Просто дай мне время.

Стайлз сидит за компьютером, подперев рукой подбородок, и уныло щелкает мышкой. Эти звуки слышатся особенно отчетливо в пустом доме. Бледное сияние экрана ноутбука высвечивает острые скулы, вздернутый нос и россыпь родинок по всему лицу. А еще глаза. Невыносимо усталые, однако отчаянно вчитывающиеся в строчки на экране. Стайлз пару раз моргает, трет тыльной стороной ладони покрасневшие веки, а потом резко вздрагивает - телефон рядом с ним подпрыгивает и начинает настойчиво вибрировать. Сонливость сразу же спадает, Стилински буквально кидается на мобильник, судорожно пытаясь попасть пальцами по неудобному сенсорному экрану, и ему это удается только с четвертого раза. - Скотт? Что случилось? - Стайлз, черт, у меня проблемы! Стилински судорожно вздыхает сквозь зубы, правой рукой со всей силы сжимая край линялой домашней футболки. Он знает, что сейчас именно тот момент, когда он должен быть спокойным и трезвомыслящим, но сердце бьется где-то в глотке. Однако он заставляет себя выдохнуть и как можно более уверенным голосом сказать: - Говори. Стайлз уже давно перестал спрашивать у самого себя, какого хрена он творит. Иначе бы он задолбался отвечать на этот слишком часто всплывающий у него в голове вопрос. Нет, он не спрашивает. Он просто садится за руль своего джипа и выжимает из него семьдесят миль в час. Он выжал бы больше, но его машина просто физически не способна на это. Какое удачное совпадение, что его отец на дежурстве. Что он на дежурстве почти каждую ночь. Телефон снова тревожно завибрировал в кармане, и Стайлзу приходится рулить одной рукой. - Я уже подъезжаю, хотя я так и не понял, что случилось. - Хорошо. - Эй, Скотт, может объяснишь, что... Скотт! Скотт! Но трубку положили уже как секунд десять назад и Стилински, ругнувшись, бросает мобильник на пассажирское сиденье. Это максимум, что он может себе позволить, минутный приступ злости в одиночестве. Потому что он едет в ночи не для того, чтобы психовать. Он здесь, чтобы помочь. Он кладет вторую руку обратно на руль и вжимает педаль газа до упора. Он где-то нужен. И он там будет. Они закапывают труп молча, точнее то, что от него осталось. Быстро орудуя лопатами, которые попросил привезти с собой Стайлза Маккол. Конечно, Стайлз не был идиотом, он прекрасно догадывался, для чего эти инструменты обычно используются, но до последнего надеялся, что все обойдется. И только когда увидел перемазанного в крови Скотта на подъезде в дальний конец леса, ему сразу все стало понятно. И еще как-то смешно. Говорят ведь, что настоящий друг поможет закопать труп. Значит, как настоящий друг Стайлз состоялся. - Омега? - это все что он спросил, когда они закончили, устало привалившись к шершавому дубу. Точнее, устало привалился Стайлз, Скотт, кажется, даже и не вспотел. - Да, отбившийся волк. Не хочу, чтобы полиция снова наткнулась на труп и подняла тут кипиш. Только все устаканилось. Стайлз хмыкнул и вытер окровавленные руки о штаны. Голова была поразительно пуста, и ему было уже почему-то совершенно наплевать, если в таком виде его увидит отец. Руки тряслись, но Стилински списал это на адреналин. Все-таки до этого им приходилось только откапывать трупы, но не закапывать. И тем более не истекавшее кровью месиво. - Все нормально, друг, ты все сделал как надо, - Стайлз положил все еще подрагивающую ладонь на плечо Скотта. Тот слабо улыбнулся. - Отвези меня домой. Стилински кивнул. - Конечно. На следующий день была Эрика. Она подошла к его шкафчику, задумчиво накручивая прядь светлых волос на наманикюренный палец и вздохнула. Стайлз сначала не сразу ее заметил, уже третью минуту гипнотизируя полку набитую учебниками. Сколько он спал сегодня? Часа два? - Нужна твоя помощь, Стайлз. - Ммм? Она, как она думала, слегка встряхнула его за плечи, но тот больно ударился в дверь шкафчика. - Срочно! Стилински рассерженно зашипел: - Ладно, ладно, только попрошу без рукоприкладства. Эрика удовлетворенно улыбнулась. Так-то лучше. А если бы Стайлз с самого начала знал, что его помощь будет нужна в подборе платья на выпускной, он бы сразу же заперся в своем шкафчике и не вылезал оттуда до конца уроков. - Стайлз, подтянешь меня по химии? - Стайлз, подвезешь меня до дома? - Стайлз, передай этому козлу, что если еще хоть раз подойдет ко мне... - Эрика, ты вполне в состоянии сделать это сама, да еще и кишки ему выпустить. Обиженный до глубины души тон: - Эй, мне иногда хочется почувствовать себя слабой девушкой, а не только оборотнем. И Стайлз, дерганно улыбаясь, идет помогать Скотту по химии, подвозит Айзека до дома, передает "этому козлу" сообщение Эрики, за что оказывается в мусорном баке после школы, но в этом есть своя доля очарования, убеждает себя Стайлз, выковыривая банановую кожуру у себя из-за шиворота. Совсем как в средних классах. Пожалуй, единственный, кому ничего не надо от Стайлза это Бойд, но Стилински сразу ругает себя за поспешность суждений и послушно выгребает из кармана деньги на ланч. А на выходных Стайлз, уже в пятницу вечером покончив со всей домашкой, растягивается на диване перед телевизором в гостиной. Отец собирается на работу. У него сегодня две смены подряд. - Позови Скотта, устройте марафон Звездных Войн, как раньше, - предлагает шериф, застегивая рубашку. Стайлз вертит в руках почти разряженный мобильник. - Да, пап, наверно сейчас и позвоню. Отец удовлетворенно хмыкает, берет с собой приготовленный заранее Стайлзом ланчбокс с овощным рагу и целует сына в лоб: - Вернусь под утро. - Пока, пап, - Стайлз провожает его до двери и наблюдает, как служебная машина отца покидает подъездную дорожку. Когда автомобиль скрывается за поворотом, он звонит по первому в записной книжке номеру: - Да? - Привет, чувак, - Стайлз зябко втягивает голову в плечи и шмыгает носом, - Я хотел спросить. То есть предложить. Может приедешь ко мне и мы, как раньше, засядем смотреть какой-нибудь... На том конце провода послышался очень знакомый женский голос. - ...