Судя по всему, у нас оставалось менее пяти минут. — Черт, а ведь мы никогда не опаздывали на выход, да? — Не переживай, по крайней мере мы все равно уже ничего не потеряем, — этот же парень обвел рукой пустой ангар завода. — все мертвы. Ладно, давайте выбираться. Мужики, ключ на месте? — Конечно! — воодушевленно ответил отряд. — Ах вы ублюдки, а ну идите сюда… — растревоженные дикие, словно бабульки ночью под окном, на все лады расхваливали кричавших солдатиков, чем вызвали только их добрый смех. — Не тревожьте их уж лишний раз, раз заданий нет. Пусть себе сидят, мало ли опять черт с СКС затесался. — все вокруг одобрительно хмыкнули, подняли свои «тризипы» и, помогая раненым, отправились на выход. — Да что за… сраный ключ! — угрюмый дядька в тяжелом бронежилете пнул железную дверь, но здесь это так не работало. — Чего случилось-то? — Ключ. Он не подходит! Я серьезно! — Да ладно, всегда же им пользовались. Не торопись, давай я попробую. Время шло, а дверь все так же не открывалась. Поковыряв замок еще несколькими ключами, было принято тактическое решение бежать к обычному выходу. — Да мы же уже не успеем! — Скидывайте лишнее, да побежали! — Ох черт, я еще никогда не пропадал… И особо-то не хочу, хоть это ничего и не решает. — Сгущенку, сгущенку выкидывай! — Хрен там, мне для квеста! Я ее прям по дороге наверну, если нужно будет! Вон дефенедер лучше скину! Взяв бойца со сломанной ногой отряд двинул обратно, буквально оставляя за собой путь из вещей, покуда время начинало поджимать. — Да бросьте уже меня! Я даже не умру, какая разница! — Тащи свою единственную тапку, давай! Все дойдем и живы будем! — Ну и дураки, черт возьми. За это с вами и хожу, — улыбнулся висящий на плечах медведь. Довольно редкое зрелище в нынешних реалиях. Но его лицо приняло обратно суровое выражение, и единственная здоровая нога заскакала в три раза усерднее. — Бегите вперед, откройте дверь! Мы дойдем! Бегущий налегке со сгущенкой в одной руке дернул ручку. Она не поддавалась. С разбегу пнул, а затем и приложился плечом. Не сработало. — Да что черт возьми происходит?! Открывайся, ржавый кусок металлолома, мать твою! — Да ничего не происходит. Мы опоздали. — обычным спокойным голосом заявил негласный капитан, рассматривая стрелки часов. — Уже две минуты, как они закрылись. — Чтож мы теперь… пропали, значит? — ухмыльнулся раненый в ногу, встал к стене и достал пачку Мальборо. — Да и ладно, столько раз мы погибали в этих местах, чего нам бояться? — Это понятно. Просто как-то не по себе. Знаешь же, не боль пугает, а ее ожидание. Кх… чертова неизвестность. — Согласен. Гнетет как-то. Хех, даже смешно. Не думал, что что-то здесь еще способно меня удивить. — Тщщщ! Слышите? Дикие что-то бормочут! — Разумеется, они же прям под боком, тупица. Чего нам до них. — Ты можешь просто послушать, что именно они говорят? Это не обычные реплики. — все жильцы железной коробки разом навострили уши, готовясь услышать новые истории наших младших (по разуму) собратьев. — Я уже просто не могу. Сколько это может продолжаться? За что мы здесь? — Спокойно, братишка. Ничего не поделаешь. Многие уже поехали крышей, если и ты вдруг… Я останусь один здесь. Хех. Хахахахах-кх-кх-кх, кхм. Какая ирония. А я был одним из первых. — Да, да, да. Ты прав, прав. Как обычно прав. Это ничего не решит. Насколько нас еще хватит? Я уже и не знаю, что и думать. Даже думать не могу. А ты? Ты что думаешь? — Успокойся, говорю, Митяй. Садись к бочке, хватит юлить вокруг да около. Что я думаю об этом? Да ничего. Жалко, что мать дома одна осталась. Не знаю, что и думать. Наверное, Юлька, сестра моя, помогает. Теперь даже работать негде, приходится вот такими делами заниматься. Ктож знал… — Да никто, никто! Смысл-то какой? Ради чего мы здесь? — истерический голос на секунду затих, наверняка смотрел на часы. — даже время уже вышло! Здесь никого нет! А мы даже не можем потревожить мертвых! Господи, зачем, зачем все это нам… — Знаешь, Митяй, а я ведь здесь работал. Правда не в этих цехах, а там, восточнее. Сейчас уж там ничего нет. Одни