Следующий день. Особняк семьи Чон.
Хосок, пришедший только в светлой рубашке и брюках с работы, хотя уходил в пальто, да и костюме, открыл двери дома, зовя за собой немного неуверенную невестку, сам проходя в дом с чемоданом Су. Cтарший сын господина Хви всё продолжал с улыбкой смотреть на жену младшего брата, больше и больше умиляясь неловкому поведению девушки. Правильно, она и должна сейчас нервничать, люди ведь не меняются в один миг, и только потом Ким будет чувствовать себя младшей госпожой, только со временем. Хотя говорят, что никогда не поздно всё изменить и тем более — измениться самому. Вводя временные рамки для перемены в жизни мы сами себя ограничиваем. Интересно будет посмотреть за изменениями в поведении, чувствах, а может, и характере девушки за всё грядущее время. — Добро пожаловать, госпожа Ким, — приветствовала горничная ДжиСу, что уже со своими вещами переезжала в дом своего муженька. — Да, спасибо. — поклонившись в ответ, — Хо… Хосок-ши, куда вы? — обращаюсь деверю, что уже направлялся к лестнице с её вещами, — Мой чемодан… — Идём, покажу вашу с Чоном комнату, — всё так же солнечно и ярко улыбаясь и маня рукой к себе девушку, — Давай, поднимайся. Девушка просто последовала за братом Гука, всё поражаясь, насколько эти люди могут быть богаты, что тут даже пол блестит так, словно его алмазной крошкой окатили. Округлённая лестница на второй этаж закончилась, дом настолько светлый и большой, что никакого уюта тут и не чувствовалось, ибо маленькая комнатка, которую ДжиСу снимала совсем отличалась от этого дома. Широкий коридор то с вазами на полу, то с весящими красивыми растениями на стене расходился на две ветви и Хосок свернул направо, между делом глянув назад на невестку и снова заулыбавшись. Не странно ли то, что он слишком часто улыбается? Нет, это наверное в его характере, просто кажется слишком подозрительным его чрезмерная доброта и беспрекословная вежливость. Когда мир обмана и несправедливых начальников с подработок бьёт всем ключом, уже приучиваешься к манере с подозрением смотреть на человека, и вообще, жить с ним, никак не доверяя и видя везде подвох и уловку. — Не нервничай ты так, — открывая большую дверь цвета молочного шоколада, — думаю, ты в скором времени привыкнешь к нам. — проходя с чемоданом в просторную и светлую комнату, маня правой рукой зайти девушку. — Да, простите. Немного не в своей тарелке чувствую, но я изменюсь, думаю. — уже во всю оглядывая красивую и слишком роскошную для неё комнату. — Ничто не порождает в государстве такой неразберихи, как вводимые новшества; всякие перемены выгодны лишь бесправию и тирании, ДжиСу. Надеюсь, перемены нагрянут, но не вызовут собой тиранию, — правый уголок губ приподнялся вверх, Чон стоял как-то совсем не обычно ухмыляясь и тут же отворачиваясь от онемевшей невестки. — Это комната Гука, ты располагайся, а я, — снова разворачиваясь к девушке уже без ухмылки, от которой спрятаться хотелось, а с тёплой прежней улыбкой, — спущусь вниз и отправлю сюда горничную, чтобы помогла с вещами. Ким ДжиСу, теперь ты часть нашей семьи. — собираясь похлопать легонько по плечу девушки для приободрения, но тут же убрав руку в карман чёрных брюк. — Да, хорошо. — собираясь отказать и самой уложить свои вещи, но тут же подумав, что ничего в этом доме не знает, и горничная могла бы показать всё тут. — Спасибо. — нервно улыбаясь, но всё же поклонившись. Как только Хосок вышел из комнаты, и дверь за ним захлопнулась, Су с облегчением выдохнула. Что это было? Государство? Неразбериха? Перемены? Тирания? На что старший из братьев это намекал? Как его понять? Почему он так скрыто говорил? Но явно, в его словах точно другой смысл есть, которого сейчас на забитую голову и не понять. А сможет ли Су потом понять, когда голова пуста будет? Нет, ну что же он имел ввиду на счёт перемен? Почему должно быть бесправие и тирания? Хосок что-то имеет против Ким? Но, разве может как-то закрыто и двусмысленно говорить человек, который не только всё это время доброжелательно и искренне улыбался, помог уладить всё проблемы с подработками и уволиться отовсюду, ибо нельзя уже невестке семьи Чон заниматься подобным, но и сам приехал за нею домой