х х х
На утро в общежитии обнаружились все, кроме Марка и Джинёна. И если Пак отправился на съемку очередной дорамы, обещая вернуться к началу радио-эфира, то местоположение старшего хёна в группе не прояснил ни добродушно настроенный Бэм, ни хитро улыбающийся Джейби. Ван начал переживать, но лидер заверил, что все будет в порядке, мол, у Марки-хёна неотложные дела, не надо его беспокоить. Джексон насторожился, но все-таки ушел в комнату, чтобы доспать свой положенный час. В голове крутилось слишком много мыслей, и парень даже пожалел себя, когда понял, что заснуть не удается. В итоге пришлось поднять себя с кровати и отправиться на студию - там хотя бы никто не мешал, да и можно было поделать попытки написать что-нибудь для альбома. Только вот почему все слова выстраивались в предложения из серии «я хочу трогать твое тело» и так далее. Ван решил к такому не возвращаться, потому что а) такое не пропустит директор, б) самому даже немножко стыдно и в) его одногруппники его засмеют. Спустя какое-то время в дверь постучали, и счастливый (отдохнувший) голос лидера заботливо напомнил, что через час выезжать, а еще надо с прической разобраться и лицо в порядок привести. Джексон решил, что сопротивляться не стоит, так что просто вышел из студии, попутно выкидывая листок с непотребным текстом, спокойно уселся в кресло к визажисту и отдался моменту (лучше бы отдался Марку). Еще сорок четыре минуты подготовки, и Ван смог присесть за стол, где уже восседал довольный макнэ, схватить первый попавшийся бутерброд с небольшой тарелки и засунуть еду себе в рот. Рассматривая все вокруг, Джекс вдруг подумал, что, в общем-то, ничего не произойдет плохого, а менеджер-хён действительно не дурак, и Марк не вернется домой с проколотым языком. — Джексон, мы едем, — Ёнджэ, улыбаясь, кивнул в сторону двери, и, погруженный в свои мысли, Джексон отправился следом за другом. В конце концов, опаздывать они просто не имели права, а мысли временно можно выкинуть из головы, по крайней мере, на время эфира так точно. В машине Ван превратился в себя, он шумел и пытался подраться с БэмБэмом, который, хоть и пытался делать вид, что не увлечен этой глупой баталией, все равно отбивался. После подзатыльника от Джейби успокоились и Джекс, и Бэм, и дальше дорога до радио-станции прошла относительно спокойно. Там их уже ждали: фанаты, фансайт-нуны, а также менеджер, улыбающийся Марк и довольный, но уставший Джинён. Ван обманет всех, если скажет, что сердце не подпрыгнуло от одного лишь взгляда на хёна (но не только сердце, если быть еще честнее). — Идем, — Джебом открыл дверь и первым отправился на улицу, чтобы поприветствовать агасэ, а также обнять Марка, который подозрительно тихо стоял в стороне, и Джинёна, который с удовольствием ответил на объятия, провоцируя фанатов на горячие арты и фанфики, которые появятся в сети уже этим вечером. В общем и целом, эфир прошел хорошо: Джексон шутил, Югём стал объектом насмешек, Джинён демонстрировал незаурядные познания в чем-то жутко популярном, а Марк молчал больше обычного, всего пару раз за полтора часа сказав несколько фраз. Это настораживало, но в итоге Ван просто откинул эти мысли подальше и решил, что будь как будет, в конце концов, если он умрет от спермотоксикоза, будет чуть менее стыдно, чем если он умрет от тяжелой руки Туана. До дома они добрались в привычной суматохе, потому что Югём и Бэм подрались из-за последней пачки чипсов, которая в итоге досталась Марку, как самому старшему. Однако, Туан что-то пробормотал и протянул вредную вкусность прямиком в руки опешившего Джексона, а потом отвернулся к окну и задремал. Вана это насторожило, но он открыл чипсы, дал по три штуки взволнованным макнэ и довольно съел все остальное — отказываться от еды, будучи мембером GOT7, было очень глупым решением. В общежитие все разбрелись по комнатам — пусть радио-эфир и был недолгим, но все устали, а на завтра предстоял сложный день. Джексон настолько