руины, — там, наверху, чиркнула зажигалка. — Столько там друзей, коллег полегло. И какого черта я не с ними? — удивительно спокойный грустный голос мягко продолжал свое повествование. — Теперь я с тобой согласен. Лучше сдохнуть, чем быть здесь! — Так вперед. Тебе даже пушку выдали. — Шутник хренов. Сам знаешь, что это не поможет. У меня до сих пор с прошлого раза голова раскалывается. — Анальгинчику дерни. Я сам всегда так делаю, в раздевалке припрятал пару пачек. Хорошо помогает. — Черт. Мать твою… — прошептал сгущенщик, стеклянными глазами смотря на закрытую дверь. Многие здесь были абсолютно с ним согласны. — Это что, шутка такая? Так это нихрена не смешно! Сраные трюкачи! Боты не могут так говорить! Я вытрясу из них это дерьмо, как из обычных кукол! — взревел медведь с поврежденной ногой и заковылял ко входу с «эмкой» наперевес. — Подожди, братишка, на самом деле… мы могли бы услышать больше интересного. Разве не за этим ты здесь? Ведь их даже никогда не называли ботами. Они дикие… да, теперь это звучит логичнее. Пошлите лучше расспросим, что они имеют ввиду под «смерть — не выход», — тяжелая рука капитана легла на плечо товарища. — если мы хотим знать больше — нам нужно поговорить. — Тепло здесь, хорошо. Правда, Митяй? Остынь, присядь, скоро они придут снова. Мы должны делать все, что в наших силах. — А? Слыхал? Кто-то идет? — Странно, мест… наши обычно обходят это место стороной. Если только это не- Речь оборвал выстрел из дробовика и утробный крик Митяя: — Ну и че тут, есть кто, нет? — Эй, бра- Высунувшийся шлем чуть было не схлопотал дроби, но вовремя ретировался обратно за угол. Кэп остановил бесстрашного и знаком сказал оставаться в укрытии. — Мужики, мы это, не воевать пришли! — А зачем еще?! Вы, мрази, больше ничего и не знаете, кроме хабара и заданий! Безжалостные убийцы! Я скорее сдохну, чем поверю вам! — Это можно устроить, безмозглый ботинок! Ошибка природы! — зарычал кто-то из укрытия, и из-за угла высунулось дуло «эмки». Знаете, альтруисты — очень важные люди. В каждом коллективе необходимо присутствие такого человека. Зачастую без них атмосфера в отряде глубоко напряженная, а то и вовсе эгоистичная или враждебная. Поэтому профессионалы часто работают в одиночку, не способные справится с собственным характером или характером партнера. Нельзя составить идеальный отряд из отмороженных убийц, киллеров или элитных войск спецназначения — он уничтожит сам себя. Возможно не в прямом смысле, но реально и такое — разлад в таких серьезных вещах не может значить ничего хорошего. Однако даже эти люди не являются супергероями. Они не в силах исправить критическое положение или внезапный порыв, вызванный самими эмоциями. Никто от этого не застрахован. Вы понимаете, о чем я? Уверен, что да. Дрожащая рука все еще лежала на эмке, обжигаемая парами после выстрела. Кэп застыл вместе со всеми, уставившись на сползающий по стенке труп. Нет ничего страшного в смерти вашего естественного врага, ведь либо вы, либо он. Нет ничего страшного в том, чтобы убивать ботов, не имеющих души. Здесь было нечто другое, хотя никто не понимал, что же изменилось. Кажется… мы убили человека? Да, он стрелял в нас, но это не были повадки безжалостного убийцы или контрактного бойца. Этот человек стрелял из-за страха. Страха погибнуть. — Мать твою… — банка сгущенки выпала из разгрузки и покатилась по земле к оставшемуся дикому, который лишь устало разглядывал дырки на теле товарища, докуривая сигарету. — Чтож, теперь я совсем один. — хмыкнул дикий, кидая окурок в горящую бочку. — садитесь, ну или можете и меня пристрелить, вам уже без разницы. — Как это без разницы? — А что не так? Живыми вам отсюда уже не выйти. А Митяй-то, Митяй опять мигрень схватит. А ты меткий, медведь, садись сюда, — дикий указал на перевернутый стул, где секунд тридцать назад сидел Митяй. — у меня тут анальгинчик есть, может и попроще умирать будет. Но бедняга не двигался с места. Опущенные глаза осматривали старого потрепанного друга. Она меня никогда не подводила, и вот сейчас не подвела. Так почему у меня есть чувство, будто