Панцироносица. Наука против волшебства

18 Кира могла бы, как обычно, проваляться в постели до полудня, но из сладкой полудрёмы её вытянул Сашка. Запертая дверь его не остановила — он открыл задвижку ножницами, подобрался к изножью кровати и слегка пощекотал ноги сестры вынутым из подушки пером. — Да что это, блин, такое! — захныкала Кира, резко вскидываясь и соскальзывая коленом с кровати. — Нет у меня никаких блинов, — хихикнул Сашка, — тебя мама вызывает. — Что там ещё стряслось? — девушка села и потянулась за халатиком. — А я что, знаю? Что-то с твоим приятелем Гришкой, — Сашка подошёл к двери и обернувшись, добавил, — кстати, у тебя пятки ещё с прошлого лета твёрдые, как чугун. Смотри, скоро весь паркет в комнатах исцарапаешь. — Иди, достал уже… «Вот теперь начнётся, — подумала она, припомнив события минувшей ночи, — сейчас папа спросит — была ли я в Видном в момент появления там двуногих свиней. Что там Лекса говорила? Что она может замести следы? Что в Гришкиных комнатах не останется ни одного отпечатка? Не знаю, может, это и правда… но какая разница? Легавые и гэбисты тоже не идиоты. Почти наверняка осталась хоть какая-то ниточка… » Кира запахнула халатик и прошла на кухню. Она уже смирилась с предстоящим, как ей казалось, разоблачением… Но за столом царила вполне мирная обстановка — мама пила чай, папа что-то просматривал в газете. Кира взялась за остывший завтрак, и мама, отставив чашку, сказала: — Ты вчера с Гришей не ездила в Видное? — Нет, — помотала головой Кира, — мы погуляли здесь, пошли в Зябликово, потом на Борисовские пруды… а что? Папа, не отрываясь от газеты, рассказал всё то, что Кире и без того было известно — разве что в папиной интерпретации чудовища превратились в незаконное бандформирование, приехавшее в город на двух микроавтобусах и напавшее на большую группу отдыхающих студентов (хороши студенты, подумала девушка), в результате чего дом Листикова-старшего пострадал от взрывов, а дом Листикова-младшего сгорел дотла. Члены бандформирования перебиты подоспевшим СОБРом, и среди мирного населения жертв вроде бы нет… -… Вот только к месту происшествия никого из нас не пустили, — закончил мастер пера, — развернули у оцепления и велели убираться. Вот и всё. Кире сразу стало легче. Если бы у ФСБ было хоть малейшее основание считать её свидетельницей — упаси Господь, подозреваемой — то госбезопасники уже были бы здесь, неровен час, с ордером на обыск, а то и на арест… а поскольку этого не случилось, значит, и остальным девочкам, прежде всего Раяне Сафуановой, ничего не грозит. — Я видела, — сказала она чуть дрогнувшим голосом, — Гриша уехал по Борисовским Прудам к Каширке, а потом отзвонился, и всё у него было нормально… — Ну и слава Богу, — ответила мама, — должно быть, он не любит отдыхать в таких компаниях. — Он ни разу не предлагал мне поехать к… — Кира запнулась, стараясь вспомнить имя Гришиного кузена, — к Лёвке. Наоборот, по пятницам он старается вовсе не показываться в Видном. — Правильно делает, — согласился папа, — там та ещё компания была… Кира знала чуточку больше о Лёвкиных приятелях и готова была расписаться под папиными словами. Та ещё компания… Она на минуту вышла из-за стола — пусть родители думают, что девушка отправилась звонить Грише для того, чтобы выспросить подробности происшествия. Попутно Кира заглянула в ванную, привела себя в порядок и сменила халатик на пижаму. Вернувшись за стол, она без особого аппетита принялась ковыряться ложкой в тарелке. — Смотрите, что пишут, — сказал вдруг папа и начал пересказывать заметку об ограблении складских помещений на Новотроицком и Саратовском мясокомбинатах. Неизвестные обезвредили охрану, вскрыли помещения и неведомо каким образом увезли с собой около полутора миллионов банок с консервированной свининой и говядиной, причём проделали это так виртуозно, что никто ничего не видел и не слышал. Папа не мог понять — каким образом преступникам удалось всё это вывезти? Ведь не на товарных эшелонах? Разве что они подогнали колонну грузовиков или прицепили краденое к вертолёту… — Вы позволите? — мама со снисходительной улыбкой забрала газету и засунула её под завязку передника, — пусть