Годами я врал ей, И нареканий не было. Когда сказал правду, Она мне не поверила.
— Ты красивая. Девочка смущается, опускает голову, щеки ее становятся красными, будто спелые яблоки. Майк смотрит на нее внимательно; он врет, врет, чтобы понравиться, впервые врет, чтобы понравиться другому человеку, и ему нравится то, что он видит. Ему нравится реакция, логическая цепочка замыкается — теперь она точно даст ему погонять на своем новом классном самокате, который ей недавно купили родители. — Я Майк, — говорит он, протягивая ладошку — видел, что так делают взрослые, значит, так надо. Девочка пялится на его руку пару секунд непонимающе, а потом легонько хлопает по ладони, будто отбивает совсем слабое «пять». — Сэм. — Ты красивая, но глупая, Сэм, — говорит он, притворно обижаясь. Девочка смотрит снова непонимающе, у нее начинает дрожать нижняя губа, а это очень-очень плохо. И тогда Майк быстро исправляет ошибку, сжимая ее ладонь в своей и потряхивая, как делает это отец, когда с кем-то здоровается. — Вот так надо, Сэм. Она успокаивается удивительно быстро, в отличие от других девчонок, они играют в догонялки до обеда, пока какая-то женщина не зовет Сэм домой. Она жмет ему руку на прощание и воодушевленно говорит: — Я тебе завтра самокат покажу, он о-очень быстрый! Майк улыбается в ответ, в тайне радуясь, что маленькая ложь сработала, как надо. Мальчик еще не знает, как его поступок называется и как точно это работает, но он действует интуитивно, будто кто-то подсказывает ему, что нужно говорить. На следующий день он катается на новеньком самокате Сэм, а под вечер падает, сделав неудачный поворот, и разбивает коленки в кровь. Девочка не падает в обморок при виде ран, и этим только сильнее удивляет Майка. Она зовет взрослых, которые охают от его вида на всю улицу и бегут спасать со всех ног. Пока мама обрабатывает его ссадины, Майк смотрит на Сэм, не отрываясь, думая о том, что не особо-то и нужен ему был этот самый самокат.***
— Ты красивая, Сэм, — говорит он, пальцами путаясь в ее волосах. Они пшеничного цвета, похожие на блондинистые пряди Джессики — но немного не то, и ничего общего с вороньим крылом Эмили. У Сэм заплаканное лицо, размазавшаяся под глазами косметика и дрожащие пальцы. Майк ловит ее ладони и сжимает в своих руках — совсем холодные, замершие. Этот прекрасный день, их выпускной бал, и Саманту только что бросил ее парень, очередной спортсмен, не отличающийся особым умом, но умеющий оскорбить. Ее плечи дрожат от сдерживаемых всхлипов, Майк видит, как кожа покрывается мурашками от холодного ветра. Он набрасывает ей на плечи свой пиджак и обнимает крепко-крепко. Они не то чтобы друзья — просто в одной компании оказались; Майк встречается с Эмили, которая в очередной раз заскандалила и свалила куда-то с друзьями из колледжа; у Сэм вечные недомолвки с Джошем, который то заваливает ее подарками и заботой, то игнорирует неделями, а еще у нее вечно одинаковые парни-спортсмены, которые бросают ее со словами «ты слишком холодна и бесчувственна». Просто так получается, что в итоге Сэм и Майк остаются вдвоем, потому что все куда-то уходят, и одному из них необходима поддержка другого. Сэм — спортивная девочка, активная и целеустремленная, но Майк знает — рано или поздно любой девочке нужно помочь. Сказать нужные слова. Соврать что-нибудь. — Ты красивая, умная и амбициозная. И ты достойна большего, чем этот мудак, — говорит Майк ей на ухо, шепотом. Он провожает ее до дома, стараясь не думать о том, какой скандал устроит Эмили, если узнает об этом. Конкретно в данный момент абсолютно плевать — алкоголь не до конца выветрился из мозга, позволяя забить на проблемы жизни. Майк слишком устал от экзаменов, неопределенности в собственном будущем и вечной ругани с Эм, а Саманта сейчас рядом, такая надтреснутая и такая… Доступная. Ее родители уехали в командировку на пару недель. Лямка нежно-голубого платья сползает с худого плеча, обнажая белую кожу. Они трахаются на диване в гостиной; Сэм плачет беззвучно и целует его солеными губами, Майк путается в ее мягких волосах и шепчет: — Ты такая красивая… — умоляя всех богов, чтобы из глотки не вырвалось чужое имя.***
