Панцироносица. Наука против волшебства

36 Сеанс инициации был окончен, и Кинзи, одетый в белую мантию жреца, с нетерпением подошёл к двум вырезанным из гранита саркофагам, установленым в центе зала. Почти сразу же из ближайшей камеры показалась рука. Существо опёрлось о борта и село, вытянув ноги. Его глаза открылись, и оно несколько раз шумно вздохнуло. Затем оно перекинуло ноги через борт и неуклюже спрыгнуло на пол. — Клёво, — сказал оживший клон, — жутко неудобно, но клёво… на полноценное рождение это нисколько не похоже, но… Голос клона переходил с хрипа на сип, он плохо справлялся с ударениями и интонацией, но со временем эти недостатки должны будут исчезнуть. — Значит, Кинзи — это ты, — клон устремил слезящиеся глаза на вице-адмирала, — напомни, будь добр — как меня здесь должны звать? Индасом? Мирославом? Насколько я понял, настоящий Индас не должен ничего знать обо мне… Кинзи не удивился тому, что существо, ожившее пару минут назад, знает так много. Невоплощённые Прогрессоры видят и слышат почти всё. Человеческое тело для них — барьер, а потому, вселившись в клон, Прогрессор терял непосредственную связь со своими невоплощёнными собратьями. — Мы хотим, чтобы ты просто усыпил бдительность наших врагов, — ответил Кинзи. — Да, да… — сказал лже-Мирослав, — я понимаю… сходить к Димону в «Лунный венец», тыры-пыры, всё такое, в натуре типа, да… — Ты знаком с Лукасом? — Разумеется. — Так вот, когда ты будешь полностью готов, он отведёт тебя в Москву. Там ты начнёшь действовать по своему усмотрению, хотя… ладно, не забивай попусту голову. Лукас сам тебе всё объяснит. — А вот это что здесь? — лже-Мирослав подошёл к второму саркофагу и увидел в нём нагое тело молодой девушки. — Это твоя принцесса, — усмехнулся Кинзи, — мы пока никого в неё не воплотили. — Не беда. Я могу и подождать. Клон усмехнулся и добавил: — Как интересно сложилась ситуация… оригинал на Земле, я — тоже на Земле, а на Ванахеме в это время, должно быть, готовится третий дубликат… целых трое меня. Умора. А моя принцесса, — он кивнул на саркофаг, — будет поздравлять своих дорогих подданных с наступившей демократией. Хотел бы я посмотреть, как одновременно у четырёх миллиардов человек от гнева позеленеют рожи… а когда она отдаст нам «Панцирь»… боюсь, настоящей принцессе после такого красивого жеста нечего будет делать на территории Союза. — Это уж как вам угодно, — сказал Кинзи, — но Церену я заберу себе. И она будет страдать так, как никто до неё не страдал… — Кстати, — лже-Мирослав попытался изобразить улыбку, но пока получалось это довольно плохо, — передайте Олафу Госкату, что никаких наворованных и припрятанных денег у Церены Сегнуссен нет. Она нищая, как церковная крыса, а посему акционеры РКН могут продолжать шарить по помойкам в поисках бутылок и докуривать свои драгоценные акции. Вице-адмирал только руками развел. Он плевать хотел на незадачливых акционеров, равно как и на материальное благосостояние мидгарианской принцессы. В этот же день Лукас навестил лже-Мирослава в капище и объяснил более подробно — чем ему следует заниматься в Москве. Инкоп был со всем согласен и заявил, что навестить якобы своих старых приятелей — для него не проблема. Он довольно быстро исправил все огрехи в мимике, координации движений, произношении слов и уже ничем не отличался от настоящего Мирослава Кратова. — А теперь — иди за мной, — Лукас довольно усмехнулся, — представим тебя обществу. Кроме того, мне необходимо выступить и обозначить приоритеты на будущее… — Я уже видел, как вы тут веселитесь, — ухмыльнулся лже-Мирослав. — И не говори… Они прошли в сектор, где проживали инкопы. Сегодня они почти все были на базе, за исключением дежуривших в подпространственном лабиринте охранников. — Объяви «общий сбор», — бросил Лукас дневальному. Через две минуты негр и поддельный принц стояли на гранитном пъедестале, имевшем форму усечённой пирамиды. Они наблюдали, как коридоры, расходящиеся лепестками от круглого зала, постепенно заполняются инкопами. Куда ни кинь взгляд — всюду стояли существа, как неотличимые от людей, так и не имеющие ничего общего не только с людьми, но и с известными видами животных. Многорукие, крылатые, клешнерукие, четырёхглазые, безглазые создания, с щупальцами, плавательными перепонками, плавниками, костяными и хитиновыми панцирями. Человеко-змеи, человеко-крокодилы, человеко-насекомые, человеко-арахниды, человеко-птицы и человеко-собаки. Кое-где промелькнуло несколько увешанных пулемётными лентами кентавров, за ними, прижимаясь к потолку, следовало несколько гибридов-антропоинсектоидов — помеси человека, кузнечика и шершня, а затем кто-то подвёз к пьедесталу большой аквариум, из которого выглядывало несколько русалок. Полумифические существа с рыбьими хвостами, росшими от пояса, явно чувствовали себя на собрании главными действующими лицами. Они строили глазки, рассылали направо и налево воздушные поцелуи, дразнили присутствующих кончиками хвостов — в общем, развлекались как могли. Дождавшись, когда стихнут шорохи шагов, топот ног, хлопанье крыльев и цокот копыт, Лукас начал своё выступление: — Не очень дорогие товарищи! Неуважаемые сослуживцы по цеху Аида! Неутомимые труженики Девяти Кругов! Верные последователи великого Неподобия и вечного Безобразия! Борцы за Тёмное Будущее и блюстители Грязного Настоящего! Рад видеть вас всех в добром здравии и с величайшим удовольствием, ничуть не лукавя, скажу, что вы блестяще стараетесь на ниве страха и ужаса! Количество сбитых самолётов, сгоревших поездов, подорванных трубопроводов и нефтехранилищ, а так же тоннаж затопленных танкеров — всё говорит само за себя. Мы не будем углубляться в цифры, ибо вы всё знаете и без моих напоминаний… Плескавшиеся в аквариуме русалки заругались площадной бранью — одна из них жаловалась на невыносимую тесноту, другая осыпала грязными эпитетами оппонентку по карточной игре, ибо проиграла подруге пари и теперь должна была пробраться в один из южнокорейских портов и сжечь хорошо охраняемый нефтеналивной причал. — А теперь разрешите мне, — говорил Лукас, — представить вам нашего нового работника. Перед вами — Индас-дубликат, наследник Ванахемского Трона. Его помощь будет воистину неоценима при борьбе с отрядом панцироносиц, признанных, как вы знаете, террористической организацией. По коридорам пронёсся гул и шёпот. — Какую разновидность женщин предпочитает наследник? — послышалось из аквариума. После этих слов в подземелье грянул дружный хохот. — А теперь послушайте внимательно, — Лукас поднял руку; мгновенно воцарилась тишина, — о наших дальнейших действиях. Среди вас есть почти люди, и это очень хорошо. Вы спросите — почему? А потому, что ваше человекоподобие придётся очень кстати при постановке спектакля под названием «Церена освобождает восставших рабов на далёкой неизвестной планете». Что я имею в виду? Как вы знаете, Кинзи намерен взять Церену в плен. И он возьмёт её в плен, будьте уверены. Здесь, в долине Спокойствия, «Панцири» придут в нерабочее состояние. Мы легко расправимся с бойцами принцессы, отключив их костюмчики и оставив умирать у подножия пирамиды. А вы, все те, кто выглядит человеком, будете изображать из себя похищенных с разных планет Союза людей. Сценарий постановки предельно краток: вы устроите восстание рабов, освободите Церену и Индаса, и они сами откроют вам дорогу на континенты. Все честные люди будут проклинать Церену, считая, что она целиком пошла в мать, которая, как вы знаете, сдала Мидгард врагу… не без нашей помощи, конечно. К моменту нашего выступления Земля будет пребывать в очень плачевном состоянии. Мы, воплощённые Прогрессоры, станем единственной силой, способной призвать население к порядку. И нам не нужен Кинзи с его идиотами вроде Одри и Нефри — они будут убиты в ходе восстания. И настоящие Церена с Индасом нам не нужны — они погибнут сразу же после окончания восстания. — А на кой-чёрт нам нужна эта вонючая Земля? — выкрикнул кто-то, — неужели здесь нет планет получше? — Конечно есть, и мы их захватим. Земля нам нужна как поставщик строительного материала для конструирования телесных оболочек. Мы захватим исследовательские базы Мидгарда и Ванахема, заберём телепортеры, выстроим космическую флотилию и двинемся в космос… догадываетесь, для чего? Наши первые цели — Луна и Марс. Там лежат руины погибшей земной цивилизации. Мы воспользуемся её техническими достижениями для усиления нашей военной мощи. Из Луны мы соорудим то, что удалось начать, но не удалось закончить человеку — орудие для уничтожения планет. Когда здесь не останется ничего живого, что можно было бы загрузить в конвертер рипликатора, мы развернём Луну обратной стороной к Земле и дадим залп из гигантской гравиквантовой пушки, которую не сумели достроить внуки и правнуки Ламеха и Тувалкаина, но сумеем достроить мы. Земля превратится в новый пояс астероидов, а мы установим в недрах Луны самый мощный телепортер из всех, какой когда-либо строился, а затем отправимся в путешествие по Галактике, выжимая с обитаемых миров всё, что пригодно для получения животного белка, и уничтожая любую планету, которая осмелится нам противостоять. Едва Лукас закрыл рот, как в коридорах грянул дружный радостный рёв. Различные руки, лапы, щупальца и другие виды конечностей, бурно жестикулируя, взметнулись кверху. Всевозможные головные уборы так же полетели под потолок. Псевдо-люди отчаянно ругались и спорили, кентавры выбивали копытами дробь, инсектоиды шевелили усами, а русалки так рьяно восторгались, что едва не свалили набок аквариум. — Смерть людям! — заорал кто-то. — Смерть всему, кроме нас! — вторил другой. Хор голосов подхватил последние слова, и вскоре толпа скандировала одно и то же: — Смерть всему, кроме нас… смерть всему, кроме нас… смерть всему… Сойдя с пьедестала, лже-Мирослав заметил: — Дело за малым — доставить сюда Церену. Индас уже здесь… Лукас закурил закрутку с анашой и ответил: — А куда она денется… доставим, будь спокоен. Лже-Мирослав погрузился в свои мысли. Замысел Лукаса показался ему довольно забавным, но слишком уж скоротечным. Лукас был существом толпы, хотя это и не мешало ему плести закулисные интриги. Его жертвами становились люди талантливые, как-то проявившие себя на почве любви к власти и славе. А Лже-Мирослав никогда не спешил. Он принадлежал к самому изощрённому и многоопытному отряду инфернального цеха, специализирующегося на изобретательстве новых причудливых религиозных верований и превращении разных человеческих ничтожеств в лже-пророков и ряженых проповедников. Ему не хотелось быстрой смерти для разумных созданий. Он и его коллега — дожидающаяся инициации лже-Церена — планировали стать воплощёнными божествами, убивать человечество долго и изящно, в течении многих тысяч лет… «Пусть помечтает, — лже-Мирослав покосился на опьянённого наркотиком негра, — будешь ты у меня летать по Галактике, как же… » Не успело схлынуть потрясение от взрыва танкера на рейде Исмаилии (взрыв и пожар в Богдановиче нигде, кроме России, не обсуждался, его как бы и не было вовсе), как посыпались сообщения о новых террактах и катастрофах, результатом которых стало закрытие судоходства на жизненно важных морских коммуникациях. Танкеры с нефтью и продуктами её переработки запылали в Панамаском канале и по обе стороны от него, в проливах Гибралтар, Ла-Манш, Дарданеллы, Эресунн и Цусима… Персидский залив и вовсе оказался отрезанным от Мирового океана, а многочисленные проливы Индонезийского архипелага и акватории Красного и Аравийского морей оказались забиты кораблями, шедшими из Индии, Китая и Японии в Европу, так и обратным маршрутом. Попытка провести караваны танкеров по Северному морскому пути так же не увенчалась успехом — все они неизвестно на чём подорвались и сгорели при выходе из Берингова пролива. Танкеры горели всюду — даже среди Тихого океана и в южной его части, где на них никто в принципе не мог напасть… И виноват в этих бесчинствах был не кто иной, как Усамо бен Ладен. Он регулярно выкладывал в Интернет видеоролики, признавался во всех взрывах и пожарах, и нужно было быть безнадёжным скептиком или прожжёным циником, чтобы усомниться в его словах. Только наиболее усидчивые из обывателей, собравшие полную картину гибели морских судов, понимали, что никакой Усамо бен Ладен со своими фанатиками-исламистами чисто физически не мог успеть атаковать более сотни целей, разбросанных друг от друга на сотни и тысячи километров. Но таких светлых голов было очень мало. Люди складывли свои впечатления, черпая информацию из открытых источников, не слишком углубляясь при этом в детали, но сии источники охватывали своим вниманием не более десяти процентов всех катастроф, ибо информационное пространство далеко не резиновое, а потому перебои с поставками топлива воспринимались лишь в контексте грядущего подорожания бензина, и, возможно, его выдачи по талонам. А человек, похожий на Усамо бен Ладена, продолжал сыпать признаниями. В день пожара на рейде Исмаилии замелькали сообщения о падениях пассажирских самолётов в Гималаях, Тибете и пустыне Такла-Макан. Эти самолёты совершали обычные рейсы из городов Индокитая и Дальневосточного региона в сторону Европы и обратно. Причина катастроф, на первый взгляд, выглядела довольно просто — пожары и взрывы, разрушившие машины на тысячи обломков, но «террорист N1» поспешил приписать эти происшествия на свой счёт, а что касается последних известий с погибших бортов — пилоты сообщали о преследованиях со стороны неопознанных летающих объектов и потоках энергии, коими эти объекты обстреливали и просвечивали самолёты — то телезрители и читатели газет ничего об этом не узнали. И эти катастрофы были лишь началом «самолётопада». За последнюю декаду июня-месяца количество авиакатастроф (о жертвах и говорить нечего) стремительно возрастало. Ситуация достигла своего апогея в ночь с двадцать девятого на тридцатое июня, когда при взлёте, посадке или на середине пути взорвалось, сгорело и упало семьсот семьдесят девять пассажирских лайнеров. На фоне этих трагедий совсем уж бледно выглядели другие виды техногенных аварий — взрывы нефтехранилищ, диверсии в цехах металлургических комбинатов, пожары на заводах, выпускающих автопокрышки, подрывы магистральных нефте- и газопроводов, а так же взрывы гружёных топливом поездов. География происшествий впечатляла не меньше, чем разброс диверсий на морских и воздушных линиях — Северная и Южная Америка, Китай, Индия, Россия, Западная Европа… Реаниматоры сделали своё дело — до жителей Земли начало постепенно доходить, что все эти катастрофы есть дело рук таинственного и неведомого врага. Кто-то кинулся искать виноватых (обычно ими назначались правительства, спецслужбы, террористы, КНДР, Иран, Палестина и разумеется, русские и евреи), другие отчаянно искали спасения — не важно, где, и не важно, у кого. И последних (ибо вечно искать виноватых не станешь)становилось всё больше… Хуже всего было то, что довольно значительное количество людей не желало понимать простой вещи — неведомый противник не отдаёт предпочтения какой-либо одной земной стране, желая возвеличить её на фоне других, а желает полной гибели всей цивилизации. Довольно скоро «мировое сообщество» заметило странный факт — над территорией России, Украины и Белоруссии самолёты почему-то не падают, хотя едва ли этим странам было легче, чем другим — они захлёбывались в волне пожаров и утечек химикатов на железнодорожных и топливно-энергетических коммуникациях. А в самой России работники многих масс-медиа упорно твердили, что вышеупомянутая волна пожаров (по полсотне в день!)