Сердце Обскура

      — Гарри… Гарри… — кто-то тормошил его за плечи, обеспокоенно называя по имени. Поттер сонно открыл глаза. Сириус навис над ним, с тревогой заглядывая в лицо.       — Ч-то? — разлепляя сухие губы, просил Гарри.       — Как ты себя чувствуешь? Ты кричал…       Поттер попытался подняться и понял, что простыни мокрые от пота, а щеки тянуло от высохших слез. Кажется, он уснул прямо так, голый, а потом кто-то укрыл его одеялом.       — Не знаю…       — Я сейчас принесу лекарства, — сказал Сириус, вставая с постели.       Гарри безразличным взглядом проводил Блэка, закрыл глаза и попытался вспомнить прошлый день. Том приходил на Гриммо… Снейп предал… и Драко… Что-то мягко коснулось пальцев, забралось на ладонь. Гарри приоткрыл глаза и увидел маленького белого пушистика, скорей всего малыш с прошлого раза остался здесь. Комочек был мягкий, теплый и приятный на ощупь, но желание сжать ладонь, раздавить существо, судорогой тянуло пальцы. Поттер выдохнул и осторожно перевернул руку, сбрасывая пушистика.       Скрипнула дверь, и Сириус зашел, неся в руках большой поднос.       — Съешь сначала вот это, — кивнул он на жидкий бульон, — а потом выпей вот это, — показал он на большую кружку с чем-то подозрительно зеленым.       — Это все? — спросил Поттер.       — Тебе нужно восстановиться. После всего, что случилось, твое состояние оставляет желать лучшего.       — Я не про это, — покачал головой Поттер. — Я про воскрешение То… Сам-знаешь-кого.       — Драко мне все рассказал, — Блэк вытащил из шкафа широкую белую рубашку. — Накинь на себя.       — Прекрасно, — хмыкнул Гарри.       — Отдыхай, — сказал Сириус и вышел из комнаты.       Гарри почувствовал себя брошенным. Такое поведение ставило в тупик. Как будто он сделал что-то не так, и теперь его игнорировали, а вместе с тем наказывали. Плевать… Пусть. Так даже лучше. Гарри смотрел, как за окном темнело небо, как свет машин лизал кроны деревьев, как расплывался мир с каждой минутой. Значит, он проспал почти сутки раз уже вечер. Неудивительно — болело все. Чертово пыточное едва его не убило. Не хотел бы он снова переживать такое. Понятно, почему Невилл так жаждал мести. Свалить бы отсюда. Как можно дальше от этих психов, которые его-то даже за человека не принимали, а только как оружие. «Обладает силой», «Пусть победит Его снова», «Его можно обучить»… — лицемеры, что думали только о себе.       Глухо и почти жалко заурчал желудок, напоминая о себе. Гарри тяжело вздохнул и дрожащими руками все-таки выпил суп — стало легче, желудок перестал судорожно сжиматься от боли. Принюхавшись к зеленой жиже, он сделал глоток, язык резанул сильный вкус трав. Такие зелья обычно варил Сев, когда отпаивал его после особо тяжелых клиентов. Поттер поморщился, вспомнив Северуса, и со злости в два глотка выпил зелье. Его тут же чуть не вырвало на простыни.       — Что за дрянь, — вытирая выступившие слезы, сказал он.       Потянулся за белой хлопковой рубашкой с рюшами, натянул на себя и снова свернулся на холодной постели. Не было сил даже укрыться одеялом. Гарри наслаждался покоем и тишиной. Все-таки это неплохо — быть брошенным, правда, не тем, в ком ты нуждался. Он совершенно не представлял, что делать дальше. Вот бы напиться до беспамятства, чтобы только не думать о том, что произошло в соборе. И что Том от него хотел? Сейчас усталость после действия наркотиков навалилась могильной плитой. Еще к этому добавилась дрожь мышц и сильное сердцебиение после пыточного заклятия. Просто хотелось сдохнуть.       На первом этаже кто-то громко разговаривал, но слова сливались в одну кашу, теряя общий смысл. Драко рассказал, что случилось. Все ли? Или лучше спросить: как много он рассказал?       Что-то громко упало на лестнице, а потом еще раз скрипнула дверь.       — Ты спишь? — В спальню заглянула Тонкс, сверкая изумрудными длинными волосами. Гарри подтянулся, садясь на постель, и скупо улыбнулся Нимфадоре.       — Заходи.       Тонкс несмело зашла и, оглянувшись на камин, ловко взмахнула палочкой, разжигая яркое пламя. Желтый свет побежал по стенам, прогоняя уютную тьму и обнажая беззащитность Гарри. Стало не по себе.       — Ты как? — спросила Нимфадора, садясь рядом.       — Лучше всех, — ответил Поттер, с интересом разглядывая ее. Все-таки было в ней что-то удивительное, непохожее на других: то ли жизнерадостность, то ли яркие волосы, то ли горящие задором глаза — она вся словно состояла из магии.       — А выглядишь так себе… — улыбнулась Тонкс. — Ты проспал почти сутки.       Кажется, он тоже был ей интересен. Нимфадора просто откровенно пялилась на Гарри, не смущаясь вида синяков и единственной рубашки на голом теле. Ее волосы медленно сменили цвет на красный.       — Как ты так делаешь? — спросил Гарри, осторожно беря длинный локон и рассматривая его на свет.       — Это врожденный дар, один на миллион, — ответила она. — Я могу менять не только цвет волос.       — М? — не совсем понял он.       — Смотри, — таинственно улыбнулась она. И прямо на глазах ее милый обычный нос стал свинячим пятаком.       — Черт, жуть какая, — рассмеялся Гарри. Грусть потихоньку начала рассасываться в душе. Удивительно, как улыбка и общение с одним человеком, пусть и малознакомым, могли поднять настроение и прогнать хандру. Может быть, все не так уж и плохо?       — В детстве, я часто проводила эксперименты со своей внешностью, — сказала Тонкс, возвращая лицу привычный вид. — Мои волосы начали менять цвет с первого дня жизни, в пять лет я могла превращаться в любое животное, а в четырнадцать уже спокойно под личиной взрослой женщины покупала алкоголь и сигареты. Но самое любимое… менять пол.       Гарри понимающе улыбнулся, кто бы отказался от такого развлечения.       — И как?       — Мужское тело чувствует все по-другому, чем женское.       — Понравилось?       — Очень, — улыбнулась она, меняя цвет глаз на зеленый, такой же как у Гарри.       Они сидели друг от друга на расстоянии вытянутой руки, но Тонкс этого показалась мало, и она пододвинулась еще. Гарри совершенно не смутился. Она казалась маленьким любопытным ребенком, который нашел что-то интересное, но в то же время боялся к этому прикоснуться.       — Почему не осталась в таком теле?       — Зачем ограничивать себя в чем-то, когда я могу быть кем угодно. Женщиной, мужчиной, Сириусом или Молли.       Гарри удивленно поднял бровь.       — Я как-то обратилась Сириусом и отправилась в бар снимать девушек и парней, — Нимфадора рассмеялась. — Это было весело. Сири, правда, до сих пор злится на меня за этот фокус, он тогда не вовремя пришел, я бы сказала, в самый разгар…       — Откуда ты знаешь Блэка?       — Я прихожусь ему двоюродной племянницей, а Драко мне кузен.       — Так вы правда все как-то связаны между собой, — кивнул Поттер, вспоминая слова Малфоя.       — Чистокровных волшебников мало, часто семьи женятся на кузенах, племянницах и так далее. Чистота крови превыше всего. Бред собачий.       Тонкс замолчала, а потом оглянулась на двери и шепотом спросила:       — Это правда, что сказал Драко?       — Что? — напрягся Поттер.       — Ну, что… ты с ним работал на… в «Сладком бархате»? — совсем тихо закончила она.       — Да, — спокойно кивнул Поттер. — Об этом теперь знают все?       — Нет, что ты, — замотала она головой. — Только Сири, Волчонок и я. Остальные из Ордена ничего не узнают, не их ума это дело. Эти старперы думают, что они самые умные…       — Тонкс, — позвал Гарри, прерывая ее. — Могу я тебя попросить?       — Конечно! Все что угодно! — она подвинулась еще ближе, а волосы стали ярко-оранжевые.       Гарри внезапно пришла эта идея. Он даже не до конца понимал, о чем хотел попросить.       — Ты можешь стать мной?       — Тобой? — на секунду растерялась она. — Легко.       Поттер внимательно смотрел, как волосы укорачивались и меняли цвет, как девичье лицо становилось мальчишеским, как упругая грудь под белой тонкой кофточкой исчезала. Пальцы вытягивались, плечи расширялись. Через пару секунду перед ним сидел он сам, только на его теле смешно смотрелась женская кофта и джинсы с высокой талией.       — Позволь? — спросил он, протягивая к ней руку.       — Пожалуйста, — ответила Тонкс его же голосом.       Гарри задрал кофту, чтобы посмотреть на живот. Так и есть — шрамов не было.       — Ты не можешь создать то, что не видела?       — Не угадала? — обеспокоено спросила она.       — Не совсем, — усмехнулся он. — Можешь снять или…       — О, не волнуйся по этому поводу. На нудистских пляжах я только так щеголяю в мужском теле, — снимая кофточку и расстегивая лифчик, ответила она.       Гарри смотрел на чистое без синяков и шрамов тело. Такое похожее на его и все-таки нет. Он потянул с себя рубашку и бросил ее в сторону. Тонкс восторженно улыбнулась, но тут ее улыбка застыла. Она с шоком уставилась на глубокий шрам на животе, на порез на руке и цветущие синяки.       — Повтори, — попросил он, сидя перед ней совершенно голый.       Она перестала улыбаться и просто скопировала все, что увидела. Гарри смотрел на самого себя, как в зеркало, но это отражение можно потрогать, не натыкаясь пальцами на холодное стекло. Он выглядел жалко: тонкие ключицы, выступающие ребра, бледная, не видавшая солнца, кожа, угрюмое лицо, тусклые глаза, сползшие в одну линию брови и сжатые губы. Мелкие и глубокие шрамы росчерками красовались на коже, на носу наливался синяк от ботинка Драко. Последние несколько дней наложили на его внешность тяжелый отпечаток.       — Ты такой красивый, когда улыбаешься, — сказала Тонкс и попыталась улыбнуться, однако потрескавшиеся губы с трудом растянулись в улыбку.       — Неужели я всегда был таким? — прошептал Гарри, касаясь своего лица напротив. — Это видел Сев?       — Твой Пожиратель?       Его Пожиратель… Был ли он его? В сердце впилась игла. Гарри перестал злиться на него. Да и была ли это злость?       Гарри потянулся к Тонкс и обнял ее за плечи: он обнял самого себя. Утешение, которое он искал — Поттер нашел в самом себе. Тонкс тоже обняла его и погладила по волосам, по-женски, как умела. Гарри заглянул в свои глаза, а потом поцеловал свои губы.       — Спасибо, — сказал он. — А теперь… стань им.       — Эмм… кем? — не поняла Тонкс.       — Северусом. Можешь? — возбуждено заглядывая в свое лицо, спросил он. Почему-то это показалось очень важным. Более важным, чем посмотреть на себя со стороны, пусть даже он и просил о невозможном и диком.       — Я видела его только мельком, — жалко сказала она. — Вряд ли получится.       — Пожалуйста, — Гарри взял ее за руку. Он никогда никого не просил, но сейчас был готов умолять.       — Я попытаюсь, — сказала она и закрыла глаза.       Гарри смотрел, как его лицо менялось, становилось грубее, вырисовывалась четкая линия скул, его черные волосы удлинялись, плечи еще больше расширялись, добавлялась мускулатура и рельефы. Но на левой руке не расцвели татуировки, а бледная кожа не покрылась четкими шрамами. Напротив сидела лишь жалкая копия Северуса: будто чистая и вымытая подделка. Гарри поднял голову, чтобы заглянуть в черные глаза. Но в них не было того огня, что горел в глазах Снейпа, когда тот смотрел на него. Тело не дрожало от присутствия рядом, волоски не вставали дыбом, а сердце не сбивалось со своего ритма.       — Не похоже? — покачала головой Тонкс. Ее голос был слишком высок для Сева и слишком нерешителен. Гарри грустно улыбнулся такому диссонансу.       — Нет, — ответил Поттер.       