— Сэм, Сэм! — кричит он. Ревет огонь, трещит умирающая древесина старого дома, а визги подыхающих вендиго перекрывает звук лопастей вертолета. Спаслись. Они спаслись. Сэм лежит на земле, пустыми глазами смотря в розовую гладь неба; у нее на щеке рана глубокая, и кровь, не останавливаясь, стекает по шее на снег. Майк рывком поднимает ее, прижимая к себе, — вот она, живая, самая смелая, самая храбрая девочка. — Мы выжили, Сэм. Выжили только мы. Перед глазами сломанное тело Джесс с посмертным ужасом в глазах. Где погибли остальные — он не знал, да и не хотел знать. Кто выбрался, тот победил, а значит, только они двое выжили в этих голодных играх. Последующие часы — как в тумане. Сэм зашивают щеку и обрабатывают ожоги; у Майка только царапина на шее от когтей твари и ходуном ходящие руки. Полицейские допрашивают их без перерыва, будто они какие-то преступники; им назначают психолога; Майк случайно проговаривается: «Когда Джоша схватил венди…», но тут же осекается и начинает умело — как он умеет — врать о том, что какой-то психопат хотел их всех прирезать. Остается надеяться, что их с Сэм версии не особо различались. После приезда домой любая попытка заснуть и выспаться — заведомо провальна, его мучают, не отпуская, кошмары, пустые глаза друзей, чью смерть он даже не видел, их голоса, зовущие в глубину земли, под слой мерзлой почвы. Прах — к праху, и если новый Майк родился там, в шахтах Блэквуд Пайнс, то и вернуться придется туда же. Через пару недель, когда таблетки уже кажутся лишь очередной растратой, он пишет Сэм и просит о встрече. Они встречаются в баре, где раньше часто собирались всей компанией: когда Майк еще встречался с Эмили и уже после громкого расставания с ней, когда Сэм решила все-таки попробовать построить что-то серьезное с Джошем и когда они расстались со скандалом, сказав, что не сошлись характерами. Они встречаются в баре и пьют, молча поминая друзей. Сэм не плачет, она уже давно не плачет, перестала после похорон Ханны и Бет, когда знание о том, что в землю закапывают пустые гробы, разрушало изнутри больше, чем реальный факт их смерти. Предпоследний раз — Майк это хорошо помнит — она плакала, когда ее выгнали из колледжа из-за конфликта с ректором, который покрывал взяточничество, он хорошо помнит этот день, так же хорошо, как и их выпускной бал, потому что они снова были вдвоем, будто бы вселенная специально оставляла их наедине в моменты надломления души. — Прах — к праху, — говорит он, не объясняя ничего. Сэм не отвечает — привстает, тянется через стол, притягивает его к себе за воротник и целует глубоко. А когда отпускает — он видит в ее глазах что-то темное и страшное, и внутренний голос подсказывает: она все поняла. Тогда, в детстве, Майк солгал: Сэм никогда не была глупой. Они едут к нему; Сэм засыпает на его плече в такси. У нее заживающая на щеке рана, у краев кожа уже рубцуется, шрам — напоминание о том дне — точно останется. С тех пор, как Майк продал дом родителей, он съехал в маленькую квартирку, где планировал жить с Джесс. Он целует Сэм в прихожей, они еле доходят до его кровати, падают на нее синхронно, и тут же на них обоих накатывает жуткая усталость. С хорошим человеком даже лежать и пялиться в потолок становится приятно. Майк легонько гладит тыльную сторону чужой ладони; глаза слипаются — мучительные кошмары выжимают из него все силы, и сон — ненавистный и желанный момент существования. — Майк, — начинает Сэм тихим, усталым голосом, — ты ненавидишь меня, да? Я не спасла их всех, я не смогла спасти Дж… — Сэм, — перебивает он, — ты не могла их спасти. Сэм, послушай меня, ладно? — она хочет сказать что-то, но замолкает. — Ты самая храбрая, самая умная и самая красивая девушка из всех, кого я… Когда-либо знал, — в этот раз он точно не врет, это абсолютная правда. — Ты не могла спасти всех, но… Спасибо, что спасла меня. Тогда, когда вендиго оставил ему на память длинную царапину, а Сэм, такая смелая, ворвалась и сшибла тварину какой-то лопатой. И тогда, когда осталась самой последней в доме с кучей вендиго, которые могли ее заметить. — Ты лжешь, Майк, ты лжешь, — Сэм вскакивает и вылетает за пределы его квартиры за считанные секунды; он успевает лишь среагировать на захлопнувшуюся дверь. Майк устало опускается на смятое покрывало, даже не думая о том, чтобы бежать вслед за девушкой. Прах — к праху. Сэм всегда возвращается к нему, рано или поздно. Какие бы обстоятельства их не разводили, в итоге — только они двое остаются вместе. — Даже смерти не разлучить нас, — произносит нараспев Майк, продолжая пялиться в потолок, пока сон не забирает его в свои владения — где бесконечные шахты, полные голодных тварей и запуганных людей. Никто его не спасет. Никто — кроме Сэм.