фильм, - уныло закончивает Стайлз, уже заранее зная ответ на свой вопрос. - Прости, не могу сегодня, мы с Эллисон решили скататься на озеро. Вот. - А завтра, - Стайлз поддевает носком ботинка камушек, щурясь, понимая, что от накатившей внезапно усталости вперемешку с горечью у него сейчас потекут слезы, - завтра сможешь? - Завтра мы с Айзеком идем на дополнительную тренировку по лакроссу, Финсток зверски за нас взялся. Стилински кивает, и со стороны он напоминает болванчика: - А, ну да, конечно. Лакросс. Вы же... Ну, игроки на поле, а я на скамейке сижу. Ага. Понятно, - он трет рукой нос, часто моргая, и повторяет, - Понятно. - Пока? - голос Скотта звучит нетерпеливо, его явно заждалась Эллисон. - Ага, пока, до понедельника тогда, - вздыхает Стайлз в трубку, но зря. Уже после первой его реплики ухо заполнил звук коротких гудков. Именно в этот момент батарея на его телефоне села. И он больше не затруднялся ее заряжать. Утром понедельника Стайлз закидывается двойной дозой аддерола, поправляет сползшее одеяло у только два часа назад приехавшего с дежурства отца и на цыпочках пробирается к выходу. Солнце абсурдно ярко и радостно светит в окна, раскрашивая утреннее небо потрясающе красивыми розоватыми красками. Стайлз врубает "The Offspring" и постукивает костяшками пальцев по рулю. Губа до крови закушена, под глазами круги от привычной уже подруги-бессонницы. В школу он приезжает рано и успевает проглотить четыре главы книги, заданной по внеклассному чтению. Наконец, когда время близится к девяти, он неохотно вылезает из машины. Под кожей неприятно и навязчиво зудит нервное беспокойство, и Стилински вдыхает и выдыхает несколько раз подряд. - Стайлз! - буквально со школьного порога на него набрасывается Маккол. Глаза у него широко распахнуты, руки сомкнулись на плечах Стайлза. Стилински, с шумом выдыхая через нос, пытается отлепить от себя Скотта, но не выходит. Он просто человек на побегушках у оборотня. - Скотт... - Я совсем забыл! Подменишь меня сегодня в клинике? Стилински моргнул пару раз, надеясь, что ему послышалось. - Просто Дерек нас сегодня собирает для тренировки стаи, а я напрочь про это забыл, а Дитону очень нужна помощь в разгрузке лекарств, он один совсем не справится. Я такой идиот, - Маккол, словно его пламенной реплики не достаточно, покаянно бьется головой о шкафчик. Стилински отстранено думает о том, что глупее Скотт все равно не станет. - Сочувствую, но не смогу, - пожимает плечами Стилински. Он зол и выпит досуха этими просьбами о помощи, но все еще надеется сгладить ситуацию, по-тихому залечь где-нибудь в углу и зализать раны, пока его не отпустит эта уже несколько недель продолжавшаяся бессонница и нескончаемый водоворот мыслей. Он хочет перестать думать и метаться, хочет побыть один и одновременно перестать ощущать эту могильную плиту одиночества. Да, он хочет. И он бы так и поступил, не поднимая никакой ненужной шумихи, потому что Стайлз в порядке, он всегда в порядке, и какая вообще может быть шумиха вокруг состояния Стилински, но Скотт удивленно приоткрывает рот и ляпает: - Но ты ведь единственный не из нашей стаи. Я бы попросил Айзека, но он бета Дерека. А ты нам там не нужен. И у тебя нет подработки после уроков, чем ты будешь так занят? Этот тон, это самоуверенное "Чем ты будешь так занят?", но больше всего больно ужалившее "ты нам там не нужен" заставили Стилински сделать то, чего он так не любил делать - выяснять отношения на людях. Он настойчиво просит мозг взять управление в свои руки, но мозг отключается, передавая штурвал оголенным, словно провода, эмоциям. - О, ну у меня много занятий. Не знаю, сделать уроки, посмотреть телек или порубиться в комп. Я именно этим обычно и занимаюсь в промежутках между очередным закапыванием трупа, покупкой подарка Эллисон, потому что ты забыл про годовщину, а метнуться в магазин не можешь, или беготней от стаи голодных омег, потому что, цитирую: "Приезжай к лесопильне, мне нужен водитель и план". Скотт так и стоит с раскрытым ртом посреди школьного коридора и выглядит весьма нелепо. Одноклассники обходят их стороной, недоуменно оборачиваясь на распалившегося Стилински. - А играю я в комп, смотрю телик или книжку читаю в абсолютном, мать его, одиночестве, потому что мой лучший друг тусуется или со сворой оборотней, в элитный клуб которых мне вход запрещен, или со своей девушкой, но не принимай на свой счет, что я такой лузер, у которого никогда не будет личной жизни. Стайлз одергивает лямки на рюкзаке и пытается обойти Скотта сбоку, чтобы не опоздать на урок, но Маккол больно хватает его за локоть. Это окончательно срывает Стилински крышу. - Советую отпустить. - Стайлз, ты не в себе... Светло карие, янтарного оттенка глаза Стайлза