завтрак будет завтраком, а не редакционным совещанием. Мастер пера ничуть не расстроился. Едва жена отвернулась, он взял с подоконника другую газету и вновь углубился в чтение. Кира тоже углубилась в непростые размышления. Она вспомнила слова Александры Антоновны о появлении противника… кажется, он тоже использует телепортацию? Если газетчики, вопреки обыкновению, не перестарались, то вывезти незаметно для всех аж полтора миллиона банок тушёнки можно только одним способом — с помощью мощного телепортера. Но зачем им нужна эта тушёнка? Кого они собрались кормить? Кира вспомнила о странном портрете, нарисованном Гришей, и поспешила к себе. Сложенный вчетверо лист лежал в кармане курточки; девушка расправила его и подошла к зеркалу — ей хотелось сравнить себя с неизвестной женщиной. Застёжка в виде двойной спирали на платье незнакомки и почти такая же застёжка на Кириной рубашке сразу бросилась в глаза. Кира напрягала память, но никак не могла вспомнить — показывалась ли она перед Гришей в домашней пижамной рубашке? Скорее всего, нет. Где же тогда он увидел эту спиралевидную вещицу? — Это я нарисована, — решила Кира, — но только в зрелом возрасте… Она убрала портрет в учебник математики за шестой класс и придавила его стопкой книг, чтобы лист разгладился. Девушка пока ещё не догадывалась — сколь много будет значить для неё этот портрет и человек, который на нём изображён. — Кира? — позвала от двери мама, — я войду? — Конечно, — улыбнулась девушка, — когда угодно входи, разве я возражаю? — Ты говорила с Гришей? У него точно всё в порядке? — Говорила, — не поднимая головы, ответила Кира, — дядькин дом придётся заново отстраивать — его наполовину из пластика построили, и полыхнул он за минуту… а у Гриши только стены уцелели, да полы с лестницей. Крышу придётся менять… — Ты знаешь, — мама села на кровать, — папе понравилось то, что Гриша стремится оградить тебя от общения с… скажем так, людьми вроде тех, что собирались у его брата. «Ох, мамочка, — подумала Кира, — знал бы папа правду… » — Я думала, вы сердитесь из-за того, что его брат… — Что ты, — улыбнулась мама, — в каждой третьей семье есть человек с причудами. Иногда безобидными, иногда — нет, так что с чего нам сердиться? Сердиться надо на Лёвкиного отца, что за сыном не смотрел, а с Гришей ты можешь видеться когда угодно. Он тут нисколько не виноват. Ты сегодня пойдёшь к Лексе заниматься? — Нет, — внезапно решила Кира, — зачем? Она хорошая, но всё-таки чужая. А ты, мама, знаешь алгебру с физикой не хуже неё. Поэтому заниматься со мной будешь ты. — Я? — переспросила мама после недолгого замешательства. Анна Павловна действительно хорошо знала и алгебру, и геометрию, и физику, так как прошла обучение в МВТУ, на факультете систем ориентации, стабилизации и навигации. Но работы, на которой её знания могли бы найти применение, так и не нашла. Подходящую вакансию ей могло бы предоставить предприятие, связанное с приборостроительной и радиоэлектронной отраслями промышленности. Но постперестроечные управители решили, что Российское государство заживёт гораздо лучше, если заводы и лаборатории превратить в магазины, рестораны и казино. Потому способности Анны Павловны оказались не востребованы. Время от времени ей удавалось принести в семью доход — например, вычистить от вирусов чей-нибудь компьютер, починить клавиатуру, принтер или мышь, а постоянная работа так и не подворачивалась. — Ох, Кирушка, ну конечно я тебе помогу, — сказала наконец мама, — но только если ты будешь умницей… Кира бросилась обниматься. — Я буду самой-самой прилежной в мире ученицей! — воскликнула она, — спасибо, мамочка… — Скажи-ка лучше, — мама ссадила девушку на краешек кровати, — когда ты успела познакомиться с внучкой советника президента? Кира вся напряглась, точно в ожидании удара. Откуда мама знает о Раяне? — Сегодня папе на работу позвонил Геннадий Тимурович Амантаев, её дедушка, — пояснила мама, — наверно, его Раяна попросила… они с папой поговорили, и тот рассказал, почему Раяна не живёт с отчимом. И попросил в случае чего звонить ему, если Ахмет Радикович начнёт выступать… Кира только вздохнула. Что, интересно, эта Райка наплела своему