сильно задумался, что, сидя на кухне и поедая какие-то странные, но вроде как полезные хлопья, едва не пропустил напоминалку на телефоне. Как оказалось, он совсем забыл про отлет в Китай завтрашним вечером. Расстроенный, Джексон отправился собирать вещи настолько тихо, насколько мог это сделать, потому что оказалось, что Марк уже спал, а будить уставшего хёна не хотелось совсем. Ван лег спать в привычном напряжении, думая о том, что же произошло с Марком, пока он отсутствовал, и как скоро он увидится с ребятами снова — как бы сильно Джексон не любил Китай, свои лучших друзей он любил больше.х х х
Месяц. Чертов месяц Джексону пришлось провести в Китае. Последние девять дней парень считал часы до своего самолета в Сеул и встречи с парнями — пусть они и болтали в какао и пару раз созванивались по фейстайму, это не могло заменить подколок, поддержки и объятий в реальности. Так что в Корею Ван возвращался в хорошем настроении (и не только по той причине, что добродушный Джинён согласился приготовить курочку самостоятельно, а не заказать ее). В аэропорту было шумно, но до машины парень добрался достаточно быстро, чтобы не устать. До общежития доехали также быстро, и Джексон тепло улыбнулся менеджеру, который кивнул на прощание и уехал, оставляя подопечного около дверей в дом. Ван хмыкнул, поправил рюкзак, подхватил чемодан и вошел, сразу же усмехаясь, потому что крики макнэ были слышны прямо от двери — орали они дай боже. Стянув кроссовки, Джекс поставил чемодан около двери в комнату и сразу же отправился на кухню, где царил беспорядок. — Югём, положи! — Ёнджэ запустил в Кима пластиковой тарелкой, и Джексону едва удалось увернуться от нее, сталкиваясь с кем-то, кто вошел в кухню после него. — Прост- Марки-хён! — контролировать себя после долгого отсутствия Ван просто не мог, так что, ничуть не осуждая сам себя, повис на шее Туана и довольно хмыкнул, когда увидел, как парень улыбается и обнимает Джексона, притягивая ближе. Должно быть, тоже соскучился. — Хён! — к ним присоединился Бэм, потом Ёнджэ, а уже через пару секунд они стояли в огромных объятиях, которые каждый раз ждали Джексона в общежитии после его расписания в Китае. — А знаешь, что сделал Ма- Договорить БэмБэму не дал сам Туан, улыбаясь и закрывая младшему рот рукой, которую тот тут же обслюнявил. Однако, тему о том, что сделал Марк, больше не поднимали, и это снова вернуло Джексона к тому самому моменту, когда он думал, что ему уже ничего не поможет. За месяц в Китае, собственно, не изменилось совсем ничего: объектом его дрочки все еще был Марк-хён, а свою жизнь Ван видел только с Туаном и ни с кем больше. «Вот так и бывает во всех этих дурацких дорамах», — сказал ему один друг тогда, когда, немного выпив, они разоткровенничались. Вечер прошел относительно спокойно: после еды они смогли снова устроиться на диване в гостиной, так как на завтра была запланирована только репетиция. Первым в комнату ушел Джексон — уж очень сильно устал от перелета. Парень быстро принял душ, а потом удобно разместился на кровати, так как вещи он мог разобрать и завтра. В конце концов, их никто не выкинет, если он не сделает этого прямо сейчас. Усмехаясь своим мыслям, Ван и не услышал бы, как в комнату вошел Марк, однако, старший едва не упал, поскользнувшись на чьем-то носке (точно Бэма). Что за магия это была сказать никто не мог, но Джексон настолько быстро подорвался с постели и подхватил падающего хёна, что скорость Флэша рядом с его могла просто соснуть. — Аккуратнее, — почему-то шепотом проговорил Ван, а потом, поставив Туана на ноги, вернулся на кровать. Марк так же, как и Джекс до этого, сходил в душ, вернулся посвежевший и улыбающийся чему-то своему, а потом, с горящими глазами, повернулся вдруг к Джексону и показал язык. Если бы в этот момент Ван стоял, то он бы точно оказался бы лежащим на полу. Потому что в полумраке комнаты серебристый шарик пирсинга было заметно очень хорошо. Потому что член ожидаемо