суживаются, и он выплевывает: - Я точно не в себе. Я в ваших проблемах, с головы до пят, и уже не помню, когда в последний раз мне кто-то звонил просто так, поговорить или спросить как дела. Нет, мне звонят только когда нужно закопать труп. Маккол медленно разжимает руку, и она повисает у него вдоль туловища, как оборвавшийся трос. А Стилински смотрит на Скотта взглядом человека, которому ампутируют конечность без наркоза, потом отворачивается и уходит. То, что происходило дальше, было закономерно. И все же, Стайлза это раздражало. Сначала абсолютно тупые, лишенные хоть какого-то намека на тактичность попытки Скотта поговорить, а потом внезапное вмешательство остальной стаи. Стилински сидит на уроке и упрямо смотрит прямо на доску, прекрасно ощущая четыре пары осуждающе вперившихся в него глаз. А, нет, поправочка, три. Бойд его как и раньше не замечал, так и не замечает теперь. - Я не знаю, что это было, он просто вдруг набросился на меня и... - слышит перешептывания его лучшего друга (пора приставить в это определение слово "бывший") и Айзека Стайлз за соседними партами. Наконец Стилински не выдерживает и поворачивается к ним всем корпусом. - Я, конечно, не оборотень и супер-слухом не обладаю, но вы понимаете, что я все равно вас прекрасно слышу? Скотт замирает, будто нашкодивший щенок, которого поймали с поличным, пока он делал свои дела на хозяйский ковер, а Айзек вздыхает и качает головой. Отчего-то этот жест неприятно полоснул по Стайлзу, но он закусывает губу, чтобы не было соблазна снова с ними заговорить. В течение дня он еще несколько раз натыкается на ребят, тут же, впрочем, меняя свой маршрут, прежде чем те могли догнать его и прижать к стенке. Не надо было читать мысли, чтобы понять - именно это они весь день пытаются сделать. У них все на лице написано. Конец учебного дня Стайлз встречает чуть ли не с восторгом первоклассника и, едва звенит звонок, он закидывает рюкзак за спину и несется к выходу. - Стайлз, постой! Нам надо поговорить! Фраза эта звучит еще глупее и раздражающе, чем в мыльных операх, которые иногда крутят по телевизору, и Стайлза натурально передергивает. Он не сбавляет шага, наивно надеясь, что у них все-таки хватит ума не усугублять все еще больше, воздействуя на него физически. И Стилински с какой-то долей тоски понимает, что личное пространство нынче уже не в почете, чувствуя, как спина ощутимо встречается с кузовом его машины. - Стайлз, прекращай! - Скотт рычит. Нет, серьезно, Маккол выпустил когти и рычит на него, видимо думая, что раз он оборотень, то априори прав. Всегда. - Это ты прекращай, Скотт, что ты тут вообще устроил? - Стайлз морщится и кивком показывает на уже образовавшуюся кучку старшеклассников неподалеку. Маккол вздрагивает и послушно отпускает Стайлза. В глазах теперь непонимание и вина, а еще горечь. Но Стилински реально уже плевать. - Стайлз, просто... - он замолкает, но Стилински терпеливый. Он выжидающе на него смотрит, надеясь на продолжение, но его нет. - Ясно, - Стайлз трет переносицу, мечтая сейчас оказаться где-нибудь за тысячу миль отсюда. А лучше вернуться на год назад, когда все было куда проще, в их со Скоттом отношениях уж точно. - В общем, я сейчас еду домой. Но по дороге нужно завезти отцу поесть. Наверное, Скотт ожидал какой-нибудь душещипательной речи, потому что его глаза с выражением крайнего недоумения наблюдают, как Стайлз забирается в машину и заводит двигатель. - Эй, подожди, и все что ли? - Не понял, - Стилински бросает мимолетный взгляд на Скотта, и видит, что, кажется, до него только сейчас начало доходить, что собственно происходит. - Но как же... Как же наша дружба, Стайлз? Ты вот так вот возьмешь и все бросишь, потому что... Потому что думаешь, что... - Скотт снова не закончил, но Стилински и так все понял. - Я не хотел ничего бросать. Просто Стайлз кончился, ясно? Нет больше у вас никакого Стайлза. Стилински слышал свой голос будто бы издалека, тихий, усталый и без капли эмоций. Потом закрыл окно и выехал со школьной стоянки. В зеркале заднего вида упрямо маячила одинокая фигура Маккола, и Стилински, не выдержав, повернул отражение в сторону. На следующий день все повторяется, причем с такой точностью, что Стайлз уже было начал думать, что попал в "День сурка". Скотт ждал его у входа в школу, и вид у него был до того виноватый, что Стилински почти было подошел к нему и заговорил. Ровно до того момента, как в поле зрения показались Эрика и Айзек. Первая недвусмысленно выражала желание поговорить со Стилински начистоту, что демонстрировалось в упрямо поджатых губах и скрещенных на груди руках. Айзек, как ни в чем не бывало, перекатывался с носков на пятки, со скучающим видом поджидая Скотта. Ситуация, в которую он был отчасти втянут исключительно из-за Маккола, казалось, даже слегка забавляла его. К счастью, Скотту в этот раз хватило ума не обтирать Стайлзом вертикальные поверхности на виду у всех, поэтому Стилински просто терпеливо пережидал до конца учебного дня. В конце которого он сразу стремглав бросился к машине, издалека увидев, как три с половиной оборотня наперерез бросились к нему. С половиной потому, что Бойда, кажется, тащили силком. То, что Стайлз трогается за секунду до того, как те схватились за дверную ручку джипа, иначе как чудом Стилински назвать не может. Он вжимает педаль до упора, а в груди расползается