дедушке? Что Кира Белякова — её лучшая подружка невесть с каких времён? Но с момента их знакомства даже суток не прошло… — Вообще-то нас Гриша познакомил, — сказала Кира, — Райка когда-то жила с ним на одной улице, и мы виделись один раз, ну ещё перезванивались иногда… а что, папа недоволен? — С чего ты взяла? — удивилась мама, — из-за того, что её дедушка может без стука войти к Путину? Это ничего не значит. Ты можешь дружить с кем захочешь, лишь бы это был человек честный и не бессовестный. — Мы сегодня пойдём погуляем все — я, Эмка, Стешка и Райка. Можно? — Конечно, только не забывай звонить. — Не забуду. Мама вышла, и девушка вздохнула с облегчением. Никто не догадался, что она этой ночью находилась совсем не в том месте, где ей полагалось быть… Александра Антоновна проснулась от телефонного звонка. Бросила взгляд на часы — половина десятого. Минувшая ночь выдалась очень бурной — пост наблюдения на базе №3 зафиксировал три точки выхода. Первая точка находилась возле глухого горняцкого посёлка на Аляске, вторая — возле затерянной в джунглях рыбацкой деревни на территории Заира, третья — в Павлодаре. И если первые два инкопа не представляли серьёзной опасности, ибо выглядели почти как люди, то третий доставил немало хлопот. Причудливая помесь из человеческих и инсектоидных органов быстро бегала, высоко прыгала, и даже могла летать, используя гигантские стрекозиные крылья. Инкоп успел разодрать челюстями нескольких человек, переколотил сотни окон и витрин, раскачал сотни поставленных на сигнализацию автомобилей, затем принялся крушить электроподстанции — словом, веселился от души… Охота за ним длилась почти час; в итоге капитан Пи всё-таки распылила его крылья, отрезала голову вместе с несколькими парами конечностей и поместила останки в криокамеру, рассчитывая показать монстра молодым панцироносицам. Милиция Павлодара никак не комментировала этот разгром. Капитан Пи оставила ей в качестве подарка одно из гигантских крыльев. Теперь местной службе безопасности будет над чем подумать… — Интересно, — сказала себе женщина, — как девочки отнесутся к тому, что я хочу им сказать? Особенно о подлинной природе этих чудовищ… Она прошла к телефону и подняла трубку. Звонила Раяна Сафуанова. Её дела шли хорошо, никто не задал ей ни единого вопроса о том, где она провела пятничный вечер, она прекрасно помнит, что этим утром они отправятся на разговор к последней известной им панцироносице… — Рая, — перебила девушку капитан Пи, — запомни на будущее — подобных разговоров, даже Эзоповым языком, по открытым каналам затевать нельзя. Сейчас техника позволяет слушать сотни тысяч линий. Я защитила телефон как могла, но все методы госбезопасников даже мне не известны… — Ох, я же забыла о подарке… — спохватилась Раяна, бросая трубку и включая браслет-передатчик. — Ты на своей машине? — уточнила женщина, — так вот, запоминай адрес, по которому ты должна нас ждать… Погода этим утром не задалась, Солнце скрылось за низкими тучами, по улицам гулял шквалистый ветер, и Александра Антоновна успела изрядно продрогнуть, дожидаясь девушек в безлюдной аллее возле Большого Качаловского пруда. Первой подоспела Эммочка, за ней — Стешка, после них к парку Битца подкатила Раяна на красной «Субару»… Теперь все дожидались появления Киры. — Знаете, что сегодня по радио передали? — сказала Эммочка, — что кто-то ограбил мясокомбинаты и увёл целую прорву банок тушёнки, чуть ли не полтора миллиона… — Кто-то сильно проголодался, — хихикнула Раяна, — а может, готовится пересидеть Конец Света. Вот только зря он старается. Если говорят, что Конец Света наступит завтра — не верьте, потому что в Австралии и Новой Зеландии завтра уже наступило. — А ещё сегодня я слышала, — добавила Стешка, — что по всей Москве прошла большая облава на проституток, и почти три тысячи из них пропали без следа. — А вы что думаете… Александра Антоновна? — Раяна повернулась к разместившейся на заднем сиденье словеснице. Вся компания предпочла тёплый нагретый салон холодному промозглому парку, ибо никто из девушек не хотел слечь с ОРЗ в канун майских праздников. — Я думаю, что никакой облавы не было, — ответила женщина, — даже знаю, что не