Янтарь

      Цвет гармонии — зеленый. Он же цвет великодушия и надежности. Мафия скажет, что цвет гармонии — оранжевый, цвет небесного пламени.       Савада Тсунаеши — Небо Вонголы. Великодушная, надежная, одаривающая гармонией всех, стремится к миру даже в кровавой мафии.       Когда на восемнадцатилетие Реборн дарит удивительно легкую серебряную подвеску, инкрустированную зеленым и оранжевым янтарем, девушка глухо фыркает и позволяет застегнуть цепочку на шее. На фоне вычурных подарков Хранителей и глав других семей, пытающихся подольстится к молодой, еще «зеленой» донне с примесью азиатской крови, не лишенное изящества украшение теряется, хоть и поражает своей символичностью и будто бы насмешкой.       Савада Тсунаеши быстро растет. Учит языки, учится дипломатии. Учит боевые искусства. Так, на всякий случай. Мафия не забыла победы над Занзасом, других известных конфликтов. Почти не лезет. Интуиция Вонголы и миролюбивость делают из маленькой девочки-неудачницы несгибаемую дипломатку, плещущееся на радужке пламя и грозный вид хранителей закрепляют успех.       Попытавшихся добиться силой чего-либо ненавидят врачи, лечащие многочисленные травмы.       Попытавшихся добиться силой не любит донна Вонгола, с застывшей улыбкой она смотрит на действия Урагана и кровь очередного недовольного его политикой. Нельзя отворачиваться, нельзя закрывать глаза, это слабость. Вонгола сильная, Вонгола главная, у Вонголы нет слабостей. Вонгола милосердна и великодушна, Вонгола не убивает, Вонгола гармонично правит во благо.       Тсунаеши двадцать. Ее знают в мафиозном мире не только Сицилии и материковой Италии, но и далеко за рубежом. В карьере — подозрительно мало смертей, много успешных договоров, укрепление позиций семьи в Альянсе — куда больше, казалось бы? — и благожелательность донов других семей.       Тсунаеши — глава Вонголы, титул налагает обязательства. Тсунаеши на огромном приеме в главной резиденции Вонголы, стоит с бокалом в руках и неспешно ведет беседу с Дино. Голова болит от шума, света, фальшивых улыбок и интуиции. Главная награда и проклятие Вонголы уже с ума сводит наследницу. Звучит музыка, люди веселятся и обсуждают условия будущих договоров. На пышном приеме в честь своего дня рождения Тсунаеши — королева. Осанка гордая, взгляд прямой, платье подчеркивает приятные глазу изгибы фигуры, на шее — подвеска с янтарем.       — Ты слишком мягкая.       Тсунаеши не пугается. Тсунаеши уже ничему не пугается, интуиция предупреждает, если надо. Снисходительно улыбается и поворачивается к подошедшему Реборну. Дино, завидев бывшего наставника, скоро прощается и отходит от названной сестренки.       — Когда-нибудь тебя это погубит, — продолжает так же спокойно мужчина, пряча взгляд под шляпой — никто не должен знать, о чем думает киллер.       — Ну же, улыбнись, — нагло отзывается девушка. — Этот мир ведь так прекрасен. Например, видишь дона Ферро? Он недоволен запретом транспортировки наркоты через территории Вонголы. Этим же недовольны почти все, в принципе. Дон Стеллы пришел сегодня с сыном. Вооон тот лопоухий индивид с противной улыбкой, стоматологу бы его показать. За сегодня мне уже представили столько сыновей/племянников/внуков, что впору думать о гареме.       Девушка смотрит в никуда. Реборн открыто читает дикую усталость и скуку. Реборн молчит. Девушка тоже замолкает.       — О, видишь у второго окна от дверей двух мужчин? Они планируют меня убить. Из-за тех же закрытых путей транспортировки наркоты.       Девушка устало улыбается. Смотрит на стоящую неподалеку Орегано. Та ловит взгляд Тсунаеши, оглядывается на тех самых мужчин и согласно моргает, удерживая себя от кивка. Реборна почему-то передергивает.       — Не стоит мне больше пить, что-то я стала разговорчивой, — девушка ставит бокал на стол, отходит от молчащего наставника и теряется в толпе.       