Placebo

      Куникида и сам не ожидал однажды встретить ту девушку, что будет соответствовать идеалу, прописанному в его блокноте.       Сквер встретил детектива обилием оттенков зелёного и ярких пятен цветочных бутонов среди них. Обычная картина для середины лета, но настолько непривычная для жителя большого города. Этот островок жизни, чудесным образом расположившийся среди многоэтажек, давал уставшим от нескончаемой суеты трудовых будней людям расслабиться и исцелиться внутренне. В Йокогаме множество больниц, однако ни в одной из них нельзя вылечить те глубокие раны на душе, от которых порой хочется провалиться под землю. Тишина, нарушаемая лишь шелестом крон деревьев, ласкала слух. Приятное до мурашек на коже тепло умиротворения накрыло мужчину с головой порывом южного ветра со стороны океана. Идиллия.       Она невероятно гармонично вписывалась в этот пейзаж. Сидела на скамейке, перебирая тонкими пальцами длинные волосы, и мягко улыбалась чему-то своему. Солнечные лучики игриво скользили по бледной коже открытых рук, забирались в складки жёлтого, как цветки одуванчика, платья, путались среди русых прядей и убегали прочь, чтобы потом вернуться, продолжив своё занятие. Девушка будто излучала свой собственный свет. К нему хотелось тянуться. За ним хотелось следовать. Так летят мотыльки на пылающий во тьме огонь, не зная, что в итоге сгорят, губят себя неосознанно, умирая счастливыми. И ему правда уже хотелось умереть от ощущения собственного бессилия. Доппо, наверное, впервые не знал, как начать разговор. Слова напрочь отказывались собираться в связанные предложения, мысли в голове неудержимо путались, пропала возможность думать чётко и ясно. Он в сердцах проклинал себя за неспособность сделать что-либо, хотя бы отвести в сторону взгляд, недопустимо надолго задержавшийся на хрупкой фигурке таинственной незнакомки. Но в этом уже не было необходимости.       Царившее вокруг безмолвие нарушил тихий девичий смех похожий на журчание горного ручейка. Его обладательница с интересом рассматривала человека перед собой, из-за чего тот невольно оказался сбит с толку. Куникида ожидал упрёков за свою бестактность, быть может даже ругательств, но никак не приглашения сесть рядом. Дальнейшее он помнил до мельчайших подробностей: каждое, сказанное невзначай, слово, нежный запах жасмина, исходивший от её волос, и обещание встретиться снова, греющее душу.       Каждый раз, приходя сюда снова, мужчина боялся однажды не увидеть, ставших такими родными, черт спокойного лица, не услышать размеренного голоса, не ощутить мягкости вечно холодных ладошек. Они знакомы всего ничего, но ощущение было, что с момента их первой встречи прошла целая жизнь. С тех пор ему удалось многое о своей собеседнице. Та всегда с охотой отвечала на любые вопросы, рассказывая всё невероятно красочно, можно было с лёгкостью воспроизвести в воображении то, о чём на данный момент велось повествование.       Как выяснилось, и она была идеальна не до конца, но это ни капельки не смущало.       Наступившая осень дала о себе знать резко сменившейся погодой. Температура воздуха упала за несколько дней аж на десяток градусов, заставляя людей одеваться теплее, частым явлением стали дожди. На город постепенно опускался вечер. Сквер в лучах заходящего солнца казался то ли Авалоном, то ли Эдемским садом - их личный крохотный уголок утопии в сером мире. Она неизменно сидела на той же скамейке, в том же платье, с той же приветливостью на лице, только во взгляде отчего-то читалась вина, а улыбка вместо привычной безмятежности выражала печаль.       — Спасибо за всё. Мне правда жаль, что так вышло.       В этих крепких объятьях хотелось остаться навечно, раствориться в них и забыть обо всём на свете.       Стемнело.

***

      Куникида не сразу понял, где проходит грань между сном и явью.       Часы на тумбе сияющими белыми цифрами показывали «04:12». Эспер жадно до покалывания в лёгких хватал ртом воздух, которого вдруг стало катастрофически мало. Осознание произошедшего приходило ужасно медленно. Ещё не до конца вернувшийся в реальность разум напрочь отказывался принять тот факт, что всего этого не было на самом деле. Сердце бешено билось в груди, словно желая выпрыгнуть наружу, тело двигалось само, не успевая получить точной команды для выполнения. Наспех накинутая куртка так и норовила слететь с плеч, скорее мешая двигаться, чем давая хоть какую-то пользу, о том, что квартира осталась открытой было благополучно забыто. Пятнадцать минут пути тянулись невообразимо долго. Перед входом в сквер Доппо замер, пытаясь найти в себе силы двигаться дальше, перебороть нарастающую в геометрической прогрессии, тревогу. Шаг и, украшенные резьбой, ворота остаются позади. Ещё один и он срывается на бег. Скамейка пустовала.       Вырвав уже ненужные листки с заветными пятьюдесятью восемью пунктами из блокнота, скомкав их и выбросив в урну, блондин быстро зашагал прочь, не замечая под ногами блестящих от света фонарей лоскутков луж.