в этот раз я опустил ошибку? В конце концов, дотолкав товарища до стула, мужики встали вокруг, но не спешили задавать вопросы. Взгляды постоянно скользили вдоль покрашенной в багровый стены. Только кашель дикого разносился по цеху, тревожа погибшего. — Вы чего пришли-то? Помолчать, помянуть неразумного? Пхах, ладно. Митяй уже на грани был, так что это вопрос времени. Он вернется, но уже скорее всего даже не вспомнит меня. Здесь я наверно последний остался, в сознании-то. Грустная история, да? Служивые? Я, кстати, Олег, если что. — Ты ведь… неважно. Почему мы еще живы? Таймер давно достиг нуля. — Так это ненадолго, братцы. Вот придут они скоро, и все. Даже не вспомните меня. — Подожди, ты не мог бы говорить понятнее? Все что ты тут несешь понятно только тебе. — закряхтел раненый, дергая ногой. — А ты чего разговорился-то? Интересно стало? Твое дело жать на спусковой крючок, разве нет? — в разговор вмешался капитан отряда: — Может мы и похожи на головорезов, но у нас у каждого свои цели, свои ценности и нормы морали. Не суди по забралу шлема, мы ничем не отличаемся от тебя, хоть и одна команда. — Охооо. Правда? А вы, товарищ капитан, помните хотя бы, как зовут ваших бойцов? Кх-кх, или это не особо-то и важно для выполнения поставленной задачи? — продолжал язвить Олег, не теряя самообладания. — Конечно, мы знакомы очень давно. Вот, например, раненый… э-э-э… что? — я в упор смотрел на своего давнего друга. Со времен катастрофы мы неотступно сражались вместе, учились выживать, радовались очередной победе, вместе вынося очередной тризип, до верха наполненный стволами и побрякушками. Он так же смотрел на меня. Испуганными глазами, в которых я прочитал отражение своих мыслей — мы не помним имен друг друга. Атмосфера вокруг потяжелела, ведь никто не смог бы ответить на данный вопрос. — Как же так-то, братцы? Неужели никто из нас ни разу не обмолвился о своем происхождении? — задал сгущенщик вопрос, что давно витал в воздухе. Дикий лишь нервно ухмыльнулся. — Это нормально. Здесь никто этого не знает. И никогда ведь и не задумаются, если не спросишь. Некоторые используют клички, и только я, кажется, помню пару имен. Меня за такое давно бы уже убрать должны, да видимо руки не доходят. Дела у них, дела… — Да о ком ты говоришь-то? Кто они-то? — зарычал раненый. Да, этот парень не любит окольные пути. Проигнорировать его вопрос было довольно глупо, и за это у головы Олега тут же оказалось дуло эмки. — Хееех. Это ребята, что реально управляют этим местом. Этакая корпорация, третья сторона конфликта. Люди, что собирают лучших из лучших среди медведей и юсеков, и за счет невиданной здесь амуниции превращают их в идеальную политическую силу. База их, кстати, находится где-то здесь, в Таркове, но, как и сами знаете, пока что в город попасть нереально. Возможно именно из-за них, — умхыльнувшись, Олег обвел нас глазами. В чувства нас привел голос из угла комнаты, где располагался последний боец отряда. Черт, он настолько неприметен и тих, что о его существовании мы вообще зачастую забывали. И в этом его сила как бойца, однако сама личность была слишком покрыта мраком. — Звучит как бредовая теория поехавшего ботинка. Доказательства? И зачем нам это рассказывать? Ты попросту отвлекаешь нас, верно? — его слова вернули нас в норму. Вот о таких людях говорят «редко, но метко». — Нет, оно мне без надобности, просто пришедшие к власти милитаристические организации никогда ничего хорошего народу не приносили. Поэтому я не против, если вдруг кто-то их остановит. Хотя меня не оставляет ощущение, что это кружка воды в гигантском пожаре. Каждый может стать героем. Для этого не обязательно обладать суперспособностями, бесконечно дорогим обвесом или харизмой вести за собой целый мир. Как вы думаете, как это возможно? Я думаю, что это способность принять свои недостатки, закрыть их своими достоинствами и применить их по назначению. Иногда это может стать крестом, который придется пронести всю свою жизнь, а иногда это единичное самопожертвование. Героизм не всегда выглядит как нечто прекрасное, вдохновляющее