***
На самом деле… На самом деле на занятия в балетную студию, в детский сад и из, в парк и еще много куда водила Соён её няня, которая, к сожалению, взяла небольшой отпуск. Всего две недели. Когда Юнги тоже взял отпуск. Честно говоря, начальник подошел к Юнги в середине рабочего дня, всучил ему заявление на трехнедельный отпуск и сказал, что если Мин не подпишет, то не видать ему повышения в следующем месяце. Мужчина мог поспорить с начальником, что у него все в порядке и под контролем, только вот дочь свою он давно никуда не водил, да и уходит он из офиса позже всех сотрудников, так что с чистой совестью подписал документ и поблагодарил за заботу. И именно поэтому, он сейчас везет свою милую дочурку на занятие, которое должно начаться через, Юнги смотрит на часы на приборной панели, — о черт — пятнадцать минут. А девочке еще нужно переодеться!.. Молодой папа смотрит через зеркало заднего вида на свою дочурку, та сидит сложив свои ручки на груди и надув щеки. Мин устало выдыхает. Соён убьет его.***
Соён тихо стучит в дверь, сразу же открывая ее и заглядывая в зал: — Мистер Пак, — смущенно зовет преподавателя девочка, дожидаясь пока он обратит на нее внимание — его дочь может быть настолько воспитана?.. кто же этот Мистер Пак? — видимо ее заметили, как она продолжает, — можно войти? Сегодня мой папа отвозил меня, а он очень медлительный! Поэтому я и опоздала! Мне очень жаль, Мистер Пак! Юнги стоит позади своей дочери и правда не может осознать, что его маленький диктатор, что ни разу ни перед кем не оправдывалась, сейчас делает это! Но тихий смех, который он слышит, и который постепенно становится ближе, заставляет молодого отца оторвать взгляд от своей дочери и перевести его на ангела, идущего к ним. Он даже не может нормально вздохнуть, а лишь медленно вдыхает, постепенно. Но это — черт возьми — не помогает, потому что этот Мистер Пак улыбается восхитительно и в своем полуоткрытом боди нежно-розового цвета и темно-серых шортах от пумы, и со своими мускулистыми руками, и выделяющимися ключицами, и — Господь Иисус, дай мне сил — миниатюрными руками выглядит нереально горячо и одновременно бесконечно мило. Мину упасть на колени хочется и вымучено простонать, потому что слишком! Слишком великолепно и вообще реально? — Конечно, все в порядке, Соён-а, — приветливо улыбается девочке преподаватель, берясь за ручку двери и открывая ее шире, чтобы та забежала в зал. А потом Мистер Пак смотрит на него, и Мин Юнги, одинокий отец двадцати восьми лет, уже состоявшийся в жизни мужчина, руководитель финансового отдела крупной компании, становится мягким, словно зефир. На лице мягкая улыбка, ноги не держат, а ладони вспотели, словно он какой-то старшеклассник. — Мистер Пак, мне жаль, что так получилось, в следующий раз я… — Юнги не успевает договорить, как его прервал мелодичный и приятный голос преподавателя. — Меня зовут Чимин, Господин Мин. Все родители обращаются ко мне по имени, — он улыбается и чуть кивает. — Все в порядке, но, если вы не возражаете, нам нужно начать занятие… Молодой папа хочет извиниться и свести все к шутке, но тут появляется его дочь: — Папочка, пожалуйста, дай нам начать занятие! — тоном карапуза-диктатора говорит она, дуя свои пухлые губки. — Забери меня через два часа. И уходит. Она просто возвращается к остальным девочкам и нескольким мальчикам, когда ее отец стоит в растерянности и тихо бормочет: — Кого я вырастил?.. Слишком ее избаловал… — а в ответ Чимин солнечно смеется, чем заставляет Юнги почувствовать себя лучше. — Соён замечательная, но вам и правда, лучше уйти, Господин Мин, — говорит он. — И заберите ее через два часа, — напоминает блондин и подмигивает Юнги, сразу же закрывая дверь. А Мин садится на мягкую лавку около двери и ему кажется, что у него только что случился сердечный приступ. В любом случае, его сердце возвращается в норму через десять минут, и он со спокойным сердцем, но не душой, идет в ближайшую кофейню скоротать время. Как раз проверит рабочую почту или попытается найти Чимина на фейсбуке, нет, ну вдруг, и правда найдет?..***