есть следствие извечной «русской лени, пьянства и разгильдяйства», добавляя при этом, что в «цивилизованных странах»(что имелось в виду под этим словосочетанием, никто не уточнял — отгадывайте, мол, сами)ничего подобного не происходит. Разумеется, это не способствовало организации человечества с тем, чтобы дать отпор врагу. Рвались транспортные потоки, экономики впадали в стагнацию и крах, промышленность приходила в упадок, многие страны впали в полосу тотального дефицита, повсеместно поднимала голову организованная преступность — а поиски виноватых, равно как поиски спасения из рук невесть откуда повыползавших шарлатанов от политики и мистики, продолжались. Страдающему человечеству услужливо предлагались сотни путей, каждый из которых после долгих петляний и поворотов вёл в никуда… Кира и её подруги-панцироносицы методично и упорно прочёсывали Москву и столичные предместья, пытаясь найти нечто, являющееся проходом в иные слои Мироздания. Хлоя Пи, руководящая всеми поисковыми мероприятиями, была верна своему слову и ни разу не взяла ни одну из девушек на обследование режимных объектов, хотя те не раз пытались напроситься к ней в пару. Походы в здание Правительства Москвы, Центральный госпиталь ФСБ и на различные предприятия, имеющие дело с радиоактивными и смертельно ядовитыми веществами, отняли у словесницы немало сил; женщина провела много ночей без сна и держалась на ногах лишь благодаря обезболивающим и тонизирующим таблеткам, и всё оказалось напрасным — никакого прохода или признаков наличия такового найдено не было. Надя, памятуя о «нехорошей квартире», в первый же день поисков — ради которых она прервала свои каникулы и уехала из Андреаполя — направилась на Большую Садовую, в дом под номером 10, где в квартире номер 50 когда-то проживал Михаил Булгаков. Прохода в подпространство не нашлось и там, зато место оказалось очень людным. За пару часов Надя узнала о творчестве и жизни Михаила Афанасьевича больше, чем за все предыдущие шестнадцать лет своей жизни. В Братеево тоже не оказалось ничего интересного. Этот район, а если быть точным, левый берег реки Городки, занятый под разнокалиберные новостройки, был вдоль и поперёк осмотрен Эммочкой на следующее утро после гостевания на Саянах. На улицах нового, 4-го микрорайна, расположились три сорокаэтажных жилых комплекса с трёхлепестковым основанием, в каждом из которых имелось триста пятьдесят квартир, две трети из которых ещё не были заселены, хотя за ними числились какие-то владельцы. Эммочка проникла в каждый из домов на рассвете, с крыши, долго ходила по пустым квартирам, техническим этажам и занятым под различные службы подвалам (отличница хорошо усвоила уроки капитана Пи по взламыванию замков с помощью отмычек), но и её успехи оставляли желать лучшего. В конце июня-месяца, тридцатого числа, в Москву вернулась Стешка. Так получилось, что ей и самой не терпелось уехать из Петряшино, чтобы получить большую свободу действий, и дядюшка к тому же решил, что племяннице будет лучше в столице, чем в охваченной огнём и паникой Сибири. Тайга горела во многих местах, одновременно с ней на десятках станций Сибирского пути рвались цистерны с топливом, люди жили фактически на осадном положении… Двадцать второго числа неожиданно запылали Тайшет и Ачинск, в ночь на двадцать третье — Юрга, Татарск и Тында, а наутро загорелись станции помельче, в том числе и в непосредственной близости к Красноярску — Зыково, Сорокино и Камарчага. Наземный транспорт в стране погибал. Лишь пассажирские авиарейсы оставались не отменёнными, но недалёк был тот день, когда иссякнут запасы керосина, а что будет дальше — никто не брался загадывать. Кира по-прежнему жила в Заборье. В Москву её не отпустили, тем более что забот на селе значительно прибавилось. Бабушка приняла решение получше припрятать свои продовольственные запасы, а заодно извести часть поголовья кроликов и кур, оставив лишь молодняк для дальнейшего расплода. Решение это было вполне обоснованным, поскольку сейчас, когда города проедали оставшиеся и не восполнявшиеся запасы продовольствия, сотни нечистых на руку и не обременённых совестью горожан могли начать грабить сельское население. У старой женщины ещё были свежи в памяти рассказы матери и отца о зверствах, чинимых продовольственными отрядами. Конечно, это не означало, что Анастасия Ивановна собиралась отказывать в помощи бедствующим людям — она лишь хотела защитить припасы от различного ворья, которое, как известно, никогда не бедствует. Между тем и другие селяне, чувствуя приближение смуты, бросились пополнять свои запасы. В протоках, соединяющих Оку и Солотчу, водилось множество рыбы, её-то все и начали вылавливать, засаливать и вялить. Александр Васильевич прервал все свои дела и перебрался к семье. Не забыл он и о Хлое, посоветовав ей при первой же возможности смотаться из Москвы куда подальше. Капитан Пи поблагодарила мастера пера за совет, но уезжать никуда не собиралась. У неё было много неотложных дел. Она продолжала вести общественные слушания до тех пор, пока количество посетителей не начало сокращаться из-за последствий реаниматорского террора. Владимир Баженов больше не показывался в поле её зрения, но Хлоя не теряла бдительности — злобный и наверняка мстительный человечек вполне мог подстроить ей какую-нибудь пакость. К слову сказать, кто-то уже начал отравлять словеснице существование — она находила на ручке входной двери то пару коньков, то отрубленное лошадиное копыто, а то и ласты, а однажды, в последний день июня-месяца, к ней позвонил напившийся до невменяемого состояния забулдыжка с баяном, который, едва дверь открылась, начал исполнять похоронный марш… Эти проделки начались после того, как Хлоя обнародовала данные о том, кем и каких размеров были получены взятки за внедрение проекта «Созидание будущего». Группа лиц, чья сытая и привольная жизнь грозила сделаться полуголодной и непривольной, вполне могла перейти и к более решительным мерам. Снайпера или заряда взрывчатки Хлоя по ряду причин не опасалась, а громил с бейсбольными битами или чего-то в этом роде ждала с нетерпением — это дало бы ей повод разобраться с «созидателями» без привлечения закона… В общей сложности панцироносицы изучили все помеченные Хлоей подозрительные объекты за двадцать с лишним дней. Этот срок можно было бы и сократить, но девушкам приходилось считаться с бдительными родительскими очами, внимание которых значительно обострилось. Легче всего приходилось Раяне — отчим никак о себе не напоминал, а дедушка пребывал в уверенности, что внучка всегда где-то неподалёку, в Барвихе — ибо где же ей ещё быть? Время от времени Кира ухитрялась тайком от всех наведываться в Москву для того, чтобы встретиться с Гришей. Каждая встреча проходила где-нибудь в отдалённом районе города, где шансы встретить знакомых сводились к минимуму. Кира не раз пыталась выспросить у парня — не было ли у него новых видений относительно будущего, но всё было напрасно — ничего определённого Гриша объяснить не мог. Если он что-то и видел, то всё было настолько путаным и неразборчивым, что он просто не решался давать чёткий ответ. Он по-прежнему сокрушался тем, что не может оказать панцироносицам какой-нибудь реальной помощи, Кира, как могла, пыталась его утешить… Гриша делал вид, что успокаивался, хотя на душе у него скребли тысячи кошек. Легче всего приходилось Стешке. Она вернулась в столицу вполне легально, и вечером в аэропорту её встретил Мирослав. Они до часу ночи просидели в «Лунном венце», а после закрытия до утра гуляли по ночному городу. А вот Кире приходилось соблюдать осторожность, чтобы не встретить на улицах Димку, Ульку или Стешкину подружку Наташку Сераплан. Разумеется, она передвигалась по Белокаменной с включённым «Панцирем», придав себе с помощью голопроектора облик никогда не существовавшей девушки, но всё равно старательно избегала мест, где можно было натолкнуться на хорошо её знающих людей. Как бы то ни было, поиск используемого Реаниматорами входа в подпространство завершился ничем. Возможно, Хлоя где-то допустила ошибку. Или поиск вёлся недостаточно тщательно… В Хлоиной гостиной царило настроение, которое впору было назвать траурным. Раяна и Надя разместились на диване — обе девушки несколько минут назад вернулись с очередного пепелища, которым стала узловая станция Карламан в Башкирии. Без лишних пояснений было ясно, что дела там обстоят хуже некуда, так же, как и во всех предыдущих случаях — Осиповичи, Поворино, Кандыагаш, Карталы, Лион, Баия-Бланка… Всюду, откуда бы ни приходили сообщения, наблюдалось одно и то же — разлитые химикаты, озёра горящего топлива, сплавившиеся от жара рельсы, гигантские столбы дыма, и самое худшее — люди, сгоревшие живьём в вагонах, наглотавшиеся раскалённого воздуха, отравившиеся ядовитыми испарениями. Виновников этих злодеяний настигнуть не удавалось даже Хлое — они выныривали из ниоткуда, наносили несколько точечных ударов, исчезали в никуда и перекрывали все пути для преследования. Как бы быстро панцироносицы ни узнавали о пожаре — всё равно известие шло с минутной, пусть даже тридцатисекундной или ещё меньшей задержкой, во время которой раскалённая ударная волна уносила десятки, а то и сотни жизней, оставляя живыми и невредимыми лишь немногих счастливчиков… иначе чем чудом назвать такое было нельзя. Стешка изготовила нехитрый обед, оставшийся почти нетронутым. Аппетита не было ни у кого. Кира стояла у окна, спиной ко всем присутствующим, и глядела на мокнущие под дождём детские горки, лесенки и песочницы. Мрачная погода была вполне под стать всеобщему унынию. — Без толку, — безразличным голосом молвила Надя, — всё впустую. И без толку… Раяна нахмурилась и принялась накручивать на пальцы пряди волос, то и дело дёргая их, словно желала оторвать. — Может, мы просто не там ищем? — подала голос Стешка, — кто знает, какими принципами руководствовались Реаниматоры, когда мастерили вход? Хлоя сидела у стены, уткнувшись лбом в колени. При словах кулинарши она подняла голову и ответила: — Идея исследовать трёхлепестковые объекты казалась мне самой логичной, если исходить из предпочтений Светоносцев… но и эти объекты — это чуть меньше процента от всей полезной площади, какая есть в Москве, хотя бы в пределах МКАДа. Можно попытаться продолжить поиск, но если мы ничего не найдём до конца месяца — Землю уже ничто не спасёт. — Что им вообще нужно? — воскликнула Кира, оборачиваясь к подругам, — к чему им такие зверства? — Инкопам нужен материал для конструирования себе подобных, — заговорила Раяна, — нужен белок для конвертера. Мертвячина. Трупы. Чем сильнее хаос — тем больше трупов. Больше случаев бесследной пропажи людей. — Им нужна Луна, — сказала Хлоя. Девушки замолкли, вспоминая рассказы Хлои о следах пребывания на Луне людей в далёком прошлом. — Вы слышали о море Москвы, что находится на обратной стороне? — продолжала женщина, — так вот… это не море. — А что же тогда? — заинтересовалась Раяна. — Там отверстие в шахту, глубиной около трети лунного диаметра, и в ней установлен гигантский гравиквантовый излучатель. Его можно использовать, чтобы сорвать Луну с орбиты, или для того, чтобы разнести Землю в пыль. Я вам не всё сказала тогда, на базе… Луну переоборудовали в гигантский звездолёт, или, во всяком случае, пытались. Там один большой излучатель и несколько других, маневровых. Внутри, под поверхностью, наши учёные нашли несколько гигантских титановых сфер, заполненных водой… — Вода как термоядерное топливо? — догадалась Стешка. — Да, — кивнула Хлоя, — эти твари, что жили под куполами — нефелимы, аннунаки, или кто они там… планировали большой вояж по галактике. Они расплодили множество себе подобных, точь-в-точь как это хотят сделать инкопы. Они хотели как можно больше животной биомассы, чтобы создать телесные воплощения для всех желающих. Но и это не конец… вы ведь уже знаете об инфертеке, так ведь? Девушки дружно кивнули. — Конечный этап телесного воплощения для каждого Прогрессора — это вселение в планету. Переоборудование небесного тела в гигантский механизм, могущий себя обслуживать, защищать и улучшать. Ожившая Звезда Смерти из «Звёздных войн». Земля, Луна, Марс, Венера, Меркурий, луны внешних планет — все они должны были со временем превратиться в квазиживые гигантские вместилища для одного сверхразума. Они растащили бы всю Солнечную систему по кусочкам, если бы не астероидная бомбардировка, уничтожившая жилища нефелимов, сделавшая Марс и Венеру непригодными для жизни и вызвавшая на Земле гигантское цунами. — Баженов! — вскрикнула Надя, — может, как раз он вместе с Сентябовым и собирался на Луну? Если бы он украл Киру в младенчестве… — Или уже в новом учебном году, во время сеанса всеобщей медитации, дать психотропные таблетки… — вторила подруге Раяна. Ноги откзались подчиняться Кире, и она плюхнулась в кресло. — Вы думаете, что я могла бы предать вас? — прошептала она. — Нет-нет, ни в коем случае, — Хлоя встала и пересев на подлокотник, обняла девушку за плечи, — никто никогда в тебе не усомнится… — Интересно, а кто хозяин у этих… Баженова и Сентябова? — задумчиво сказала Стешка. — Евгений Казимирович, — хмыкнула Раяна, — слыхали про такого? Исповедь сверхчеловека в «Вечернем Киеве»… правда, он наверняка давно уже сдох, если вообще