было. Куда исчезли все эти женщины — сказать пока не могу. — Сколько нормальных состоявшихся мужиков семей завести не могут, — заметила Эммочка. — А партии консервов — что рыбных, что мясных, — говорила капитан Пи, — украдены не только у нас. Этой ночью прямо посреди Атлантического океана кто-то умудрился опустошить целый корабль, шедший из Буэнос-Айреса в Барселону. Судно было набито едой под завязку, но сейчас оно пусто. Команды на судне тоже нет… Какие-то нотки в голосе женщины очень не понравились сидящим рядом девушкам. Она словно знала — кто и для чего ворует продовольствие, партиями которого можно накормить целое государство вроде Чехии или Австрии. — Вам это о чём-нибудь говорит? — настороженно поинтересовалась Раяна. — Надеюсь, что всё прояснится со временем, — неопределённо сказала словесница. — А где Кирка? Она что, до ночи собираться будет? — Стешка вызвала через браслет запаздывающую Киру, та ответила, что к ним нагрянули гости и ей стоило неимоверных усилий убедить деревенских родственников в наличии у неё неотложных дел, причём тётя Варя ей не верит — ибо какие дала могут быть у подростка в воскресенье? Кире удалось-таки улизнуть из дома и присоединиться к подругам, и вскоре они вошли на территорию жилого массива со стороны Ратной улицы. Надя Благодатская, последняя панцироносица из списка, жила на другой стороне квартала, на Старобитцевской. — А ничего здесь дворик, — заметила Эммочка, обводя рукой детскую площадку между седьмым и девятым домом. Со словами отличницы нельзя было не согласиться — все возведённые на площадке сооружения выглядели так, словно по ним проехал танк. Обломанные брусья скамеек, торчащие из земли куски труб и арматуры, выдранные секции заборов… Казалось невероятным, что слабосильные любители горячительного пойла оказались в состоянии согнуть, переломить или выдернуть куски металлоконструкций с тем, чтобы сдать их в прокат. И это помимо того, что двор был обильно посыпан мусором и битым стеклом — складывалось впечатление, что местные жители нарочно желали скрыть под слоем отходов и землю, и газоны, и асфальтовое покрытие. — Девочки, — сказала словесница, — я вам вот что скажу… у нашего старого друга Такседо Маска есть некий конкурент или преследователь — думаю, вы о нём слышали. Так вот, Надя Благодатская вполне может оказаться этим преследователем. — То есть, она тоже включила «Панцирь» сама? — догадалась Кира, — но если так, то… она знает слово в своём пароле? Кто она? Один, Фриг, Видар? — Номер один — Фрейя. Это первая планета моей родной системы. Раскалённый булыжник вроде Меркурия. Капитан Пи вынула из-за пазухи тёмно-синюю бейсболку с вышитым над козырьком словом — Фрейя, и сказала: — Кто-то должен под каким-нибудь предлогом постучаться к ней, и она должна увидеть эту бейсболку. Надеюсь, она поймёт значение такого визита… — И что она сделает? — спросила Раяна, — может, просто пошлёт нас по известному адресу… — Не думаю. Уверена, у неё были мысли относительно того, что она не одинока в своей панцироносности. А если она охотилась на Такседо Маска, то тем более знает, то она не одна такая. Итак, кто пойдёт? На ком бейсболка не будет смотреться нелепо? — женщина оглядела своё кожаное пальто. — Мне хвостики мешают, — сказала Кира. — Давайте её мне, — попросила Эммочка. Она водрузила её на голову, и убор пришёлся ей как раз впору. Девушки, спотыкаясь на каждом шагу, перешли двор, прошагали по сооружённым из досок и ящиков мосткам, то и дело рискуя поскользнуться и шлёпнуться в огромную грязную лужу (Острая на язык Раяна назвала этот путь «Почувствуй себя в шкуре Супер-Марио»)и вошли в подъезд с разрисованными в стиле «порно-хоррор» стенами. Кира несколько раз шумно втянула носом воздух, и Стешка повернулась к ней: — Ты что фырчишь? Простыла, что ли? — М-м, — помотала головой девушка, — просто откуда-то жареной колбасой пахнет… — Ну-ну, — протянула в ответ Раяна, — по-моему, тут воняет так, как будто в подвале канализацию прорвало. Кира ничего не ответила. Как бы хорошо она сегодня ни позавтракала, но запах жареной колбасы был весьма аппетитен и соблазнителен. — Ждём здесь, — словесница остановила девушек на площадке четвёртого