И находит. И пытается дышать. Не выходит. Поэтому он блокирует телефон и смотрит на улицу, через окно небольшой кофейни, чтобы успокоиться. Он проходится взглядом по уютному интерьеру, отпивает от своего карамельного мокко без сахара и вновь берется за телефон. С главного фото на него смотрит определенно Чимин, но взгляд более серьезный, блондинистые волосы хорошо уложены, а белая рубашка и темно-синий пиджак лишь придают ему шарма. Юнги стонет: — Господи, почему он настолько сексуальный? — задает он сам себе вопрос, отпивая из стаканчика, продолжая листать ленту и чуть не давится. Следующая фотография которую он видит это Чимин в милой кигуруми в виде динозавра. На фотографии парень смеется, прикрывая рот ладошкой в варежке от пижамы, его глаза скрылись за полумесяцами ресниц, морщинки около его глаз такие искренние, а блондинистые чуть кудрявые волосы в беспорядке и выглядывают из-под капюшона-головы динозавра. Юнги окончательно сражен.***
Когда Юнги возвращается в студию с латте с маршмеллоу и двумя ложками сахара, то у него в голове все еще не уложилась мысль, что — спасибо Господи, спасибо! — Пак Чимин свободен. Он видел комментарии его друзей под его фотографиями и его статус на фейсбуке значился как «свободен». Так что Юнги решил испытать свою удачу. Он предпочел остаться в стороне от других нянь и родителей, те уже были знакомы, а ему это не было интересно на самом деле, поэтому он подпирал стену спиной, пролистывая фотографии Чимина в инстаграме — он достаточно социализирован благодаря своим друзьям. — Папочка! — подбегает к нему Соён, обнимая за талию. — Я сейчас переоденусь и выйду! — Хорошо, милая, — улыбается Мин, убрав телефон в карман и погладив девочку по голове, — я поговорю с твоим учителем, хорошо? Соён деловито кивнула и умчалась вместе с другими детками переодеваться, а Юнги решил подойти к Мистеру Паку, но молодые нянечки просто обступили молодого человека, не давая ему прохода. Похоже, это была каждодневная практика. Юнги фыркает от этого и идет спасать молодого преподавателя. — Мистер Пак, — достаточно громко зовет Мин, обращая на себя внимание, — я бы хотел поговорить насчет Соён… — О, да! — с энтузиазмом отзывается преподаватель, протискиваясь сквозь девушек и подходя к молодому отцу. — Пройдемте в зал. Когда Юнги закрывает за собой дверь, Чимин облегченно выдыхает и садится за небольшой письменный стол, что стоит в углу зала. Старший смеется, чем привлекает внимание танцора: — Что смешного, Господин Мин? — недоумение отражается на милом лице. — Простите, просто я предположил, что тебе нужна помощь, и, как оказалось, правда была нужна! Ой!.. — Юнги вспоминает о латте в своих руках и ставит его на стол преподавателя. — Это тебе, я правда не знаю, какой кофе ты пьешь, но это латте с маршмеллоу и двумя ложками сахара… Чимин переводит взгляд с него на стаканчик с кофе и произносит: — Тут написано для Юнги. — Ага, это мое имя, — кивает старший. — Эм, мне приятно, — с сожалением говорит Пак, подтягивая к себе стаканчик с кофе ближе, — но я не пью кофе… — Оу, — выдыхает Юнги, прерывая младшего, — прости, я правда не подумал… У вас же диета и все такое, чтобы держать себя в хорошей форме… — Да, — Чимин благодарно улыбается, — но я правда люблю латте маршмеллоу и двумя ложками сахара… Как ты угадал? И, кстати, зачем? — Оу, в качестве извинения за опоздание Соён, — в ответ улыбается Мин, а Чимин с подозрением смотрит на него, не скрывая широкой улыбки и чуть порозовевших щек. — Что?.. — Соён подошла ко мне во время перерыва и рассказала, что ее папа не любит извиняться, поэтому она сделала это за него, — весело рассказывает преподаватель, а у Юнги уши краснеют, потому что все его знакомые и близкие люди знают, что извинения — не его конек. — Я подумал, что тебе нужен будет заряд энергии, после работы с детьми, на самом деле, потому что я чувствую себя полностью выжатым после нескольких часов с одной Соён, а тут около… — оправдывается старший, прикидывая в уме, сколько примерно родителей он видел, — около двадцати детей. — Их на самом деле восемнадцать и они милые. — Не думаю, что милее тебя, — само слетает с изрядно покусанных губ Мина, что в растерянности смотрит на Чимина, а тот с краснеющими щеками на него. — Кхм… Ты хотел поговорить насчет