или мотивирующее. Героизм — это… хотя, у каждого свое определение, верно? Хех. Однако, никогда не стоит забывать, что как бы ни была тяжела ваша ноша, ее всегда можно разделить с ближними. Каждый из нас это маленькое чудо, способное что-то изменить. А если чудес будет… несколько? — Хорошо. Мужики, давайте не будем безымянными крысами, что бродят в здешних местах. Нам нужны позывные. — Знаете, пусть я останусь медведем. Я не против быть сильным человеком, сражающимся за свои идеалы. — раненый привстал, стукнул кулаком в грудь, правда сразу же рухнул обратно на стульчик и тихо заохал. Сила — она не в твердолобости и жестокости. — Ладно! Тогда я сгущенка! Мораль и душа компании! — погремел разгрузкой солдат и достал оттуда очередную банку, предлагая перекус. И откуда он столько взял на заводе? — Лост. — буркнул наш спецназовец в уголке. Лаконично, но не слишком понятно. Жаль, я бы хотел узнать его поближе. — Ну, я… Знаете, мужики, фильм на гражданке смотрел. Про волшебника одного, да. Верите в чудеса? Я верю. И если Олег прав, и их нужно остановить — мы остановим. Любой ценой. Потому что самое ценное в этом мире — свобода. Нашу свободу уже отобрали, но мы не позволим повторить это с остальным миром. Зовите меня Добби, ребята. — Эй, выжившие. С вами говорит отряд «Га-Болг». Мы довольны показанными вами результатами за время последних 217 рейдов. Мы готовы предложить вам гораздо большую зарплату, чем вы получаете с награбленного, кров и удовлетворение любых ваших потребностей в пределе разумного. Вы будете участвовать в тех же боевых действиях, но с наилучшей существующей на данный момент экипировкой. Нам нужны люди с такими выдающимися способностями. В случае отказа вы будете ликвидированы. — Женский голос эхом прокатился по цехам, звуча где-то сверху. — И этим вы желаете нас напугать?! Сколько раз мы погибали в этих местах, щенки! Хтфу, черти, и не таких разбирали! — медведь вскинул свою верную винтовку, спрятавшись за дверью верхнего этажа. Весь отряд к этому времени рассредоточился по зданию, заняв ключевые точки и прикрывая друг друга. — по одному, детишки! Хах… а ведь если бы не Олег, это бы показалось неплохой идеей. Черт, неужели мир так хитер? — Да, иногда тяжело понять намерения людей. Просто следуй своим идеалам. Ну, я пошел. — все еще греясь у бочки, Олег вдруг достал свой пистолет. Медведь не успел бы среагировать, патрулируя взглядом потолок, но в этом и не было никакой нужды: ствол вошел в рот дикому. — Ну шо, пацханы, до встхечи. — промямлил последний разумный дикий в этом городе. Последняя, отцовская улыбка так и не сошла с его лица. Но выстрела никто не услышал — весь завод утонул в непрекращающихся хлопках и скрежете металла. На внешнем уровне стояли Сгущеныч и Медведь. Мы сразу отступили чуть глубже и прикрывали их, высматривая окна и щели. Гигантский барабан Медведя хорошо подавлял противника, однако мы даже не знали их местоположения. Глушители работали практически беззвучно, сосчитать противников было крайне тяжело, а уж понять, где они — практически невозможно. — Стреляло трое, один ниже, двое на крыше. — проурчал Лост, опустив пушку и осматривая территорию с помощью зеркала. — Ты уверен? Я слышал только пару очередей! — закричал с конца пролета Медведь, прячась на лестнице. — Все стреляли одиночными, имитируя очередь. Невероятная командная работа, эти ребята слишком хороши. Нам нужно занять место глубже, вне помещения у нас нет шансов! — сошел на крик Лост. — Все его слышали, отступаем! Мы кроем, переходите по второму! — Добби выскочил к окну и дал слепую очередь. Стрельба прекратилась на долю секунды. — Ухххх, пошлааа! — запрыгал Медведь по лестнице, пытаясь подняться обратно и пройти напрямую. Но тут ухо резанул тяжелый гром. Снайперская винтовка. — Кхххх! — зарычало что-то в дальнем пролете и упало на ступеньки. Второй выстрел — жесткий звук разлетающегося в дребезги шлема и чего-то… более живого. — Потеряли Медведя! — испуганный крик Сгущеныча раздался со второго. — Они в здании! Заняв проход, Лост встречал Сгущенку. Его добродушная улыбка, болтающаяся девятая сайга, и дико громыхающая разгрузка. — Все братишка, последняя осталась! Еще попируем после всег-о.