дернулся в просторных спортивных штанах, а на спине выступил пот. Потому что сейчас Джексон настолько ярко понял, что хочет Марка прямо в этот момент, что противиться этому желанию было бы не только трудно, но и, в общем-то, опасно для жизни. — Я сейчас не сдержусь, — решил все-таки предупредить Джексон, из-за чего Марк рассмеялся. — Я тебя провоцирую, не заметно разве? — старший приподнял бровь, а потом намеренно провел языком между губ, и все терпение Вана полетело прямиком на девятый круг Ада, где в будущем будет и его местечко. Джексон мог бы остановиться, если бы сильно постарался, но сейчас он подумал, что, в общем-то, сможет теперь окончательно признаться хёну в своих чувствах, чтобы это не было обычным перепихом из-за напряженного графика или попытки спустить пар после работы. Нет, Ван придавал значение своим действиям, ему хотелось показать, что Марк для него значит куда больше, чем простая попытка в отношения. — Только, хён, это не как раньше. Я не собираюсь просто закрыть на это глаза, — решился все-таки предупредить Джексон, за что получил понимающий взгляд от Туана. Старший закусил губу, улыбка на его губах разыгралась с новой силой, а потом он уверенно кивнул, смотря на Вана. Марку нравился такой расклад дел, и он не собирался упускать возможность быть с Джексоном полностью, без остатка. — Я правда люблю тебя, — выдохнул Джексон, а потом, легко расположив свои руки на талии высокого хёна, приблизился к его лицу и легко поцеловал. Это не было похоже на то, как они целовались раньше — до этого поцелуи были быстрыми и сумбурными, теперь же Ван позволил себе наслаждаться процессом: он медленно двигал губами, а потом также медленно обводил языком линию зубов и чужой язык. Металлический шарик на языке Туана ничуть не мешал, больше того, целоваться с ним было несколько необычно, но до одури приятно. Джексон не мог сказать, как получилось, что он оказался сидящим на кровати, а Марк удобно расположился между его ног. Самые тайные мечты Вана собирались стать явью, и молодого человека затрясло от предвкушения. И ладно, если бы это было просто чем-то быстрым, нет, казалось, что Туан собирается насладиться своим делом сполна. Парень довольно быстро избавил младшего от спортивных штанов, а следом отправились и веселенькие ярко-желтые боксеры, которые заставили Марка рассмеяться, но уверенности не потерять. Его глаза будто бы горели, каждое его действие было настолько желанным, что можно было умереть прямо сейчас, на этом месте, даже не думая ни о чем. Но стало еще лучше (или хуже, тут как посмотреть), когда Туан, облизав губы, придвинулся к наполовину вставшему члену Джексона, а потом аккуратно взял в рот красноватую головку. Молодой человек уверенно провел языком по головке, заставляя Джексона сглотнуть вязкую слюну и начать внимательно смотреть на светлую макушку. Если обычно это было чем-то невероятным, то теперь пирсинг на языке Марка делал такое простое дело, как минет, чем-то, что могло запросто лишить Вана жизни. Металлический шарик, скользящий по чувствительной коже, на пару с юрким языком, заставляли Джексона закатывать глаза от удовольствия. Чуть усмехнувшись из-за бурной реакции младшего, Туан медленно вобрал член в рот, проводя языком по венкам и наслаждаясь тем, что делает. Сначала Туан осторожничает: он берет член едва ли наполовину, но компенсирует это тем, что выводит языком восьмерки, из-за чего Джексон содрогается в судорогах — один маленький чертов металлический шарик на языке хёна, а такая реакция. Марк довольно ухмыляется спустя пару движений, а потом неожиданно берет глубоко, напрочь забывая про такое понятие как «рвотный рефлекс», который, похоже, напрочь отсутствует у него, и теперь Джексон закидывает голову назад, низко стоная и получая настоящее удовольствие. Коленки начинают дрожать, предвещая скорый оргазм, и Туан начинает водить языком по стволу, пока головка касается задней стенки его горла. — Ос-остановись, — собравшись