этажа, — дальше Эмма пойдёт одна. Следующий этаж, дверь с чёрной обивкой, — пояснила она специально для отличницы. Эммочка дважды надавила кнопку звонка; за дверью послышались шаги, и на пороге появилась высокая девушка в старом халате, с длинной гривой забранных под красный ободок белокурых волос. Краем глаза умная ученица отметила небольшой беспорядок в передней — похоже, там вовсю шла генеральная уборка… — Я по объявлению, — сказала Эммочка, — это здесь продают черепаший панцирь? Звучало несколько глупо, но ничего другого девушке на ум просто не пришло. — Здесь, — ответила хозяйка, выходя на площадку и прикрывая дверь. В следующее мгновение она резко приложила пальцы к губам отличницы и силой повела её вниз, к окну. — Говори очень-очень тихо, — прошипела она, убирая руку от лица недоумевающей гостьи, — ты одна? Эммочка помотала головой. — Это хорошо, — едва слышно прошептала Надя, — вы знаете, куда пришли? У меня дома такие вещи… — она подцепила бейсболку и сунула её себе в карман, — не обсуждаются. Кто ты? — Идун, — шепнула Эммочка. — Сколько вас, кроме тебя? — Четверо. — Оттуда? — Что? — не поняла Эммочка, и Надя ткнула пальцем вверх. — Да, — закивала отличница, — у нас есть человек оттуда. С Мидгарда… Надя отошла на шаг назад и стряхнула с Эммочкиной спины несколько соринок. — Извини, — сказала она уже чуть громче, — но у меня дома действительно нельзя говорить лишнего. Я давно знаю, что нас слушают. У брата работа такая… интересная. Дипломатия и то, что опричь неё… понимаешь? — Да, конечно, — кивнула отличница. — Ждите меня, я сейчас… — и Надя, шлёпая тапочками, поднялась к себе. Эммочка же спустилась на четвёртый этаж к подругам, сгрудившимся за углом, возле дверей лифта. — Ну как? — спросила капитан Пи, подходя к умной ученице. — Порядок, — ответила та, показывая большой палец. — Ну вот и слава Богу… Действительно ли квартира Благодатских стояла на прослушке, или Надя излишне осторожничала — но собираться там вшестером, не разведав обстановку, было бы крайне неразумно, а потому девушки спустились во двор и разместились в дальнем углу ближайшего кафе, где их наверняка никто не услышит. Они перезнакомились, заказали мороженое, и через минуту, когда выполнившая заказ официантка ушла, Надя приступила к изложению своей истории. До пробуждения некоторых эпизодов в памяти — произошло это вскоре после первой активации «Панциря» — девушка не видела по ночам странных снов, и вообще в её жизни не происходило никаких необыкновенных событий. До семи лет она жила в детском доме на Полянах — это было почти рядом, возле Бутовского парка, затем была удочерена. С раннего детства за Надей признавали склонность к музыке, прежде всего к игре на смычковых инструментах, и она, окончив музыкальную школу по классу контрабаса, намеревалась и впредь, после выпускных экзаменов, развивать свой талант. Ещё она превосходно играла в волейбол и пыталась решить непростую задачу — возможно ли совместить занятие музыкой со спортивной карьерой… — Что же касается «Панциря», — рассказывала Надя, — то проявил он себя при весьма неприятных обстоятельствах. Случилось так, что чуть больше года назад, в самом начале марта, я с мамой поехала к бабушке в Андреаполь. Это посёлок в Тверской области. Мы там пробыли… точнее, собирались пробыть только три дня. А задержались оттого, что как-то вышла я вечером прогуляться, и занесло меня на мост. И вдруг на мобильник приходит СМС — ну, знаете ведь — купи, прими участие… вынула я телефон, читаю и вдруг случайно роняю его с моста прямо на лёд. Ну, не совсем, конечно, на лёд. На сугроб, что сверху намело. И я, как последняя дура, полезла по откосу к берегу, дошла до телефона, взяла — и ухнула в полынью вместе с этим несчастным телефоном. Не знаю, может, если бы я не вцепилась в эту коробочку, боясь её потерять, то схватилась бы покрепче и как-нибудь выбралась. А так я сразу с головой в воду ушла и зацепилась так — кое-как. Вокруг темно, ни одного человека, разве что машина по мосту проедет, где им меня увидеть. А в воде ещё и течение было, я чую — меня вот-вот утащит. Извивалась, тянулась, орала, как ненормальная, минуту, или две, точно не помню, а потом сил