когда-нибудь существовал… В передней послышались чьи-то шаги, и «золотая» девочка смолкла, а секунду спустя в комнату, хватаясь за стены и дверной косяк, вошла смертельно бледная Эммочка. — Голова… — всхлипнула самая умная ученица, — моя голова… сделайте что-нибудь, или я… Она начала оседать на пол, и Хлоя, подхватив девушку, перенесла её на диван. — Что с ней случилось? — заволновались панцироносицы, поднимаясь со своих мест. — Телепортер был задействован восемнадцать раз, — пояснила Надя, просмотрев Эммочкин график активности, — уж это, кажется, рекорд… — Больно… всё плывёт… — стонала отличница, укрывая ладошкой глаза. — Так… — Хлоя вынула из-под дивана сумку и извлекла оттуда инъектор и ампулы, — придётся девочку на время усыпить. Стеша… — Что надо делать? — встрепенулась будущая директриса ресторана. — Сегодня ты отвезёшь её маме ужин в больницу. Эмма, как видишь, вообще никакая… — и словесница занялась ампулами. — Что вы делаете? — спросила Кира, во все глаза наблюдая за действиями капитана Пи. — Рассчитываю дозу снотворного и анальгетика. Итак, на 56 килограммов веса… и десять часов сна… Названия лекарств мало что кому говорили, но после их приёма Эммочка заснула, а ещё через полчаса её лоб и щёки начали розоветь. Причина отвратительного самочувствия отличницы крылась в том, что она чаще, чем остальные девушки, переносила себя на места различных катастроф. Лишь ей одной было под силу погасить огненный фонтан на разорвавшемся трубопроводе, или остановить разрыв охваченного огнём резервуара с закипающей нефтью. Её подруги тоже не бездействовали. Наде не единожды удавалось сдёргивать из очагов пожаров неразорвавшиеся цистерны, а Хлое — разложить какую-нибудь ядовитую субстанцию на атомы. Всё это уменьшало размеры бедствий и величину зон поражений. По возможности девушки берегли себя, но вот Эммочка сильно перестаралась. Частое пользование телепортацией сделало её небоеспособной… — Сегодня она останется здесь, — объявила Хлоя, — и я пригляжу за ней… — А что сказать Светлане Григорьевне? — спросила Стешка, — что Эмка перезанималась за монитором… так? — Сойдёт и это, — кивнула Хлоя, зная, что Светлана Григорьевна всё равно не придёт домой. Она фактически переселилась в больницу, ибо работы было невпроворот — каждый день в Москву прилетал очередной самолёт МЧС, доставлявший новую партию пострадавших от огня и токсичных испарений. Девушки зашторили окна, создав в комнате полумрак, и отправились на кухню выпить чаю. Пока грелся чайник, Хлоя включила телевизор. Развлекательные передачи исчезли из эфира, не было ни рекламных блоков, ни сериалов, ни спортивных состязаний. Два государственных канала транслировали передачи на тему выживания в экстремальных ситуациях, делая упор на стихийные бедствия пополам с техногенными авариями и боевыми действиями, на остальных же каналах транслировались политические тусовки с командами как настоящих, так и ряженых экспертов от политики, армии, милиции и прочих ведомств. Особенно девушкам бросился в глаза какой-то тип, представляющий нынешний креативный класс общества, взявший в привычку винить государство во всём, чём попало, начиная от плохой погоды и заканчивая ранним климаксом. Этот господин авторитетно заявлял, что никаких террористов не существует, что серии взрывов и пожаров устроены Кремлём, что улучшить обстановку в стране поможет лишь сменяемость власти… Когда его спросили, что нужно менять — президента или кучку олигархов, назначивших и поставивших на пост этого президента — он даже не повернул головы к задавшему вопрос, а продолжил разглагольствовать на тему диверсий на металлургических комбинатах. По его словам, никаких диверсий там вообще не было, что сии предприятия работают лишь в убыток, что пользы для экономики от них — минус ноль целых хрен тысячных, и что их остановка послужит стимулом для того, чтобы Россия наконец-то научилась выпускать собственное аниме, собственную приставку «денди» и собственный бренд жевательной резинки. — Я тут подумала, — заговорила Хлоя, — а может, гори оно всё синим пламенем? Давайте жевать жвачку, смотреть аниме и играть в «денди». На что кому далась эта металлургия? Когда она отомрёт и у нас заржавеют и сотрутся задние мосты и карданные валы — будем развозить приставки и картриджи, жвачку и чипсы на лошадках по деревням… Девушки во все глаза смотрели на словесницу, не зная, что отвечать на её высказывание. — Простите, — улыбнулась она, — у меня уже нервы ни к чёрту… Панцироносицы разобрали чашки и принялись медленно потягивать горячий напиток. Кира отвернулась от стола и выглянула в окно. Дождь немного поутих, по тротуару в обоих направлениях шагали прячущиеся под зонтами редкие прохожие. Кто-то время от времени парковал машины на обочине и спешил скорее забежать в подъезд… Девушка по привычке настроила оптический блок и окинула взглядом всех, кто попадал в обзорный сектор прибора. Люди светились цветными ореолами, и прибор отсеивал их, не находя ни единого признака «не-человечности». За две минуты Кира увидела четырнадцать человек, но внезапно оптика выделила одного из пешеходов в красное кольцо. Она пригляделась получше. На дорожке посреди детской площадки двигалась мужская фигура в тёмно-синем костюме. Головы видно не было из-за большого чёрного зонта, но это не имело значения. По двору двигался инкоп, в этом не было никаких сомнений. — Девочки! — взвизгнула Кира, — смотрите, вон он, возле качелей! Идёт! Хлоя первой вскочила с места и выглянула наружу. Инкоп шёл медленным шагом, к выезду на Борисовские Пруды. Едва сдерживая радость от созерцания долгожданного результата многодневных поисков, она быстро просчитала все возможные варианты действий и велела Наде бежать на балкон, а Кире — следовать за ней. Стешке и Раяне пришлось остаться и присматривать за Эммочкой. Возражать словеснице никто не стал — в конце концов, ей лучше знать, как вести слежку и организовывать наблюдение. Прыгая через пять ступенек, Кира выбежала вслед за Хлоей во двор. Добежав до машины и прыгнув за руль, Хлоя связалась с Надей и сказала: — Слушай и делай, что говорю… включи полную маскировку и лети за ним следом. Если он воспользуется транспортом, мы будем вести его до конечной точки. — Но люди… — пыталась возразить Надя. Пусть никто не узнает её в лицо, но ей совсем не хотелось становиться объектом пристального наблюдения со стороны уличных зевак. — К чёрту всех! Поднимешься повыше, тем более дождь идёт! Никому до тебя дела не будет. Выполняй! Хлоя завела машину. Кира уселась на переднем сиденье, застегнула ремни и спросила: — Мы пока не будем убивать его, так? — Правильно, — кивнула Хлоя, — нам нужна конечная точка его маршрута. Пока не знаю, куда он нас может привести, но… может, как раз туда, куда нужно. Знать бы, что он делал в Братеево… — она с досадой стукнула кулаком по баранке, — ты не видела, откуда он выходил? — Нет. Надя вышла на связь и сообщила, что инкоп пересёк Борисовские Пруды, вышел на парковку напротив остановки «Братеево» и сел в красный «БМВ» с номером Х666ЕР. Хлоя выехала со двора, вышеупомянутый «БМВ» тоже выехал с парковки, и преследование началось. Инкоп свернул на мост и поехал через Марьино. Кира то и дело ёрзала на месте, стараясь разглядеть парящую над городом Надю, но ничего у неё не выходило. Надин «Панцирь» давал девушке возможность преодолевать силу тяготения, и это вызывало у Киры буйный восторг — ей нравилось ощущение полёта, когда летунья усаживала её к себе на спину или подхватывала «цепью любви». — Не отвлекайся, — одёрнула девушку словесница. Она сбавила скорость, чтобы у инкопа не возникло ненужных подозрений. Благо что интенсивность дорожного движения за последние дни сильно снизилась, а потому автомобиль «клиента» был хорошо виден и Хлое с Кирой, а Наде — тем более… — Я не вижу номеров на машине, — сказала Кира. — Правда? — Табличка пуста. Нет там ни букв, ни цифр. — Но это машина, а не груда стекла? — Машина. Хлоя достала мобильник и кому-то позвонила. Что ей отвечали, Кира не расслышала, но словеснице, как следовало из её реплик, хотелось знать — кто ведёт красный «БМВ». Результат не заставил себя ждать — подозрительный автомобиль был остановлен экипажем ДПС у поворота на Верхние Поля, а минуты через две, когда преследование продолжилось, кто-то позвонил Хлое — как поняла Кира, с отчётом… — Машину ведёт человек с двойным гражданством, — сказала словесница, — его зовут Лукас Серёжевич Бурдеев. Гражданин России и США. Ездит по доверенности, выписанной от имени восьмидесятитрёхлетнего жителя деревни Осоргино, проживает на улице Туалетной, дом 13, квартира 99. — У нас в Москве есть Туалетная улица? — хихикнула Кира. Впрочем, вопрос был чисто риторический. И ежу было понятно, что улицы с таким названием в городе не существует. Ей вспомнились удостоверения лже-гэбистов. В них тоже значились какие-то нелепые, взятые с потолка фамилии, каких просто быть ни у кого не может… «Спецагент ФСБ Фарафанганов, — усмехнулась про себя девушка, — придумали тоже… к тому же, где-то я уже слышала эту фамилию. Вот только где? » Кира посетовала на себя и на свою память. Она почему-то всегда отказывает в самый неподходящий момент. — Скажите, Хлоя, — попросила Кира, — мой папа провожал вас до дома? — Было такое несколько раз, — спокойным голосом ответила женщина, — а почему ты спрашиваешь? — Какая-то сволочь несколько раз звонила к нам в Заборье и рассказывала, как вы с папой… ну, вы понимаете? — и Кира рассказала, как некий мужчина, пытаясь говорить Хлоиным голосом, подзывал к телефону Анну Павловну и начинал излагать пикантные подробности относительно мнимой связи Александра Васильевича с Александрой Антоновной. — И что твоя мама отвечала, когда это «оно» звонило? — Говорила так — мол, спасибо вам большое за то, что вы доставили моему мужу такое ни с чем не сравнимое удовольствие, пока, — и Кира прыснула в ладошку, — вы знаете, один из звонков был сделан в моём присутствии, и я обещала маме никому не рассказывать, но вы… вот вам я рассказала. — Всё, что позволил себе твой папа — поцеловать мои пальцы, — Хлоя слегка разжала правую руку, — ты боишься скандала? — Нет. Я верю папе и знаю маму. Она никогда не будет скандалить из-за записок, эсэмэсок и дурацких звонков. И ни к кому бушевать не пойдёт. Она не такая. — Судя по датам, — заметила Хлоя, — вам названивали в те же дни, когда я находила у себя на дверной ручке ласты, коньки, копыто… — Вам это о чём-то говорит? — Пока не знаю. Но узнаю. Кира замолкла и начала вглядываться в толпящихся на остановках и у переходов людей. Все прятались под зонтами, никто не задирал голову и не тыкал пальцем вверх. Надя могла не опасаться, что её обнаружат. Да и кто увидит на фоне дождя и серых туч какое-то полупрозрачное пятнышко… — Вижу клиента, — доложила летунья, — сворачивает на Кубанскую. — Молодчина, — улыбнулась Хлоя. — Угораздило же меня так вовремя к окошку подойти, — сказала Кира, — помнится, я и клювоносого увидела так же… — Что? — брови словесницы подпрыгнули вверх, — когда это случилось? И почему ты молчала? Кира рассказала о незнакомце в пальто, виденном ею из окна под утро, спустя несколько часов после того, как Норка открыла тайну её появления в семье. — Я тогда и знать не знала, кто бы это мог быть… — виновато пожала плечами девушка. — Конечно, — кивнула Хлоя, — ладно. Забудь. — Спасибо вам… — За что? — Если бы вы не появились, — сказала Кира, — я бы до сих пор игралась на компе по шесть часов в день и занималась чёрт-те-чем, и тогда, после каникул, меня бы точно заставили впадать в транс и глотать колёса… — Не думай об этом. Всё это уже позади. Надя снова связалась с подругами. Инкоп, доложила она, припарковался на небольшом пятачке посреди двора и вошёл в подъезд старой кирпичной пятиэтажки N22. — Что мне делать дальше? — спросила она, — идти за ним? — Выбери уединённое место и приземлись. Мы сейчас подъедем… Хлоя свернула на Кубанскую, сверилась с картой района и попетляв немного по улочкам, остановилась в закутке между детским садом и ветеринарной клиникой, в сотне метров от нужного им дома. — Этого типа зовут Лукас, — задумчиво молвила Кира, — это тот же, что звонил нам, или ещё кто-то? — Может, и тот, — согласилась Хлоя. — Он к тому же черножопый, — подала голос Надя, — я заметила, когда он зонт складывал. Кстати… он всё время был у меня на лицевой маске, в красном секторе, а сейчас его нет. Исчез где-то на четвёртом этаже. Кира и Хлоя переглянулись. По всему выходило, что Лукас привёл их именно туда, куда они так сильно хотели попасть. Они почти бегом подбежали к засвеченному дому. Под козырьком подъезда на лавочке их поджидала Надя, принявшая облик коротко стриженной рыжеволосой веснушчатой девушки, ничего общего не имеющей с настоящей Надей. — Что дальше? — спросила она, вставая, — пойдём за ним? — Разберёмся, — Хлоя дёрнула дверную ручку и шагнула в подъезд. Ничего особо примечательного они не увидели — разрисованные похабными рисунками и надписями стены, пятнышки копоти на потолках, прицепленные к перилам консервные банки с окурками… Ни одна лампочка на площадках не горела — то ли жители озаботились экономией электричества, то ли попросту стащили казённое имущество. Из-за дверей доносились кухонные ароматы. А ещё в подъезде было очень холодно… — Впору шубу и валенки надеть, — проворчала Кира, растирая руки и плечи. — Да, это любопытно, — согласилась Хлоя, — температура здесь лишь на пару градусов ниже, чем на улице, но мы чувствуем мороз… это, бесспорно, аномалия. Я тоже вся закоченела, причём слишком быстро… — Я видела сверху окна одной квартиры, — вставила Надя, — там поверх рам решётки… Они втроём взошли на площадку четвёртого этажа. Средняя дверь вызвала наибольшие подозрения, ибо ледяной сквозняк шёл именно от неё. Это был вход в упомянутую Надей квартиру с перекрытыми окнами. — Я тут оставлю кое-какие датчики, — Хлоя извлекла из бедра небольшой футляр, — надо собрать и проанализировать все данные об этой аномалии. Тем более сейчас мы туда не пойдём. Нас только трое… Кира и Надя выждали какое-то время, пока словесница возилась с электрощитком (диск счётчика, собирающего показания расхода тока в подозрительной квартире, почему-то крутился с бешеной скоростью, хотя линия была обесточена), а затем все они покинули неприветливое и, надо признать, зловещее место. Хлоя задержалась лишь у машины Лукаса, чтобы поставить на неё радиомаркер, а затем троица преследовательниц