Абонент недоступен

Всем, что успела услышать Фриск, был грохот распахивающихся дверей. Всем, что успел заметить Папирус, были Фриск и Асгор, стоявшие друг напротив друга. Тронный зал в один короткий миг полыхнул яркой синевой, способной ослепить всех, у кого есть глаза. Фриск показалось – успело показаться прежде, чем она зажмурилась, – что каким-то неведомым образом с Поверхности, с большой-большой безоблачной высоты на них вдруг обрушилось небо. Небо, среди которого, словно в насмешку над её воображением, вдруг прогремел грозовой раскат. – Не двигайтесь, мистер Дриимурр! Пара секунд потребовалась на то, чтобы признать в громе и молниях голос Папируса; чтобы осознать: сверкающее лазурное пламя – не пламя вовсе и не небесная гладь, но бесчисленное множество его костей. Не двигайтесь, мистер Дриимурр, не двигайся, Фриск, не двигайся, время – пусть всё вокруг замрёт, затаит дыхание и услышит его, истинного Стража, Защитника и Героя. Сияние исчезло столь же внезапно, как и появилось. Всё ещё не шевелясь, Фриск открыла глаза. Папирус стоял прямо перед ней, загораживая собой от Асгора; стоял, застыв на месте, будто бы пронзённый собственными атаками, и почему-то тянул руку за спину. – При… при всём уважении к вам, – заговорил он, и голос его звучал всё тише, увязая в нерешительности и сомнениях. – Это сражение сегодня не состоится!.. Его рука всё ещё тянулась к Фриск. Та, будто очнувшись, взялась за неё, крепко сжав в обеих ладонях. – Я не дам Фриск погибнуть! – воскликнул Папирус, стискивая её пальцы в ответ. – И если вы, мистер Дриимурр, хотите забрать её душу, то сначала вам придётся сразиться со мной! Рука скелета тряслась от волнения. Фриск сделала к нему шаг, оказавшись вплотную, и прильнула к его спине. – Вот как… – спокойно заговорил Асгор. – Ты бросаешь мне вызов, выходит? Ох… неожиданно. Так хочешь защитить этого человека? Фриск прижалась к Папирусу ещё крепче. – Да! Я должен её защитить, потому что… – его голос дрогнул, но не затих. – Потому что Фриск мне очень дорога! И я не хочу, чтобы она погибла в битве! – Погибла? – удивился король. – Но я слышал, что этот человек очень силён. Нельзя однозначно сказать, кто из нас одержит победу. – Нет, мистер Дриимурр! – вскричал Папирус, и гром и молнии его слов снова разнеслись над тронным залом. – Сегодня никто не погибнет! Потому что ни один из вас не заслуживает смерти! Асгор молчал. Выглянув из-за спины Папируса, Фриск увидела, что тот, опустив голову в задумчивости, пристально на них глядел. С несколько секунд глядел, а затем вдруг широко улыбнулся и развёл руки в жесте, больше похожем на приветственный. Или приглашающий. – Что ж, Папирус… боюсь, я не в силах отказать тебе и твоему миролюбию, – он склонил голову. – Я отказываюсь сражаться. Пусть человек останется в Подземелье. – То есть… я победил? – не поверил скелет. – Я… спас Фриск? – Верно, – с весёлой ноткой в голосе ответил Асгор. Папирус обернулся. Его глазницы сверкали счастливыми огоньками, а на лице застыла радостная улыбка – такая, что у Фриск захватило дух и схлынули все тревоги, закружилась голова и к глазам подступили слёзы. Отчаянное и сковывающее бессилие вмиг обернулось чем-то, что рвалось из души прочь, настойчиво просилось стать пылким и искренним порывом чувств. Папирус подхватил Фриск на руки прежде, чем она сумела прийти в себя. – Нья-ха-ха! Наконец-то великий Папирус поймал человека! И теперь никогда – никогда! – его не отпустит! – И я тебя никуда не отпущу, – произнесла Фриск, обнимая его за шею. – Я давно должна была тебе сказать, что… Она замолчала: Папирус приблизился и, не дав даже осознать происходящее, аккуратно прикусил её нижнюю губу. От неожиданности Фриск вздрогнула – и Папирус, отстранившись, обеспокоенно взглянул ей в лицо. – Тебе