уже не стало держаться, я и отцепилась. А подо льдом чувствую — конец мне уже пришёл, тащит куда-то, колочусь снизу, уже захлёбываюсь, а потом… не знаю, такое впечатление, как будто схватил кто-то. И сразу стало тепло. Как будто в предбанник вошла. А в голове такое происходит, что даже не знаю, как назвать… столько всего нового вдруг всплыло. И самое интересное — я вижу воду, дно, какие-то коряжины, и совершенно не чувствую, что захлёбываюсь. Дышу, как обычно. Это я уже потом поняла, что «Панцирь» разлагал воду на составляющие, наполнял меня кислородом и выдерживал нужное давление. А потом меня прижало между дном и льдом, и вдруг всё вокруг словно взорвалось. Оказывается, я использовала «цепь любви», то есть, гравитонную петлю, и проделала во льду дыру, через которую и вылезла… Надя на минуту смолкла и опустила голову. Было очевидно, что воспоминания о ледяной воде, непреодолимом течении и чувстве предсмертной обречённости не доставило девушке никакого удовольствия. Да и кому приятно вспоминать такое? — Помнится, — продолжила она наконец, — я пошла домой, по пути отключила «Панцирь», ко мне вернулась моя мокрющая одежда, и я, конечно, крепко простудилась и неделю пролежала с температурой. Про «Панцирь» и «цепь любви» никому ничего не сказала — боялась, что примут за ненормальную. Я и сама не могла толком понять тогда, как именно спаслась, особенно когда после этого лежишь с температурой под сорок… мне повезло — никто не пошёл смотреть то место, где я, по моим словам, провалилась. Я ведь сказала, что это случилось не под мостом, а на километр ниже по течению. А стало быть, почти рядом с бабушкиным домом… Я думала после этого, что всё прекратилось, ан нет. Все знания, которые я получила, остались. О «Панцире», о том, что какая-то королева по имени Серенити дала нам их для того, чтобы мы могли защитить её дочь, принцессу Церену… Постепенно я полностью освоила «Панцирь» и узнала, что есть и другие люди, которые тоже носят его. Но я не знала, где их искать, пока в Москве не заговорили о каком-то таинственном человеке в чёрном, который воюет с бандитами и спасает людей во время катастроф, демонстрируя при этом чудеса ловкости. — Это был Такседо Маск? — спросила Кира. — Скорее всего. Но тогда его никто не знал под этим прозвищем. Я думаю… — Надя секунду помедлила, — я думаю, что его «Панцирь» был переключён из ждущего режима в боевой при обстоятельствах, схожих с теми, что имели место со мной. Это, конечно, не значит, что он тонул — может, упал с балкона или грохнулся ночью в люк. Я начала его искать, но безрезультатно. А потом в новостях начали появляться сообщения, что кто-то громит ювелирные магазины, ничего оттуда не забирая, а вскоре в Инете появился ролик с этим… Такседо Маском, который заставил какого-то мусора вытрясти карманы. Я, к счастью, успела его скачать, потому что на следующий же день модераторы всё поудаляли. — И что ты предприняла дальше? — поинтересовалась Раяна. — У меня при себе оказался голограф с проектором и запас линз. Я подобрала себе реквизит — что-то типа белого лыжного костюма. Попросила одного приятеля сделать голограмму… нет-нет, не подумайте, что я ему что-то рассказала. Он до сих пор пребывает в неведении относительно того, что именно он сделал. И вот я, начиная с Нового года, пытаюсь перехватить воришку… или кто он там есть. СМИ и легавые, естественно, считают, что я тоже воровка. Бонни без Клайда, по их же словам. Интересно то, что сам Такседо Маск носит на себе интегрированную в тело одежду… наверное, у него нет ни голографа, ни линз. Девушки довольно долго обменивались впечатлениями, вызванными Надиным повествованием. Эммочка слегка подшутила над Стешкой — не пропало ли у неё желание купаться в реке круглый год, в том числе и зимой? На что та ответила, что её излюбленная излучина на реке хорошо оборудована, и никакого течения там нет. Кира сказала, что вряд ли теперь она выйдет зимой на лёд, даже если глубина под ним будет по колено, а Надя вдруг сказала: — Я год назад вспомнила такую вещь… — она вынула из кармана оранжевой ветровки блокнотик и что-то написала в нём, — я узнала, что нас должен найти человек, прилетевший на Землю с