уселась в Хлоину «Волгу» и помчалась назад в Братеево. — Мы нашли вход? Да? — спросила Кира. — Уверена в этом, но радости тут мало, — покачала головой Хлоя, — поход в подпространство может закончиться нашей гибелью даже в том случае, если мы доберёмся до базы Реаниматоров. Не знаю, что нам приготовил Кинзи или этот Лукас, но встреча будет тёплой. Может, и очень горячей… — женщина закусила губу, — я в любом случае пойду туда, а вот с вами… — А что с нами? — У тебя, Кирочка, самый сильный иммунитет против волшебства. Сильнее, чем у меня, Нади и остальных… Принцесса ты или нет, пока не важно. И я бы хотела, чтобы ты пошла со мной. Но я боюсь за твоё будущее. Ты ещё маленькая, и я тебя сильно подставляю. Понимаешь? Решение за тобой. И тебя, Надя, это тоже касается. Подумай как следует, у нас целая ночь впереди. Если кто-то откажется, я не буду ни одну из вас попрекать этим. Никогда… Остаток пути прошёл в тяжёлом молчании. Встретить неминуемую гибель в годы, когда жизнь, можно сказать, только начиналась, никому не хотелось. «Даже посоветоваться не с кем, — с горечью думала Кира, — если бы мама всё узнала, смогла бы она смириться с мыслью, что однажды я не вернусь? А папа, а бабушка? Не знаю… не у них, а у меня в теле спрятано оружие. И экстрасенсам-колдунам меня не подчинить. А раз так, то… » Она вспомнила первого инкопа. Того самого клювоносца, от которого пострадала Норка. «Пройдёт неделя-другая, мир окончательно придёт в состояние разрухи, и они перестанут прятаться. Им некого будет бояться. А я… чего Хлоя ожидает от моего присутствия неизвестно где? Что подпространственный лабиринт свернётся? И что тогда? Мы умрём или нет? Гриша говорил, что я буду в августе кого-то навещать, значит ли это, что я останусь жива? » Едва они прошли в Хлоину переднюю, как Стешка и Раяна буквально затопили троицу вопросами. Хлоя с трудом вклинилась в секундную паузу и объявила: — Завтра утром мы идём в подпространство на поиски вражеской базы. — А Эмка что? Тоже идёт? — Раяна покосилась в сторону гостиной. — Я с ней сама поговорю. Вы… — она кивнула девушкам, — ни слова ей о находке, до тех пор, пока я не разберусь с её головой, иначе мы рискуем её потерять. Подруги ещё долго обсуждали всё то, что может ожидать их в подозрительной квартире на Кубанской. Неожиданно Кира объявила, что её могут хватиться дома, а Стешка засобиралась в больницу с приготовленным для Эммочкиной матери ужином. Коллектив распался, и вскоре все отправились по домам. Панцироносицам предстояло многое обдумать. И они от всей души надеялись, что Эммочка, самая умная ученица, поправится к утру. Она-то наверняка, как никто другой, захочет увидеть захламлённые слои Мироздания… Вернувшись в Заборье, Кира известила домашних о своём намерении отправиться завтрашним утром в лес за земляникой. Возражений со стороны старших не последовало. Сашка тоже не изъявил желания сопровождать сестру — он собирался идти на рыбалку. Улучив момент, Кира проскочила в бабушкину комнату, открыла нижний ящик комода и извлекла оттуда чёрную рубашку, в которую пятнадцать лет назад её запеленал Дан Дерксет. Она припомнила всё, что мама рассказывала ей об этом предмете чьего-то гардероба. Как папа хотел выкинуть рубашку, и как Кира, тогда ещё трёхмесячная малышка, мгновенно замолкала и крепко засыпала, если эта рубашка оказывалась на изголовье кроватки. «Эта вещь — единственное, что осталось мне в память от родного дома, если не считать „Панциря“, — думала Кира, — кому она принадлежала? Чей запах успокаивающе действовал на меня? Её носил мой настоящий отец? Или кто-то из моих братьев? Или детей? А может, её сняли с… » Девушка содрогнулась от мысли о своём предполагаемом супруге, быть может, уже мёртвом человеке, и о погибшей вместе с ним семье. — В чём пришла на Землю — в том и уйду отсюда, — прошептала она, пряча рубашку под кофточку и отыскивая коробку с нитками. Наложив и пришив заплатки на прожжёные отверстия, Кира ушла на сеновал. Ночь выдалась тёплой и прошла без приключений, разве что под утро девушке приснился некто — тот самый человек, которого она, если верить ощущениям, любила. Это было его первое появление после приезда в Заборье, и вместе с тем видение не было приятным и счастливым. На сей раз этот некто не был одет в парадное облачение. На нём были тёмные джинсы и тёмно-зелёный пиджак, почему-то казавшийся девушке смутно знакомым. Кира видела вдалеке его спину и слегка повёрнутую в её сторону голову. Лицо не желало проступать в деталях, но на нём явственно светилась злорадная ухмылка. В какой-то момент Кира почувствовала себя плывущей в потоке грязи. Вокруг — ни малейшего признака суши или чего-нибудь более твёрдого, чем липкая холодная земляная каша. Спина незнакомца в тёмно-зелёном пиджаке выглядела невообразимо громадной, словно кусок скалистого обрыва на морском берегу. Кира тянулась к этой спине изо всех своих более чем скромных сил, но не приблизилась к ней даже на метр. Поток уносил её прочь от этой спины, а некто, слегка повернув голову, с ехидным любопытством наблюдал за попытками девушки удержаться на плаву… В какой-то момент некто начал исчезать в клубах чёрного тумана. Страшным было не только то, что он уходит, бросая Киру в жутком месте, посреди грязевого месива, но и то, что чёрный туман демонстрировал признаки разумности — его клубы удивительно напоминали множество рук… и каких рук! Они жадно хватали молодого человека за плечи, выказывая нетерпеливое желание увести его неведомо куда — только бы он не успел передумать! Только бы не повернулся к девушке и не шагнул в её сторону! Кира открыла рот, пытаясь что-то крикнуть. Из горла вырвалось почти неслышное шипение. Её охватило чувство отчаяния, падения с высоты… и соприкосновения спины с настилом из старых сосновых досок. Почти не сознавая, что делает, она выхватила из-под подушки ту самую рубашку и прижала её к заплаканным глазам. — Что же это я… — прошептала она, — опять мне снится это… почему? — она отняла рубашку от лица и сконфуженно улыбнулась. Кира спустилась с сеновала во двор. Глянула на серое предрассветное небо. — У меня тоже нервы никуда не годятся, — усмехнулась она, — всё из-за этого террора, пожаров и подпространств, чтоб им провалиться… однако, пора бы мне уже отправляться. Хлоя, должно быть, уже встала… Она более тщательнее, чем обычно, обошла и осмотрела сад и огород, нарезала кроликам травы, задала корма цыплятам (два выводка, едва их выпускали на волю, перемешивались и становились одним целым, оставляя высидевших их кур стоять по разным сторонам двора и недоумевающе квохтать)и захватив с собой ягодный короб, отправилась через шоссе в лес. — Что же это… — шептала она про себя, шагая к опушке и обдумывая свой новый сон, — этот… не знаю, кто — всегда так хорошо и бережно относился ко мне, а теперь почему-то решил бросить в море грязи. И чьи руки тянули его, и куда? И где же я могла видеть этот такой знакомый зелёный пиджак? Не помню… Скрывшись за деревьями и убедившись в отсутствии посторонних глаз, она перенесла себя в квартиру Хлои. Все панцироносицы были уже на месте, и появление Киры вызвало поток беззлобных шуток — мол, наша сладкоежка как всегда последняя… — Ну, как ты? — не обращая внимания на колкие слова, Кира подсела к Эммочке. — Вроде неплохо, — тихо молвила отличница, — давление немного упало, а так ничего… идём вместе. Там на Кубанской действительно аномалия? Девушки возобновили прерванный Кириным появлением разговор о предстоящей вылазке на территорию противника. Было заметно, что они все приняли твёрдое решение участвовать в опасном мероприятии, чем бы оно ни закончилось. Стешка рассказала о переполненной 38-й больнице — ребята её возраста и младше поступали и поступали на излечение, врачи буквально валились с ног, и количество обожжёных пациентов лишь возрастало… — Итак, девочки, — объявила Хлоя, проходя в гостиную, — через час мы выдвигаемся. Предупрежу вас заранее — я не знаю, на что мы наткнёмся… там. Как действовать — будем решать на месте… — она поставила на стол ноутбук и пощёлкала кнопками, — взгляните вот на это. Такого, я думаю, вы ещё не видели… На экране появилось изображение той самой лестничной площадки, на которой находился взятый в фокус вход в «нехорошую квартиру». Съёмка велась в ночном режиме, тем более в подъезде не горела ни одна лампочка, и картинка получилось чёрно-белой, но достаточно чёткой. Хлоя промотала запись до тех кадров, когда входом в квартиру пользовались похожие и не похожие на людей существа. За двадцать минут до полуночи дверь открылась, и в проёме показался молодой высокий негр в светлом костюме. Он на ходу вынул телефон — должно быть, собираясь кому-то звонить или просто взглянуть на часы, и поспешил вниз. Через полчаса послышались чьи-то шаги, и в кадр попало нечто в высшей степени странное — силуэт с четырьмя крыльями и кучей щупалец на голове. Инкоп без стука вошёл в квартиру и исчез. — Выглядит знакомо, — заметила Надя, — кажется, этому чуду-юду однажды подрезали крылья на Батюнинской… — Скорее всего, — кивнула Хлоя, — а вот что было дальше… В три часа ночи на площадку поднялся новый персонаж. С виду это был человек, но из ворота серого пиджака торчала толстая белая шея, увенчанная гусиной головой. Наблюдать гибрид человека и мирной домашней птицы можно было, лишь имея стальные нервы. Эммочка с Кирой тихо ахнули, Раяна скривилась и отвернулась… Между тем человек-гусь потоптался на месте, бросил взгляд на часы, а ему навстречу, с верхнего этажа, спустились двое. Один из этой пары процентов на девяносто выглядел человеком — разве что голова была собачьей (Раяна заявила, что это просто какой-то Анубис), а второй и вовсе не был ни человеком, ни животным. Его двухметровая антропоморфная фигура была соткана из тысяч блестящих предметов, похожих на гвозди. Хлоя, перехватив недоуменные взгляды молодых панцироносиц, сказала: — Это «оно» создано именно из гвоздей, можете не сомневаться. Перед вами — инфантроп… — Его можно разрушить? — спросила Раяна. — Пуля его не убьёт, осколки и взрывная волна — тоже. Ты или Стеша могли бы расплавить его, только так… — Уже лучше, — выдохнула Стешка, — но если мы пойдём на гиперпомойку, а он нас там встретит, то просто нашпигует гвоздями. Ведь «Панцири» не смогут работать без внешних источников энергии… — Я на этот случай кое-чем запаслась, так что безоружными мы не останемся. А Кира в этот момент вновь вспоминала о сгоревших удостоверениях и своём иммунитете к волшебству. «Если я дотронусь до этого инфантропа, — подумала она, — что тогда будет? Он рассыплется на части? Или взорвётся? » — Этот Лукас, или кто он там, — говорила Хлоя, — уехал этой ночью и пока нигде не объявлялся. — А радиомаркер на его машине? — спросила Надя. — Он уехал на другой машине или как-то иначе. Красный «БМВ» стоит на прежнем месте. — А почему вам вообще удалось что-то заснять на площадке? — поинтересовалась Кира, — ведь эти существа, ну, те, что ещё не воплощены… могли бы предупредить своих об опасности? — Знаешь, Кирочка, — ответила Хлоя, — если бы всё происходило только так, как они хотят — нас бы уже не было. Прогрессорам не менее активно мешают Регрессоры. Существа, не предавшие своего Создателя. И люди, что живут по совести, а не по моде и этим… понятиям. Впрочем, заболтались мы с вами. Вижу, вы уже оделись, позавтракали, пора бы и собираться… — А что это они делают? — Надя указала на экран. Девушки пригляделись к фигурам инкопов и инфантропа и заметили, как у всех троих светятся глаза, выдавая долгие серии вспышек и миганий. — Разговаривают, — пояснила Хлоя, — используя некий шифр, не поддающийся никакому взлому. Уже проверено-перепроверено. Ну всё, закругляемся, — она захлопнула ноутбук, подхватила с пола две спортивные сумки и вышла в переднюю. Девушки встали в плотное кольцо, и Хлоя сказала: — Мы зайдём в подъезд с чердака. На всякий случай повторю — если кто-то в чём-то сомневается — может отказаться… Эмма, прежде всего это к тебе относится. Не передумаешь? Отличница отрицательно помотала головой. Её подруги тоже не изъявили желания идти на попятную. — Тогда отправляемся… — с этими словами капитан Пи включила телепортер. Панцироносицы некоторое время бродили по чердаку дома N22, стараясь не споткнуться о кучи голубиного помёта и прокладывая дорогу среди паутины телефонных проводов, тянущихся от распределительных блоков куда-то вниз через забитые стекловатой ниши. Довольно скоро Хлоя отыскала люк, через который можно было попасть на верхнюю площадку нужного подъезда. — Разбирайте, — она поставила на перекладину сумки и извлекла на свет комплекты гранат, автоматы, пистолеты-пулемёты, термитные заряды и различные мины. Никто уже не удивлялся и не пугался при виде этих вещей — у словесницы было достаточно времени, чтобы научить своих подопечных правилам обращения с огнестрельным оружием и взрывотехническими устройствами. — На гиперпомойке есть постоянные жильцы из людей? — спросила Стешка, — или всё это железо так, на всякий пожарный? — Людей, скорее всего, там не будет, — сказала Хлоя, — а вот на всякую пакость мы вполне можем нарваться. Думаю, нам будут пытаться мешать пробраться к цели, вопрос в том — как именно мешать… В подъезде было холодно, как и вчера, словно за стенами было не лето, а крещенские морозы. Установленную Хлоей камеру и прочие датчики никто даже с места не сдвинул. А электросчётчик «нехорошей квартиры» продолжал накручивать немереные киловатты непонятного происхождения. — Кнопка звонка на месте, — Эммочка кивнула на стену, — что если попробовать позвонить? — В кино после таких пробований гремит взрыв и начинается пожар, — заметила Раяна, — инкопы, кстати, эту кнопку не трогали. — А смысл? — усмехнулась Стешка, — вы что, не видите — провода перерезаны? Все посмотрели под потолок и увидели оголённые медные концы. Звонить действительно не было смысла. Тем временем Хлоя толкнула дверь, и та легко подалась внутрь. Квартира состояла из двух комнат, из которых лишь одна имела отдельный вход, крохотной кухни и совместного, на западный манер, санузла. Отделанный под паркет пол давно лишился своей окраски, стены увешаны лохмотьями грязно-жёлтых обоев, кое-где наружу торчали провода, обозначая места для розеток и выключателей. Повсюду валялись пустые бутылки, одноразовая посуда, упаковки от презервативов, набитые объедками и очистками мусорные мешки, а в самой большой комнате вдоль стен было уложено несколько