тугое кольцо злости. С каждым днем все абсурднее и абсурднее. Он около часа катается по окрестностям, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, и как только ему это вроде бы удается, в кармане вибрирует мобильник. С новой симкартой, номер которого знает только один человек. - Па? - Стилински щурится от закатного калифорнийского солнца и не понимает, что могло случиться. - Сын, тут к тебе Скотт приехал, - отец на другом конце провода вздыхает, и Стайлзу не надо его видеть, чтобы знать, что тот сейчас напряженно трет виски, - Вы что, поссорились? Стилински издает сквозь зубы тихий стон и резко выворачивает руль. Джип дергается и, пересекая двойную полосу, едет в обратном от дома направлении. - Стайлз? - Нет, пап, никто ни с кем не ссорился. Просто он меня задолбал, - лаконично отвечает Стайлз, раздумывая, где бы переждать часок-другой, пока Скотту не надоест играть в сталкера. - Ну понятно, - говорит шериф, - Это скоро пройдет. Вы ведь подростки. - Если бы дело было только в этом, - неопределенно бормочет Стилински, не зная, плакать ли ему или смеяться от вечного отцовского простодушия, - Пап, я подъеду чуть позже. Не хочу его видеть. Потусуюсь в городе, ладно? Отец смеется. - Ладно. Стилински кладет трубку и думает, что он явно где-то нагрешил в прошлых жизнях. В зале кинотеатра темно, тихо и почти никого нет. Почти, потому что человек десять все-таки в зале присутствуют. Стайлз, в одной руке держа попкорн, а в другой банку содовой, протискивается между парой человек и, наконец, падает на самое лучшее в мире место. Середина середин, ровно в центре зала. Идеальный обзор. Стайлз блаженно вздыхает и с громким звуком начинает посасывать из трубочки колу. - Ты даже в кинотеатре себя тихо вести не можешь, да? - слышится над самым ухом подозрительно знакомый голос, и Стайлз давится. Кажется, кола у него пошла через нос, и наверно именно поэтому рядом слышится нечто вроде смешка. - Блин, Дерек, никогда, никогда так не делай! - Стилински вытирает рукавом толстовки остатки содовой с носа и подбородка, - Ты-то здесь что забыл? Хейл не поворачивает головы, только недовольно скашивает взгляд. Он расслабленно расположился на кресле, и в мигающих бликах, которые исходят от экрана, Стилински может различить поползшие паутиной от его колен складочки на джинсах. - Мне что, теперь и в кино ходить нельзя? Что за бред? - Ну, я думал, что обычно ты там круглыми сутками железо тягаешь, тренируешься или... - Стилински вздрагивает, от всплывшей в голове недавней сцены со Скоттом, но все же заканчивает, - ...других тренируешь. Дерек не отвечает, только пожимает плечами, мол, думай что хочешь, и погружается в просмотр фильма. Стайлз же, вспомнив, от кого и почему он собственно сейчас отсиживается за просмотром фильма, резко затихает. Сидя рядом с Дереком Хейлом он не может не думать, что тот сейчас гораздо в более братских отношениях со Скоттом, чем Стайлз. И Стилински давится коктейлем из эмоций, таких как зависть, горечь, глухое раздражение. Давится, но выпивает его молча и до дна. И когда Стайлзу, наконец, удается заткнуть свою мыслемешалку и сосредоточиться на происходящем на экране, он слышит: - А ты почему один? Где Скотт? Стайлз нарочито громко шуршит попкорном, закидывая его себе в рот, и не отвечает. А Дерек, то ли поняв в чем дело, то ли сделав вид, что понял, больше с вопросами не пристает. Они выходят из зала через полтора часа и расходятся, молча, только кивнув друг другу на прощание. Это не кажется чем-то неловким и неправильным, и Стайлз не задумывается почему. В конце концов, единственный, кто хоть как-то связывал Дерека Хейла и Стайлза был Скотт, так что вряд ли они теперь в скором времени увидятся. Стайлз в этом стопроцентно уверен. *** - Преследуешь меня, Стилински? - говорит Дерек, даже не оборачиваясь, занятый в данный момент выбором между двумя видами хлопьев. Стайлз, уже собиравшийся по-тихому скрыться между разноцветными стеллажами, замирает, будто кролик перед удавом. - Это мои слова вообще-то, - Стилински неловко скребет затылок и кивает на зеленую коробку с изображением плохо нарисованной пчелки, - Колечки бери, они самые вкусные. И Дерек, хмыкая, ставит зеленую коробку на полку, оставляя у себя красную. Почему-то Стилински рад, что он так поступил. Потому что Дерек Хейл бы ни за что не выбрал то, что ему посоветовал Стайлз. *** Еще через несколько недель, когда Стайлз натыкается на альфу в закусочной недалеко от полицейского участка, он даже не удивляется. Просто проглатывает кусок своего бургера и пересаживается за столик к только что зашедшему Дереку. Хейл бросает на него короткий взгляд и возвращается к изучению меню. Оба не смеют или просто не хотят нарушать уютное, перемешанное со звуками суеты на кухне и отголосками чужих разговоров молчание. Наконец Дерек заказывает себе буррито, жареную картошку, черный кофе и выжидательно складывает руки на столе. Стилински усмехается. - Любишь мексиканскую кухню, Мигель? Дерек на открытую провокацию не ведется, спокойно кивая. Это слегка спутывает карты Стайлзу, потому что сейчас рядом с ним не привычный хмурый волк в черной кожанке и с угрожающим оскалом, а... Просто парень. Парень в кожанке. - И в кино ходишь, и в магазине провизию закупаешь, и обедаешь в закусочной, как весь белый люд, - Стилински загибает пальцы на каждый пункт, а Дерек