Неклассическая сказка

Трактирщик Ефимыч, как и полагается человеку его профессии, был специалистом по сбору, анализу и систематизации окрестных сплетен. Впрочем, если говорить начистоту, водившуюся у Ефимыча информацию прямо таки сплетнями назвать было можно, лишь сильно покривив душой — как основному сельскому источнику новостей, ему было категорически противопоказано выдавать сельчанам откровенную ложь. Чай, за такое, коли вскроется правда, могли и бока намять. Впрочем, это не мешало Ефимычу, предварительно сказав «Дык кто ж знает его, может правда, а может и выдумка!», травить самые невероятные байки. Которые, надо сказать, народом тоже воспринимались на «ура» — как городские жители читают всякую фантастику и прочие выдумки, так сельские вечерами любили слушать истории трактирщика. Надо отметить, что не то что на лжи, но даже на искажении правды Ефимыч за всю свою достаточно долгую жизнь пойман не был, а потому на заявление об объявившемся в округе драконе народ отреагировал, конечно, недоверием, но куда меньшим, чем следовало бы из самой постановки темы. Впрочем, если уж начистоту, в подобных селах до сих пор более верили старым легендам, нежели слову науки и техники, да и легенды о Крылатом Змее в этих краях водились. Нет, конечно, нашлись и недоверчивые — в основном из молодежи, ездившей в город учиться, а потому о новшествах технического прогресса знающей не понаслышке. С другой стороны, объявились и те, кто видел пусть и косвенные, но неоспоримые доказательства обитания поблизости какой-то твари. — Какое там «вертолет», Сёмушка, — причитала жена кузнеца, своих детей не имевшая, а потому почитавшая за таковых всё население деревни, что было младше ее хотя бы лет на двадцать. — Вон Оксанка, Матвея Одноглазого дочь — прошлым летом на покос ушла, да так и сгинула, только земля на дальнем лугу взрыта, точно зверь какой прошел. Да что это за зверь такой, у которого когти больше пяди. Да и следы те ниоткуда не приходят и не уходят никуда — оно и ясно, тварь с неба спустилась, на земле потопталась, да и обратно в небо улетела. — Баб Зин, — не унимался Семён, окончивший год назад техникум, и работающий ныне в соседнем совхозе трактористом, — вы сами-то следы те видели, али с чужих слов пересказываете? У страха-то, знаете, глаза велики — пришел волк из лесу, да утащил нашу Оксану, а вы и раздули из мухи слона. — Какой волк, когда отродясь их в наших лесах не водилось, — вступился за Зинаиду Андреевну сельский охотник Степан. — Да и вообще у нас крупных хищников нет, будто и правда кто покрупнее да поопаснее не дает им селиться в окрестных лесах. Не на пустом месте, видать, старые легенды складывались. Неизвестно, чем бы закончился этот спор, да вот только из дальнего угла трактира поднялась фигура, что сидела там, кажется с самого утра, явно не из местных, и подошла к спорщикам: — Не утолите ли любопытство, что за легенда такая? — фигура при ближайшем рассмотрении оказалась девушкой, которую, впрочем, легко можно было принять за парня: была она высокой, широкоплечей да коротко стриженой, а на лице и руках виднелись шрамы со следами грубых швов. Правда, назвать ее уродиной язык не повернулся бы ни у кого из присутствующих — все недостатки внешности с лихвой компенсировались морем обаяния. — Да сказывают в наших краях, — взял слово Ефимыч, — что обитает в лесу за рекой крылатый огнедышащий змей. В людское поселение ему ходу нет, да и за его пределами на большие компании он нападать не станет. Но вот отбившуюся от стада козочку искать бессмысленно — унесет ее змей себе на обед. А более всего падок он на длинные женские волосы. Коли выйдет красавица одна в поле, да если еще с непокрытой головой — все, пиши пропало, не сыскать ее более на белом свете. Правда это или ложь, да сколько я себя помню, ни одна девка на покос без косынки не выходила — какой там дракон, солнцем голову напечет, так и останешься в поле, — а в тот день солнца не было, да и Оксана слыла среди наших особой вольнодумной, о каком-то равноправии все говорила. Вот и результат, нету больше Оксанки. А тебе-то какой интерес, путница? Или ты из этих, студентов — фульклёр собираешь? — на последнее предположение девушка рассмеялась, да как-то совсем невесело. — Ты о чем, дед, какие студенты, — махнула она рукой, всем своим видом показывая, что может и хотела бы иметь отношение к этим «собирателям фульклёра», да только вот никогда не имела. — А не говорится ли в ваших легендах, что дракон этот... ну, что-то вроде защитника селения? — Какое там, — вмешался в разговор давешний охотник. — Он, может, и распугивает всяких волков да медведей, да вот только и зайца в наших лесах не видать, и дичи мало. Таких защитничков бы... — Степан вдруг осекся, предположив невероятное. — Да нет, быть такого не может... Трактирщик, впрочем, был более склонен верить невероятным мыслям: — Эй, девка, неужто ты на дракона собралась? — изумление