засаленных, почерневших матрасов. — Действительно — помойка, — хмыкнула Надя, — только не в гипере, а в самой заурядной хрущобе, в десяти километрах от Кремля… — Но тут холодрыга такая, что можно и ушки отморозить, — поёжилась Эммочка. — А за стенкой кто-то в Супер-Марио играется, — хихикнула Кира, — ему, кажется, холод нипочём… Ситуация действительно наводила на размышления. В помещении стояла арктическая стужа, но то ли никому до этого не было дела, то ли кто-то или что-то отпугивало любопытствующих от «нехорошей квартиры». Сверху доносился голос капризничающего ребёнка, кто-то из старших пытался его успокоить — неужели им нисколечко не холодно? Девушки разбрелись по квартире, тщательно осматривая все уголки. Ничего похожего на «вход» куда-либо они не нашли до тех пор, пока Хлоя не распахнула балконную дверь. — Вот то, что мы искали, — сказала она, кивая в проём. Из окон девушки видели обыденную картину — дворик с детской площадкой, гаражи, здание детского сада, ряды тополей, но взгляд в дверной проём заставил всех невольно отшатнуться. За ним начинался длинный, выложенный железобетоном коридор, стены, пол и потолок которого были покрыты слоем слабо поблёскивающего инея. В комнате стало ещё на несколько градусов холоднее, и вдобавок появился сквозняк. — А с виду балкон как балкон, — заметила Стешка, — и кто первый полезет? — Хуже всего то, что такой тоннель можно подвести к любому помещению, и пусть на прокладку уйдёт уйма времени — зато никто этого не заметит, даже мы со своего поста, — сказала Эммочка. Тем временем Хлоя, собравшись с духом, шагнула в коридор, сделала несколько шагов по скользкому полу и сказала: — Хелхем, дай мне силу. Но ничего не произошло. В коридор прошли Надя и Раяна; они тоже попытались превратиться — но и у них ничего не вышло. — Итак, девочки, — обратилась Хлоя к панцироносицам, — я всё-таки дам вам ещё один шанс. Никто не раздумал идти? Кира и её подруги крепко задумались. Им предстояло сунуть головы в крокодилью пасть, и, быть может, предотвратить вторжение армии инфернальных существ, обретших плоть и кровь. Предотвратить, возможно, ценой собственной жизни… — Я пойду, — сказала Раяна, — если вы уйдёте и погибнете, а я останусь — что я тут одна сделаю? — Я тоже пойду, — сказала Надя. Кира раздумывала несколько дольше других. Вот и пришло время сделать выбор. И посоветоваться не с кем. Как, оказывается, легко жить, когда за тебя постоянно думает кто-то другой, старше тебя и с богатым жизненным опытом. Мама или бабушка, к примеру. А сейчас к маме не побежишь. И даже не попрощаешься… — Я иду, — сказала она, собравшись с духом. Хлоя оглядела своё малочисленное воинство. Все полны решимости, пусть и несколько напускной. Девочкам очень страшно, и тем не менее они идут. Может, им всё-таки повезёт? Они в последний раз проверили оружие, поправили одежду и одна за другой вошли в проход. Было странно ступать по самому обыкновенному заиндевевшему полу, зная, что весь этот иней и бетонные конструкции — не более чем мираж, что всего этого в действительности не существует. Они прошли около сотни метров, когда иней исчез, температура воздуха повысилась примерно до десяти выше нуля, а коридор вырос в высоте и ширине, став похожим на железнодорожный тоннель. Как девушки не старались, они так и не сумели разглядеть конец этого тоннеля. Он не был затемнён, видимость сохранялась в пределах нормы, и Раяна, указав на белые плафоны под потолком, спросила: — А этот свет тоже не существует, как и стены? — Трудно сказать, — ответила Надя, — меня больше волнует, как мы будем здесь ориентироваться? Навигаторы какое-то время будут работать, но насколько мы здесь застрянем — не знаю… — А если мы в магическом подпространстве, то навигатор будет и вовсе без надобности, — отозвалась Хлоя, — у этого места есть свои хозяева, и они могут изменить конфигурацию лабиринта по своему усмотрению. Тем более что понятия о скорости, времени и расстоянии здесь неприменимы. Мы можем попасть в помещение, размером превышающее Солнечную систему… — Попробуем старый способ — всегда идти направо, ну, или налево, — предложила Стешка. Все согласились с предложением кулинарши и после недолгого колебания свернули налево. Новый проход ничем не отличался от тоннеля, из которого они вышли, дорога казалась простой и лёгкой, но вскоре начались непредвиденные трудности. Один из проходов начал забирать вверх, и девушки решили поискать другой путь. А Эммочка, пройдя чуть дальше по изгибающемуся дугой коридору, в конце концов объявила, что проход делает не просто дугу, а параболу, причём не простую, а с гравитационной аномалией, ибо вестибулярный аппарат никак не реагировал на изменение местоположения тела… Они нашли более удобный проход, но оказалось, что далеко не везде можно было постоянно сворачивать налево. Иной раз выбранный девушками путь позволял свернуть только направо, и никуда больше. В другой раз они вошли в огромное помещение, похожее на заводской цех, из которого вынесли всё оборудование, и им пришлось исследовать несколько выходов, представляющих собой продольные и винтовые лестницы, ведущие в тупиковые зоны подпространства, скопированные, по всей вероятности, с неких технических служб на неведомо каком предприятии. Пришлось возвращаться назад до предыдущей развилки и выбирать новый путь. В целом стены, полы и потолки, различные мосты, галереи, лестницы и путепроводы ничем не отличались от земных аналогов, с коими девушки не раз встречались в повседневной городской жизни или при исследовании заброшенных заводов, подземелий и военных баз. Новое и тронутое ржавчиной железо, пластик и стекло, потёки влаги, запах бетона и кирпича… Иной раз они встречали осветительные приборы — обычные лампочки в патронах или под стеклянными кожухами, красные неоновые лампы, протянутые под потолком нити бледно-голубых ртутных трубок… — Как я не люблю эти лампы дневного света, — поморщилась Кира, глядя на ряды прямоугольных жестяных плафонов, — от них глаза ломит, особенно зимой, когда с улицы в школу заходишь… — Мне они тоже никогда не нравились, — отозвалась Хлоя, — кстати, вы заметили, что ртутные трубки и лампы накаливания не потрескивают и не гудят? Всё это иллюзия. Пустышка. — А если попробовать разбить? — предложила Стешка, — или вывинтить? Хлоя после недолгого колебания надела перчатку и вывинтила одну из лампочек. Она должна была погаснуть ещё будучи в патроне, но по неведомым причинам продолжала светить ровным жёлтым светом даже тогда, когда девушки пустили её по рукам, чтобы получше разглядеть. Перчатки при этом не понадобились, ибо стеклянная колба почему-то не собиралась нагреваться. Лампочка испускала холодный, не дающий тепла свет. Эммочка попробовала отколоть колбу. Спираль не оборвалась и не погасла, и на этом эксперименты было решено прекратить. Лампочка отправилась обратно в патрон, а отличница спрятала в спичечный коробок кусочек стекла, чтобы, если им посчастливится выбраться, изучить его получше. — Идиотизм какой-то, — скривилась Раяна, — неугасающий свет… — Попахивает пустым аэропортом из «Лангольеров», — добавила Кира. Упоминание о плодах фантазии Стивена Кинга заставило панцироносиц пугливо оглядеть то место, где они находились. Просторная галерея с кирпичными стенами, поперечные трубы и вентиляционные каналы, пересекающие проход на разной высоте, лестничные выемки и узкие, словно бойницы, окошки, переплетения труб с врезанной запорной арматурой, перекрытия из бетона, разделяющие галерею на секции, световые блики на отдалённых стенах… — Интересно, не здесь ли кинорежиссёры черпают вдохновение? — хихикнула Надя, — я вот почему-то жду появления злобного клоуна с комплектом плотницких инструментов… — Да ну тебя, — фыркнула Кира, — ты ещё сенобитов вспомни. Вдруг здесь и цепи с крючками где-нибудь висят… — Удивляться нечему, — сказала Хлоя, — ибо половина всех кинорежиссёров и актёров — сатанисты, получающие образы героев от своих хозяев. Разве что называют они это иначе… может, прообразы Фредди Крюгера и Пинхэда околачиваются где-нибудь за стенкой. Хотя для нас это не так уж важно… Исследование подпространства продолжилось. На сей раз девушки попали в сектор коридоров, комнат и галерей, в которых уже нельзя было свернуть ни направо, ни налево. Всякое движение здесь было возможно лишь вперёд, назад, вверх и вниз. Спуски и подъёмы осуществлялись через шахты лифтов, из которых ни один не работал, через люки и различные лестницы. В одном из коридоров с высоким потолком Стешка вдруг остановилась и глядя вверх на переплетение труб, электрокабелей и многочисленные, пробитые в бетоне ниши и каналы, сказала: — У меня такое странное ощущение, как будто сверху на нас вот-вот посыплются собаки… — Да ладно тебе, — Кира обняла кулинаршу за спину, — откуда здесь могут взяться собаки и с чего им на нас сыпаться? — Я просто вспомнила одну старинную игрушку, которую нашла на Славкином диске, — пояснила Стешка, — арканоид ABUSE. Там надо чистить катакомбы от каких-то тварюшек, похожих на ксеноморфов, и Славка как-то сказал, что они в детстве называли их собаками. Не знаю почему. Приклеилось к ним это название, так как-то… они висят на потолках в виде коконов или выскакивают из прогрызенных в стенах ходов. При этих словах все посмотрели вверх, но не увидели ни одного кокона. — А может, здесь и Чужой есть, — усмехнулась Раяна, — вот только кто из нас прокатит под лейтенанта Рипли? — Тут впору гигантским паукам обитать, — вставила Надя. — А я, когда мне лет семь было, пошла ночью на кухню, — хихикнула Кира, — там, у бабушки… стою у стола и ем сахар. И вдруг вижу — по отопительной трубе ползёт маленькая серенькая мышка. Спокойно так ползёт, меня совсем не боится, как будто это её кухня, а не моя. Я прям вся похолодела со страху и даже сглотнуть боюсь, а потом как завизжу на весь дом… всех перебудила. Девушки тихонько рассмеялись, но вскоре замолкли. Кирин рассказ вселил в них ощущение чьего-то постороннего присутствия, как будто за небольшой группой людей кто-то внимательно наблюдал. Они продолжили свой путь по иному слою (или слоям)Мироздания и несколько минут спустя перешли в другой коридор… Кира, стараясь чем-то отвлечь себя от малоприятной обстановки, стала вспоминать всех тех, кого знала на Земле. Что, интересно, сейчас делает Норка? Улька Миронович? Не случилось ли чего-нибудь плохого с уехавшей в Синцзян Райкой Коренич? Что будет делать Димка, если вдруг понадобится его присутствие возле любимой девушки? Всех этих людей внезапно вытеснил Мирослав… «Может, рассказать наконец Хлое о своих снах, о медальоне, о разговоре с Улькой? » — думала Кира. Если Хлоя всё узнает, то… Кира не хотела думать о реакции словесницы. Ей не хотелось перемен ни для себя, ни для Мирослава. Она совсем не готова к каким бы то ни было переменам. Нисколечко. «Сколько вообще может быть сейчас времени? — подумала девушка, — десять утра, полдень? Мне кто-нибудь звонил? Хотя сигнал сюда вряд ли пройдёт… » — Мне интересно, — заговорила Надя, — если мы захотим выйти отсюда, то как это можно сделать? Может, все дороги уже перекрыты и нас умышленно куда-то ведут? — Есть у меня одна мысль, — ответила Хлоя, — но сейчас, когда я ещё ни в чём не уверена… считаю нужным придержать язык. — У меня такое чувство, что за нами следят, — подала голос Эммочка, — причём с того самого момента, когда мы зашли в этот собачий сектор… — Если что, то я не думала тебя пугать, просто… — Стешка не успела закончить — отличница дёрнула её за рукав куртки и прошептала: — Вы ничего не слышите? Девушки помотали головами. Сектор был погружён в могильную тишину. Хлоя сделала знак идти за ней и шепнула: — Идите медленно и очень тихо… Все встали в колонну, осторожно двинулись по коридору, и неожиданно раздался едва различимый звук — низкий, с ноткой обречённости, как будто кто-то пытался изобразить волчий вой. На сей раз звук был услышан всеми. Хлоя запретила останавливаться и прислушиваться. Вой повторился несколько раз и замолк вскоре после того, как панцироносицы поднялись через люк на верхний этаж. Теперь подпространственные коммуникации перестали казаться пустыми и необитаемыми. Следов присутствия живых существ нигде не наблюдалось, но всё чаще и чаще слышались звуки. Девушки ни разу не сумели с уверенностью указать направление, в котором что-либо звучало — то ли звуки доносились со всех сторон, то ли в подпространстве была своя особенная акустика — в этом они не разобрались. Отыскивая дорогу среди нагромождения кабелей, трубопроводов, непонятных механизмов и лестниц с путепроводами, они временами слышали какое-то тихое зловещее шипение, в одном из похожих на портовый склад помещений их преследовала серия стуков — как будто кто-то топал ногами по железной кровле, а в длинном, круглого сечения коридоре, похожем на дренажную трубу, они явственно слышали доносящийся из-за стенки мерный гул, будто там работала паровая машина. Что или кто нёс ответственность за появление этих звуков — оставалось только гадать. Круглый коридор окончился, и панцироносицы оказались в странном помещении. С правой стороны они видели кирпичную стену с рядом крепившихся к ней ламп под ячеистыми колпаками, с другой же стороны зияла беспросветная тьма. Металлический сетчатый пол по левую сторону так же исчезал, и никакие фонари не смогли нащупать соседнюю стену. Нельзя было даже приблизительно оценить расстояние, на которое простиралось напольное покрытие. — Даже через ПНВ ничего толком не разобрать, — Хлоя полезла в рюкзак и извлекла моток троса, — не хотелось бы вас пугать, девочки, но по-моему, слева от нас — бездонный провал. А потому, — она протянула конец троса девушкам, и те, выстроившись цепочкой, взялись за него, — от стены не отходить. К всеобщему облегчению, путь вдоль стены оказался недолгим — около получаса. Новый коридор в виде металлической трубы, многочисленные ответвления… Несколько раз девушки попадали в тупики, причём один из них вёл в бездну — стальная стенка становилась всё более прозрачной, до тех пор, пока не сливалась с темнотой. Ещё они встретили на пути несколько шахт, подняться или спуститься по которым не было никакой возможности. Шахты начинались в виде люков на полу или потолке, некоторые из них пронизывали сектор насквозь, и в них отчётливо ощущалось движение воздуха, сопровождаемое едва слышным гулом зимней вьюги. — Интересно, — задумчиво сказала Кира, — если все эти места взяты из реально