в какую-то дыру Сеула, чтобы помочь собраться и переехать к ним. Хотя, он ведь весьма открыто говорил, совсем без скрытности в словах. Только вот говорил он о новшествах в государстве и неразберихе в нём, а имел ввиду под этим словом семью, в которую ДжиСу только вступила. Государство — семья, новшество — ДжиСу, значит, в скором времени придётся ожидать бесправие и тиранию? Или это просто необдуманные слова Хосока? Или ДжиСу просто не дотягивает знаниями до уровня старшего сына такой обеспеченной семьи, что совсем по-иному думает? Кто знает… Как и сообщил Сок, горничная пришла и уже разбиралась с вещами младшей госпожи семьи Чон. Пока та разглядывала замысловатые картины на белоснежных обоях и никак не понимая вкус этого ЧонГука. Какой толк от этих картин? Одна до жути страшная, другая странная до того, что начинаешь задумываться что именно изображено на холсте, нога или рука? И человек ли нарисован вообще так? Но вот, Су обходит кресла с диваном и кофейным столиком и направляется к проёму без двери в виде арки, и тут же открывается вид на широкую кровать, застеленную серебряным шёлковым покрывалом, над ложем которым красуется на стене большое фото самого ЧонГука, довольно-таки красивого, спокойного даже, милого в каких-то местах, но этот взгляд. Где бы ЧонГук ни был, во что бы он ни был одет и как бы ни стоял, Су заметила, что его взгляд всегда один и тот же: беззаботный и ненасытный. По крайней мере это ей так казалось; всё ему подавай, и себя, и всё и со всеёю. Из мира грёз и блужданий Ким вывел неожиданно пришедший сзади сам ЧонГук, больно схвативший девушку за локоть и резко потянувший на себя. Иногда мы так сильно чего-то хотим. А когда к нам приходит желаемое — нам трудно свыкнуться с ним, и мы отторгаем его… Кажется, младший сын господина ЛиХви именно в эту ситуацию и попал. Эти двоя всё ещё стояли впритык, даже не отходя друг от друга, пока девушка не пришла в себя и невольно прокашлялась. Чон сразу же отпустил руку девушки и просто облокотился спиной об арку, что проводила из обычной части комнаты с домашним кинотеатром и зоной отдыха в спальню. — Что ты здесь делаешь? — грозно и недовольно глядя в глаза своей жёнушки, которую и признавать-то не хотелось. — Теперь это не только твоя комната. Хосок-ши так сказал. Почему ты так себя ведёшь? — сложив на груди руки и не понимая такого отчуждённого отношения к себе, — Я разве заставляла тогда жениться на мне? Или шантажировала? Нет, я просто сказала, а ты принял это за предложение и своими недалёкими мозгами решил жениться на мне! — подальше отходя от греха, который в порыве злости мог совершить Чон, ибо парень уже тяжело дышал и было ощущение, что тот вот-вот грохнет её чем-нибудь, да хоть этой серебряной статуэткой Будды, даже не глядя, чьим именно «памятником» он убивать собрался человека! — И да, я не буду пока разводиться. Мы… Мы с дядюшкой Чон обсудили уже этот вопрос. И знай, что я не из-за тебя согласилась на эту женитьбу, а из-за своего отца, который нуждается в лечении. Я не могу его бросить из-за своей гордости. СуДжи с каждым словом всё тише и тише становилась, пока ЧонГук вконец перестал слышать последние слова своей новоиспечённой жены. Ким тихонько склонила голову, чувствуя себя обузой и никак не избавляясь от какой-то тяжести вины. Солёная капля скатилась по немного побледневшей щеки девушки, вторая, третья и ЧонГук просто отбросил ту на кровать. К удивлению, ошарашенная девушка перестала плакать и просто, недоумевая, глядела на Гука, что стоял, спрятав руки в карманы и пялился на СуДжи сверху вниз. — Собирайся, через час прибудут репортёры, будут брать у нас интервью. Отвечать буду я, а ты просто сиди и молчи в тряпочку. — протягивая вешалку с бирюзовым платьем с длинными тонкими рукавами из тесьмы и такой же почти-открытой спиной из такого же материала, что и рукава. — И да, не забывай улыбаться, у тебя это неплохо получается — улыбаться каждому покупателю, думай, что они твои клиенты. — недовольно цокая и указывая на аксессуары и белые туфли на столе у трюмо. — Одевайся, Золушка. На, — тыча вешалку с платьем только вставшей с кровати девушки, которая и позабыла уже о слёзах.Час и 30 минут спустя. Гостиная.