закатывает глаза, - Небось еще по выходным в прачечную наведываешься? - Приходится, стиральной машинки у меня нет. Стайлз широко раскрывает рот. Дерек замечает в уголках его губ остатки кетчупа и молча протягивает Стилински салфетку. После этого жеста Стайлз окончательно теряется, но молча вытирает рот. - От Скотта за милю тоской воняет, - равнодушно бросает Хейл, отпивая свой черный кофе. Без сахара и сливок. Стайлз морщится на эту сцену, прежде чем до него доходит смысл сказанных Дереком слов. А когда до него наконец доходит, он раздраженно цокает языком. Хейл смотрит на него одновременно изучающе и так, будто хоть немного, но понимает Стайлза, а потом припечатывает: - Но от тебя этой тоской воняет, наверно, до самой Аляски. - Я надеюсь, хоть ты-то не будешь сверлить мне этим мозг? Потому что, если будешь... - Брось, Стайлз. Стилински весь напрягся, ожидая продолжение тирады в духе "Хватит заниматься ерундой, иди и помирись со Скоттом, ты ведешь себя как капризная девка". Дерек, судя по всему, улавливает это сковавшее вмиг тело Стилински напряжение и вздыхает. - Брось. Не собираюсь я в это лезть. Расслабься. И Стайлз послушно расслабляется. А потом доедает свой самый вкусный на свете бургер. За окном идет весело постукивающий по карнизу дождь. А в пятницу они опять идут в кино. Тот факт, что Стайлз звонит Хейлу сам и путано пытается объяснить причину своего звонка, чтобы в конце концов быть заткнутым Дерековым "Замолчи. В шесть, и не опаздывать", нисколько не смущает Стилински. Он просто кладет трубку и впервые за долгое время чувствует, что так давно и сильно придавившая его плита одиночества вдруг сдвигается, миллиметр за миллиметром. А на вопросы в голове вроде "Какого черта именно Дерек Хейл?" он не отвечает. Все равно ответа он никогда не узнает. - Не знаю, по-моему конец там был туповат, - Стайлз толкает плечом тяжелую входную дверь кинотеатра, ежась от ударившего в лицо холодного зимнего ветра. Дерек только качает головой, и Стайлз продолжает: - Нет, ну это намного круче первой экранизации, но это? "Не давайте обещаний, которых не сдержите" - "А я так люблю это делать". А потом из-за этого Гвэн Стейси свернут шею! Ну что за бред? - А ты бы поступил по-другому? - Дерек останавливается у входа и заинтересованно склоняет голову на бок. То, что на улице гребаная Арктика, хотя они в Калифорнии, кажется, совершенно его не волнует, и он расслабленно стоит в этой своей легкой кожанке, засунув руки в карманы. Стайлз по инерции продолжает идти вперед, но вскоре понимает, что Дерек не следует за ним и поворачивается. Изо рта его вылетают клубы пара. - А? Ну конечно! Если ты пообещал отцу любимой девушки не втягивать ее во весь этот ад, из которого состоит твоя жизнь, изволь это обещание выполнить. И вообще, Питер Паркер, конечно, крут, но Бэтмен - вот кто настоящий супергерой. - Мне он тоже больше нравится, - неожиданно соглашается Дерек, нажимая на кнопку разблокировки дверей Камаро. Стайлз удовлетворенно хмыкает. В конце концов, Стайлз начинал понимать, что запутался. Проводить время с Дереком Хейлом все больше и больше входило у него в привычку, а Дерек, как назло, ничего по этому поводу не говорил. Они частенько обедали в той самой закусочной по вторникам и четвергам, после того, как Стилински заезжал к отцу на работу, чтобы завезти ему его ланч. По пятницам они ходили в кино, после которого Стайлз обычно разрывался или восторженно-хвалебными, или откровенно-уничижительными тирадами в адрес фильма, а Дерек с легкой усмешкой его слушал и не перебивал. На это свойство Дерека не только слушать, но и слышать Стайлз вообще вдруг подсел, как на какой-то наркотик. И, как всякий наркоман, он каждый день убеждал себя, что сможет завязать в любой момент. Однако недели шли, а Стайлз и Дерек снова и снова выбирались куда-то в город вместе. Стайлз все еще не мог нормально соединить в одно два совершенно разных образа: Дерек-из-прошлого, который, как помнится, страшно любил угрожать, что разорвет Стайлзу горло своими зубами, и Дерек-сейчас, по-взрослому спокойный и уравновешенный, с острым проницательным взглядом и короткими саркастическими замечаниями. Второй Дерек стал нужен Стайлзу все больше и больше, и это начинало по-настоящему пугать. В такие моменты Стилински замыкался, нервно облизывал губы и стискивал худыми кистями рук ноющие виски. Тогда Дерек его просто не трогал, ожидая, когда Стайлз снова станет самим собой, и это, как ни странно, помогало. Еще одна черта Дерека, которая была настолько правильной, что Стайлзу хотелось выть и лезть на стену от несправедливости. В конце концов, кто они друг другу? Да никто. Меньше, чем никто. Бывший подозреваемый в убийстве, по совместительству альфа местной стаи оборотней и подросток с СДВГ, который с недавних пор решил свое общение с этой самой стаей свести на нет. Рано или поздно, Дереку надоест. Стайлз ни разу не видел в глазах Хейла ни намека на жалость или что-то в этом роде, но мозг лихорадочно сыпал самыми худшими вариантами развития событий. - Иногда я жалею, что я оборотень, - в один из их обедов в закусочной, говорит Хейл и смотрит на Стайлза прямым немигающим взглядом. Стайлз от такого пристального внимания к своей персоне нервничает пуще прежнего. Руки его каким-то образом запутываются в самих же себе, и он со звоном роняет нож. - Кто-то