существующей обстановки, то где находятся оригиналы, с которых сняты копии? — Кто бы это нам сказал, — усмехнулась Хлоя, — кое-что из пройденного напомнило мне металлургические комплексы на астероидах. Это, между прочим, довольно занятные сооружения… горнопроходчики за год извлекают из астероида сотни тысяч тонн очищенного металла. Титан, никель, железо, медь. Есть породы с огромным содержанием иридия, платины, осмия… — Я думаю, что человек мог бы всё это как-то использовать, — Эммочка обвела рукой участок сектора, в котором они находились. — С чего ты это взяла? — поинтересовалась Стешка. — А вы вспомните Землю. Ступеньки, перекладины, дверные проёмы, высота до перил и окон — всё это рассчитано на существ с определёнными габаритами, то есть, на нас. Конечно, можно представить, что существует раса двуногих ящериц, сходных с нами по размерам ног, рук и туловищ, но это уж дело вкуса… — Это как в книжке «Город на краю света», — вспомнила Кира, — там был зал заседаний с креслами необычной формы… — Давайте-ка присядем и подзакусим, — предложила Хлоя. Её слова всем пришлись по вкусу, а Кире, конечно же, в особенности. Молодые панцироносицы не знали о тревожных раздумьях капитана Пи — её волновало, можно ли в подпространстве добыть еду и воду, но пока она не спешила делиться своими тревогами. Девушки проглотили по небольшому бутерброду с сыром. Этого скудного угощения — а еду заранее решили экономить — должно было хватить до следующего привала, планировавшегося через два-три часа, тем более что никто никуда не спешил и не тратил силы попусту. Вода тоже расходовалась экономно — по два-три небольших глотка, тем более что все были перегружены впечатлениями от похода и не слишком обращали внимание на чувство жажды. Покончив с едой, все двинулись дальше. Сектор из труб закончился, и панцироносицы отыскали очередной коридор со множеством ответвлений. На этот раз ответвления вели не в тупики, а в довольно обширные участки подпространства. Один из таких участков представлял собой лесной массив из гигантских мёртвых деревьев. Почва под ногами напоминала пепел от сгоревшей резины, пространство между стволами и ветвями было заполнено бледно-зелёным туманом, в котором можно было запросто друг дружку потерять, а потому девушки не решились уходить далеко от входа и не захотели задерживаться с тем, чтобы осмотреть странный лес получше. — Даже непонятно — есть ли здесь какое-нибудь солнце, — заметила Эммочка, — вообще всё это смахивает на сказку о потерянном времени… — Или на страну не выученных уроков, — добавила Раяна, — осталось только встретить корову, которая ест котов и мальчиков. — И дерево с плюшками, а лучше — с зефиром и круассанами, — грустно молвила Кира. Все дружно рассмеялись, заслышав Кирины желания, и поиск прохода на базу Реаниматоров продолжился. Неподалёку от выхода в мёртвый лес Эммочка наткнулась на небольшой закуток с ванной комнатой и душевой кабинкой. Но напрасно девушки крутили вентили и затворы — из крана и лейки под потолком ни единой, даже ржавой капли не вытекло. Хлоя сумела развинтить канализационный стояк, имея цель измерить его протяжённость. Нитка с грузиком ушла вниз на десять, двадцать, пятьдесят метров, а после того, как капитан Пи использовала ещё одну катушку и капроновая нить ушла на четверть километра, не встретив ни одного изгиба, с опытами было решено покончить. Либо труба была неправдоподобно длинной, либо обрывалась в бездонную пропасть — принципиального значения это не имело. Новые ответвления вели в не менее странные, нежели мёртвый лес, места. Город из гигантских пластмассовых кубиков. Обширные поля из голубой кафельной плитки, каждое площадью в сотни километров. Лабиринт из живой изгороди, в которой ветви деревьев, повинуясь неведомой силе, стремились разрастаться в пределах невидимых прямоугольных барьеров. Всё это было похоже на трёхмерные ландшафты, созданные разработчиками компьютерных игр-шутеров. А чёрные небеса без единой звёздочки, зависшие над полями и живыми лабиринтами, значительно усиливали это сходство. — Всё это похоже на какие-то математические опыты, — заметила Эммочка на очередном привале, — помните круги на полях? В их линиях, если это были настоящие «чертоплясы», тоже иной раз зашифровывались математические теоремы и константы… — А я ощущаю себя врагом демократии, помещённой в куб, — хмыкнула Надя, — и жду ловушек… Коридор оборвался, и панцироносицы оказались в очередном странном помещении. Огромный зал полусферической формы, от центра которого поднималась колонна с винтовой лестницей. Десятки металлических путепроводов, ответвляясь от лестничного пролёта, вели к прямоугольным окнам, пробитым за пределы полусферы. Но самое интересное было то, что воздух в зале благоухал самыми разными ароматами, начиная от бензиновых выхлопов и заканчивая солёным морским бризом. — Кажется, мы пришли туда, куда нужно, — задумчиво сказала Хлоя, разглядывая оконные проёмы. — Хотелось бы надеяться, — ответила ей Эммочка, — ведь таких мест здесь могут быть сотни… — Не спешите радоваться, — вмешалась Надя, — если мы слышали какие-то звуки, то и запахи могут быть имитацией… к тому же взгляните получше на эти окна. Некоторые из них закрыты, а в других черным-черно, как в заднице слона. — Мы всё ещё в подпространстве, — сказала Хлоя, — поскольку наши «Панцири»… Хелхем, дай мне силу. Остальные девушки тоже попробовали превратиться — безрезультатно, как и в самом начале похода. — Ну что, — Хлоя вынула из сумки какие-то приборы, — подойдём поближе и посмотрим наружу… Девушки запешили наверх и вскоре остановились у одного из окон. — А что, красивый видик открылся, — прокомментировала Кира, оглядывая серые волны, бегущие по морской глади и длинный, похожий на серп, поросший лесом скалистый полуостров. Вдали виднелся такой же поросший лесом берег, а ещё дальше — серая громада гор с погруженными в пелену облаков вершинами. — Чем-то похоже на Лабрадор, — дала оценку словесница, — вот только то, что мы видим — это не Земля. — Как это — не Земля? — Кира пригляделась повнимательнее и наконец заметила одну поистине неземную деталь. На небе находилось два солнца, ничем не отличимых по яркости и цвету от земного светила. — Дела плохи, — подала голос Надя, — получается, Реаниматоры имеют гораздо большую свободу манёвра, чем мы думали… — А нечему тут удивляться, — усмехнулась Раяна, — ворьё, взяточники, сумасшедшие учёные и бессовестные политиканы есть на всех планетах, а Реаниматорам и инкопам надо ведь проворачивать всякие тёмные делишки. Вот и наделали в гипере дырок куда ни попадя… кстати, а это настоящая планета или тоже подделка какая-нибудь? — Нстоящая, — кивнула Хлоя, работавшая с аппаратурой, — снаружи есть сила тяжести, фотоны света, магнитные поля, статические заряды, пригодная для людей атмосфера… и между прочим… — женщина вынула цифровик и сделала несколько снимков, — как видите, фотоаппарат взял изображение. Теперь будет что внукам показать… Все невольно улыбнулись, представив словесницу в роли бабушки. — Между прочим, — заговорила Эммочка, — подпространство имеет ограниченный размер. — Это как? — не поняла Кира. — Элементарно, Ватсон. Запахи проникают в этот зал, стало быть, ведётся газообмен. Значит, давление по эту и по ту сторону выровнено. Если бы здесь, где мы находимся, имелся бесконечный объём, то подпространство втянуло бы в себя всю атмосферу с тех миров, в которые пробиты эти проходы. — То есть, теоретически мы можем набрести на базу Реаниматоров в самое ближайшее время? — уточнила Стешка. — Может быть. А ещё меня беспокоит то, что мы, стоя у этих окон, можем нахвататься чужеродных микроорганизмов, несомых воздушными течениями. Мне почему-то начинает казаться, что эпидемии оспы, чумы и холеры именно так и начались… — Вы забываете о «Панцирях», — сказала Хлоя, — они не позволят развиться ни одной смертельной инфекции. Когда я обследовала вас на тестовом блоке, то не обнаружила ни у одной из вас не то что смертельных вирусов или раковых клеток, но даже таких пустяков, как острицы или аскариды. А ведь это паразиты с очень высокой приспособляемостью и изменчивостью, умеющие обходить любую иммунную систему и способные годами жить в организме незаметно… Кира сдержанно хихикнула, и Раяна, покосившись на подругу, ехидно заметила: — Радуешься, что теперь руки мыть не надо? — Ворона заучёная, — фыркнула Кира. Девушки выглянули в соседнее окно и увидели город. Серые громады жилых домов, зелёные скверы и аллеи, многоуровневые транспортные развязки (аттракцион под названием «разгадай или сдохни» — прокомментировала Раяна), заделанное в бетон и камень морское побережье со множеством складов, разгрузочных зон, пирсов с причалившими кораблями и портовых кранов. И, хотя все увиденные сооружения были, несомненно, человеческими, к Земле они никакого отношения не имели. Хлоя утверждала это уверенно и категорично. Она даже высунула наружу руку с зажатым в ней радиоприёмником. Активность в эфире была очень высока, но девушки даже приблизительно не смогли определить язык радиопередач. — Сдаётся мне, — сказала капитан Пи, — что всем этим хозяйством заведует не Кинзи, а наш старый знакомый Лукас Серёжевич. Инкопам очень нужна свобода перемещений в невообразимо широких пределах. Они — не люди, и мыслят куда более масштабно… — Они ходят друг к другу в гости, — подхватила Кира, — ведь и в этом городе тоже могут быть умники вроде советника Лысого, которые собрали свой рипликатор и наделали клонов. Панцироносицы не нашли что возразить на Кирино замечание, и продолжили исследовать окна в иные миры. Знакомые, незнакомые, а порой и странные пейзажи, иные цвета лесных массивов и океанов, две луны на небе, непривычные для глаза солнца — порой двойные, а то и тройные, незнакомые созвездия… Закрытые окна не поддавались никаким попыткам открыть их и выглянуть куда-либо, а в бездны угольного цвета соваться никто не решился. А возле одного из окон девушек ждал сюрприз. Буквально в метре от проёма простиралась стена падающей воды. Гул водопада был слышен и раньше, но никто не придал этому значения. Теперь же, когда буквально на расстоянии вытянутой руки было сколь угодно влаги, панцироносицы даже позабыли о цели своего похода. — Ну теперь-то можно напиться про запас, — радостно молвила Кира, выхватывая ладошкой отдельные капли. Она уже думала отправить их в рот, но Эммочка не позволила ей сделать это. — Ты что творишь? Отравиться хочешь, да? — А что такого, — проворчала Кира, — обычная вода. И пахнет из окна водой, а не химзаводом… Тем не менее Эммочка с Хлоей достали из сумки анализатор с реактивами и приступили к исследованию нацеженной из потока жидкости. — Могу вас обрадовать, — обратилась Хлоя к панцироносицам после окончания опытов, — судя по идеальной чистоте, а так же низкой температуре и пониженному атмосферному давлению за окном, этот водопад находится высоко в горах, на реке, текущей из ледника. А потому пейте, сколько влезет. От ледяной воды сводило челюсти, и тем не менее все выпили не меньше пол-литра иномерной воды, сэкономив тем самым взятый на Земле запас жидкости. — А между прочим, скоро нам всем сильно захочется в одно место, — многозначительно заметила Стешка, — под названием «маленький домик»… — Угу, — закивала Кира, — я даже стихи придумала, вот — стоял в огороде маленький домик, жил в этом домике глупенький гномик… — Ох, лучше не напоминайте об этом… — отмахнулась Раяна, — даже думать не желаю о том, что здесь представляют из себя туалеты… — А что? — пожала плечами Кира, — туалет — он и в Африке туалет. — Кабы это Африка была, тогда ладно, но мы ведь забрались куда-то к черту на рога. Вот например в американском кино всегда так — стоит женщине зайти в туалет и присесть, как из унитаза высовываются руки, или сверху на шею падает петля, а может, даже и пчелиный рой… — Но мы ведь не в американском кино… — напомнила Кира, но продолжить мысль ей не позволил телефонный звонок. Она так и замерла на месте с открытым ртом; остальные панцироносицы тоже поднялись со своих мест в полном недоумении. — Что за фигня здесь… — начала Надя и замолкла. Звонок повторился. На сей раз девушки сумели определить источник звука — через три окна вдоль по галерее. Там, между проёмами, к стене крепилась полочка, которой раньше здесь никто не видел, а на ней стоял старый телефонный аппарат советского образца, с наборным диском и чёрным пластмассовым корпусом. — Что теперь? — повернулась Кира к растерявшейся на пару секунд Хлое, — снимать трубку? Пауза затягивалась. Вызов прозвучал около десяти раз, и не успела Хлоя на что-либо решиться, как трубка сама собой поднялась с рычагов и медленно взлетела вверх на длину шнура. Немного повисев, трубка повертелась — будто разглядывала динамиками помещение, а затем подлетела к Хлоиным рукам, словно требуя себя взять. — Здравствуйте, капитан Пи, — заговорила трубка, — надеюсь, я никого не напугал? Что-то вы долго раздумываете. Или пропало желание отвечать на подозрительные звонки? Напрасно… вы меня, конечно, помните? Это я, Лукас Серёжевич Бурдеев с Туалетной улицы. Не удивляйтесь, мне уже донесли, что вы звонили одному хорошему человеку с тем, чтобы он дал команду проверить водителя красного «бимера». Пожалуйста, не бросайте трубку. Я лишь хочу просто поговорить… — Иди к чёрту, — сказала Хлоя, — ежели так нужно, сам явишься. Она положила трубку на рычаги и повернулась к Кире: — Возьми телефон и выбрось из окошка. Кира выполнила требуемое, не задав ни одного лишнего вопроса, ибо обстановка не располагала к пустым прениям. Девушки выглянули в окно, наблюдая, как телефон устремился на склон белого песчаного бархана. Едва коснувшись песка, он вспыхнул коптящим пламенем и меньше чем за минуту полностью сгорел. Без остатка. — Как ты это делаешь? — Надя ошарашенно смотрела на подругу. — Кирка может уничтожать волшебные вещи, — напомнила Стешка, — ты же сама видела всё на базе… забыла, что ли? — Пора уходить, — сказала Хлоя, — неважно куда. Лучше всего по старому пути, потому что… Телефон зазвонил где-то внизу, под галереей. Не обращая внимания на вызовы инкопа, девушки заторопились к выходу из зала. Хлоя приготовила револьвер-гранатомёт, остальные взялись за пистолеты-пулемёты. — Вот чёрт, опять! — Раяна остановилась и указала вперёд. На стене коридора висел телефон, на сей раз с клавиатурой и множеством световых индикаторов. Лукас Серёжевич всё ещё не терял надежды о чём-то побеседовать. Хлоя