Луны — мол, там есть некая секретная исследовательская база, и вот сейчас я написала здесь, — она показала блокнотик с заложенным в него пальцем, — имя этого человека. Вы… — она указала на Александру Антоновну, — напишите вот на чистом листе своё настоящее имя. Словесница сделала то, о чём её просили, и Надя передала блокнотик девушкам. — Совпало, — заметила Кира, — значит, вас зовут Хлоя Пи? — Да, — кивнула женщина. — Ну так теперь, когда мы все знаем друг друга, — вмешалась Эммочка, — вы расскажете нам о нашем прошлом и о тварях, которые в Москву лезут? — На майских праздниках у нас будет куча времени, и вы узнаете всё, что известно мне. — Вы ничего не забыли? — сказала вдруг Раяна, — мы не все друг друга знаем. Как быть с Такседо Маском? Надо найти, прижать его и хорошенько тряхнуть. Пусть объяснит, зачем он по магазинам лазает. — Интересно — как? — усмехнулась Стешка. — Я тоже думала над этим, — сказала Надя, — но так ничего не придумала. Вот прикиньте — вы в «Панцире», у вас телепортер, вам нечего бояться ареста, и вы не оставляете никаких улик, даже волоска или соринки. И вам нужно где-то добыть миллион долларов. Куда вы отправитесь? — В банк, конечно! — хихикнула Кира, — куда же ещё? — В казино, — добавила Стешка, — то есть… ты, Надя, думаешь, что тут дело не в деньгах? — Именно, — улыбнулась девушка, — Такседо Маска не интересует цена брюликов. Его мотивы не материальные, а совершенно иного типа. Лично мне его настойчивость напоминает устремления фанатика. Религиозного фанатика, объявившего Крестовый поход или Джихад. Может, он думает найти Философский Камень или что-то в этом роде? Девушки смотрели на Надю и даже не повернули головы в сторону капитана Пи. Лицо женщины внезапно потемнело, и её наконец-то пронзила догадка. «Серебряный Кристалл! — думала она, — и как я этого раньше не поняла? Но откуда он узнал о нём? В его памяти сохранился этот образ? Однако чудны дела твои, Земля… » — Слушайте, — заговорила вдруг Эммочка, просматривающая брошенную кем-то на столике газету, — а ведь мы можем попробовать застать врасплох этого Такседо Маска! Все повернулись к отличнице. — Вот, — она протянула газету, — свежий номер. Тут говорится, что в ЦДХ на Крымской состоится большая выставка драгоценных камней, в том числе и раритетных предметов стоимостью за два миллиона баксов, свезённых туда почти со всей Европы… — она обвела горящими глазами всех присутствующих, — надо просто попасть на эту выставку и постараться сесть в засаду. Он обязательно придёт туда, и мы его поймаем! Это будет как раз первого мая… — Ничего у нас не выйдет, — сказала словесница. Теперь девушки, как по команде, повернулись к капитану Пи. — Такие выставки за последние полгода проводились раз пять — и он не пришёл туда ни разу. А его ждали, и тщательно готовились… Надя права — раритеты, в том числе и баснословно дорогие, ему не нужны. Его искомая вещь наполнена неким иным, сакральным смыслом… — она секунду помедлила и добавила, — быть может, религиозным. — Но с чего он решил, что в ювелирных магазинах ему может попасться этот… Философский Камень? — удивилась Кира, — вот у Норкиной матери… у неё бывает полно дорогих блестяшек, но никакими Философскими Камнями там отродясь не пахло. — А кто знает, каков был ход его мыслей, — пожала плечами капитан Пи. Девушки посидели ещё немного, потом заплатили счёт и вышли на свежий воздух. Надя пригласила новых знакомых к себе домой. Словесница взяла у неё ключ и пока все ждали в подъезде, прошла вперёд — проверить, действительно ли в квартире имеются неучтённые электроприборы. Таковых нашлось целых два — их спрятали в высверленные в стене отверстия, и женщина настроила свой «Панцирь» на создание помех, после чего операторы из контрразведки перестали слышать что-либо, кроме ровного «белого шума». Девушки помогли Наде убраться в квартире. Хозяйка, конечно, пыталась отнекиваться, уверяя, что справится со всем сама, но её убедили, что одной пары рук для трёх комнат явно недостаточно, и вскоре повсюду закипела работа. Для Киры это стало настоящим мучением — подметённый ею пол пришлось мести заново, покончив с его помывкой, она поспешила бросить тряпку, но тут же