с остатками разума, говорит Ван, аккуратно отодвигая хёна, который почему-то выглядит расстроенным, когда член покидает его горячий влажный рот. — Я хочу тебя, — горячим шепотом сообщает Марк, из-за чего Джекс пытается не подавиться воздухом, но получается у него, прямо сказать, достаточно паршиво. Парень несколько долгих секунд смотрит на такого красивого хёна, сидящего на коленях между его разведенных в сторону коленок, а потом, одним резким движением, поднимает Марка на ноги, вставая одновременно сам, и снова глубоко и жадно целует. Еще одно мгновение — и Туан оказывается лежащим на кровати, а Джексон удобно располагается между его ног, не прекращая обсыпать поцелуями шею и плечи любимого. Футболка Марка отправляется куда-то далеко, и, в общем-то, это совершенно не имеет значения, когда эти двое рядом. Ван не упускает возможности поиграть с сосками хёна: он знает, насколько сильно они чувствительны, а смотреть на то, как Марк выгибается на простынях и что-то сбивчиво шепчет — сплошное удовольствие. Джекс старается поцеловать каждый сантиметр кожи парня, медленно опускаясь к резинке домашних шорт. Когда он касается губами ощутимого бугорка под тонкой тканью, Марк не сдерживается и впервые стонет — низко и тихо, но настолько горячо, что у Вана окончательно едет крыша. Он слишком быстро и, наверное, несколько грубо стягивает остатки одежды с себя и с хёна, после чего подвигает Марка ближе к себе за бедра, заставляя его проехаться спиной по мягким простыням и недовольно хмыкнуть. — Потерпи мгновение, — чуть ухмыльнувшись, Джексон оставляет очередной поцелуй на губах Туана, сразу же проникая языком в рот молодого человека и проводя им по пирсингу, мысль о котором заводит только сильнее, хотя, кажется, что сильнее уже просто некуда. На этот раз Джексону хочется доставить Марку больше удовольствия, так что он снова опускается вниз, а потом располагается между ногами хёна, несколько раз целует внутреннюю сторону бедра, медленно приближаясь к сжавшемуся колечку мышц. Ван неожиданно поднимается, одним движением переворачивает Марка на живот, успевая подложить ему под бедра подушку. Парень склоняется над телом Марка, а после ведет языком от основания шеи вниз, по выступающим позвонкам, ниже, пока не дотрагивается руками до ягодиц хёна, разводя из в стороны, и не касается языком сжатого колечка мышц. Туана начинает трясти, что лишь больше распаляет Джексона, который теперь обводит языком дырочку, слегка проникает внутрь и просто тает от стонов любимого. В какой-то момент Ван прекращает свои действия, дотягиваясь до смазки, которая до этого валялась на полу, выдавливает лубрикант на пальцы,а потом подставляет один к сжавшемуся отверстию. Марк давится воздухом, когда Ван вводит первый палец, но его дыхание выравнивается спустя пару мгновений, потому что Джексон продолжает сыпать поцелуями по спине хёна. — Порядок? — все-таки интересуется Ван, когда свободно двигает пальцем внутри Марка. — Да, — сквозь выдох говорит Туан, и спустя мгновение чувствует, что Джексон добавляет второй палец, медленно вводя его в анус, а потом начиная двигать кистью, из-за чего с губ Марка срывается стон, который сводит с ума и его, и Джексона. Ван аккуратно растягивает хёна (они давно не были вместе, и он искренне верит в то, что Марк не был ни с кем в то время, пока он сам отсутствовал), разводя пальцы на манер ножниц, вытаскивает их практически полностью, а потом снова вводит на всю длину. Проходит сколько-то долгих минут, а потом Туан неожиданно дергается, закусывая губы, и в этот же момент Ван добавляет третий палец, растягивая старшего под себя, потому как на размер парень не жаловался никогда. — Можно, — шепчет сквозь стоны Марк, что Джексон расценивает как призыв к действию. Он вытаскивает пальцы, размазывает смазку по члену, а потом приставляет пульсирующую головку к растянутому отверстию. Джексон входит медленно, миллиметр за миллиметром, однако, когда он