сделала знак Кире. Та поняла всё без объяснений и аккуратно, готовясь при малейшей опасности отскочить, положила ладошки на торцы белого корпуса телефонного аппарата. Пластмасса не загорелась, но почему-то стала мягкой, словно кусок сливочного масла. Аппарат превратился в скользкую мешанину из пластика и размягчённого металла, стёк вниз по стене и медленно впитался в пол. — Мамочки мои… — выдохнула Надя, — а ведь мы все находимся в волшебном месте… — И сколько раз Кирушка здесь всё трогала, — вторила Раяна, — и как мы все до сих пор не превратились в атомы? — Вот поэтому нам и надо валить отсюда поскорее, — Хлоя одёрнула куртку, — быстрее, девочки, не стойте… Но далеко им уйти не удалось. Коридор был перегорожен телевизионным экраном, и с него на девушек взирал смуглый бородатый человек в белых одеждах и с чалмой на голове. — Вот я и явился, — сказал он, — хоть и не лично, но всё-таки вы можете созерцать моё счастливое и честное лицо. Панцироносицы застыли на месте. Первой заговорила Хлоя: — Насчёт честного — это перебор. Да и счастьем от тебя не сильно пахнет. — Вам хочется узнать причину моей настойчивости, — усмехнулся Лукас, — а ларчик просто открывается… я всего лишь хочу предупредить, что на этот раз вам не уйти. Вы в моих руках. Я следил за вами с того самого момента, когда вы, капитан Пи, устанавливали в подъезде свои электронные штучки. Я мог бы забрать их себе, но передумал. Вы видели моих помощников? Конечно же, видели. Впрочем, это неважно. Я мог бы десятки раз от вас избавиться. Или завести вас в неведомые таинственные дебри, или раскидать поодиночке, но я поступил иначе. Я позвонил Адаму Кинзи, который некоторым из вас уже очень хорошо знаком, и просветил его о вашем бедственном положении. Вы не можете превратиться, у вас ограничен запас оружия, если вы попытаетесь бежать — я с удовольствием, одну за другой, оторву вас друг от друга, а потому — мой вам совет: как только Кинзи и его люди войдут в подпространство, вы, по моей команде, бросите оружие и встанете лицами к стене. Больше я ничего не могу обещать. Инкоп помолчал немного и продолжил: — А если вы будете упорствовать, я отдам ещё несколько приказов. Я высажу команды охотников в Петряшино, в Андреаполе, в Заборье, в Сакмаре, на Поречной, Старобитцевской, Ключевой, а так же в Барвихе. Я познакомлю ваших родных, в первую очередь самых маленьких, с удивительнейшими образцами генной инженерии, которые в совершенстве владеют искусством причинять невыносимую боль. Но даже если и это вас не проймёт — Кинзи без особого сожаления отправит ваших родных в конвертер. А может, в разделочный цех. Прогрессоры тоже хотят кушать… По лицу Хлои ничего нельзя было прочесть. Кира же почувствовала, как кровь отливает от её лица, а в животе словно возник кусок льда. Остальные девушки чувствовали себя едва ли лучше. По лицу Раяны градом бежали капли пота, Эммочка осела на пол — ноги отказались ей служить… — Впрочем, вашу участь можно и облегчить, — улыбнулся Лукас, — для этого одна из вас… пока не скажу, кто — должна зачитать на телекамеру обращение, в котором жители Мидгарда поздравляются с наступившей демократией, а террористы сурово осуждаются за убийства женщин, стариков, детей и призываются к прекращению своих вылазок. Затем вы все отдаёте нам свои «Панцири» и показываете проходы на ваши террористические базы, расположенные в пределах Солнечной системы. Кроме того, та, что будет зачитывать мидгарианам поздравления, должна будет поучаствовать в инсценировке половой близости с одним из моих людей. Только на этих условиях мы согласимся вернуть вас на Землю живыми и не будем знакомить ваших маленьких братишек и сестрёнок с клювоносыми и щупальцеголовыми созданиями. — Что, опять дашь честное джентльменское слово? — исподлобья глядя на экран, спросила Хлоя. — На сей раз нет. Кинзи и его люди очень злы и горят желанием рассчитаться с вами за то, что вы постоянно путались у них под ногами. Я думаю, они согласятся отпустить вас, но прежде они сполна выместят на вас все свои огорчения и неудачи. Вам предстоит много чего узнать и испытать… — инкоп покосился куда-то по левую сторону от себя, — много такого, до чего и Донасьен де Сад не додумался. Глаза у инкопа повлажнели, и он трагическим тоном воскликнул: — Как же мне вас жаль! Вы ничего о себе не помните, да и о своей нынешней жизни знаете так мало… например: известно ли вам, что капитан Пи, прежде чем будить вашу память, на протяжении недели с лишним слушала ваши телефоны и читала переписку в «аське»? Знаете ли вы, что некая Лидия Дмитриевна Зандберг, преподаватель русской грамматики, заболела по вине всё того же капитана Пи? Знаете ли вы, сколько богатеньких мажоров из Сан-Диего побывало в её постели? Лукасу никто не отвечал. Раздавленные страхом девушки не могли даже глаз на экран поднять. — Между прочим, — говорил Лукас, — капитан Пи далеко не всё рассказала о Мидгарде. Например, чем она занималась с принцессой и её кузиной вдали от берега, в открытом море на черепашьем панцире. Что Азек Нефри не только пригласил её на прогулку, но и сделал предложение, от которого нельзя было отказаться. Что именно она передала Герении образец ДНК королевы Серенити. А вы, мои маленькие девочки… у одной из вас мачеха отравила отчима, продала его квартиру и на вырученные деньги построила довольно неплохой бизнес. А у другой мать сделала аборт и в приступе отчаяния послала супруга в палату отказников… запоздалое раскаяние, знаете ли. А ты, Рая… тебе я особенно сильно сочувствую. Дважды потерять матерей, тысячи людей погибли ради того, чтобы ты… Инкоп неожиданно осёкся и растерянно оглядевшись, спросил: — Кстати, что случилось с телефонами? Я нигде их не вижу. Что вы сделали с ними? Это какой-то новый вид колдовства? Почему я не могу разглядеть, как вы их уничтожили, и почему остальные Прогрессоры этого не видели? Два выстрела заглушили слова Лукаса, брызнули искры, и на пол посыпалось стекло. Экран погас, и Эммочка, опуская оружие, повернулась к подругам: — Долго вы ещё собирались слушать всё это дерьмо? Перепуганные до полуобморока девушки глядели то друг на друга, то на застывшую камнем Хлою. Откровения Лукаса сделали своё дело. Панцироносицы превратились в неуправляемую группу охваченных страхом и недоверием людей. — Вы нас слушали? — говорила Стешка, подходя к Хлое, — но как же вы… почему вы скрывали это после того, как нашли всех нас? — Что вы ещё от нас утаили? — спрсила Надя. — Я действительно прослушивала вас, — ответила наконец словесница, подняв глаза на девушек, — в моём положении без этого нельзя было обойтись. Раяна утёрла волосами взмокшее лицо. Она оказалась крепким орешком и не потеряла способности связно и трезво мыслить. — Может, вы перестанете выёживаться? — резко бросила «золотая» девочка, — вас что, задело, что кто-то прочёл ваши девчачьи секретики? Вы вроде не маленькие, так что… — А тебе, похоже, всё равно… — фыркнула Стешка. — Ну хорошо, — скривилась Раяна, — Хлоя видела, как я моюсь. Дальше что? — А как насчёт всего остального? — вмешалась Надя, — эта самая Зандберг или кто она там, потом Сан-Диего, ДНК королевы? Может, побег с дисколёта тоже был подстроен, и гибель Джедиса — всего лишь инсценировка? — Ты дура, что ли? — выпалила в сердцах Раяна. Хлоя, не говоря ни слова, исподлобья наблюдала за спорящими девушками. Эммочка молча подошла к ней, вложила свою маленькую ручку в пальцы женщины и осторожно сжала их. А Кира с отчаянием и мольбой переводила взгляд со Стешки на Надю, Раяну и обратно. Чем сильнее распалялись подруги, тем явственнее слышался запах скорой гибели. На это и рассчитывал Лукас, когда к небольшой крупице правды, пусть и ставшей неприятным открытием, присовокупил целые горы лжи. Старый, много раз испытанный на практике приём — разобщить и уничтожить противника поодиночке — сработал и в этот раз… — Девочки… — всхлипнула Кира, протискиваясь между тремя панцироносицами и тем самым мешая им хлестать друг друга колкими и злыми обвинениями, — девочки, прекратите… прошу вас… вы что, все поверили ему? — Зачем ему теперь натравливать на нас своих подельников, если мы сами друг друга перестреляем? — подала голос молчавшая всё это время Эммочка. — Он врал и в тот раз, — глотая слёзы, говорила Кира, — наверняка наврал и сейчас… — она подбежала к Хлое и нырнула под её плечо. Раяна тоже отошла к словеснице и повернувшись к оставшимся в паре Стешке и Наде, сказала: — Я верю Хлое, а вы… — она помолчала секунду и со злой усмешкой продолжила, — вы… вы что, до сих пор не поняли, с кем мы имеем дело? Кто он, этот Лукас Серёжевич? Это существо, живущее сплошными наёбками. Это наёбщик с тысячелетним стажем. Он сеет страх, панику, апатию, отчаяние, недоверие и подозрения, заставляет людей видеть врагов в самых близких людях… что он сейчас нам и показал. Вы же видели, что он был загримирован под бен Ладена. Догадываетесь — почему? Стешка и Надя стояли, насупившись и глядя в пол. Кира, Эммочка и Раяна подошли к ним вплотную, и вскоре подруги, сев на пол и покрепче сомкнув объятия, на несколько минут разразились слезами. Первой опомнилась Кира. Поднявшись на ноги и утерев лицо хвостиками волос, она подошла к Хлое и сказала: — Вы слышали Лукаса? Он говорил, что пошлёт своих в Петряшино, Заборье… надо уходить отсюда. И побыстрее, не то… — Он блефовал, — спокойно ответила словесница, — никого из Стешиной родни сейчас в Петряшино нет. Они уехали к дальним родственникам на правый берег Ангары. И на Ключевой — никого. Мама Эммы — на работе. — Я как-то даже забыла об этом, — смущённо молвила Стешка, — они и впрямь хотели уйти подальше от городов и от железки… — Лукас, — напомнила Надя, — мне казалось, что он был чем-то испуган, когда говорил, что не видит спаленные Киркой телефоны… — А это что такое? — воскликнула Эммочка, указывая на пол. Девушки поглядели туда, куда указывала отличница — на неправильной формы пятно, похожее на оставленный кислотой след. Вскоре они заметили целую цепочку таких пятен, тянущихся вдоль всего коридора. — Похоже на следы чьих-то ног, — сказала Раяна, — и провалиться мне на месте, если они оставлены кем-то другим, а не одной из нас… — Кирка, признавайся, — Надя дёрнула девушку за хвостики, — это твои фокусы? Ты ломаешь подпространство? — Я? — вытаращилась Кира. — Ну не я же. Это ты у нас можешь сжечь волшебные документы и телефоны, а я за собой такого не замечала… Кира посмотрела себе под ноги и сделала пару шагов. Прямо под её подошвами остались въевшиеся в металл язвы, на сей раз они проникли вглубь пола на значительное расстояние и покрылись паутинкой трещин. — Девочки, — возбуждённо заговорила Хлоя, — сейчас нам надо любой ценой вывести Киру отсюда. Идём по её следам обратно. Уверена, что это единственная верная дорога в подпространстве, которую Прогрессоры не сумеют перекрыть. — Значит, Лукас испугался потому, что всё его волшебство начало давать сбой, — догадалась Надя, — Кирка глушит им все каналы для связи, и они не видели, как она жгла телефоны… Панцироносицы последний раз проверили оружие, убедились в надёжном креплении гранат и запасных обойм, Раяна собрала разъединённый на куски гравитонобой, и все они, стараясь двигаться быстро и бесшумно, прислушиваясь к малейшему звуку, пустились в обратный путь. Язвы на металле и бетоне с каждым пройденным участком ширились, росли в глубину и вскоре превратились в пористые, похожие на лопнувшие чирьи, дыры. От некоторых таких дыр шли трещины. Они удлиннялись и углублялись, забирлись на стены и даже на потолки. Перекладины и ступеньки на иных лестницах прогнулись, повисли и разорвались, как будто их нагрели до температуры плавления, а в одном из коридоров девушки увидели вместо круглого люка широкую рваную дырку. Прогрессоры действительно пытались отрезать панцироносицам выход из своего рабочего полигона, но в силу непонятных покамест причин каждое Кирино прикосновение рукой или ногой сохраняло проход нетронутым, превращая железо, пластик и бетон в подобие лохмотьев, оставшихся от съеденной молью шубы. Пару раз Кирины следы упирались в глухие стены, но никакое волшебство Прогрессорам и Реаниматорам не помогало — коррозия, или что бы это ни было, ломала все преграды, пробивала любые стены, размягчала какие угодно решётки и сети. — Кирушка, ты — наше всё, — стараясь отдышаться, молвила Раяна, — тебя в самом деле надо беречь как зеницу ока. Боюсь только, что от твоих следов скоро пойдёт цепная реакция, и мы просто не успеем добежать до квартиры… — Меня другое беспокоит, — вмешалась Хлоя, — скоро они поймут, что никакое волшебство нам не препятствует, и вышлют по наши души вооружённых до зубов людей. И вот тогда нам предстоит повозиться… — С профессиональной армией мы не справимся, — заметила Эммочка, — кто мы и кто они… это просто смешно… — Без паники, девочки, — сказала капитан Пи, — не так страшен чёрт, как его малюют. И помните, что тот, кому достался смертельный выстрел, никогда его не чувствует. Девушки ничего на это не ответили. Сейчас они во всём полагались на Хлою и её боевой опыт. Им всем было страшно, ибо прежде они сталкивались с солдатами противника, являясь при этом настоящими панцироносицами. Сейчас же они могли получить выстрел в спину, без надежды на благоприятный исход… Они остановились на минуту передохнуть на одной из развилок, когда дала о себе знать погоня, высланная кем-то из Реаниматоров. Из коридора хорошо просматривался холл с несколькими лифтами, и один из них — это было видно по загоревшимся индикаторам — подал признаки жизни. — Друзей у нас тут по определению быть не может, — сказала Хлоя и взяла на изготовку гранатомёт, — любой посторонний человек или кто другой — должен быть убит. Они отступили в неосвещённую часть коридора и залегли. Долго ждать не пришлось — дверцы разъехались, и стала видна кабина с тремя вооружёнными людьми в сером обмундировании, в бронежилетах и шлемах. Никто из них покинуть кабину не успел — выстрел Хлои пришёлся им на уровне колен. Грянул взрыв, и гостей вышвырнуло в холл. Девушки лишь мельком взглянули на изуродованные тела и поспешили продолжить своё отступление. — Пока преимущество на нашей стороне, — сказала девушкам Хлоя, — но это не надолго. Противник был уверен, что мы сразу напугаемся и побежим сдаваться, но скоро они убедятся в обратном. Тем более инкопы хорошо знают здесь все ходы. Они могут перехватить нас и впереди… — Но перехватить нас они могут только на Киркиных