За вечер и ночь приема медики Вонголы не успевают спасти от инфаркта двух не последних в мафии человек. За следующий месяц нескольких присутствовавших на приеме сбивает машина. Правила автомобильного движения в Италии никогда не были совершенны. Виновные найдены и наказаны, а донна Вонголы приносит белые лилии на похороны погибших, передает соболезнования семьям и разве что лично не навещает выживших в больницах. Альянс полностью поддерживает Десятую в стремлении очистить Сицилию от пагубной гадости в виде наркотических веществ и не вспоминает о своих прошлых недовольствах этим.       Тсунаеши почти двадцать три, она красива, все так же добра и милосердна. Счастлива под охраной своих Хранителей и держит в подчинении весь Альянс. Мукуро, как и положено туману, загадочно смотрит на своего босса, думая о чем-то своем, подросший Ламбо не отстает от девушки, которую считает сестрой. Остальные — кто рядом, кто на переговорах. Реборн первым замечает, что Хаято не смотрит на Тсунаеши. Но списывает это на усталость и не вдается в подробности.       Девятый выражает желание провести остаток жизни где-нибудь в тишине на теплом побережье, вдали от суеты Вонголы. Старик заявляет, что будущее Вонголы за молодым десятым поколением, в котором он уверен. Реборн не может узнать, чем вдруг вызвана перемена в позиции прошлого босса, ведь с самого начала Тсунаеши должна была стать матерью будущего наследника и отойти от дел. Или умереть в несчастном случае, как и ее избранник, обеспечив Девятому регентство до взросления ребенка.       Тсунаеши спрашивать вообще не вариант, зато у Хаято можно попытаться что-то выведать. Хранитель у себя, разбирает отчеты и составляет предварительные договора, как всегда с кофе и сигаретой.       — Странно видеть тебя не около Тсуны на переговорах, а вот так вот спокойно разбирая документы.       Хаято перелистывает скрепленные листы и откладывает сигарету в пепельницу.       — Что именно вам надо, Реборн?       Реборн жмет плечами и пронзительно смотрит на парня. Хаято потягивается, разворачивается к сейфу, открывает, достает кипу бумаг. Достает скрепленные листы сверху и снизу стопки, пролистывает, открывает на последних страницах и протягивает Реборну.       Реборн смотрит на подписи бывшей ученицы. Неуверенная, датированная четырьмя годами назад, и за прошлый месяц, твердая, вычурная. Реборн уходит.       Перед глазами — две подписи на приказах уничтожения разницей в несколько лет.       Он явно пропустил момент, когда неудачница Тсуна стала донной Вонголы.       Тсунаеши тем же вечером заходит к Реборну. Молча садится на кресло рядом и даже не здоровается. Он не спрашивает, откуда она знает адрес его тайной квартиры, и как открыла дверь. Он уверен, что пришла она по своему желанию. И в очередной раз проклинает чертову вонгольскую интуицию. Девушка приносит бутылку вина многолетней выдержки, Реборн смотрит на этикетку, прикидывает стоимость, и ему становится жаль вот так вот просто открывать столь дорогой напиток. Но напиток уже в бокалах, и девушка молча сидит в соседнем кресле. Какое-то время спустя она нарушает тишину.       — Как думаешь, природа гармонична?       — Да.       — Молодая трава вырастает на останках других трав, волк убивает косулю и кормит ей своих волчат. Не думая, что где-то остался маленьких олененок. Это ты называешь гармонией?       Киллер молчит.       — В Вонголе царит гармония. Не этого ли вы все хотели? Нет крупных вооруженных конфликтов, Альянс не замышляет никаких особенных пакостей, бизнес процветает, чего еще вам надо?       — Гармония не есть результат, гармония есть путь? — Аркобалено не смотрит на девушку.       Тсунаеши молчит, и молчание Реборн расценивает как знак согласия. Они продолжают пить вино, бокалы один за другим медленно опустошаются, а за окном уже ночь. Девушка отставляет свой бокал и встает, направляясь к двери. Походка на удивление прямая. Реборн бросает взгляд на шею ученицы и не замечает в вырезе блузки привычного украшения.       — Ты всегда носила мой подарок.       — А, подвеска? Янтарь треснул. Сначала зелененький, а потом оранжевый. Хрупкий камень, увы, — неопределенно жмет плечами Десятая и уходит.       Реборн читает между строк.