Камеры стояли направленные на молодожёнов, мило сидящих под руку и сияющих яркой счастливой улыбкой. Репортёр Ли сидел и вот уже 10 минут как задавал вопросы с подвохом и пытался поймать сына президента HJ GROUP на крючок, но ЧонГук уже натренирован на таких интервью ещё с самого детства, вот и не ловится никак. Интервьюеру показалось слишком странным, что жена младшего сына семьи Чон совсем молчит и только поддакивает всё это время. — Госпожа Ким, наша статья будет называться «Золушка 21 века — Ким ДжиСу». Но главная героиня так и ничего не сказала за всё интервью. История вашей встречи с господином ЧонГуком, можете рассказать её? — направив диктофон в её сторону. — Репортёр Ли, ДжиСу только вошла в мою семью, она раньше никогда не присутствовала на интервью, поэтому немного нервничает. — улыбаясь Ким, что вообще всё это время сидела и удивлялась ловким ответам этому ненасытному репортёру, который ниак не мог уловить то, что этот брак — простая случайность. — Нет, значит, Ваша супруга теперь привыкнуть должна, разве не правильно будет, если госпожа Ким хоть что-то скажет? — всё настаивая и глядя на неуверенную девушку. — Мы… встретились… — думая о том, рассказывать правду, или просто солгать? — в метро. Тогда у ЧонГука украли кошелёк с телефоном и ему нужно было поехать домой. — прямо глядя в глаза удивлённому репортёру, что держал в руках диктофон, и сдерживая себя не смотреть в сторону мужа, который прям-таки испепелял её взглядом. — Я покупала билет, а он просил денег на проезд у мужчин, что уже спускались, но те не дали. ЧонГука мне было тогда очень жаль, я подумала, что у него сейчас в семье трудности и денег нет. Тогда я просто подошла и протянула свой билетик, — прыгая от счастья в душе, что смогла показать этого избалованного богатенького принца за нищего простого крестьянина! — он отблагодарил и я тут же пошла за новым. В тот день я не знала, что у него украли вещи. Но через два дня мы снова встретились, это произошло случайно… — вспоминая, в какой именно отрасли занимается или работает её, вроде бы, муж, — Я подрабатывала в тот момент в магазинчике, когда ЧонГук пришёл вернуть мне деньги за проездной билетик. Он долгое время скрывал то, что является младшим сыном такой важной корпорации, и я об этом узнала уже после моего согласия на его предложение выйти за него замуж. — Ваа, ваша история и правда заставляет удивляться и просто восхищаться. — довольно кивая и направляя диктофон ЧонГуку, который всё ещё смотрел на свою жену, — Итак, наш последний вопрос: этот брак, по любви ли он? — смотря на Гука, который тут же перевёл взгляд на репортёра, — Любите ли Вы свою супругу, господин Чон? — Я люблю тебя, Ким ДжиСу, — не стесняясь никого из присутствующих и нежно и ласково целуя прямо в губы свою остолбеневшую и дрожащую жёнушку.