придет. Надеюсь, что не Скотт, - бубнит Стилински себе под нос, доставая из-под стола прибор. Хейл не изменил ни позы, ни выражения лица, все так же буравя сына шерифа этим своим обездвиживающим взглядом. - Что такое? - Эй, это моя реплика, - пытается свести все к шутке Стайлз, и у него, ожидаемо, не получается. - Стайлз. Твое сердце в последнее время гремит как у отбежавшего стометровку, а еще от тебя пахнет волнением и... Возбуждением. - Новые духи с феромонами, чтобы большие оборотни не совали свой нос куда не надо, - Стилински с остервенением вгрызается в стейк с кровью, не желая продолжать этот, черт возьми, ужасный разговор. - Да ну? - Дерек недовольно хмурится. Естественно, он понимает, что это сарказм. Но он не понимает, в чем же именно причина этой внезапной и, если честно, не нравящейся Дереку привычки Стайлза нервничать. Еще он не понимает, почему в такие моменты нервозность Стайлза передается ему самому. - Дерек, дай мне поесть, - с набитым ртом отвечает Стайлз, - Не знаю, что тебе там кажется и мерещится, но... Дерек едва слышно рычит. Не на Стайлза, а на себя и свою недальновидность. Еще через неделю Стайлз понял, что все совсем плохо. Раньше он переживал из-за Скотта, из-за стаи, а в его жизни "Дерек Хейл" значил не больше, чем факт существования пингвинов в Антарктиде. Теперь он почти забил на размолвку со Скоттом и стаей, зато... Зато Дерек теперь был чем-то вроде точки опоры, с помощью которой Архимед в свое время хотел мир перевернуть. Дерек не был заменой Скотту, и именно этот момент вгонял Стайлза в холодный пот. Дерек не был ему другом или кем-то вроде брата... Дерек просто нравился Стайлзу. Нравился по-настоящему. И это чувство с каждым днем становилось все больше и больше, как растущий снежный ком. И однажды ночью, когда он под одеялом, утыкаясь покрасневшим от стыда и одновременно наслаждения лицом в подушку, дрочил себе в кулак, представляя себе лицо Дерека, широкую спину Дерека, голос Дерека... Тогда он осознал, что в личной жизни у него точно все всегда будет удручающе плохо. Потому что променять одну безответную любовь на другую... Для этого нужно быть Стайлзом Стилински. Именно в ту ночь Стайлз понял, что нужно все прекращать, пока выдирать Дерека из своей жизни не стало по-настоящему больно. Сначала Стайлз написал Хейлу, что не сможет приехать в закусочную в четверг. Он не написал почему, а Дерек не спрашивал. Потом не приехал в кинотеатр, попросту отключив телефон на весь вечер, а утром перезвонил сам и извинился, сказав, что попросту уснул. То, что Дерек не поверил, он понял сразу, еще не дождавшись угрожающих ноток в голосе Хейла. Но когда он продинамил Дерека и во вторник, он понял, что рано или поздно им придется поговорить. Потому что сейчас он лицезреет подъезжающее к его дому Камаро. А отец снова на дежурстве. Просто блеск. - Стайлз, выходи, - Дерек стоит возле машины, широко расставив ноги и глубоко засунув руки в карманы. Прямо каратель какой-то. Стилински осторожно выглядывает из окна и тут же отскакивает, а потом медленно сползает по стенке. Он и не думал, что Дерек так это воспримет. Он был уверен, что Хейл просто пожмет плечами и будет таков, особо не вдаваясь в причины того, что Стайлз начал его избегать. Он думал, что, по большому счету, Дерек тусуется с ним из-за скуки, и вот сейчас, понимая что Хейл прикатил на Камаро прямо к дому Стилински... Это дает надежду и одновременно разрывает Стайлзу сердце от осознания ее ложности. - Стайлз, я знаю, что ты в своей комнате. И если ты сейчас же не спустишься, я поднимусь сам. - Ладно, - шипит Стайлз и плетется к выходу. В ушах гудит, а пока он идет по лестнице вниз, он уверен, что его сейчас стошнит. Однако он мужественно перешагивает порог и на ватных ногах подходит прямо к Дереку. - Чего? - выдыхает Стилински, стараясь звучать нарочито безразлично. Не выходит. Его голос сейчас что-то между полузадушенным писком и скрипом дверной петли, которую очень давно не смазывали. - Как все это понимать? - Дерек выглядит неважно, тем более для оборотня, он смотрит на Стайлза остро и по-звериному, как животное, угодившее в капкан, но само еще этого не понимающее. Стилински тяжело сглатывает и с пугающей ясностью осознает, что легко отделаться не выйдет. Ни ему, ни Дереку. - Дерек, послушай... Я просто... - Стайлз вдруг понимает, как ощущал себя Скотт тогда, на стоянке, мучительно пытаясь подобрать слова к тем чувствам, каких словами не выразишь. Он чертыхается и взъерошивает начинающий отрастать ежик волос. - Просто что, Стайлз? - Ничего, Дерек, ничего! - кричит он прежде, чем успевает себя остановить, - Просто зачем все это? Тебе оно все зачем? Со мной-то все ясно, я просто настолько двинулся в этом одиночестве, я в нем плаваю, как какой-то овощ в супе, и то, что я тусуюсь с тобой... - он неопределенно разводит руками, - Ну а ты, Дерек? Я же никогда тебе не был интересен, ты же только со Скоттом и носился, почему вообще ты со мной теперь общаешься? Из-за жалости? Или тебя Скотт подослал? Почему, блин? И когда он понимает, что все-таки сказал сейчас все это, ему захочется то ли рассмеяться, то ли разреветься. Теперь-то всему точно кранты. А Дерек все стоит, будто на него вылили ушат холодной воды, а губы его медленно белеют, вытягиваясь в узкую полоску. - Какого хрена ты за меня тут думаешь? - хрипит, наконец, Хейл, и Стайлз