Привязанности существуют для того, чтобы ранить больнее меча.

Когда началась эта, казалось, бесконечная война с аманто, все самураи практически мгновенно смирились с неизбежными потерями. Но при этом не привязываться ни к кому не получалось. Всё равно находились среди этой бесконечной бойни люди, которые были чуть дороже остальных. У Гинтоки всегда была проблема с выбором людей, к которым стоит привязаться. Особенно ярко эта проблема проявила себя зимой, когда умерших уже перестали подсчитывать. Уже никто не мог вспомнить всех тех, кто отдал свои жизни на этой бессмысленной войне. Сейчас уже становилось очевидным то, что самураям не победить. Однако сдаваться точно никто не собирался. Именно этой зимой Гинтоки встретил улыбчивого паренька по имени Хаято. Чем этот парень сумел привлечь Широяшу? Да он и сам не знал. Возможно тем, что, несмотря на всю тяжесть положения самураев в этой войне, Хаято продолжал улыбаться и поддерживать окружающих. Сакамото и Зура предупреждали своего беловолосого товарища, что такие на войне долго не живут, но Гинтоки их совершенно не слушал. Такасуги же на это лишь усмехался и говорил этим двум идиотам оставить бесполезные попытки донести до третьего идиота умные мысли, после чего уходил подальше от них. Оглядываясь сейчас сквозь время назад, Саката осознавал, что Шинске просто лучше всех его понимал. Именно поэтому он просто знал, что, пока Широяша сам не столкнётся со смертью близких ему людей на поле боя, он никого слушать не станет. Но на тот момент этот высокомерный ублюдок его просто бесил. В конце концов Гинтоки был вынужден признать правоту своих товарищей в тот момент, когда Хаято погиб у него на глазах все с той же улыбкой. Он до последнего верил в то, что Широяша, которого знал уже почти каждый аманто на этой войне, его спасёт. Саката опоздал на долю секунды. Как оказалось, за долю секунды можно многое успеть. Например умереть. Именно философские мысли о быстротечности времени и скорой смерти занимали сейчас голову Гинтоки, когда сам он посреди ночи сидел на крыше их временного убежища, не смотря на мороз. Холод уже давно пробрал легко одетого самурая до мозга костей, но он все никак не мог перестать думать о том, что он предал веру в него. В него ведь верил совсем молодой парнишка, чьё имя уже завтра забудут почти все. И ведь в очередной смерти виноват был исключительно сам Саката. Именно он сказал этому парню забыть о страхе смерти и не придавать никакого значения количеству аманто на поле боя. Может, если бы в парне проснулся инстинкт самосохранения, он бы мог… - Если будешь продолжать так сидеть на холоде, отморозишь последнюю прямую извилину в своём мозгу. – размышления Широяши были прерваны тихим равнодушным голосом. - Такасуги. – констатация факта. – Давно ты здесь? - Ты топал как слон, когда пытался тихо выбраться из общей комнаты на улицу, поэтому я здесь с самого начала. – Гинтоки услышал, как его товарищ сделал несколько шагов по направлению к нему. - Готов поспорить: ты не спал, ты ждал, что я куда-то пойду. – сам Саката всегда достаточно неплохо предсказывал действия Шинске, поэтому он был уверен, что глава Кихетая может похвастаться тем же по отношению к нему. - Не буду отрицать очевидного. – Такасуги опустился на крышу рядом с Гинтоки, поворачиваясь к нему лицом. – Я подумал, вдруг тебе понадобится озвучить очевидное. Ты не виноват в смерти этого Хаято. И, судя по тому, что ты тут сидишь уже час, тебе действительно нужно сказать об этом. Как всегда бывало в их отношениях, Шинске смог вывести Гинтоки из себя всего одной фразой, поэтому беловолосый мгновенно повернулся и схватил главу Кихетая за ворот одежды и хорошенько встряхнул. - Ты ничего не понимаешь. – Широяша буквально прошипел это в лицо своему вечному оппоненту. - Я-то? Я понимаю уж явно получше тебя. На войне нельзя успеть на помощь каждому. Никакой жизни на это не хватит. Все мы смертны. И каждый из нас готов умереть в любой момент. – На Гинтоки в большей степени подействовали даже не слова Шинске, а факт того, что он даже не пытался сопротивляться. Ведь обычно не нужно было даже особого повода для того, чтобы он попытался ударить беловолосого. Именно поэтому Саката оттолкнул от себя главу Кихетая, но тот снова придвинулся так, чтобы соприкасаться плечами. - Твои речи о том, что на войне нужно забыть страх смерти, несмотря на количество противников, - это правильные слова. – Такасуги ещё немного придвинулся, увеличивая площадь соприкосновения тел. - Но если бы Хаято попытался бежать, возможно, у него был бы шанс выжить. – Эти слова Широяша почти прошептал, озвучивая то, что не давало ему покоя все это время. Он старательно делал вид, что не замечает манипуляций товарища. - Кто знает, что бы случилось, попытайся он бежать. Но ты сам получше меня знаешь, что лучше умереть в безнадёжном бою, чем пытаться бежать и сдохнуть будучи трусом в ближайшей канаве, когда тебя догонят. –Такасуги был ненормально тёплым. Или же Гинтоки слишком замёрз. Даже скорее второе. -Ты же понимаешь, что только что признал, что я умнее тебя? –вместо ответа Саката получил болезненный тычок под ребра. В ответ на это он тихо засмеялся и понял, что на самом деле Шинске все это время просто не показывал, что волнуется за него так же, как остальные. Есть ещё на Земле такие идиоты, которые не могут нормально выразить привязанность к человеку. И, кажется, они с Такасуги оба именно из таких идиотов. - Пойдём уже спать, Гинтоки. Иначе поутру здесь найдут ледяную скульптуру имени Широяши. – Несмотря на свои слова,Шинске положил свою голову на плечо беловолосому, специально выдыхая ему в шею. Немного поежившись, Саката принял решение, после чего быстро перетащил главу Кихетая на себя за талию, поднимаясь вместе с ним на ноги, держа его как принцессу. Такасуги предупреждающе вцепился в предплечье Широяши, недовольно смотря в красные глаза напротив. - Ты ведь знаешь, что я все ещё умею ходить? Какого хрена ты творишь?! – рука беловолосого самурая от хватки начинала неметь. - Ой, да кто знает, какой ценой тебе даётся ходьба. При твоём-то росте. – Атмосфера спокойствия уже была нарушена, поэтому Шинске вполне ожидаемо вывернулся из удерживающих его рук, несколько раз пнув Гинтоки для профилактики. Почему-то от этого всего становилось на удивление легко на душе. Даже то, что Такасуги ушёл, оставив беловолосого одного на крыше, не омрачало внезапную радость Широяши. Ведь он знает, что, когда он сегодня ляжет греться Шинске под бок, тот ему даже слова против не скажет. Молча обнимет покрепче и позволит использовать себя в качестве подушки. Также Гинтоки знает, что будет защищать этого человека до последнего вздоха, чего бы это ему ни стоило. Ведь он уже привязался. Эту привязанность белый демон постарается не потерять. Если бы он только мог смотреть в будущее и знал, какую цену ему придётся заплатить, чтобы защитить эту привязанность… Пожалуй, на тот момент для него было даже лучше не знать.