Кровные узы

Локи направлялся к тронному залу. Всеотец вызвал его к себе, якобы дело очень важное. В основном, эти «важные дела» — это «Локи, пойди договорись…» или «Локи, найди…» (на вопрос «Почему всевидящий Хеймдалль не может «найти»?» Один всегда твердил «Страж не может надолго оставлять Биврёст без присмотра,»). Безусловно, в ведении переговоров и в нахождении чего-либо у Бога обмана был талант и, хоть и под видом величайшего одолжения, он почти всегда исполнял просьбы Одина, потому что Локи нравилось видеть его одобряющие взгляды, нравилось слышать похвалы. «Хоть в каких-то делах он доверяет мне больше, чем излюбленному Тору, » — думал Локи. Локи не любил Тора. А в некоторых ситуациях даже испытывал ненависть к нему. Особенно в тех, когда Один расхваливает Тора, а Локи просто говорит пустое «Молодец». Сколько лет Локи пытался спокойно жить с тем, что он неродной Тору, Одину, Фригг; сколько раз он пытался внушить себе, что Один любит его так же, как и Тора. Но нет, факты налицо. Всегда, когда Локи всё продумывает до мельчайших деталей, его «любимому брату» стоит только бросить Мьёльнир, и всё: Тор сильный, могучий, крепкий, великий Громовержец, настоящий наследник, а Локи просто молодец. И теперь он не любил ни Тора, ни Одина. Но зато какое удовольствие он получает, когда Один хвалит его и только его после очередных «важных дел». А, бывает, хвалит на глазах у Тора… Вдруг он услышал весёлый бас: — О, привет! — оживлённо сказал нарисовавшийся из ниоткуда Тор. «А ведь всё было хорошо,» — раздражённо подумал Локи. — Приветствую, — сухо ответил он. — Куда идёшь? — всё так же весело спросил Громовержец. Иногда Локи казалось, что Тор никогда не переставал радоваться. Даже во время битв он всегда умудряется улыбаться. В который раз Локи убедился, что они не могли быть с Тором не то что братьями, но и просто друзьями. Уж слишком они разные. Какая глупость: как он, Бог обмана, мог верить в то, что они братья?.. Ни разу ни в чём не усомниться?.. — Всеотец позвал. А ты, небось, прямиком из Мидгарда? — холодно спросил Локи. — Да, мы с Джейн сегодня… — Да-да-да, я спешу, пока, — быстро проговорил Локи и ускорил шаг. Ему совершенно не была интересна личная жизнь Тора, как и жизнь Тора в целом. — Пока, — недоумевающе, но всё ещё с улыбкой на лице, ответил Тор. Через несколько минут Локи уже был у дверей в зал. Отворив их, он увидел перед собой Одина, сидящего на троне. — Здравствуй, Локи, — промолвил он. — Здравствуй, Один, — всё так же сухо, как и во время разговора с Тором, ответил Локи. Он уловил мимолётное изумление, сменившееся грустью на лице Всеотца. Впервые Локи назвал его по имени. Он больше не называл его ни отцом, ни папой. Просто Один. — Локи, у меня для тебя новость, — как-то странно сказал Всеотец. — Какая же? — уже с небольшой осторожностью спросил он. — Вчера я думал про тебя. Локи, я вижу твою боль из-за осознания того, что теперь, после смерти Лафея, тебя ни с кем не связывают кровные узы. И я заинтересовался вопросом, были ли у Лафея сыновья или дочери помимо тебя, которые могли появиться после твоего рождения. Я знал, что шансов было ничтожно мало, но я решил убедиться в этом сам. Прошло несколько часов, и вот я шёл к Хеймдаллю с определёнными именем и фамилией и местом жительства. И Хеймдалль нашёл этого человека. Твою сестру.