сначала думает, что ослышался, - Тебе не приходило в голову, что я это делаю, потому что хочу делать, а не из-за жалости или еще чего. И что я не обязан ни перед кем отчитываться, тем более перед Скоттом. И не знаю, что там у тебя в башке происходит, но мне уже это надоело, поэтому давай собирайся и едем обедать. Теперь Стайлзу просто хочется смеяться. До колик в животе, до слез и истерики. Но он не может. Вряд ли Дерек оценит иронию, если узнает причину веселья. - Дерек... - Стайлз делает шаг назад, когда Дерек шагает к нему навстречу, - Ты не понял... - Ну так объясни, - Хейл делает еще один шаг. Он смотрит на Стайлза жестко и зло, и самое страшное сейчас - это реакция Стилински - в паху мучительно заныло. - Теоретически я, конечно, мог бы, но на практике я этого делать не стану, - быстро тараторит Стайлз, видя, как Дерек приблизился еще на метр, - Просто... Я больше так не могу. - Да что ты не можешь? - Хейл окончательно теряет терпение и рывком впечатывает Стилински в синий кузов джипа, и Стайлз ощущает нехилое дежавю, а еще свой стояк, упирающийся прямо Дереку в бедро. И самое ужасное, стояк теперь ощущает и Дерек. Теперь Стилински по-настоящему страшно. Он стоит неподвижно, боясь шелохнуться, и может чувствовать только теплое дыхание Дерека на своем лице, а еще его руки, которые крепко держат его за ворот рубашки, впрочем, с каждой секундой ослабляя хватку, а вскоре и вовсе соскользнувших вниз. - Стайлз... - Хейл не отводит взгляда, он все еще смотрит прямо в глаза Стилински, вот только сам Стайлз смотреть теперь Дереку в лицо не может. Он упорно смотрит в сторону, на отливающий на солнце капот Камаро. Дерек берет его лицо в руки и жестко фиксирует его, заставляя Стайлза смотреть на себя. - Все, Дерек, достаточно. - Стайлз, все нормально... - Да-да, это просто спермотоксикоз и недотрах, у семнадцатилетних подростков такое сплошь и рядом, не бери в голову, Стайлз, поехали обедать, - Стилински рывком отталкивает Дерека, глотая не пойми откуда взявшийся ком в горле, - Только я не голоден. Дерек притягивает Стайлза к себе обратно, пока тот не успел отойти на большое расстояние, и зажимает его в тиски, которые, наверно, были дерековыми объятиями. И Стилински пытается вырваться, освободиться, а потом просто вдохнуть, потому что силища у этого оборотня неимоверная. - Тихо, Стайлз, успокойся, - глухо рычит Дерек, но Стайлз будто пойманная в паутину муха, дергается все сильнее, и тогда Хейл выдыхает, - Пожалуйста. И Стилински замирает, слушая биение сердце Дерека, ровное и уверенное, убаюкивающее. - А теперь послушай меня, - Дерек делает минутную паузу, собираясь с мыслями, а Стайлз в это время все так же неподвижно стоит, - Я пока не знаю, как к этому отнестись. И что мне делать с этим. Но я хочу, чтобы ты знал - все нормально. И это ничего не испортит. Стайлзу жутко неловко, ему так и хочется, стоять, уткнувшись Хейлу куда-то в шею, но он понимает необходимость посмотреть тому в лицо. - Ты так говоришь "это", "с этим", будто я прокаженный. - Ты знаешь, что я имею в виду совершенно другое, - Хейл наконец разжимает объятия и отходит, - Просто дай мне время. - Зачем? Я ничего от тебя не требую, и, если честно, для меня это такая же неожиданность, как и для тебя, - Стайлз смотрит себе под ноги, поддевая носком кроссовка какой-то камушек, - Так что... Давай просто все прекратим, пока не стало хуже. А оно станет. Для меня так уж точно. Голос у Дерека снова злой и раздраженный. - Я заеду за тобой в пятницу. И только попробуй не выйти. Он садится в Камаро и громко хлопает дверью. Когда машина скрывается за поворотом, Стайлз медленно оседает на влажную от недавнего дождя траву. Ему хочется исчезнуть. Время до пятницы тянулось невыносимо медленной жвачкой. Стайлз едва высиживал в школе до конца уроков, чтобы приехать домой, чтобы оставшееся время убить домашними делами, чтобы лечь спать, а там новый день, ближе к пятнице, нежели предыдущий. И вечером в четверг, когда Cтилински по привычке закидывает рюкзак за плечи и покидает стены школы, сзади его окрикивает знакомый голос. Голос этот не называл его имени уже третью неделю. - Стайлз, подожди! Стайлз! Стилински хочет по привычке кинуться к джипу, завести машину и вдавить педаль газа до упора, но, сам не понимая зачем, замедляет шаг, а потом и вовсе останавливается. - Привет, - Скотт тормозит рядом со Стилински. Видимо, он гнался за ним аж с самого класса. Стайлз некстати вспоминает те времена, когда для долгой пробежки Макколу то и дело приходилось останавливаться и пользоваться ингалятором. Тогда Скотт еще был человеком, а от бега у него, как и у всяких нормальных людей, на лбу блестели бисеринки пота. - Привет, - отвечает Стайлз. Он хочет сказать что-то еще, но слова застревают у него в горле. - Выслушай меня, пожалуйста, всего один раз, - Маккол, аккуратно, судя по всему, помня недавний инцидент на стоянке, разворачивает Стилински за плечи так, чтобы тот видел его лицо. Стайлз не вырывается, словно кукла повинуясь манипуляциям Скотта. - Знаешь, на прошлой неделе мы с Эллисон поругались, - начал тот, нервно почесывая нос. Стайлз от всей души надеялся, что это всего лишь длинное предисловие и Маккол не собирается потратить свой последний шанс высказаться на пересказ своих любовных передряг. - Так вот, поругались из-за сущего пустяка, но ей так не показалось. И