следах, так ведь? — уточнила Стешка. — Именно, — кивнула Хлоя. Девушки немного сбавили темп и стали более внимательно вслушиваться в тишину подпространственных коммуникаций. На одной из развилок они задержались — Хлоя закрепила в не слишком приметном месте осколочную мину направленного действия, способную при взрыве рассечь и искалечить не меньше десятка человек. Затем они прошли в заводской цех и затаились на галереях и путепроводах. Минуты через две послышался отрывистый грохот, и до ушей панцироносиц донеслись крики и ругань. Хлоя удовлетворённо кивнула самой себе и сказала: — Ну вот кого-то набило шрапнелью. Теперь они будут более внимательны, а нам следует подумать — повторять ли один и тот же приём дважды, или изобрести что-нибудь новое… — Может, попробуем подорвать зажигалку? — с этими словами Стешка хлопнула по лямке рюкзака с зажигательными гранатами. — Нельзя. Пространство замкнутое, мы не меньше врага рискуем попасть в зону поражения. Хлоя велела девушкам спрятаться в одной из ниш с уходящими в неё кабелями, а сама выбрала место, с которого хорошо просматривался каждый закоулок огромного помещения. Ей хотелось хоть немного понаблюдать за действиями противника. А он не замедлил появиться. Трое человек, осторожно проскользнув по коридору, с двух разных сторон ворвались в цех, расстреливая из гравитонобоев всё, что казалось им укрытиями или огневыми точками. Единственное место, по которому они не стреляли, было отверстие вентиляционного шхера с двигателем для продува каналов. Оттуда и раздалось два тихих хлопка. Первый солдат упал с пулей в горле, второму пуля раздробила челюсть, а третий попал под луч Раяниного гравитонобоя и растянулся на полу, получив с добрый десяток различных переломов и обширных гематом. Хлоя издала губами серию из нескольких свистов, и молодые панцироносицы, отсвистевшись в ответ, поспешили вместе со своей наставницей покинуть цех. — Судя по манере поведения, это бывшие легавые, пристроившиеся в какую-то частную лавочку, — сказала Хлоя после того, как цех остался далеко позади, — не знаю, сколько у Кинзи людей, и есть ли у него отряды спецназа, но… чем больше потери, тем больше вероятность того, что к погоне подключатся инкопы. А они стоят любого спецназа. — Вы не забывайте, что подпространство разрушается, — напомнила Эммочка, — и чем дольше мы здесь торчим, тем быстрее это происходит. Дыр становится всё больше, и трещины расширяются. Я уже два раза ногой туда чуть не улькнула… Замечание умной ученицы было вполне справедливо, ибо панцироносицам приходилось соблюдать максимум осторожности, чтобы не получить травму, или, хуже того, провалиться в бездну. Они со всей возможной скоростью продолжили бег к выходу, останавливаясь лишь для того, чтобы подстроить своим преследователям какую-нибудь новую пакость. В одном месте Хлоя заложила под ступеньку довольно мощное взрывное устройство, составленное из двух трёхсотграммовых шашек тротила и неизвлекаемого детонатора, реагирующего на изменение светонасыщенности. Взрыв прогремел, когда девушки были уже достаточно далеко, и кто бы за ними ни гнался — люди ли, инкопы — все они были бесспорно мертвы, или сильно изувечены. На каком-то перекрёстке Хлоя раскидала в трёх направлениях газовые гранаты. Едва ли инкопов остановит ядовитый газ, но люди не имели никаких шансов пройти сквозь загазованные коридоры. А затем они встретили металлического инфантропа. Произошло это на мосту. Мост соединял две стороны ущелья, разделяющего два подпространственных сектора. Девушки видели две стены высотой в несколько километров, напомнившие им багрово-оранжевые уступы и обрывы Большого Каньона, и мост, на который они взбежали, был не единственным — десятки ему подобных зависли над неподвижным водным простором. Неожиданно один из пролётов соседнего моста затрещал и повис, роняя куски перил и разъеденного настила. А из тоннеля на противоположной стороне вышел уже знакомый им по видеозаписи инфантроп — сложенное из гвоздей демоническое существо. — Кажется, всё самое интересное только начинается, — горько усмехнулась Раяна. — Не ной, — Хлоя, не оборачиваясь к «золотой» девочке, извлекла из Стешкиного рюкзака зажигательную гранату и закрепила её над выходом из тоннеля, — у тебя ведь гравитонная пушка есть. — А зачем вы крепите зажигалку на его же глазах? — удивилась Стешка, — он ведь предупредит своих… — А вот это мы сейчас и выясним — предупредит или нет, — усмехнулась капитан Пи, — надо изучить врага, только и всего… Девушки медленно двинулись навстречу инфантропу. Тот двигался совершенно как человек, повторяя все привычные человеческие движения, совершаемые при ходьбе. Вытканное из гвоздей лицо не было приспособлено дл передачи эмоций посредством мимики, но панцироносицы были уверены, что существо смотрит на них, причём с любопытством. — Здесь прохода нет, — заговорил инфантроп, останавливаясь в тридцати шагах от девушек, и его голос был не скрежещуще-металлическим, а самым обыкновенным мужским баритоном, разве что без интонаций, — разворачивайтесь и идите назад, в противном случае я применю силу. — Ну, а если мы всё-таки попытаемся пройти? — Раяна скосила глаза на подруг, на стены, на серое туманное небо. Где-то справа с грохотом и плеском рухнул ещё один мост. А слева, на водной глади, была видна закручивающаяся воронка, причём вода определённо проваливалась в бездну… — Не стоит пытаться, — ответил инфантроп, — и опустите стволы вниз. Это оружие вам не поможет. Я неразрушаем, потому что во мне нет белковых молекул. Существо вытянуло руку в направлении Раяны — со своим гравитонобоем девушка казалась ему самой опасной. Больше никаких разговоров не последовало — после едва заметного кивка Хлоя бросилась в сторону, сгребая девушек в охапку и роняя их на настил, а Раяна опрокинулась назад и выстрелила в металлическое создание. Инфантроп успел-таки выпустить в ответ очередь гвоздей, но в следующее мгновение его сорвало с места и вышвырнуло за перила. На сером дорожном покрытии осталась лишь горстка извивающихся, подобно змеиному клубку, гвоздей, но девушкам было не до них. В несколько прыжков добежав до тоннеля, они остановились передохнуть и стали свидетелями появления нескольких человек, подорвавшихся на зажигательной гранате. — Ну вот, — сказала Хлоя, — эта тварь никого ни о чём не предупредила, хотя могла бы… — И что это может означать? — поинтересовалась Кира. — Пока не знаю, но количество людей у Кинзи сильно сократилось. Ему приходится всё больше полагаться на инкопов, а раз так, то наш знакомый Лукас может попросту избавиться от своего номинального хозяина и занять его место. Панцироносицам оставалось только гадать — какие интриги разворачивались в стане противника. Хлоя даже не догадывалась, насколько точно ей удалось разгадать замысел Лукаса. Он действительно убедил Кинзи бросить все силы на поимку девушек, да и сам немало потрудился, имея цель заманить в подпространство как можно больше живых, настоящих людей. Он рассудил так — кто не будет убит панцироносицами, тех он уничтожит лично, заманивая подразделения солдат в различные ловушки. Разрушение подпространства отчасти даже помогло ему — десятки людей погибли в бездонных провалах, но его беспокоило то, что в тоннелях и камерах скопилось слишком много инкопов, занятых терроризированием населения Земли. Их гибели он не хотел, но делать было нечего — следовало выполнять приказы вице-адмирала. Во всяком случае, пока. А ещё Лукас досадовал из-за того, что Кинзи, Зойсман и Госкат не захотели посетить подпространство лично. Пойди они на это — тогда Лукас без особых сожалений убил бы всех троих и смог бы отметить свою победу… Кинзи же в это время рвал и метал. Его подчинённые гибли один за другим. Подразделение Имсайда уничтожено в полном составе, Джерома Одри контузило и его едва успели вынести на базу, из сорока солдат, находящихся в подчинении Рэя Петсайда, в живых осталось лишь одиннадцать… А панцироносицы уже вышли к знакомым местам — тому самому «собачьему» сектору, которого так опасалась Стешка. Хлоя уже израсходовала весь запас мин и гранат, но было похоже, что они всё-таки оторвались от погони. Но расслабляться было ещё рано. Разрушение подпространства стремительно ускорялось — коридоры и тоннели начали искривляться, дверные проёмы дали перекос, лестницы стали шататься, местами целые куски пола уходили вниз… — Я больше не слышала ни одного взрыва, — обернувшись к Хлое, сказала Надя, — неужели они всё-таки упустили нас? — Они сейчас озабочены тем же, чем и мы — сломя голову несутся к выходам, — усмехнулась капитан Пи, — может, кому и повезёт… тем, у кого длинные ноги. Или заранее проторенная дорожка наружу. Несколько раз панцироносицы снова натыкались на преграды вроде стен и решёток, которых прежде не было, но теперь эти стены и решётки были не твёрже воска и держались на своих местах буквально на честном слове. Вот уже показался знакомый тоннель, из которого они вышли, а в его конце замаячил тусклый отсвет, падающий из окна «нехорошей квартиры»… — Рая, — выкрикнула на бегу словесница, — как только заскочим в комнату, превращайся и жарь прямо в тоннель так сильно, как только можешь! — Да, капитан, — выдохнула «золотая» девочка. Теперь панцироносицы мчались со всех ног, уповая на то, что подпространство не успеет схлопнуться прямо перед самым носом… Эммочка поскользнулась на инее и весьма чувствительно приложилась коленями и локтями о бетон; Стешка без лишних церемоний ухватила подругу за воротник, и последний десяток метров отличница не бежала, а ехала седалищем по полу. — Сиф, дай мне силу! — завопила Раяна, едва вскочив в комнату. «Панцирь», уловивший необходимый источник питания, развернулся, и уже в преображённом виде девушка подскочила к пробитой в ткани пространства дыре, сформировала на руках гигантский сгусток голубой плазмы и выстрелила им в тоннель. Вслед за ним последовал ещё один сгусток, затем третий, четвёртый… Проход медленно сжимался, и что происходило в этот момент по другую его сторону — никто так и не увидел. Кое-как, не без лёгкого рукоприкладства, Хлое удалось остановить «золотую» девочку, в противном случае она бы выпустила плазму на балкон и сожгла весь дом с детским садом в придачу… Когда проход полностью свернулся и растаял в воздухе, панцироносицы внимательно оглядели друг друга, будучи не в силах поверить, что им всё-таки удалось выбраться. Девушки, то заходясь в приступах веселья, то впадая в апатию, потянулись к выходу из квартиры. Постепенно шок начал проходить, и на смену ему пришла усталость. Эммочка растирала ушибленные локти и колени, Раяна жаловалась, что чувствует себя так, словно целую ночь верхом на ней катались ведьмы, а Кира ужасно хотела домой, в Заборье. — Как быть теперь с угрозами Лукаса? — вспомнила Надя, — он там что-то говорил про нашу родню… надо бы поскорее отправляться, хоть посмотреть, всё ли там в порядке… — Конечно, только давайте уйдём для начала из этой дыры, — сказала Хлоя, — хочется на небо посмотреть, листики потрогать… Девушки вышли на лестницу и заспешили вниз, даже не обратив внимания на поднимающуюся им навстречу интеллигентного вида старушку в очках и шляпке. Женщина немало повидала за свои семьдесят с лишним лет, но вооружённых до зубов шестерых девушек (двое из которых держали в руках гранатомёты)в стенах родного дома, да ещё в брошенной и заваленной мусором квартире, ей встречать пока ещё не доводилось. Постояв немного и недоуменно пожав плечами, старушка с глубокомысленным видом изрекла: — Ну и молодёжь нынче пошла… и куда только милиция смотрит? А девушки после недолгих раздумий подошли к красному «БМВ», вскрыли дверцы, расселись на дорогих кожаных сиденьях, стоимость которых была сопоставима с годовым доходом среднестатистического сельского агропредприятия, и выехали на Люблинскую. Хлоя всё ещё никак не могла совладать с нервами, поэтому машина под её управлением то резко трогалась, то резко тормозила, но, к счастью, никто их не остановил, и они без происшествий доехали до парковки у остановки «Братеево». — Надо будет уладить Кирушкины дела с земляникой, — сказала Хлоя, — а то нехорошо вышло — пошла за ягодами, пришла без ничего… — Я помогу, только сгоняю к дедушке — и потом сразу в Заборье, — откликнулась Раяна, — а вы идите домой и лягте. Вы сейчас просто сплошной комок нервов, а не капитан… — А машина? — подала голос Надя, — она вроде Лукасу принадлежит? Девушки наскоро обыскали автомобиль, но не нашли ничего интересного. Перед тем, как выйти из салона, они приняли облик иных несуществующих девушек — чтобы при случае их нельзя было опознать — и Хлоя установила под сиденьем на таймер последнюю уцелевшую зажигательную гранату, ибо принадлежавший инкопу транспорт никого из них больше не интересовал. — С такой поклажей не жаль расставаться, — хмыкнула Хлоя, захлопывая дверь. — А жечь такую красоту не жаль? — спросила Надя, когда они перешли Борисовские Пруды. — А кому она нужна, — махнула рукой словесница, — дедушке из Осоргино? Знал бы этот дедушка, на кого выписывает доверенность — семь раз подумал бы… а Лукас бросил её, поскольку она засвечена ещё со вчерашнего вечера. И он это знал с того момента, как я установила радиомаркер. — А стекло, которое я хотела забрать, пропало, — вздохнула Эммочка, заглядывая в пустой спичечный коробок. Они уже входили в Хлоин подъезд, когда со стороны парковки донёсся хлопок, и салон «БМВ» запылал тёмно-оранжевым пламенем. Приехавшие по вызову пожарные смогли лишь чисто символически окатить пеной обгоревший корпус иномарки, ибо тушить, по сути, было уже нечего… А Кира в этот момент буквально купалась в похвалах. Подруги не знали причины, по которой их сладкоежка и любительница долго спать имеет столь сильный иммунитет против разного рода магии, но сейчас, когда они вернулись из подпространства живыми, это удивительное свойство со своей владелицей заслуживали самого пристального внимания. У самой Киры на душе было неспокойно. Её хвалили на все лады и обещали чуть ли не с головой похоронить в воздушной кукурузе и выкупать в апельсиновом соке, а она ломала голову, спрашивала и не могла найти удобного для себя ответа на вопрос — кто она на самом деле, раз любые волшебные ухищрения летят прахом от одного лишь её присутствия? Существовал лишь единственный ответ на этот вопрос, но Кире он не нравился, и она упорно пыталась убедить себя, что целью поисков капитана Пи является какая-то другая девушка…