оказалось, что придётся перемывать всё по второму разу, паутина, которую она собрала с потолка, оказалась собрана лишь наполовину… — Вот откуда зимой в городе берутся эти противные пауки? — ворчала Кира, выуживая серебристые нити из чёлки и хвостиков. — Берутся, — хихикнула Эммочка, — меня как-то в шею клещ укусил, и случилось это в феврале-месяце. — А в Камбодже пауков жарят и едят, — добавила Стешка, — здоровые такие пауки. Тарантулы. Кира скривилась и заявила, что от пауков её уже тошнит, на что будущая директриса ресторана ответила, что, мол-де, нашу Киру тошнит от всего на свете — особенно от алгебры, физики, химии, и даже от таблицы умножения на оборотной стороне тетради… Подлила масла в огонь и Раяна, сказав с глубокомысленным видом: — А в телефонном справочнике Оренбурга мне как-то попалась фамилия — Пауков… — Да ну вас… — буркнула Кира и отвернувшись, всецело занялась протиркой окна. — Помимо ледяной воды, — сказала Надя, — я ещё две вещи не люблю. Грибы и метро. С грибов меня буквально выворачивает, а в метро мне почему-то страшно… Девушки бросили работу, недоуменно переглянулись и заговорили все сразу — как оказалось, ни одна из них не любила есть грибы ни в каком виде, и все они в той или иной степени (кроме Хлои)на дух не выносили метро. — Признаться честно, — сказала капитан Пи, — я тоже не в восторге от здешнего метро. Недавно видела на эскалаторе картину маслом — какой-то тип в газету уткнулся, другой чемоданы на перила поставил, третий сломя голову вниз несётся, четвёртый обнимается со связкой каких-то досок, которые в полтора раза выше их владельца, пятый смотрит в телефон и во что-то играется… для полноты сюжета не хватало девушки с набитым тротилом поясом. Такая картина, да ещё с предполагаемой террористкой-смертницей, никого обрадовать не могла. Тем более что за прошедший год в Московском метро уже прогремело два взрыва, организованные то ли Шамилем Басаевым, то ли кем-то ещё. — Мы вчера по городу бродили, — заговорила Стешка, — в основном по центру. Эмка, как мне кажется, все дома там знает — что и когда построено и что в них было. — И вы все надо мной ржали, потому что я не знала, чем занималась Тайная Канцелярия на Мясницкой, — проворчала Кира. — Пару раз хихикнули, — поправила Эммочка. С уборкой наконец было покончено, мусор снесли до мусоропровода, квартиру проветрили, и Надя повела девушек в свою комнату. Внимание гостей сразу было привлечено Надиным контрабасом. Как пояснила девушка, его изготовили в Лондоне по заказу работающего в дипмиссии брата. Она не имела ничего против того, чтобы гости попробовали инструмент на ощупь, но никто не решился этого сделать — подарок был изготовлен с таким мастерством, что напоминал собой некое весьма хрупкое живое существо… — Вот у Эмки теперь и будет этот самый, как его… аккомпаниатор, — сказала Кира. — То есть? — не поняла Надя, и ей объяснили, что Эммочка умеет играть на арфе, разве что в музыкалке не училась и довольно посредственно разбирается в нотной грамоте — зато обладает абсолютным слухом и отличной памятью. Какое-то время девушки слышали только их двоих — они погрузились в мало кому понятные музыкальные дебри; Надя даже показала умной ученице нотные записи неких мелодий, услышанных, по её словам, во время ночных сновидений. Что же до Киры, то её не интересовало ничего, кроме завалявшейся у Нади толстенной стопки журналов «Космополитен» и каталогов с богатым выбором летней одежды и обуви. По домам расходились где-то в два пополудни; перед отправкой Кира известила капитана Пи о своём желании заниматься алгеброй с мамой, на что словесница ответила: — Может, это и к лучшему… но, насколько я знаю, твоя мама плохо разбирается в химии, а завтра у вас лабораторная, поэтому зайди сегодня ко мне часиков в семь, я тебя подлечу немного… — Ой, опять эти опыты-хренопыты, прямо тошно… — захныкала Кира. — Что поделаешь… и ещё. Первого и второго мая у нас будет большой круглый стол с участием всех найденных панцироносиц. И нам будут нужны все снимки Гришиных рисунков, которые ты сделала, и в особенности — тот, что он подарил тебе. — Понятно, — закивала девушка. — А раз всё понятно — то разлетаемся по домам.