Соён, да? — вспоминает первоначальную цель этого разговора младший. — Именно, но на самом деле, мне просто хотелось спасти тебя от всех тех девушек, — признается Юнги и продолжает, — Соён постоянно рассказывает мне о своих успехах и просто о своем дне за ужином… Но почему-то, — мужчина осторожно наклоняется ближе к Чимину, — она ни разу не говорила, что ее преподаватель настолько, — он наклоняется еще чуть ниже, наблюдая, как щечки молодого парня еще более розовеют, а зрачки расширяются более, чем нужно, — восхитительный и… — Папочка! Папочка! — открывая дверь в зал, звонко зовет Мина девочка. — Я все! Ой!.. Папочка, прекрати запугивать Мистера Пака и пойдем домой! — двое мужчин наблюдают за маленькой девочкой и умиляются с такой реакции, но Юнги смеется и просит девочку подождать. — Милая, нам с Мистером Паком нужно закончить разговор, — отец мило улыбается дочке и переводит взгляд на преподавателя, протягивая ему свой разблокированный телефон. — Не дадите мне свой номер, Мистер Пак? Мы могли бы как-нибудь выпить чаю, раз вы все же не пьете кофе. — Ой, эм, — мужчина мнется, поглядывая на маленькую девочку, которая никуда уходить без папочки не собиралась, — С-Соён, дорогая, ты не против? — Ай? Нет, Мистер Пак, — девочка подбегает к столу, — это будет замечательно, если папочка и Мистер Пак подружатся! Тогда я буду видеть как танцует учитель в несколько раз больше! — возбужденно отвечает девочка, улыбаясь. Юнги вторит ей, ему нравится видеть дочь такой радостной. — Хорошо, — улыбается Чимин, вбивая свой номер в телефон.***
Соён была довольно смышленым ребенком для своих пяти лет. Она уже раскрашивала кукол в раскрасках, которые дарил, один из лучших друзей Мина, Джин, не заезжая за края, она могла читать небольшие тексты и помогать Даше-путешественнице с поимкой Жулика по утрам, она уже знала, что её мама ушла, оставив всю заботу о ней Юнги. Но что стопроцентно знал Мин о своей маленькой принцессе, так это то, что она, как уже говорилось, была более требовательна, чем другие дети, и поэтому более активна. Так что, когда они ехали на машине домой и Юнги пытался разговорить дочку, та отвечала односложно и в продолжении разговора не была заинтересована, Мин решил не трогать девочку до ужина, если ее настроение не изменится, то тогда он вмешается. Но вмешалась Соён, доев свою порцию, она отнесла грязную посуду в раковину и уселась обратно на свое место. Юнги посмотрел на девочку в ожидании и положил в рот ложку риса с морепродуктами. — Папа, тебе понравился Мистер Пак? — сразу спросила девочка, Юнги, не ожидавший такого предательства от собственной дочери, закашлялся. Малышка привстала на стуле и пододвинула к отцу стакан с водой, тот благодарно кивнул и немного отпил. — Мин Соён! Кто о таком спрашивает? — откашлявшись спросил старший, девочка лишь улыбнулась и засмеялась. — Папочка, ты покраснел! У Джи-онни в кино один парень предложил другому выпить вместе кофе, а потом они поцеловались! — Мин пораженно смотрел на свою дочь, помечая про себя, что должен запретить их няне смотреть сериалы на работе, когда они должны смотреть мультик. И вообще это что за сериалы такие? — Ты тоже хочешь поцеловать Мистера Пака? — Соён, ты знаешь, что задавать такие вопросы неприлично? — успокаиваясь задал встречный вопрос мужчина, но он правда не мог перестать думать о поцелуе с Чимином после вопроса девочки. Но так же его волновало то, что его дочь, его умненькая маленькая девочка, не считает его отношения с кем-то кроме ее мамы и вообще с человеком его пола отвратительными. — Но ты мой папа! — взволнованно сказала малышка, облокачиваясь на стол своими маленькими ручками, от чего Мин умилительно улыбнулся. — А если ты сделаешь Мистеру Паку больно?! Как я тогда смогу ходить к нему на занятия? — о, так вот в чем причина такого настроения Соён. — Милая, — улыбнулся Юнги, вставая со своего места и подходя к дочке, — папе правда очень понравился Мистер Пак, и он не собирается делать ему больно. Никогда в жизни. — Обещаешь? — чуть оттаивая, тихо спросила девочка, обнимая отца. — Обещаю, — вдохновенно клянется он и наклоняется, чтобы поцеловать девочку в макушку.***
