Недостижимый и неизменный ангел

      — Ещё томлюсь тоской желаний, ещё стремлюсь к тебе душой, и в сумраке воспоминаний ещё ловлю я образ твой…       Её голос оставался тихим, но в полной тишине он звучал выразительно. Быть может, потому, что Маша вкладывала душу в каждое слово? Так, словно она не просто осознавала прочитанное, но и сохраняла частицу стихотворения глубоко внутри. Выражаясь образно — в самом сердце.       Мария удобно устроилась на кровати в незамысловатой позе и держала в руках небольшой сборник Тютчева. Определённо, он был одним из самых любимых её писателей. Девушка сделала небольшую паузу, привычным жестом убрав прядь длинных волос за ухо, и продолжила:       — …твой милый образ, незабвенный, он предо мной везде, всегда…       Она обязательно прервалась бы, узнав, что Ян сейчас находится в её комнате. Аверина не любила читать «на публику». Исключение составляли лучшие друзья, которым всё же редко выпадала возможность услышать подругу так, как мог Ангел, сидя в кресле и задумчиво наблюдая за Машей. Даже семья, непосредственно близкая к ней, не знала эти стороны её души. Было приятно хранить своего рода особую тайну.       Не раз и не два Ян задавался вопросом: посвящает ли Маша кому-нибудь эти строки? Внимательно вглядываясь в белоснежные страницы, испещрённые аккуратными буквами, она кажется умиротворённой и чуточку мечтательной. Его собственное сердце болезненно сжимается. Конечно, у неё уже имелся «незабвенный образ», имя которого в последние недели не вызывает у мужчины праведных мыслей.       Ему нравится слушать её голос. Нравится то, как она прикрывает глаза, произнося несколько строк наизусть. Яну нравятся её лёгкие жесты, наполненные необычайным изяществом девушки, чья душа нежна и чиста. В подобные моменты он грешен: ему хочется стать падшим, чтобы завладеть ею полностью. Однако у посланников небес совершенно другие принципы, и Ян вынужден их соблюдать. За сотни лет и не к такому привыкнешь.       — …недостижимый, неизменный, как ночью на небе звезда.       Маша выпрямляется, задумчиво перелистывая страницу. Стихотворение не имело продолжения, и Ян это знал, но он надеялся, что девушка прочтёт ещё какое-нибудь, прежде чем покинет комнату и отправится на встречу. Или в очередной раз спасать мир, например. Однако внезапно из кухни доносится голос её матери, и Аверина поспешно закрывает сборник, вскакивая с постели.       — Иду! — громко отозвавшись, она пролетает мимо неподвижного Яна, убирает книгу на полку и уходит, прикрыв дверь и оставив невидимого наставника в одиночестве.       Он испытывает сожаление по нескольким причинам. Прежде всего потому, что Мария ушла и сегодня вряд ли ещё раз прикоснётся к заветному томику. А вот остальное мучает его бесконечно долго. С того самого времени, когда пришлось открыть правду Авериной о её предназначении.       Ян не способен заставить себя уйти. За пределами комнаты шумно, и он намеренно скрывает от себя лишние звуки, в том числе звонкие нотки, принадлежащие Маше. Наставник тяжело вздыхает, ощущая большой груз на собственных плечах. Ответственность была неотъемлемой частью его образа. Почему же теперь он нарушает многие правила и делает то, за что обязательно поплатится в ближайшем будущем?       Мария не знает, что Ян всегда рядом. И это не слащавая фраза, используемая в каком-нибудь романтическом фильме, а истинная правда. Аверина либо ещё не научилась ощущать его присутствие, либо настолько поглощена своими мыслями, что не хочет замечать, как он следует за ней по пятам, куда бы та не отправилась. Даже дома её могут подстерегать опасности вроде демонов, кому не составляет труда нарушить мирную обстановку и наброситься на девушку с угрозами и внушением.       Она не знает, что у её Ангела-хранителя есть человеческие желания, и все они связаны лишь с ней. Маша пробуждала в нём то, что он давно и старательно подавлял. Несмотря на связь их судеб, Ян никогда не разрешит себе принять большее, даже если девушка ответит взаимностью. Лишь в самых смелых мечтах…       Дверная ручка опускается с характерным звуком: Маша вернулась в комнату. Вид у неё озабоченный, и Яну тут же захотелось спросить, в чём дело. Но он молчит — ждёт. Опираясь спиной о дверь, Аверина громко выдохнула и прикрыла глаза. Ангел не шевелится, внимательно наблюдая за её действиями. Спустя несколько секунд она выпрямляется и подходит к кровати. Останавливается, медленно озираясь вокруг, а затем останавливает взор на потолке. Она хочет призвать Ангела? Ян чувствует разгорающееся внутри нетерпение и слегка меняет позу, чего девушка не может заметить.       Синяя книга с золотым символом, прежде покоящаяся на тумбе, быстро оказывается на полу. Маша резко поворачивается к ней. Ян почти готов сказать, что у неё на уме. Ему очевидно выражение девичьего лица, когда она садится на край постели и распахивает поднятое «руководство по спасению душ». Он слишком хорошо знал Аверину. Почти наизусть, как и она — стихотворные строки.       Ему очень хочется улыбнуться, когда Маша поднимается и едва ли не подпрыгивает на месте, наконец увидев Яна, сидящего в кресле, но мужчина лишь скрывает губы пальцами якобы в задумчивом жесте.       — Как будешь действовать? — его голос не выражает ровным счётом ничего, кроме привычного хладнокровия. Неизменно, как и всегда.       — Мог бы для приличия извиниться за то, что в очередной раз меня напугал, — ворчит Маша, прекрасно зная, что Яну не нужно просить прощения.       Она спрашивает себя: давно ли он здесь сидит? На самом деле, её это не волнует, ведь приятно осознать, что Ангел рядом, пусть иногда она злится и хочет казаться самостоятельной. Чаще всего Ян оставался недостижимым, каким-то далёким…как и сейчас. Он не проронил ни слова в ответ, желая услышать план её действий. Смягчаясь, Маша показала ему нужную страницу с изображением, несущим предзнаменование. Она понимала, что ничего нового мужчина не увидел, и всё равно поступила привычным образом.       — Я смогу это предотвратить? Или уже поздно?       Её глаза светятся беспокойством, иногда смешивающимся с отчаянием. В его взгляде она читает непоколебимую уверенность.       — Поспеши.       Маша безмолвно хватает сумку, в которую кладёт книгу, снимает с ширмы куртку и вновь скрывается за дверью, уже не собираясь возвращаться. Ангел медленно поднимается, в последний раз оглядывает хорошо знакомую комнату и исчезает. Это устоявшийся порядок вещей — понимать с полуслова, не говорить лишнего, сразу действовать и никогда не прощаться.       Девушка уверена, что Ян придёт ей на помощь, если понадобится. Она лишь надеется, что никому из них не нужно будет пожертвовать собой в один роковой день.       Ей вдруг вспомнилась строка из стихотворения Тютчева, которая никак не желала исчезать из головы…       Ян навсегда останется для неё недостижимым и неизменным Ангелом.       Точно так же, как и Мария для него.