пополам с ужасом было в его голосе. Впрочем, теперь стало понятно и назначение кофра почти в человеческий рост, что до сих пор стоял в облюбованном путницей углу. — Рано тебе еще помирать, да и не женское это дело — тварей отстреливать. — А тебе-то с того какая печаль, — по-звериному ухмыльнулась охотница, и у всей публики разом отпали сомнения. Да, эта — и на дракона выйдет, и не только выйдет, но и одолеет его. Вот только... — А ты стреляешь метко? — раздался друг из-за двери в кладовку тоненький голос пятнадцатилетней дочери трактирщика, черноволосой и синеглазой Настеньки, первой красавицы села. — С полукилометра в вот такую мишеньку спокойно попадаю, — охотница показала пальцами чуть меньше трех сантиметров. Впрочем, необученной Настеньке это говорило меньше, чем могла бы предположить девушка: — А «полкилометра» — это сколько? — Примерно как отсюда до крайнего дома в селе, — быстро нашлась путница, чем заслужила несколько восхищенных вздохов и сияющие глаза дочери трактирщика. Правда, через некоторое время до собравшийся дошло, к чему клонит девчушка, и со всех сторон послышались возмущенные возгласы. — Молчать! — прикрикнул на них Ефимыч, когда этот шум потерял вовсе какой-либо смысл. — Настюша, ты понимаешь, о чем ты говоришь? — Понимаю, папочка, — пролепетала красавица. — Только сам посуди: и козы пропадают, а в прошлом месяце и кобыла у нас то ли сбежала куда-то, то ли и ее тоже дракон унес. Не лучше ли будет, если госпожа охотница избавит нас от этой беды? — Да какая я тебе «госпожа»! — возмутилась было охотница, но была перебита щебетом Настеньки: — Но ведь дракона вы и правда убить можете? — Могу, — твердо ответила девушка. — И ты, к сожалению, права — сама я его выманить не смогу, а вот тебе это явно под силу. Уверяю вас, — обратилась она уже к отцу Настеньки, — с вашей дочерью не случиться ничего серьезнее пары царапин. Посмотрел на эту охотницу трактирщик, подумал-подумал, да и поверил ей, сам не зная почему. *** Засаду было решено устраивать у излучины реки: в этом месте высокий берег на десяток метров возвышался над водой, образуя прекрасную огневую точку. Сама речка же была достаточно быстрой, а дно имела песчаное, так что было решено, что от дракона Настенька спасаться будет по воде — кроме всего прочего, дочь трактирщика еще и очень хорошо плавала. Охотница появилась на своем месте за полчаса до прибытия приманки — ей требовалось еще обустроить себе лёжку и замаскировать в кустах крупнокалиберную винтовку. Встречи с драконом девушка ждала с нетерпением, и ожидания ее не подвели. Вот со стороны деревни показалась фигурка в легком сарафане, будто бы пришедшая купаться. Сбросив с себя сарафан и оставшись только в одной нижней рубашке, девушка сунула ножку в воду, но, словно испугавшись холода, отдернула ее, а затем уселась на прибрежном камне, опустив в речку только стопы. Теперь оставалось только ждать. Как ни странно, легенды врали — это был ни разу не змей. По современной фентезийной классификации дракой именовался «виверной» и был явно дальним родственником птеродактилей, разве что окрас имел нехарактерно-яркий — чешуя ящера переливалась на солнце всеми оттенками от огненно-алого до кроваво-красного. Заметив приближающуюся опасность, Настенька тут же прыгнула в воду, быстро сбегая с поля битвы, а охотница тут же сделала первый выстрел — в левый плечевой сустав ящера, лишая его возможности улететь. А вот выстрелить во второй раз она уже не успела, ибо потерявший равновесие ящер приземлился прямо на прибрежный песок и... исчез в яркой вспышке. Быстро спустившись с холма к мостику через речку, девушка недоуменно воззрилась на лежащее у воды вполне себе человекоподобное тело: существо имело ярко-алую кожу, в некоторых местах покрытую отчетливо виднеющимися чешуйками, длинные тонкие, но отчетливо сильные когтистые пальцы на ногах и руках и... шикарнейшую кроваво-красную шевелюру, разметавшуюся по песку. Положив руку на пистолет в поясной кобуре, охотница медленно подошла к пытающемуся подняться... видимо, все-таки дракону. Правда, в этой форме он совсем не напоминал ужасное чудовище, питающееся окрестными красавицами. К девушке в голову даже закралась крамольная мысль, а не были ли волосы лишь показателем умения ухаживать за оными, а похищал девушек дракон, чтобы они ему самому помогали в этом нелегком деле. Но не успела она додумать мысль, как легендарное существо, отбросив попытки подняться, повернуло голову в ее сторону. — Прежде, чем ты меня окончательно пристрелишь, позволь задать тебе один вопрос, — удивительно, но в голосе твари звучала незлобная насмешка. А что это был за голос! Глубокий, бархатистый, он завораживал своим звучанием, даже несмотря на болезненную хрипотцу. — Ну и какой же? — охотница мотнула головой, отгоняя наваждение. Вот только восхищения собственной целью ей не хватало. Да и не факт, что эта тварь не владеет чем-нибудь