полностью оказывается в Марке, то закусывает губу от ощущения горячей узости и нереального восторга. Младший начинает двигаться, соблюдая неспешный, расслабленный темп, который нравится Туану, так как именно так Джекс попадает точно по комочку нервов внутри, заставляя хёна содрогаться при каждом толчке. Правда, такой размеренный ритм длится совсем недолго, потому что после очередного толчка Марк стонет настолько развязно и горячо, что Ван срывается на быстрые движения, который окончательно выбивают из легких Туана весь воздух, и он просто выгибается, прижимаясь спиной к груди Джексона, и тяжело дышит. Вану пиздецки хорошо, он продолжает двигаться, то замедляясь, делая глубокие и точные толчки, то ускоряясь, заставляя хёна задыхаться. Парень не забывает о сосках Марка, задевает их пальцами одной руки, пока второй сжимает тонкую талию, на которой потом точно останутся или отпечатки его пальцев, или синяки. Но на это настолько все равно, что никто из них не думает о такой ерунде. В какой-то момент Джексон окончательно теряет над собой контроль, он обхватывает бедра Марка двумя руками, и начинает толкаться сильно, жестко, глубоко, срывая с губ хёна лишь хриплые выдохи, который вскоре превращаются в шепот о том, что «еще чуть-чуть, Джекс, чуть-чуть», и только Ван обхватывает член Туана пальцами, начиная надрачивать в такт своим бешеным хаотичным движениям. Марку хватает нескольких движений, чтобы кончить, изливаясь на руку Джексону. Он протяжно стонет, не заботясь о том, что за запертой дверью все еще находятся их коллеги по группе, сжимает член Вана внутри себя, и этого хватает младшему для того, чтобы кончить следом. Он спускает прямо внутрь Туана, заставляя того снова застонать. Спустя мгновение Джексон выскальзывает из разморенного оргазмом тела Марка, падая рядом на кровати и пытаясь отдышаться. Это слишком хорошо, чтобы быстро прийти в себя, так что им обоим требуется какое-то время, чтобы начать нормально дышать и примерно осознавать все то, что происходит вокруг. — Я тебя тоже люблю, — еще спустя какое-то время выдыхает Марк. Он аккуратно приподнимается на локтях, подползая ближе к Джексону и чувствуя на своих бедрах вытекающую из ануса сперму, которая засохла и теперь неприятно стягивает кожу, однако даже это не мешает Туану запечатлеть на губах любимого пусть не легкий, но такой важный поцелуй. Он вкладывает в него все, что у него есть, все свои чувства, и Джексон отвечает, принимая их и отдавая взамен всего себя. Еще пара секунд тишины, а потом громкий смех Югёма за дверью, который выводит и Марка, и Джексона из состояния легкой дремоты и оцепенения, и им приходится потянуться на кровати и обиженно засопеть отдельно Туана. — Знаешь, это, конечно, горячо и все такое. Но ты знаешь, сколько усилий мне придется приложить, чтобы отмыться? — фырчит старший, из-за чего Ван смеется, притягивает молодого человека к себе и крепко обнимает. — Я могу помочь, — он хихикает, оставляя поцелуи-бабочки на плечах хёна, на что тот лишь морщит нос. В душ они все-таки идут вместе. И комментарии БэмБэма о сломанной психике тоже выслушивают вместе (не упуская того факта, что они с Югёмом и сами далеко ничуть не лучше, и иногда лучше уйти подальше из общежития, чтобы случайно не стать свидетелями их оргии на двоих). Даже благословение Джинёна и Джебома получают вместе, да и крики Ёнджэ выслушивают не просто вместе, а всей группой, потому что он наслушался всякого от агасэ и заделался неожиданным шиппером Марксонов. И остаются, пожалуй, на ближайшую вечность тоже вместе. А ведь во всем был виноват пирсинг, неумение нормально объясняться и безрассудная и искренняя любовь. Ладно, и Джексон, и Марк были благодарны всем этим факторам, потому что иметь возможность быть рядом, любить друг друга и порой выводить из себя было тем, чего хотели они оба, но никак не решались этого сделать, не решались признаться и решиться на действия. Зато теперь все будет хорошо. И горячо.fin