Несколько недель вынужденного отпуска проходят почти незаметно. Юнги все же пишет Чимину на следующий день вечером, после разговора с дочкой, и они переписываются до самой ночи, находя достаточно тем для разговора. На той же неделе в выходные Мин приглашает младшего вместе с ним и Соён в парк аттракционов. Они проводят весь день в парке, катаясь на различных аттракционах, поедая поп-корн и сладкую вату (Чимин жалуется, что Юнги не должен был покупать ее ему, ибо у него диета, но после: «Чимин, ты слишком голодно на нее поглядывал, что я просто не удержался купить не только Соён, но и тебе! Просто съешь и почувствуй себя еще лучше» — сдался). Им так весело втроем. Юнги и Чимин возятся с малышкой, поочередно таская ее на своих плечах, но когда уже вечером они идут домой, то несет ее на своей спине Юнги, бережно придерживая. Пак, наблюдая за этим, сам умиляется и, перед тем как уйти, целует в уголок тонких, но приятных губ, и благодарит за проведенный вместе день. После этого Юнги приводит дочку на занятия в балетную студию вовремя и вместе с чашечкой зеленого чая с жасмином. А однажды, придя на полчаса раньше, Мин Юнги впервые видел, как танцевал Пак. Он настолько подвис, что его дочка осторожно вытащила из его руки чай, поставила его на стол преподавателя и ушла переодеваться, улыбаясь во все двадцать четыре молочных зуба. А старший стоял, оперевшись о косяк двери в зал и пытался сдержаться, чтобы не выдать себя. Танцевал Чимин поистине прекрасно! Отточенные, но плавные движения, гибкое тело прогибалось так, как нужно было хозяину, сосредоточенность и любовь к тому, что делал Пак, были видны невооруженным глазом. Но все вместе показывало, как будто возвращение к жизни. По-началу движения были резкими, позиции чуть грубыми, но потом постепенно это ушло, оставив место мягкости и нежности. Лицо Чимина разгладилось, было видно, что он поглощен музыкой и своей программой, поэтому легкая улыбка тронула его губы, при смене настроения танца. Юнги наслаждался тем, что он видел. Он вспомнил, как его дочь стала рассказывать о том, как танцует их преподаватель, но он тогда запутался в балетных терминах и не смог проникнуться восторгом дочери. Сейчас он видит и может. Его сердце не может устоять на месте, Чимин двигается слишком вдохновляюще, слишком… прекрасно. Но момент единения упущен благодаря какому-то ребенку, который пробежал мимо Мина по коридору дальше в раздевалку, то танцор обратил внимание на дверь, да так и застыл, пытаясь отдышаться, а старший с таким благоговением смотрел на него и улыбался, что младший смущенно поспешил выключить музыку и подойти к нему. Они проговорили тогда до начала занятия.***
В один из вечеров, когда Юнги пригласил Чимина к ним на ужин, его маленькая девочка неожиданно заходит на кухню, садится за стол напротив преподавателя, где он режет овощи для салата и спрашивает, как когда-то спросила Юнги: — Мистер Пак, — беззастенчиво начинает девочка, а Чимин чуть пугается такого напора девочки, вздрагивая, — вам нравится Папочка? — Соён! — вскрикивает отец девочки, надеясь, что это вразумит её, но заметив, что она все так же прямо смотрит на Пака, напрягается. — Да, мне нравится твой папочка, Соён-а, — отойдя от первоначального шока, тянет Чимин, смотря малышке прямо в глаза, и мягко улыбается, словно сказал самую простейшую вещь на свете. А у Юнги сердце с ритма сбивается уже в который раз, он, конечно, любит свою дочку, но потом обязательно с ней поговорит, что нужно уважать чувства других людей. — Тогда хорошо! Надеюсь, вы позаботитесь о папочке! — продолжает она, но вторит мягкой улыбке учителя. — Папочка, когда будет готов ужин? Юнги смотрит то на Чимина, что тоже повернул голову в его сторону, то на Соён и, улыбаясь им, чуть тише, чем нужно отвечает с улыбкой: — Через двадцать минут, милая, — и отворачивается. Чимин смеется своим милым и звонким смехом. — Папочка, а почему у тебя уши красные? — замечает девочка. Папочка не отвечает, а Пак смеется чуть громче.***
