Такой ненужный
Такой незваный
Ты пришел спасти меня
От этой жизни сраной
Мрачный Питер стоял в пыли и шелухе. Сухие листья сгустились в обвалившихся углах заброшек, изредка обдуваемые октябрьским ветром. В одном из таких закоулков, словно в конце тоннеля, неловко пристроились несколько набитых до отвала мусором и гниющей падалью, урн. Холодные солнечные лучи, с трудом пробиравшиеся сквозь решетчатые крыши, освещали единственную скамейку на этой улице. Такие одинаковые, не горящие фонари выстроились в ряд вдоль продавленного и сбитого годами асфальта, протягивающегося на множество улиц вперед.
Светлый парнишка плелся прямо по дороге, натянув капюшон толстовки горчичного цвета до самого носа, сунув руку в карман джинсов с растянутыми потертыми коленками. Во второй, несильно раскачиваясь, болталась тканевая сумка, в которую благополучно полетела любимая вельветовая куртка, что за столько лет стала уже абсолютно непригодной. Шлепая в летних сандалиях по сухому асфальту, парень не думал ни о чем, кроме увядающих на подоконнике соседки снизу фиалках, о детях, давно не играющих на детской площадке, и о чем-то еще неважном и забытом.
Сука.
Юноша замедлил шаг и недовольно нахмурился, окончательно не останавливаясь, крепче сжал лямки шоппера на плече и прислушался.
Просто немыслимо. Они издеваются. Они, черт возьми, все издеваются. Я этого больше не вынесу. С меня хватит циркового шоу.
С головой утонув в мыслях и глубоком голосе, посетившим его так внезапно, парень отключился от реальной жизни и уже через миг получил сильный толчок в плечо. Разум сразу прояснился.
— Эй, дорогуша! Смотри, куда идешь! — высокий мужчина прошел мимо парня, зацепив его
взглядом пронзительных синих глаз плечом, и обернувшись несколько раз, стал удаляться все дальше.
Совсем расслабились: думают, натянули капюшон на голову и можно себе под ноги не смотреть! Безумие!
Сухие листья почти полностью истерлись в труху, мутные капли продолжали ритмично капать с голого дерева на единственную скамейку, парад фонарей так и не загорелся. И чем меньше становился силуэт вдалеке, тем тише шептал ругательства в голове парнишки голос.
***
— Ты, в самом деле, считаешь, что можешь так поступать со мной? — Арсений сильнее сжал телефон, хмурясь и садясь на диван, словно мешок с картошкой.
Она буквально плясала на его костях.
— Я тебя не понимаю? Да неужели? Расскажи об этом своему Денису, — Попов бросил трубку, словно девчонка, но он, на самом деле, был таким всегда.
Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего!
Проходивший мимо на улице вдоль многоэтажек, Антон, вдруг вздрогнул, услышав тот же голос, что и пару месяцев назад, в голове. Всего в паре десятков метров над ним находился закрытый за плотным пластиком и бетоном Арсений, скрипящий зубами и мысленно выстреливающий в себя.
Почему со мной это происходит постоянно?
Серые пыльные снежинки в бесконечном ритме опускались на шапку Антона, пока под его ногами, словно сахар, хрустел примятый снег. Шастун остановился на месте после первой же фразы, проскочившей в его голове. Замер, не смея пошевелиться, словно отсыревшая деревяшка, боясь пропустить хоть слово. Пока Антон кипел на уже растаявшем от переизбытка мыслей парня снегу, Арсений был вынужден довольствоваться лишь
ящиком трухлявых иллюзий в своей голове.
Январь же в этом году был особенно теплым.
***
И весна пришла в этот город слишком быстро. Буквально на глазах тающий снег расплывался в кривые лужи, заливаясь в разного рода трещины в дорогах, земле и мыслях одного человека на букву А. С каждым днем огромный горящий шар появлялся на линии горизонта все раньше, предупреждая сжечь здесь все дотла в далеком будущем. Голая же земля, покрытая скуренными бычками, стала покрываться зеленой травой, обещая надежду в сердцах людей.
Антон голос больше не слышал. Постепенно свыкся с этой мыслью, и даже пытался убедить себя в нереальности этого, в горькой иллюзии, а в итоге и вовсе забыл об
Арсении этом. Лучший друг Шастуна, Дима, в один момент просто позвонил ему и, полностью уверенный в себе и Антоне, заявил, что в их банду импровизаторов не хватает кого-то очень веселого, смешного и беззаботного, и что дураку понятно, кто лучше всего подойдет на эту роль.