оо-о-о. Кх. — Сгухич остановился, округлил глаза и ошалело посмотрел вниз, на руку со вскрытой старой банкой. Спустя долю секунды его тело припечатало ударной волной к ступеням, так же размолотив шлем. Лост успел скрыться в комнате с сейфом, я отступил на пролет. Проход наполнился шумом пулемета. Мы больше не могли скооперироваться. Дверь можно было заблокировать, что и сделал Лост, но с ними такое не сработает. Около двери с чем-то возились, но из-за пулемета простой взгляд стал бы самоубийством. Так не пойдет, они просто раздавят его количеством. Услышал малейшую запинку в методично работающем пулемете, я с диким ором закинул гранату в проем, молясь на случайное чудо. В эту же долю секунды вторая дверь, что держалась под огнем, открылась и Лост, судя по всему, сиганул вдоль коридора до моей позиции. Взрыв выкинул его ко мне, и вобрав все оставшиеся силы, я затащил его на пролет. Понимая, что у нас нет и пары секунд, Лост странно привстал и побежал на второй, я зажал спусковой крючок и отступил вслед за ним. Черт, сколько же осколков торчало в спине Лоста. Он отмахнулся и съел еще таблеточку, забираясь за мной в душевые. — Черт, приплыли мы. — добродушно прохрипел Добби, высматривая затихший проем. — Если нас убьют — мы потеряем память. Никогда и никто не вспомнит этого. — Что? — Прикрой, мы должны унести эту информацию с собой. — Лост схватил запачканную почти разложившуюся бумагу с пола и вытащил из разгрузки маркер. Судя по напряженной гримасе, видной сквозь потрескавшееся забрало, выходило не очень. — У нас менее минуты. Как оно? — прокричал Добби под градом осколков с обстреливаемых стен. — Никак. Не пишется, она рвется, твою… черт! — дрожащие руки Лоста вместо бумаги уже держали голову. Конец близок. — Хах. Знаешь, братишка, давай как-нибудь выпьем вместе. Мы уже ближе семьи стали. — Добби уже практически лежал за стеной, изредка постреливая в противоположную. Совершив ошибку и высунув руку, капитан тут же лишился половины кисти. Подняв забрало, он просто привалился к стене, тяжело дыша. Из глаза медленно текла темная струйка. — и если ты не веришь в нас — давай поверю я. Как обычно — тебе придется всех спасти. — Эй, ребята, мы сдаемся! — крикнул Добби, вылезая из укрытия. Стрельба прекратилась. Все его лицо было в крови. — я думаю, вы молодцы. Реально молодцы. Но я верю в своих ребят. А они верят в меня. Поэтому мы победим, не давшись вам. — его рука скользнула к кобуре. Зря. Спустя долю секунды Лоста покрыла его кровь. Но Добби сказал самое важное, что спасет этот рейд. Сегодня мы победим. — Чтож… и это тоже выход. — улыбнулся Лост, поднял забрало и обхлопал разгрузку. — Ага, вот и ты. Сегодня мне придется применить тебя странным способом, дружище, не серчай. Для нашего же блага. — Да, вон Прапору новые штуки завезли! Надо будет потестить! А то что мы все со старьем бегаем! — компания была почти в сборе, а Медведь, чутка выпив, уже готовился рассказывать свои байки. — Точно, точно! Будем самыми четкими на районе! — сарказмически вставил Сгущенка, за что тут же огреб подзатыльник. Однако этот никак не помешало дружелюбной атмосфере среди отдыхающих друзей. Да, к сожалению, они не помнят… Лост улыбнулся, видя эту картину. Раньше наша команда никогда так не собиралась. Значит, все же что-то меняется? Подсознательно они помнят? Хех, хорошо. Неловко нарушать эту идиллию, но у нас еще будет время. Куча времени. — Мужики. Сейчас будет серьезный разговор. — влетел Лост за стол и сразу же пошел рубить с плеча. — Нихрена себе… — конечно, такое его поведение каждый видел впервые, но реакция Сгущеныча как обычно выразила общее мнение. — Че такое, Лост? Не торопись ты так, садись, ща еще добра закажем, а там уже и о «серьезностях» поговорить можно будет! — Потом, мужики, потом. — Лост был серьезен, и в подтверждение своих слов смел все закуски со стола на пол и достал какой-то пак документов. Будь на его месте кто-то другой, Медведь бы