Мания преследования

У Чимина ладошки маленькие, а ещё он улыбается в 32 зуба и смеётся громко громко. У чонгука же ладони большие, глаза грустные и плачет он часто часто. ㅤㅤㅤㅤ — Гуки? Чимин не в первый раз просыпается ночью от того, что слышит, как что-то разбивается на кухне. Громко, неожиданно, отвратно. Он знает, что это Чонгук пытается достать с верхних полок нож, случайно задевает чашку либо тарелку и та с грохотом ударяется о белую плитку. — Малыш, всё в порядке. Всё хорошо. Чимин быстрым шагом направляется к своему парню. Боится опоздать, не успеть и не спасти. — Чиминни, я слышал за окном шаги. Тут кто-то есть и он хочет убит меня. — Мы живём на девятом этаже, Гуки, — Чимин глубоко вздыхает, — Здесь только я и ты. Мы в безопасности. Он осторожно забирает из руки Чонгука нож, обнимает мальчика за плечи, укрывая от реальности. Чимин ощущает страх Чонгука, чувствует его дрожь и аккуратно целует в висок. — Я рядом. Я с тобой. Только после пятой чашки зелёного чая, смешанного один к трём с успокоительным, дыхание Чонгука выравнивается, он сладко посапывает, засыпая. Чимин же не спит уже до утра, но это неважно, ведь они опять победили. ㅤㅤ У Чонгука глаза красные от слез, лицо опухшее, а руки в крови. У Чимина же на лице застыл ужас, он старается не заплакать и прижимает Чонгука к себе. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ — что случилось, малыш? Чимин нашёл Чонгука вечером, когда вернулся с работы. День выдался напряженным: много пациентов, нуждающихся в срочной помощи, много историй и судеб, смешивающихся в разных соотношениях. Чимин звонил Чонгуку после каждого пациента, чтобы убедиться, что у его мальчика всё хорошо. Выдыхал и продолжал помогать другим людям, надеясь, что однажды сможет помочь и своему. Но сейчас он стоит на пороге их квартиры. Он чувствует себя слишком уставшим, изнурённым и вымотанным. он не думал, что его испытание продолжится здесь. Но Чонгук сидит на полу в их спальне, забившись в угол, он, словно маленький котёнок, пытающийся согреться, прижимает колени, как можно, ближе к себе и громко дышит. Страшно, словно это последний этап, когда некуда бежать и нигде не спрячешься. — Гуки. Чимин срывается с места, он не понимает почему всё именно так. Проклинает дьявола за то, что его мальчик до сих пор не избавился от своей паранойи. Ненавидит себя за то, что до сих пор не вылечил его от мании преследования. На секунду решает, что лучше отказаться от всего этого, чем увидеть своего малыша ещё раз таким. Но не плачет. Потому что должен быть сильным. — я смотрел телевизор, — голос Чонгука дрожит, — как вдруг увидел тень около кровати. Чимин слушает внимательно, но больше уделяет внимание окровавленным запястьям Чонгука. Достаёт из аптечки вату и перекиси, аккуратно обрабатывает порезы, забинтовывая и целуя, чтобы быстрее зажило. — Эта тень промелькнула слишком быстро, но я почувствовал, что она пришла убить меня, Чимин, — Чонгук почти шепчет, с отчаянием смотря в самые глаза парня, — И тогда я решил убить её, но она оказалась сильнее и причинила мне боль. А Чимину смешно это слушать. Да, он психиатр, но он не может поверить, что его Чонгук из парня, который постоянно шутил и не боялся ничего, в один момент превратился в труса и параноика. Ему непонятно, почему, как и самое главное: из-за чего. Он вытирает с глаз Чонгука слёзы, которых не должно быть. Он понимает, что однажды не успеет. Он знает, что это последняя стадия. Его мальчику осталось немного, но даже секунда дорога, словно вечность укутывает его душу в одеяло надежды. Он всё ещё любит его. — тени не было, Чонгук. Хватит врать. Чимин старается не кричать, но Чонгук вздрагивает, забиваясь сильнее в угол. — Ничего не было, Гук. Ты просто выдумал это, — он говорит строгим голосом, чуть переступая профессиональную этику и прописанные рекомендации, — Дыши глубоко и не плачь. А сам старается не зарыдать. Чонгук слаб, одинок и потерян. Чимин же перестал спать по ночам. постоянно следит за Чонгуком, чтобы вновь спасти его однажды. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ — я не в силах ему помочь, — с этими словами Чимин обращается к главврачу психиатрической больницы в один из летних вечеров. ㅤㅤНамджун поправляет очки и странно ухмыляется. На его столе много бумаги, но его плечи расслаблены. Чимин опустошен и с синяками под глазами, он просто пытается не сдаться. — но ты пытался, Пак, — Намджун достаёт из полки плитку горького шоколада, — сегодня я свободен, потому готов подъехать и забрать его, но только ты должен пообещать, что не будешь мешать мне. Ещё полгода назад Чимин бы возразил, но сейчас же, когда солнечный свет воспринимается, словно пытка, он отламывает кусочек ароматного шоколада и мечтает заснуть под пение птиц. — я обещаю. — хорошо. Намджун мягко улыбается, и Чимину почему-то хочется ему верить. Может, потому что он слишком устал, а, может, потому что прекрасно помнит, как однажды Намджун помог ему, вытащив из глубокой депрессии, когда слёзы льются ручьём, а желание умереть увеличивается в геометрической прогрессии. В любом случае, следующей ночью Чимин спал спокойно. У Чимина на безымянном пальце кольцо, а на лице сияет улыбка. У Чонгука же много боли за спиной, а в объятиях он сжимает своё солнце. И когда планета развернется к ним спиной. Чимин за смеётся на мгновение. — Мы не сдались тогда, а сейчас тем более. И они будут счастливы, ведь теперь нет тёмной тени, а за окном в полночь танцуют созвездия.