Предисловие
14 января 2018 г. в 20:54
В огромных, покрытых толстым слоем льда и снега, кристаллах памяти, размерами превосходящих небоскрёбы, массив которых и составляет Центральный Архив Земли, уже с трудом, но всё еще можно отыскать сведения, касающиеся Эпохи Упадка. Эпохи, когда Человек был как никогда слаб, когда его лёгким не хватало воздуха, а желудок сжимался от голода до размеров грецкого ореха. Эпохи, когда Земля превратилась в пустынную планету, не знающую ночи - не важно, что больше досаждало нынешним тогда её обитателям, светящаяся почва или свет неоновых вывесок, затмевающим это призрачное свечение. Распад. Не просто радиоактивных элементов - самой сущности Человека. Вместо войны – бойня. Вместо смерти – переработка еще не остывших трупов в пищевой концентрат. Дети, проданные за бутылку восстановленной воды.
Конец этой эпохи ознаменовала находка в месте, где некогда через тайгу пролегала река, название которой никто уже не мог вспомнить, да и, глядя на этот отвратительный ручеёк в метр шириной, и не подумал бы, что здесь некогда прорезал почву поток. Там, на каменистом дне, ковш одного из автоматических экскаваторов, сгребающих остатки глины и верхних мягких слоев почв, наткнулся на нечто, что программа определила как «посторонний объект неопознанного типа». Как и всегда, автоматика вызвала одного-единственного на многие километры вокруг человека, надзиравшего за её работой.
Это было не просто «посторонним объектом неопознанного типа». Нечто явно технологического происхождения и даже на первый взгляд чуждое всему человеческому, чьи геометрические формы будили в любом, кто имел неосторожность вглядываться в них, тёмные и бесформенные страхи, образы которых оставались смутными и расплывчатыми. Нечто, пришедшее из холодного и враждебного космоса, непознанное, неописуемое, неизвестное, некогда ошибочно названное «Тунгусским метеоритом», который не был найден… до сих пор.
Прибывшие команды исследователей извлекли его из пласта гранита, в который тот вонзился. Обломок, искорёженный кусок какого-то механизма, в основе работы которого лежали принципы, совершенно неприемлемые с точки зрения действующих научных теорий Земли. Гость из иных миров, или, может быть даже, из иных измерений – сорокаметровый параллелепипед из бурого нечто, названного для простоты «металлом». Вестник испытаний, выпавших Человечеству в будущем, вестник – для одних – богатства и процветания, а для других – смерти в безмолвии и неизвестности. Или, быть может, судьбы гораздо худшей.
«Обломок», как вскоре выяснилось, был одновременно и двигателем, и генератором, и системой навигации, совершенный движитель, способный перемещаться сам, и перемещать какую угодно массу, в любом направлении, на любую дистанцию. Лучшие умы Земли, Марса и Луны трудились над тем, чтобы разгадать инженерный принцип – и это не смотря на то, что все три колонии Солнечной Системы вели между собой ожесточенную войну за Титан и его ресурсы. Или, быть может, это были так называемые «евгенические войны», когда камнем преткновения стала идея сохранения разнообразия генов с одной стороны, и создание «Единого Человечества, идеального», с другой. Определить временной промежуток сейчас стало слишком сложно из-за наслоения данных друг на друга.
Первые разведчики были огромны – корабли поистине колоссального размера, настоящие летающие города, экипажи которых исчислялся тысячами человек. Их масса не позволила бы им взлететь с планеты – так что сборка их осуществлялась прямо в космосе, на орбите Марса, к верфям которого стекалось всё больше и больше людей, желающих стать первопроходцами далёкого космоса, невзирая на опасность подобного предприятия, движимых лишь жаждой выйти за черту бедности и стать хоть чем-то. Снова почувствовать себя Людьми. Реакторы кораблей – такие же огромные, как они сами, таили в себе мощь, сравнимую с той, на которую был способен взрыв миниатюрной Сверхновой, ведь несовершенная технология перемещения требовала колоссального объема энергии на каждый прыжок. Отсеки гидропоники разведывательных кораблей, казалось, вместили в себе достаточно растений, чтобы обеспечить дышащим существам кислорода на две жизни вперед, как и сырья для синтеза органики. Был лишь один недостаток. Фатальный для храбрецов точно так же, как и для снедаемых страхом.
