blue

чонгук понимает, что всегда чем-то отличался от сверстников. иногда ростом, иногда телосложением, иногда интеллектом. но здесь что-то совсем необычное. не то чтобы это стало для него каким-то сюрпризом. отчасти — да. но в целом все было почти нормально. нормально было засиживаться до пяти утра. нормально было несмело бегать пальцам по клавишам старенького раздолбанного ноутбука, выливая все мысли в файл. нормально было даже показывать облака из слов кому-то близкому и доброму. не совсем нормально было узнать, что его, оказывается, не понимают. — как цифра 13 может быть бело-синей со вкусом черники? чонгук, ты бы спал побольше и не маялся всякой ерундой. а что поделать, если у этой цифры действительно вкус черники? да черт с ними, с цифрами. чонгук ведь и людей так видит. вот тэхен. он такой славный парень. и душа у него фиолетовая с вкраплениями белых блесток. тэхен — это запах мяты, и это не становится выводом из-за его парфюма. парфюм у него с запахом дождя. но сам тэхен — мята чонгуку мята особо не нравится, зато она нравится юнги. который курит сигареты с этой самой мятой и любит мятного тэхена. сам юнги — светло-серый. но такой серый, что с металлическим лоском. возможно, это проекция характера, чонгук не знает. но иногда в этом сером скользят кусочки чего-то ромашечного. и знаете, кто любит ромашки? правильно, тэхен. для чонгука нет каких-то вопросов, на которые нельзя ответить. — почему юнги и тэхен вместе? — они не могут быть парой. чонгуку иногда хочется кричать. неужели никто не видит, как сильно юнги любит мятного тэхена? неужели ромашки юнги, которые так нравятся тэхену, видны только чону? чонгук никогда не думал так, но выяснилась жестокая правда. никто этого не видит. однажды он абсолютно случайно роняет в разговоре факт о цифре 13 и получает в ответ несколько пар изумленных глаз. лишь одна пара глаз светится пониманием и солнцем, но чонгук не замечает. он удивлен и пытается спорить. так ничего и не добившись, он переводит тему и обещает себе поискать в интернете какие-нибудь факты. пара глаз в уголке светится солнцем весь вечер. на чонгуке блики и солнечные зайчики, которые он тоже не замечает. интернет пестрит терминами и путает чонгука больше и больше. старенький ноутбук, на жестком диске которого свалка из вордовских файлов, шумит, загружая все новые и новые страницы. к рассвету ему удается разобраться в запутанных клубках новой информации. — окей, — думает чонгук. — не псих, и ладно, — думает чонгук. осознание своей некой 'особенности' приводит к приступу вдохновения, и очередной текстовый файл заполняется буквами, словами, предложениями. чонгук пишет про небо. в какой-то из сырых осенних вечеров чонгук снова собирается с друзьями. они встречаются в каком-то то ли баре, то ли кафе, неважно, тэхен туда очень хотел. вместо привычных двух лиц чонгук видит три лица. у третьего лица пока нет имени, зато есть солнечные глаза и они греют чонгука, даря тепло. хозяина этих чудных глаз зовут чимином. правда, представляют его чонгуку уже второй раз, потому что в прошлый раз чонгук как-то совсем не отреагировал на знакомство. — все потому, что он мало спит и много пишет о своих цветных цифрах, — сказал тогда юнги. для чимина у чонгука нет слов. есть эмоции и цвета. чимин, который, между прочим, чонгуку хен, — голубой. это заставляет чонгука похихикать. но чонгук надеется, что голубой чимин не только с угла мыслей младшего. чимин голубой, как чистое небо. а глаза — солнце. а если он хмурится, то его личное небо темнеет. а если радуется, то светятся глаза. чимин это цифра три и что-то удивительно сладкое. возможно, это сахарная вата или карамель. чимин это самая звонкая нота. это песни птиц по утрам и свежесть моря. чонгук готов и хочет нарисовать все это. если бы он только умел накладывать на бумагу краски… чонгук умеет оперировать словами, и эти внезапно нахлынувшие чувства толкают его пальцы на клавиатуру. жаль, он не дома. можно ли это назвать влюбленностью? чонгук и не знает. притяжение? возможно. любопытство? уже теплее. чонгуку интересно ощутить чистоту чимина. он хочет это ясное небо себе, на картину идеального пейзажа. у него есть мята и ромашки для луга. ему нужно небо над этим лугом. чонгук даже не знает, кто он сам в этой картине. он согласен побыть хотя бы художником. чонгук выныривает из своих мыслей и замечает, что юнги с тэхеном уже собираются домой. зато чимин сидит на месте и, кажется, никуда не собирается. в его бокале молочный коктейль, а над губой воздушная пенка с него. чонгук головой не думает, поэтому к лицу чиминову тянется и стирает эту пенку. юнги с тэхеном переглядываются и плотнее укутываются в шарфы. прощание выходит быстрым, но искренним. первые моменты проходят в тишине, с едва алеющими щеками чонгука и улыбающимся чимином а затем он совершает невероятное, по меркам чонгука. чимин мажет ему по губе трубочкой из коктейля и поднимает уголок рта вверх, осматривая чонгука. — я тоже так могу, — он не сомневается и, будто копируя движение чонгука, проводит пальцем по его верхней губе, слегка на нее нажимая. у чонгука чуть не отвисает нижняя челюсть, а мозг сбоит. а чимин совсем не обращает на это внимания и принимается болтать так беспечно, как если бы они были знакомы целую вечность. чимин любит моцарта и зеленый чай на завтрак. он рассказывает это случайно, даже не акцентируя на этом. а чонгук зачем-то запоминает. вечер длится долго и видимо перетекает в ночь. когда они наконец-то выходят из кафе-бара, на улице царствует ночь. чонгуку не видно голубого неба, оно сейчас почти черное с крапинками белого. это похоже на спокойствие и триста восемьдесят один, — подмечает чонгук он собирается проводить чимина до дома, а их путь пролегает через чудную аллею, освещенную ровным белым светом фонарей. чонгук думает, что такие места красивы, особенно ночью. они бредут молча, а тишину прерывают лишь вздохи. и вдруг чонгук выпаливает. — чимин, а ты знал, что ты голубой? пауза. неловко. а чимин лишь вздрагивает и заливается смехом. смех негромкий, но переливистый, будто журчание ручья или капель весной. — теперь знаю. но хочу подробностей. но ты хоть догадывался, что ты желтый? и чонгук удивляется искренне. — так ты… — ага, ты не один тут такой. так где мои подробности? и чонгук сдается. он выливает на чимина все. — ты голубой, как чистое небо. и твои глаза светят солнцем. пожалуйста, будь моим небом. и чимин тоже не молчит. — а ты желтый, чонгук. не цыпленок, не желток. ты солнце. ты тягучий как мед, но отнюдь не сладкий подобно ему. мои глаза не светят солнцем слишком сильно, в них просто ты отражаешься. и в ту же ночь они проверяют, насколько чонгук тягучий в поцелуях, и светится ли чимин, если в поцелуе закрыть глаза. в глаза не бьет, но греет. если чонгука спросить, кто они вдвоем, то он опишет солнечное летнее небо, на котором совсем нет облаков. если чимина спросить об этом, он скажет то же самое. все, что чонгук хочет сказать, слушает чимин. файлы на компьютере больше не заполняются словами. все нужные слова звучат вслух. а старые написанные слова показываются близкому и доброму чимину.