больно?! – воскликнул он. – Я ранил тебя?! – Нет, нет, Папирус, не волнуйся! – спешно замотала головой Фриск. – Просто это было очень внезапно, и… я немного удивилась. Мне совсем не больно! – она поцеловала его в скулу. – Ты ведь это имел в виду? Глазницы Папируса вспыхнули ещё ярче. Повернувшись к Асгору, он выдохнул: «Огромное спасибо вам, мистер Дриимурр!» и выбежал прочь из зала. Едва за ними закрылась дверь, скелет поставил Фриск на пол и, взяв её за руки, сказал: – Фриск! Клянусь всеми своими костями, что я, великий бойфренд Папирус, никогда не дам тебя в обиду! Фриск старалась не плакать от смущения и распиравшего её счастья – только безмолвно кивала и улыбалась. На каждое его слово, на каждый жест у неё был только один-единственный достойный ответ. – Я люблю тебя, Папирус. Ты… – она зарделась. – Ты мой герой! Ты спас меня от ужасного сражения, в котором я бы, наверное, погибла… Договорить не удалось: она снова оказалась в объятиях скелета. – Твой герой всегда готов вызволить тебя из любой беды! – гордо сказал он. – И никогда не допустит того, чтобы кто-то посмел втянуть тебя в драку! Да, Фриск, теперь я готов броситься с тобой в тягучую чёрную пучину страсти! Услышь истину истин – я тебя люблю! На этот раз их поцелуй не прерывался. *** – Ты не забрал душу человека? Вы даже не сразились?! Ошеломлённая Андайн, казалось, готова была вспыхнуть в любой момент. Асгор, приобняв её за плечи, заговорил: – Видишь ли, Андайн, сразу после знакомства с человеком… с Фриск… мы успели совсем немного побеседовать. О том случае, например, когда ты пыталась мне доложить, что её душа слишком слаба для разрушения Барьера. Или о недавнем звонке Альфис. Она говорила что-то про разряженного Меттатона и ошибку в программе уничтожения. Вы обе пытались доказать мне, что этот человек – ваш друг. Разве не так? – Но она ведь так решительно шла вперёд! Она жаждала попасть домой, на Поверхность! – вывернувшись из-под руки короля, вскричала Андайн. – В одном её взгляде читалось стремление достичь цели любой ценой! Асгор протянул руку и, дружелюбно усмехнувшись, взъерошил её волосы. – Но каждый из вас всё равно надеялся, что она останется здесь. Что мы не станем драться, что сегодня никто не погибнет. Что все будут… счастливы, ведь так? – видя, что выражение лица Андайн не меняется, он легонько щёлкнул её по носу и продолжил: – Ожидать несчастливого исхода, быть к нему готовым, чтобы смягчить удар от горя, безусловно, правильное и мудрое решение, однако при этом никогда нельзя прекращать верить в лучшее. – Говоришь как Папирус, – хмыкнула Андайн. На её лице промелькнула лёгкая тень улыбки. – Не пойми неправильно, он, конечно, очень хороший друг, но иногда ведёт себя как наивный простодушный болван. Король неожиданно подмигнул ей и подошёл к чайному столику в углу зала. На столике среди чашек и блюдец Андайн заметила лист бумаги, который Асгор, окинув беглым взглядом, осторожно взял в руки. – Кстати, о Папирусе… – сказал он. – Сегодня я увидел кое-что, что поразило меня – в самых лучших смыслах этого слова. И после всего, что я увидел… мне бы хотелось, чтобы ты заверила один приказ. Поверь: если примешь это решение, ты не пожалеешь ни разу. Приняв у Асгора приказ, Андайн впилась в него взглядом. Прочла, дёргая бровью на каждой строке. Прочла ещё раз. Тяжело вздохнула и подняла на короля прищуренные глаза. – Асгор, ты ведь понимаешь, о чём меня просишь? – Я всегда понимаю, что говорю, – пожал плечами тот. – Такие монстры, как Папирус, нужны Королевской Страже. Андайн ещё раз взглянула на приказ и покачала головой. Пробормотала что-то себе под нос – Асгор смог разобрать лишь слова «ответственность» и «простак», – снова шумно вздохнула и, наконец, низким грудным голосом спросила: – Ручка есть?