Первый прыжок «Гольфстрима», одного из ранних спейсеров, должен был вывести его на границу Солнечной системы, но вместо этого двадцатикилометровый разведчик с пятью тысячью человек экипажа на борту оказался в созвездии Девы. Последующие его прыжки лишь немного приблизили корабль к первоначальной цели – и лишь через год непрекращающихся попыток, вымпел вернулся к марсианской верфи. «Эла Термина» вошла в открывшуюся кротовую нору, ведущую, согласно расчетам, к Альдебарану - но сообщения, которые пришли через месяц по сверхсветовой связи, были настолько сильно искажены помехами, что разобрать ничего, кроме статики и вписанного в звуковую дорожку чередующимися импульсами, кода корабля, было решительно невозможно. Такая же судьба постигла «Америку», корабль-лабораторию, чьё задание было таким же секретным, как и любые данные о нём – даже Архивариусы сомневаются, верно ли сохранилось его название. Пять кораблей. Десять. Двадцать. Сто. В общей сложности – двести пятьдесят кораблей за триста лет попыток создать сеть навигации, охватывающей весь возможный радиус прыжка. Качество компенсировалось количеством – разведчики входили в прыжковые окна, выходили в самых неожиданных частях галактики, пытались вернуться домой… Кому-то это удалось. Кто-то исчез без следа. Жертвы технического прогресса и несовершенной инженерии, отсутствия опытов – сотни тысяч членов экипажей, вписанных в анналы истории, как «бесстрашные, несломленные разведчики Доминиона Человечества». Кости, на которых затем была построена сеть гиперпространственных маяков, миллиардами запущенных в космос с гибнущих в разных частях обозримой Вселенной кораблей, чтобы указывать пусть тем, что были после них.
2566 год. Объединённая Федерация Земли активно колонизирует миры рукава Ориона, строя многочисленные форпосты в «своей» части галактики, посылая сотни разведывательных миссий, чтобы искать и захватывать всё больше сырьевых планет, стремительно разрастаясь. Адмиралтейство охотится на космических пиратов и контрабандистов, превратив это в подобие спорта, поскольку никакой иной угрозы на территории ОФЗ не существует – как не было обнаружено и иных разумных рас. Этот факт, впрочем, Верховное Командование не успокаивает – наоборот, настораживает, и в Генеральном Штабе господствуют настроения ксенофобии и паранойи, в угоду которым на усиление военно-промышленного комплекса бросается всё больше сил. Новые технологии, новые корабли – всё для иллюзорного противостояния вторжению неизвестных сил, которых не было выявлено ни в первые десять лет после усиления милитаризации, ни в двадцать, ни за полвека. Милитаризм становится постепенно непопулярен и порицаем у общества, но так происходит ровно до того момента, как на границе с рукавом Персея не исчезает корабль-лаборатория, посланный исследовать феномен убегающей звезды и планету в её «движущейся» системе, обнаруженные астрономическими комплексами Титана, и эскорт, представленный крейсером «Молчание Элрики» и восемью эсминцами.
Сигнал «SOS» и обрывистая передача, искажённая помехами и статикой, обесцвеченная и наполненная паническими нотками, сводящаяся всего к двум словам – «Они голодны», разобрать которые помог лишь структурный анализ звуков, принятый с крейсера, возвращает параноидальные настроения ОФЗ к жизни. Сводные силы четырех ударных эскадр устремляются к последним известным координатам «Элрики» - но поисковая партия не обнаруживает ровным счетом ничего, кроме слабого ионного следа, оставленного двигателями исчезнувшей группы кораблей. Ни обломков, которые могли бы свидетельствовать о произошедшей в системе битве, ни «убегающей звезды», ни, тем более, планеты, которая так заинтересовала астрономов Титана – только тусклый красный карлик и мёртвые астероиды. Лишь спустя неделю, пока корабли поисковой флотилии рыщут по системам, прилегающим к точке, откуда велась передача, на орбите Марса из подпространства выходит эсминец «Аарон Гайл», вымпел из эскорта пропавшего крейсера. Совершенно неуправляемый и хаотично работающий субсветовыми двигателями, отчего мгновенно теряющий ориентацию, корабль не отвечает на команды диспетчерских служб верфей Марса и покидает высокую орбиту, захваченный гравитационным полем планеты.
Падение «Аарона» на один из крупных марсианских мегаполисов удается предотвратить без вмешательства противоракетной обороны Марса лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств – рядом с точкой материализации корабля к верфям следовала эскадра, которой и были поручены стабилизация и возвращение эсминца на орбиту, а затем и его захват. Группы десанта проникают на борт через главные шлюзы, чтобы открыть причину гробового молчания эсминца. Чтобы найти иссушенные, сморщенные трупы в форменной одежде – больше всего похожие на мумии, они валяются на полу в коридорах и в отсеках, сидят в креслах на боевых постах, на кроватях в каютах отдыха, в душевых… Все – непередаваемо отвратительные и с одной и той же, удивительно сохранившейся на иссушенных лицах, гримасой панического ужаса. Выживших – почти нет, лишь чуть меньше двух десятков безумцев, потерявших возможность говорить связно, прячущихся в темноте самых нижних технических палуб, бормочущих и кидающихся на штурмовые скафандры десантников с кулаками и зубами, пытаясь прогрызть кевлар. Без подавления сопротивления удаётся взять лишь одного уцелевшего – запертого в карцере старшего помощника, лейтенанта второго класса Хэллвэя. С этого момента на историю пропажи целой эскадры ложится тяжелое, напряженное молчание, а по флотским барам на орбитальных верфях и космодромах ползут слухи о влачащих жалкое существование безумцах, чьи тела медленно гниют и иссушаются, запертых в инфекционных боксах тюрем Астрофлота, лепечущих бессвязно, рассказывающих о таких вещах, от которых и у знакомых с самыми тяжелыми случаями синдрома орбитальной дисфункции психиатров встают волосы дыбом.