Побег в жизнь

Тем утром я бы разбужена её СМС: она просила прийти к ней. Я любила её и не могла не прийти. Наскоро оделась и пошла. На улице было по-летнему солнечно и тепло, несмотря на раннее время суток. Хорошее утро, если кратко. Я ещё не знала, что оно принесет мне. Милая, добрая Юлия была моей лучшей подругой и предметом воздыханий одновременно, но, по иронии судьбы, была самой настоящей натуралкой, какую только можно было придумать вообще. Она знала о моих чувствах, но относилась по-дружески лояльно. Она считала, что я рано или поздно перебешусь. Мудро и правильно, другая бы на её месте давно бы послала меня к черту или, что хуже, осмеяла публично. Я позвонила в домофон. Она ответила мне не сразу, голос её показался мне странным, севшим, как будто она долго плакала или кричала. Это заставило меня серьезно насторожиться. Сначала ранняя СМС, потом этот голос... Явно случилось что-то ужасное, и она нуждалась в моей помощи. Выйдя из лифта, я быстрым шагом направилась к двери. Мои предположения оправдались - в дверях стояло тело. Назвать человеком то, во что превратилась Юля, совершенно нельзя было: опухшее лицо, спутанные волос, красные глаза, полные слез, и поза, выдававшая сильную усталость. Я начала выпытывать у неё причину её состояния. Она тут же выпалила: «Никита разбился!» и обрушилась на мои плечи, я почувствовала кожей её горячие слёзы, заливавшие густыми солёными каплями рукав моей блузки. Никита - жених Юли, был хорошим малым, имел хорошую работу и, вообще, вел самую благородную и достойную жизнь. Юля познакомилась с ним четыре года назад, и в ближайшее время они собирались сыграть свадьбу... Жизнь решила всё за них. Юля усадила меня на диван и начала сбивчивый рассказ. Из него мне стало понятно, что Никита разбился из-за пьяного лихача, вылетевшего на встречную. От обоих машин мало что осталось, тот лихач скончался ещё до того, как его достали из искореженной машины, а Никита спустя пять часов в больнице. Всё это время Юля была с ним. Закончив рассказ, она снова разразилась слезами и причитаниями. Совершенно внезапно для меня, её рыдания приобрели вид членораздельной речи и стали принимать ужасающий меня характер. Она молила убить её. Я вошла от её слов в оцепенение и ужас, стала просить её остановится, пыталась убедить её в том, что нужно жить дальше, но мои слова бились о занавес её отчаянья. То, что она сделала дальше, шокировало меня окончательно. Она взяла со стола нож и протянула его мне. Её глаза горели надеждой, в них не было ни капли безумия. Мне стало понятно то, насколько хорошо она понимала суть своей просьбы. Я сдалась. ... Нож плавно входит в плоть... У моих ног лежало окровавленное тело...