вроде гипноза. — Что, рыцари мужеска полу совсем перевелись в этих землях, раз на драконов ходят девушки? — в янтарных глазах ящера плясали смешинки, и охотница сама чуть не рассмеялась в голос. — По-моему, да — по крайней мере, я их на своем веку не встречала, — удивительно, но сейчас девушка совсем не чувствовала опасности от лежащего на песке существа. — А тебе-то какая печаль с того? — Да вот думаю, — дракон попытался изобразить наигранно-задумчивый вид, насколько это позволяло его состояние, — что ты дальше собираешься делать: Храбрый Рыцарь, победив дракона, обычно получает в награду Прекрасную Деву. Только вот дева-то сбежала, да и не похоже, чтобы она тебя интересовала. И тут до охотницы дошло, что этими, пустыми в общем-то, разговорами дракон лишь пытается оттянуть — на минуту, на секунду, на мгновение, — свою смерть, в неизбежности которой он уже уверился. И тогда девушке в голову пришла Мысль: — Да, и правда, нехорошо получается: чудовище я победила, а награды не получила, — стала на этот раз уже она разводить театральщину. — А знаешь, я придумала — ты будешь моей наградой! От такого заявления дракон опешил, а охотница продолжила, как ни в чем не бывало: — Логично же: рыцарь-мужчина получает в награду красивую девушку, а рыцарь-женщина — красивого парня. Кроме тебя я таковых в округе более не наблюдаю, — и с наглой улыбкой девушка уселась на корточки перед вконец офигевшим драконом. Правда, буквально через пару секунд удивление на его лице сменилось... болью? — Издеваетесь, миледи?.. — Да какая я тебе миледи! — взвилась вдруг охотница. — Ладно, эти деревенские, но от легендарного существа я такого идиотизма не ожидала. И — почему издеваюсь-то? — Только не пытайтесь меня убедить, что и правда считаете меня красивым — в жизни не поверю, — человекоподобный ящер перекатился на спину, стараясь не тревожить простреленное плечо, и невидяще уставился в небо. Девушка же уставилась на дракона. Нет, с тем, что во внешности ее нового знакомого было куда меньше человеческого, чем ей поначалу показалось, она даже согласилась: дело было даже не в цвете кожи или чешуе — иным было строение скелета, мышц, связок... Но провались она сквозь землю, если все это «иное» не смотрелось куда более гармонично, чем у большинства встречавшихся ей человеческих самцов. — Не знаю, может, это у меня со вкусом что-то не так, но по-настоящему красивых мужчин я видела только в старых фильмах, да на старых же фотографиях, — выдала, наконец-то собравшись с мыслями, охотница, так же подняв глаза к небу. — Нынешние же... — девушка проглотила несколько непечатных ругательств, — челюсть ящиком, глазки в кучу, бицепс размером с мою голову, а мозг — с грецкий орех. Добавить к этому факт, что за своим внешним видом они принципиально не следят, зато требуют того от женщин — получим картину, от которой я пару лет назад готова была податься в лесбиянки. — И как? — дракон, кажется, понял, что пока его и правда никто убивать не собираются. — А никак, — с какой-то залихватской обреченностью воскликнула снайпер. — Стопроцентная «гетеро» — меня максимум на всякую театральщину хватало. И закрыли эту тему. — Ну, закрыли так закрыли, — юноша попытался подняться на локтях, на что девушка неожиданно взвилась фурией: — Да ты что творишь-то, придурок? — и застыла в шоке, когда, приняв сидящее положение, ящер свободно совершил оборот полусогнутой левой рукой. Раны на плече не было. — К... как?! — Регенерация, моя дорогая, — протянул в ответ юноша, вставая в полный рост. — Ты упустила свой шанс. — Хочешь проверить, успею ли я всадить в тебя весь магазин до того, как ты примешь крылатую форму? — охотница молниеносно выхватила из кобуры пистолет, снимая его с предохранителя. Почему-то в этот момент она чувствовала почти детскую обиду на этого ящера, который так ее обвел вокруг пальца. — Ну как, до сих пор считаешь меня красивым? — совершенно неожиданно спросил дракон, скаля весьма существенные клыки. — Степень твоей эстетической привлекательности никак не зависит от степени твоей опасности, — абсолютно честно ответила снайпер. — А если бы и зависела, то эта зависимость, скорее уж, была бы прямо пропорциональная. Ухмылка на лице ящера вдруг поблекла, да и исчезла вовсе. Охотник и добыча смотрели друг другу в глаза, не смея отвести взгляд. Время будто застыло. Каждый из них мог уже десяток раз убить оппонента — но почему-то оба медлили. — Мирослав, — внезапно разорвал эту тишину голос дракона. Какое-то странное чувство кольнуло на периферии сознания девушки. Невольно вспомнились рассказы о том, что для Тварей имя — это нечто куда большее, чем просто набор звуков. Назвать свое настоящее имя — значит выказать оппоненту высокую степень доверия. И сейчас охотница была абсолютно уверена, что этот юноша ей не соврал. — Ольга, — ответила она, поднимаясь и протягивая дракону руку. — Ну что, Мирослав, будешь моим напарником?