отправил того в спячку, но раз уж сам темный джокер проявляет инициативу — ничего не поделать. День 1 С того самого дня мир Таркова круто изменился. Отряд Добби стал первопроходцем в плане нахождения информации о неизвестной третьей группировке, под которыми все лидеры медведей и юсеков казались просто марионетками. Больше ребята практически не ходили в рейды, занимаясь рекрутингом и обучением своих элитных отрядов, способных противостоять непобедимому взводу «Га-Болг». Как оказалось, информации о их появлении было не мало, однако все называли их по-разному. Истории скорее походили на бред сумасшедшего, ведь после того, как люди пропадали без вести, они бросали свое ремесло, рассказывая о «ангелах, приносящих забытье». Так же было много доказательств того, что люди действительно пропадали без вести, не возвращаясь обратно, однако верха наемных корпораций это упорно скрывали. После информационного потопа мир Таркова перестал делиться на разумных диких, юсеков и медведей, чьи силы объединились против общего врага (кроме диких, контролируемых ими). К сожалению, опыта боевых столкновений с «Га-Болгом» практически не было — реабилитация после встречи с особыми пулями этого отряда занимала несколько месяцев из-за фактического разрушения личности, так что фактически любой отряд был одноразовым. Со временем Лост разработал определенную методику, способную ускорить реабилитацию людей, а Добби и Сгущенка занимались внутренними проблемами солдат. Медведь, обучал бывалых ветеранов Таркова ведению боевых действий против противника, которого практически невозможно заметить. День 94 Время шло, количество боевых стычек с «ангелами» выросло до десятка в сутки. Ни одному отряду не удавалось нанести никаких повреждений неуловимому взводу, однако количество информации о их поведении, тактике боя и маскировке неуклонно росло. Со временем мораль людей росла, и реабилитация занимала все меньше времени. Думаю, в скором времени мы пожмем первые плоды нашей работы. День 129 Добби, решая рассказать всему миру о случившемся, начал вести видеозапись проходящих рейдов. Еще чуть позднее за ним последуют все остальные. Пользуясь мировыми СМИ и социальными сетями для распространения реальной ситуации, отряд Добби добился спонсорства влиятельнейших людей планеты — проблемы с амуницией и экипировкой наконец-то закончились. Политическая власть темных лошадок слабеет. Секретная организация перестает быть секретной. День 212 Сегодня легендарный день, что запомнит весь мир! Да! Мы смогли ранить одного из них и получить его снаряжение с помощью кейсов! Это… нечто невероятное. Каждое оружие носит свое уникальное имя, пришедшее из мифов со всей планеты. Кажется, это какая-то уникальная модификация ОЦ 14 «Гроза». Странно, ее ведь не поставляют сюда. Интересно… на боку надпись: Carnwennan. Наверняка это имя. Отдадим его нашим лучшим механикам, посмотрим, что там за механизм. День 291 На сегодняшний день по всему Таркову ведутся ожесточенные бои с «ангелами». Как оказалось, это не целый взвод «Га-Болг», а лишь несколько отрядов. Существуют и другие, но встречаются они крайне редко. Встреча с ними ничего хорошего пока не приносит: если с «Га-Болгом» мы практически способны сражаться на равных, то встреча с «Сиянием Ашшура» или «Агнеей» просто отправляет наших ребят на реабилитацию. Она, кстати, проходит гораздо тяжелее. Люди устали, они боятся. Осиное гнездо встревожено? День 370 Кажется, что-то там у них идет не так, ведь мы на улицах самого Таркова! Где-то здесь эпицентр всего дерьма, что с нами случился. Пока что мы развернули штаб в пригороде, однако бои ведутся практически непрерывно. Теперь появления этих ребят ждать не приходится, ведь мы сами идем в гости! К нам на помощь приходят коммандос со всего мира. Этим тварям осталось не долго. Взаимопонимание в командах достигло практически идеала. Эта война превратилась в искусство. Я чувствую, еще немного — и этому придет конец. Нет, не так. МЫ положим этому конец. День 401 — Давай, давай! Икарус, правый фланг! Две «Агнеи» в левом корпусе клиники! Используйте