когда я пытался доказать ей, что на самом деле она дуется из-за ерунды, или когда я пытался высказать ей свою точку зрения... Знаешь, что она мне сказала? Она сказала, что вместо всех этих сомнительных потуг доказать ей свою правоту, я мог сделать одну простую вещь - извиниться, что обидел ее. И тогда я понял, какой я на самом деле эгоист. Скотт выдохнул, будто только что проплыл дистанцию на пятьсот метров, потом поднял взгляд на Стайлза. В глазах плескалось самое настоящее раскаяние. - Стайлз, прости меня. И я это говорю не для того, чтобы мы снова начали общаться, хотя мне тебя действительно очень не хватает. Я просто хочу, чтобы ты знал, как мне стыдно. И как мне жаль. И что если есть что-то, что я могу для тебя сделать... Стайлз поднял руку. - Хватит, Скотт. Маккол, видимо, был готов к такому повороту событий. Он послушно замолк, слабо улыбнулся и, кивнув на прощание, зашагал прочь. Стилински покачал головой и усмехнулся. Вот ведь как был идиотом, так и остался. - Эй, Скотт, я не сказал "нет". Просто... - Стилински понял, что сейчас он слово в слово повторяет реплику Дерека, и от этого его атаковала волна беспричинного веселья, - Просто дай мне время. Скотт улыбнулся. Радостно, искренне и даже как-то по-щенячьи. А вечером пятницы Стилински напоминал себе заводной механизм, ключ в котором поворачивают каждые пять секунд. - Какого хрена, Дерек, ты же сказал, что приедешь... Стилински прекращает мерить шагами прихожую и останавливается. На настенных часах уже шесть пятнадцать. А Дерек никогда не опаздывал. Никогда. Стайлз слышит шум мотора и, весь на взводе от нервного напряжения, кидается к окну. Желтый свет фар мигает на секунду в вечерней тьме, а потом равнодушно исчезает. Просто мимо проезжающая машина. - Зашибись, - устало роняет Стилински, и пустой дом молчаливо согласился с ним. Это было ожидаемо, Стайлз, говорит он. Разве ты сам не хотел, чтобы все это закончилось как можно раньше? Хотел, кивает в ответ Стайлз, размазывая по лицу предательски бегущие по щекам слезы. Ну и в чем тогда дело? Ни в чем, бормочет Стайлз и утыкается носом себе в колени. Поскорее бы утро. А через секунду наверху что-то громко хлопает, и Стилински на все сто процентов уверен, что это окно его комнаты. Стайлз, как какой-то зверь, резко поднимает голову и замирает, прислушиваясь. Теперь шорох. И тишина. Стилински сглатывает. Спустя несколько секунд он уже поднимается по лестнице, в его левой руке уверено лежит бейсбольная бита. - Отзовись, или я за себя не ручаюсь, - покрепче перехватывая свое оружие, предупреждает Стайлз. А потом он слышит смешок прямо у себя над ухом и чувствует, как чья-то рука аккуратно изымает у Стилински биту. - Ты этим разве что себя покалечишь, так что отдай сюда. - Блин, Дерек, никогда, никогда так не делай! - Стайлз хватается за сердце и оседает на кровать. Хейл присаживается напротив него на корточки. Алые глаза сверкают в темноте. - Ты то же самое мне и в кино сказал, ты в курсе? - ухмыляется Дерек. - Потому что ты моим просьбам не внимаешь, - беззлобно огрызается Стайлз, сердце его уже восстановило нормальный ритм, - Я думал, ты приедешь на машине, позвонишь в дверь, как все... Нормальные люди. - Нормальные люди? - Дерек выразительно приподнимает брови, и Стайлз давится смехом. - Ладно, ты прав, это не то, что нужно говорить оборотню, да еще и альфе. Дерек не отвечает. Он просто продолжает смотреть на Стайлза своими красными, светящимися в темноте глазами, и Стилински это почти не пугает. Стайлз подтягивает колени к подбородку, не решаясь нарушить повисшего между ними тяжелым облаком молчания. Хейл говорить тоже явно не хочет, и так проходит минуты три. - Знаешь, - вздыхает наконец Стайлз, вычищая из-под ногтей невидимую грязь, - Вчера ко мне подошел Скотт. Пытался извиниться. Я хотел сначала его послать со всем этим куда подальше, но потом подумал... Что у каждого же есть право на ошибку. И каждого, эту ошибку совершившего, нужно по крайней мере выслушать. - И? - Дерек заинтересованно склоняет голову на бок. - И я выслушал. Как ты меня тогда. Хейл понимающе кивает и выпрямляется. - А теперь выслушай меня, Стайлз. И он наклоняется к Стилински и дотрагивается своими губами до его губ, мимолетно, едва касаемо, именно дотрагивается, поцелуем это назвать ну никак нельзя. Стайлз задыхается от волнения и неожиданности, он уже собирается тянуться навстречу Хейлу, но Дерек в ту же секунду отстраняется. - И... И все? - только это может произнести осипшим голосом Стайлз, а в душе почему-то вместо негодования расползается теплое и огромное чувство. Дерек смеется, наклоняется еще раз, и на этот раз все по-настоящему: язык Дерека, дыхание Дерека, теплые руки Дерека, держащие лицо, и уверенный напор человека, который все для себя решил, который точно не бросит и не отпустит. Стайлз цепляется за рубашку Хейла, пытаясь тянуться наверх, отвечая, и разочарованно стонет, когда Дерек отстраняется. - Какого...? - Нам пора в кинотеатр. - Что? Ты серьезно? Хейл тянет Стилински на себя, заставляя того встать. - Да, Стайлз, потому что мы каждую пятницу ходим в кино, и в эту пятницу мы тоже туда пойдем. Стайлз качает головой. - Дерек, придумай что-нибудь получше. - А еще у нас билеты на последний ряд, - припечатывает Хейл, и, судя по тому, что Стайлз больше не сопротивляется, этот аргумент был значительно лучше.