В тот же вечер, когда Юнги остановился напротив дома Чимина, они сидят в машине и не хотят расставаться, оставляя между ними неловкость и напряжение, что искрило весь вечер. Юнги говорит себе, что он тут старше, поэтому выдыхает и поворачивается к Чимину, чтобы начать говорить, но тот его прерывает: — Я не соврал Соён, ты правда мне нравишься, хён, — он улыбается, глядя на него, но руки теребят край толстовки, а глаза бегают по его лицу. — Это я должен был сказать первый, — выдает Юнги чуть обиженно, а Чимин смеется тихо, прикрывая рот миниатюрной ладошкой. — Такой же разговор с Соён у меня состоялся еще две с половиной недели назад! И я был в худшем положении, чем ты! — продолжал он, убирая ото рта Чимина его руку, сжимая ее в своей и осторожно поглаживая большим пальцем. — Так… Эм, — Чимин краснеет. — Ты будешь встречаться со мной, Чимин? — мягко спрашивает Юнги, пытаясь не спугнуть Чимина. — О, и видеть мою дочь-диктатора в несколько раз чаще, чем это должно быть… — Да, я бы очень хотел этого, — соглашается младший и счастливо улыбается, на словах о малышке Соён. — Твоя дочка замечательная, прекрати, хён! — он поворачивается к Мину полностью и бьет его свободной рукой по плечу. — Ты просто плохо ее знаешь! — фыркает он и наклоняется к преподавателю. — Когда ты попадешь под влияние её детского очарования, и она попросит тебя, принести ей фруктов в три часа ночи, потому что она проснулась и поняла что проголодалась, ты сделаешь это, — заговорчески шепчет Юнги, не отрывая глаз от глаз напротив. — А я может быть и не против? — Боже, — стонет молодой папочка, прикрывая глаза, — будет плохо, если я поцелую тебя сейчас, после того, как мы говорили о моей дочери? — Нет, это будет замечательно, я думаю, — улыбается Пак и сам тянется к губам мужчины. Юнги тоже подается на встречу парню, притягивая его свободной рукой ближе к себе за шею. И как только их губы встречаются, то Мин правда думает, что целует ангела, потому что это слишком восхитительное чувство, от чего его сердце бьется быстрее. Чимин делает преднамеренный вдох, а старший углубляет поцелуй и пропадает на ближайшие полчаса.***
— Папа! Чимин! — кричит весело девочка, вбегая в спальню родителя одним воскресным утром. Она забирается на кровать, на которой Юнги бережно прижимает к себе Чимина, а тот лежит на его груди и обнимает за талию. — Пора вставать! Папочка!! — девочка прыгает на кровати возле старшего, тот нехотя открывает глаза, недовольно смотря на дочь, и потягивается. — Милая, сейчас только десять утра, — замечает отец, глянув на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. — Но папочка! Нам так много нужно сегодня сделать! Я хочу в парк с тобой и Чимином! А еще мне нужно купить школьные принадлежности! — серьезно перечисляет девочка. От ее громкого для утра голоса просыпается и Чимин. — Милая, до первого учебного дня еще несколько недель, — замечает младший, потираясь щекой о грудь своего парня и прикрывая глаза. — Доброе утро, Чимин-оппа! Но я хочу съездить в магазин сегодня! — грустно говорит Соён, ложась на плечо папы. — Потом папочка будет занят, а я хочу сходить в магазин с Чимином и папочкой, хочу сходить вместе! — А мне не пожелала доброго утра, — куксится Мин. — Ну, папочка!!! — Хорошо, Соён-а, — улыбается Юнги, приобнимая девочку. — Иди на кухню, я сейчас спущусь, и ты поможешь мне с завтраком, хорошо? — малышка улыбается и счастливо кивает, убегая на кухню. — Ты избаловал её, — замечает Чимин, не поднимая головы с его груди. Юнги целует его в блондинистую макушку и соглашается: — Я знаю, но я так ее люблю. И ты тоже ее любишь. — Не отрицаю, — Чимин поворачивается к Юнги, что надевает свои домашние штаны и идет в ванную. — Не спи, милый, а то Соён-а прибежит и будет прыгать на кровати до тех пор, пока ты с неё не встанешь, — смеется старший, вытирая лицо полотенцем, и выходит из комнаты. Через минуту Чимин слышит детский смех и рычаще-игривое «А кто это тут за печеньем полез?» Пак лежит ещё пять минут и, счастливо выдохнув, идет в ванную, чтобы умыться, а после спуститься на кухню, поцеловать своего парня и помочь ему с завтраком. Соён как раз пытается достать еще немного печенья, пока папа не видит, когда Чимин ловит ее в свои объятия и так же в шутку, передразнивая голос Юнги, спрашивает: «Маленькие детки должны сначала скушать свой завтрак!» Малышка задорно визжит, а Юнги смеется и целует Пака в щеку.