палки для подавления! — кричал Добби в полевом штабе, передавая указания по всему городу. Мы уже вычислили их логово и медленно сжимали кольцо. В углу, рядом с Медведем валялась старая ВСС. Добби, ностальгически улыбнувшись, взял стоящую рядом странной формы СВД — «Экскалибур», выбитую буквально пару дней назад. Сегодня и мы идем в бой. — Как же давно я этого ждал, черт возьми! Эхеей! — радостно завывал под ухом медведь, поигрывая своей новой игрушкой. — Да. Как в старые добрые. — с улыбкой вставил заходящий Лост, подбирая «Грозу». — Ну шо, почаны? Вы уже готовы устраивать победный пикник с кучей сгущенки? — Да! — вскинулись руки бойцов. Этот бой должен стать последним. Как бы подготовлены мы ни были, потери были невероятны. В основном сейчас погибал спецназ разных стран, прикрывая основную силу Таркова, вооруженную легендарным оружием. Мы были уже внутри гигантской крепости — небоскреба, ставшей последним оплотом ангелов. Здесь осталась лишь пехота. Уххх, мать твою, как же хорошо! — кричал израненый Медведь, поливая пару негодяев, спрятавшихся за углом. Он был бы практически мертв, если бы не уникальный костюм. Добби слабо улыбнулся. — Кажется, не все бои выигрывают люди. — Д н-нет, бхатишка. Именно мы выгхываем эту войну. Кх-Кхр! Прямо сейчас! Уничтожим их всех! — воодушевленно хрипел Сгущеныч. Его горло было практически вырвано, но он стоял намертво, кроя соседний проход. Лост был практически цел. Лежа, он просматривал щель на наличие убегающих. Хотя нет, отступающих. Эти твари никогда не убегали. Не верю, что они люди. В них нет ничего человеческого. Они заслуживают смерти. — Сдохни, мдила! С-сдохни! — яростно кричал Сгущенка, расстреливая дергающийся труп одного из «Сияния». — Спокойно, брат, даже они того не стоят. — Достаточно, братишка. Он труп. — рука Добби легла на дергающееся плечо товарища. Его глаза выражали что-то страшное. — Пх. Ладн- — Просто помолчи и прикрой нас сзади, хорошо? Я не хочу потерь. — Ладно. Я пйду к Лосту, кхр. — успокоившись, боец вернулся на позицию. — Ну и мразь тут валяется, нелюди чертовы… Дак все, мужики! Последний этаж! Поехали! Время вокруг остановилось. Я видел повернувшегося к нам собрата, и то, что к нему приближалось. Крошечная точечка в пространстве. Пистолетная пуля. Остатки его мозгов разлетелись по округе. Нас парализовало. Как же такое могло случиться? Пистолет? Что… Врага, разумеется, не парализовало. Слишком быстро! Дуло его серебряной «Гюрзы» медленно направилось к нашим ногам. Выстрел, еще выстрел. Мы с Сгущенкой оказались на кафеле. Единственный сориентировавшийся, Лост дал пару подач по чему-то непонятному впереди, но они были просто проигнорированы броней, ну или им самим, потому что фигура даже не шелохнулась, перенаправляя свою гильотину. Теперь мы все трое катаемся по полу, бессильно хватая ртом воздух от болевого шока. Что, мать его, произошло, почему так больно? Почему костюм нас не спасает? Где обезболивающее? Мать твою, как же не хватает родного анальгинчика… Добби перевернулся на спину, смотря в окно. Кажется, он начал догадываться, что так эту войну не выиграть. Мы заигрались, верно? — Пошел ты, урод! Тьхфу! — остервенело кричал Сгущеныч, пытаясь заплевать низ костюма этого существа. — всех убили, и до тебя доберемся! Ублюдок! Я выпотрошу тебя лично, слышишь? — Могу то же сказать и о тебе. Низшее существо. Вы и не должны жить. Так что скажи мне спасибо. — Урод, ты- Броня на груди Сгущеныча раскоришлась, и раздался неприятный органический хруст. Брат выхоркнул немного крови, но глаза его продолжали сверлить противника. Он попытался рассмеятся, но раздалось глубокое бульканье. — Кккххр. Кх! Кх! Я, пхк, Кха…а-а-ааа-акхх. — попытки смеха перешли в удушливое кряхтенье. Страшная смерть отразилась на его лице. Задохнуться собственной кровью. К сожалению, это закономерный конец. Тем временем, нашему гостю стало скучно, и он перешел к Лосту. — Зачем же ты так? — А я и не жалею. С радостью харкнул бы тебе в морду, Калеб, да не могу. Помоги привстать, — корчась на полу, язвил Лост. — Ты предал меня из-за