Поттер зарылся носом в длинные волосы, пытаясь уловить знакомый запах травы и горького одеколона — но вместо этого только сладкие цветочные духи не дали забыть, кто перед ним. И все же… все же… Он скользнул по крепким плечам, что давали обещание защиты, и глаза защипало. Тонкс обняла его сильнее и вдруг толкнула Гарри назад, повалив спиной на кровать. Свет камина очертил такое смутно знакомое лицо. Лицо, лишенное печати страдания и боли. И только сейчас Гарри заметил — каждую секунду Северус грустил. Несколько капель слез сорвались с его ресниц, поползли к вискам, оставляя блестящий след, и растворились в волосах.       Нимфадора нависла над ним, заглядывая в черные болезненные глаза Поттера. Гарри оказался абсолютно беззащитен перед ней. И ей вдруг самой захотелось заплакать. Она поняла, что совершенно ошибалась в этом мальчике.       — Ты сильный, — прошептала она ему на ухо, боялась, что их могут подслушать. — Ты сделаешь правильный выбор, главное не слушай никого. И не сомневайся в себе.       Она опустилась ниже, привычно скользя длинными черными волосами по коже Гарри, и прижалась лбом к его груди. Поттер поднял руку и зарылся пальцами в мягкие пряди. Кажется, он сходил с ума. И начал он сходить с ума, когда переступил порог того треклятого книжного магазина. Все это — бред воспаленного наркотиками мозга.       — Спасибо, — прошептал он, глотая вязкую слюну. — Этого достаточно.       Тонкс поднялась и, садясь между его ног, полностью стала сама собой. Подстриженные под каре волосы цвета фуксии совершено не скрывали маленькую аккуратную грудь. Она не стыдилась своей наготы и наготы Гарри, который лежал перед ней с дрожащими губами и полными отчаяния глазами.       — Ты мне нравишься, Гарри, — прошептала она. — Ты другой. Я бы хотела с тобой поближе познакомиться, но всем приказано тебя не трогать и не доставать, ты и так пережил многое.       — Так вот оно что, — сказал он. Понятно теперь почему от него все держались подальше: его просто не хотели доставать.       Вдруг стало стыдно и неприятно. Сворачиваясь на боку, он отвернулся от Тонкс, сжимаясь в маленький комок. Своя кожа показалась чужой и грязной. Гарри с силой провел ногтями по плечу, оставляя красные царапины, желая содрать с себя эту грязь. Он показал слишком много. Его откровенность и почти обнаженность души стали постыдной слабостью. Ним­фа­дора не могла понять, никто не мог понять его. Пусть она уйдет, пусть оставит его одного… Как все.       — Если тебе что-то понадобится, все что угодно, я помогу, — тихо сказала Тонкс, замечая, что состояние Гарри резко изменилось. Ей стало грустно от исчезнувшего между ними понимания. Она накрыла его одеялом и, одевшись, вышла из комнаты, осторожно прикрыв дверь.       Гарри потерся щекой об простынь, стирая глупые слезы. Пламя в камине с треском впустило пару искр. Поттер вытянул руки — Тьма окутала огонь, и сжал пальцы в кулак — Тьма задушила в своих объятьях свет. Комната снова погрузилась в сумрак. Теперь он мог это контролировать так же легко, как и дышать. Гарри долго лежал, дрожа под тонким одеялом и собираясь с мыслями. Ничего не делать бессмысленно. Тонкс помогла ему понять, что Северус никогда не вызывал в нем злости за предательство. Обида — да, но злиться и, тем более, ненавидеть Гарри не мог.       Кое-как поднявшись, он подошел к шкафу и на ощупь вытащил первую попавшуюся одежду: штаны из тяжелой ткани и пиджак. Никакой обуви он не нашел. Натянув все на голое тело, Поттер вышел в коридор, старясь не скрипеть половицами, и, спустившись по лестнице вниз, услышал из кухни голоса Блэка и Драко.       — … зачем тебе уезжать из Лондона? — говорил Сириус. — Оставайся здесь. Я смогу тебя защитить.       — Я в четвертый раз повторяю: Лорд достанет где угодно. Я пустил в него Аваду. Я предатель, а предателей не щадят.       — Я в сотый раз повторяю: этот дом защищен такими заклинаниями, что даже если Воландеморт будет стоять перед дверью, он ее не увидит и не сможет сюда зайти.       — Я подумаю, Сириус, — протянул Драко, — лишь бы ты отстал от меня.       Раздался звон стекла, хлопнул холодильник. Гарри замер у приоткрытой двери, жадно вслушиваясь в каждый звук. Не зря Сев обвинял его в любви к подслушиванию.       — Ты слишком много пьешь, — сказал Блэк.       — Кто бы говорил, — вторил ему Малфой.       — Ты очень похож на отца…       — Не надо об этом! — резко ответил Драко.       — Хорошо, — тихо согласился Сириус. — Тогда о другом. Ты что-нибудь знаешь об Обскури?       — Обскури? — в голосе Драко сквозило удивление. — Во время инквизиции это была распространенная болезнь среди детей-магов. Насколько я помню, из-за страха быть пойманными за колдовством они подавляли свой магический потенциал. Так в них зарождался Обскури.       — Ты довольно много знаешь…       — Я действительно много знаю.       — Ну не дуйся, — рассмеялся Сириус. — Ты прав. Обскуры выбирают детей-магов и паразитируют на них, питаясь магией.       — И? К чему этот разговор?       — Гарри… в нем Обскур.       Поттер затаил дыхание, напрягая слух изо всех сил. Даже перестал волновать ледяной сквозняк, что безжалостно щипал ступни ног.       — С чего бы это? — хмыкнул Малфой.       — Неужели ты не замечал ничего странного? Во второй раз, когда мы с ним встретились, он чуть не разнес гостиную.       Гарри успел отсчитать двенадцать ударов сердца, прежде чем Драко ответил:       — Так вот что это было… Я думал, магический выброс, который едва нас не убил. Но… если я не ошибаюсь, дети-обскурии не доживают и до десяти лет. Что-то не похоже, что Потти при смерти.       — Ошибки нет, это Обскур, — тихо сказал Блэк. — Оно высасывает силы из своих носителей, постепенно сводя их в могилу. Но магический потенциал Гарри огромен, возможно, поэтому он смог дожить до совершеннолетия.       — От Обскура можно как-нибудь избавится?       — Да. Только… если вытащить Обскура из тела…       — Носитель умирает, — закончил Драко, догадавшись.       Гарри закусил губу, сдерживая смех. Ну хотя бы теперь это понятно. Он посмотрел на свою руку, выпуская облачко тьмы. Оказывается, это паразит, который питается его магией. Не об этом ли говорил Том, намекая на огромную силу, которой у него нет? Гарри прислонился затылком к стене, медленно выдыхая. Страха смерти он не чувствовал: смерть всегда казалась ему избавлением.       — Ты не ум­решь.        — По­чему?       — По­тому что я обе­щаю.       В голове всплыл диалог, который, кажется, звучал из прошлой жизни. Северус знал об Обскуре. Но почему-то спокойнее относился к этому, чем Блэк. Он обещал — Гарри не умрет. И если он обещал…       Скрипнула половица наверху, Поттер повернул голову и увидел Римуса. Люпин стоял на лестнице и с жалостью в глазах смотрел на него.       — Пожалуйста, послушай, мы что-нибудь придумаем… — начал он.       — Нет, — покачал головой Поттер, разворачиваясь, и решительно зашагал к входной двери. Тусклый свет газовых ламп испугано сжимался, когда он проходил мимо.       — Гарри! — крикнул Люпин.       Послышался топот ног, и из кухни выбежал полуголый, в одних кожаных штанах, Сириус, но Поттер уже открыл дверь, впуская в затхлый дом холодный ночной воздух. Пламя горелок окончательно погасло.       — Гарри, ты куда?! — закричал Блэк, за его спиной Поттер увидел бледного в одной рубашке Малфоя. Тот смотрел спокойно и как-то безразлично. — На улице сейчас опасно, куда ты пойдешь?       — Не все ли равно… — ответил Гарри и исчез в черном облаке.       Безумие и, может, очередная глупая ошибка? Но желание увидеть Северуса жгло душу огнем. Пусть он его пошлет, скажет, что все знал и просто смеялся, скажет, что все было ложью. Пусть скажет, что угодно… Но он очень нужен Гарри.