Антон приехал в студию сразу же. Терять ему точно было нечего, парнишка ничем не занимался, да и в самом примитивном понятии слова слонялся по жизни. Потерять он, честное слово, никого не мог.
Встретив Шастуна еще на улице, Диман повел друга знакомиться с остальными замешанными в импровизации ребятами. Еще два импровизатора, участвующих в передаче, встретили новенького достаточно тепло и солнечно, так бы сказал любой, но не Антон.
Сегодня надо умереть, чтобы не испытывать этого больше никогда.
Находясь в компании импровизаторов, вместе с Димкой Позовым, Серегой Матвиенко и Арсентием Поповым, Антон один раз чуть не задохнулся. По правде говоря, он сначала решил, что вдруг обрел аллергию на всё на свете, разучился дышать и единственное, на что хватило сил — схватиться влажной, вдруг похолодевшей ладонью за сердце.
Нарушай тишину, оставайся в зоне риска. Не забывай, что каждый шаг это шанс что-то вычеркнуть из списка, прежде чем я умру.
— Антон, у тебя все хорошо? — три пары глаз разом обратили все свое внимание на тощего мальчишку, который почему-то шумно дышал и всеми силами пытался не впасть в панику. Ему не показалось. Он точно слышал этот голос. И теперь он знал, чей.
Арсений повторил свой вопрос. Антон, словно закипающий чайник, с шумом выдохнул.
— Все нормально, — наконец собрался с
не только своими мыслями и посмотрел на ребят, — Эй, че покисли, все нормально.
Теперь переживаний в голове стало, словно, в сотню раз больше. Они собирались кучами, звучали двумя разными голосами и снова разваливались, прямо как деревянные кубики у Арсения в руках, когда того били шокеры, заставляя Антона сходить с ума, с силой сжимать кулаки и пытаться утихомирить этот бушующий ураган эмоций.
Он читал мысли Арсения. Все это время он слышал голос Попова, и даже не догадывался о существовании своего соулмейта. Даже не догадывался о том, что этот манерный мужчина в обтягивающих штанах давным-давно разочаровался в жизни, как бы хорошо он это не скрывал. Не смог скрыть и того, как Арсеньевы пронзительные синие глаза смотрели на Шастуна с самого начала их знакомства.
Убей меня потом, только не сейчас.
Превозмогая разрывающую в клочья, как собачонку, душевную боль, Антон дал себе слово поговорить с брюнетом сразу после окончания первых съемок.
***
Шумные тяжелые шаги по длинному коридору не прекращаются, пока их обладатель не добирается до гримерки с табличкой «Арсений Попов», несколько раз стучит, и практически сразу услышав одобрительный возглас, открывает дверь. Арсений не смотрит на Антона, вдумчиво листая ленту инстаграма, засмотревшись в экран смартфона, и не сразу обращает внимание на то,
кто к нему вошел.
— Арс, надо поговорить. — Мужчина вздрогнул, услышав голос, и оторвался от телефона, на автомате блокируя его нажатием большого пальца кнопки на корпусе смартфона.
Антон пару раз быстро моргает и начинает щуриться, стараясь контролировать вновь закипающий мозг, потому что ситуация повторяется. Арсений волнуется не хуже, чем речные волны в мрачную погоду, загружается мыслями и старается вести себя сдержанно, не подозревая о теме разговора. А руки Шастуна стремительно потеют.
— О чем? — лишь спрашивает Попов. Он продолжает бороться с собственным разумом, который никак не в силах победить его чувства. Не способный их понять — зачем же он влюбляется, каждый раз наступая на свои же грабли?
Я не хочу смотреть назад, где пламенеющий закат себе и мне вскрывает вены.
— О тебе.
И пусть этот разговор будет одним из сложнейших в жизни Шастуна, вывернет, вытряхнет его ощущения насквозь, но, наконец, избавит от давящих на сердце мыслей, и скинет камень с души. И, кроме того, хоть раз во вселенной позволит выговориться одному взрослому мужчине снаружи, но маленькому мальчику внутри, который так сильно хотел любить, так много раз ошибался, стремясь найти родственную душу, что чуть не лишил её единственного недостающего пазла в картине — самого себя.
От нас не останется ничего, лишь горстка пепла и недописанный текст этой песни…