моих идеалов. А чем ты отличаешься? Взгляни на себя. Я вижу ту же жажду убивать тех, кто не похож на тебя. Хех. Будет интересно прикончить тебя собственноручно. Так еще и столько раз, сколько захочется! Красота, правда? Твой кошмар никогда не закончится. Вам не выбраться, пока вы не переплюнете мою волю! Волю убивать! Очередной выстрел, но на сей раз фатальный. Добби лишь слабо дергается — из-за боли мышцы постоянно сокращаются, не давая сделать практически ничего. Так что произошло? Я чувствую, что что-то не так. Кажется, мы совершили поворот не туда. Получаю слабый пинок в бок, скорее ради обращения внимания, чем способ доставить боль. — Что, тоже скажешь, как меня ненавидишь? Давай, я это люблю. Ненависть врагов зачастую говорит, что ты делаешь все правильно. — А ты любитель поговорить со своими жертвами. Мало фильмецов смотрел? Там такие обычно плохо заканчивают. — И правда, — пара выстрелов, и я больше не чувствую своих пальцев. Хитро. — Да нет, мне незачем тебя ненавидеть. — Хм? — Ты всего лишь еще один человек, который борется за свои идеалы. Это похвально. — Похвально?! Похвально, что столько людей испытывают боль смерти сотни и сотни раз? Посмотри, что мы наделали. Посмотри же на своих товарищей? Этого ты хотел?! — Конечно нет. Эта цена, которую они сами назначили за свои идеалы. Но у некоторых… — взгляд упал на погибших товарищей, — они не верны. Поэтому если мы идем правильной дорогой, то я готов заплатить за себя любую цену. — Хорошие слова. Видимо, одной подготовки недостаточно? — Думаю ты и сам догадываешься. Мы ошибались. Поэтому здесь лежу я, а не ты. — Не обольщайся, я всего лишь пешка. Не думал же ты, что один человек управляет такой организацией? Это ничего не решает. Но ты признаешь свою вину — это хорошо. — Может пристрелишь меня уже? — Да ладно тебе, мне обычно и поговорить не с кем. А ты вроде нормальный человек. От такого и погибнуть было бы не грех, ну да ладно. Знаешь, будет очень больно, так что вы еще не скоро вернетесь. Но я буду ждать. Сайонара. — под черным забралом возникла улыбка. Не ехидная, не черная, не садисткая. Он действительно был рад, и эта встреча действительно стала важной для обоих сторон. Щелчок и черный экран. — Хеее? А вот и Добби. Присаживайся, братец. — понуро ткнул на пол рядом с собой Сгущеныч. И мы вновь вчетвером сидим в этом коридоре, смотря на свои тела. Молчание прерывает робкий голос Медведя. — Добби… мы, это. Ошиблись? Это все было зря, да? Что произошло? — Успокойся старик. На войне люди теряют себя. Прошло уже больше года с того дня. Каждый из нас выложился по полной. — Я не верю, что моя цель — ошибочная! — рука Сгущеныча беззвучно стукнула пол. — Она и не ошибочная. Мы заигрались. Заигрались в войну. Помнишь, как мы вместе отдыхали в баре? А как бегали от топористов? Хех. — Какая теперь разница? Пока мы не убьем их всех, это никогда не повторится! — Ты помнишь, ради чего мы вступили в эту войну? — А? — Ради другой цели. Олежку-то помнишь? Их нужно было остановить. Разве целью этого может стать геноцид? — … — Нет. Мы сражались ради своих близких. Отцов, матерей, братьев. Да ради вас, мужики, воевал! Ради свободы. — вскинул лицо Добби, словно увидев звездное небо. Остальные последовали его примеру. — Тх. Реально глупо. — огрызнулся сам на себя Лост. — Мать моя… и что теперь нам делать? — Верить, Сгущеныч, верить! — ответил за Добби Медведь. Иногда он мог быть очень чутким человеком. — Как и сказал Калеб, нам не одолеть его волю разрушения. Но нам и не нужно. У нас свои цели. И мне кажется, они куда сильнее, чем жажда убивать непохожих. Мы боремся за свободу. И нам нужно просто верить. Верить в себя. Добби выставил вперед правую руку. На нее незамедлительно легла рука Медведя, все так же добро улыбающегося. Следом был Лост. И Сгущенка, чуть поколебавшись, с криками «Пропади оно все пропадом!» обрушил свою. — Завтра. Завтра все закончится! — ДАААААА! — и их руки взмыли вверх, объявляя 402 день закатом «ангельской» империи и началом нового витка жизни на всей Земле. — Ну че, мужики, по сгущеночке навернем?