Будь рядом со мной

- Фили, присматривай за младшим. - Обязательно, мам. - На, надень мои, а то у тебя руки заледенели, - Фили наконец отогрел ладошки Кили, натянул на них свои сухие варежки. Мокрые рукавицы брата затолкал себе в карман, чтобы не потерялись. - Осторожно, под ноги смотри, я тебя на руках не понесу, - проворчал Фили, помогая Кили пробираться вверх по острым камнях горной тропки. - На, не реви только, - Фили протянул младшему последний кусок пирога с малиной. - Спрячься под дерево и не дрожи так, это всего лишь дождь, – увещевал Фили, укутывая младшего своим плащом, прижимая его к себе и не давая намокнуть. *** - Нельзя, ноги промочишь, а я закаленный, мне ничего не будет, - Фили зажал рот, стараясь кашлять потише, а Кили впервые в жизни не поверил ему. То, что он сидел на закорках у брата, и тот тащил его, по колено утопая в мокром снегу пополам с водой, нисколько ему не мешало сверлить его пристальным взглядом. – А вот мы и дома. Дома, едва спустив Кили на пол, Фили тут же зашелся таким кашлем, что мама побелела, а потом, не обращая на Кили никакого внимания, утащила Фили в спальню, на ходу сдирая с него мокрую одежду. Кили, озадаченный ее поведением (она всегда его целовала или хотя бы обнимала), тут же сунулся за ней. - Мам, да в порядке я, ну что ты, – пытался успокоить ее Фили, но она упрямо натирала его всего какой-то вонючей мазью, начиная с пяток и заканчивая ушами. - Вот теперь в порядке, спи давай. Хотя нет, я сейчас чая принесу. Кили, не подходи пока к нему, заразишься. - Чем? - тут же удивился Кили, вцепившись в косяк и не желая уходить прочь, но мама выгнала его из комнаты. Ночью он проснулся от кашля Фили, подскочил и прошлепал босыми ногами к нему в комнату. Мама пыталась напоить брата горячим чаем с малиной, но тот отпихивал кружку и шептал, что ему и так жарко. Мама, увидев Кили покачала головой, и, помня, что упрямством он ей не уступает, сказала: - Расскажи ему сказку. И присмотри за ним, пока я делаю настойку. - Он же не маленький, он сам может... - Может. Просто иногда забывает. Присматривает за тобой, на себя сил не остается. Ну что, будешь ему сказку рассказывать или пойдешь спать? - Ладно, расскажу, – насупился Кили, залезая на кресло рядом с постелью. – Только он же спит, зачем ему сказка? - рассмотрев брата, удивленно спросил он. - Для души, она никогда не спит. Расскажи. Ему будет приятно. *** … Фили сидел на полянке, читая книжку. Свет солнца закрыла тень, Фили нехотя оторвался от увлекательной истории. Рядом стоял Кили, протягивая ему букетик цветов: - На. - Фили удивился, но цветы взял. – Это для души. Чтобы она тоже была красивой. Фили улыбнулся, понюхал медовые розовые соцветия. Бросил книжку – никуда она не убежит. И не посмеется с ним. В отличие от брата. *** … Кили расчесывал волосы брата, стараясь делать это аккуратно, но у него плохо получалось – Фили лазил по лесу, и все пряди у него превратились в один большой колтун с мелкими веточками и колючками. Хорошо, что хоть шишек не было. - Не дергайся, хуже будет. - Обстригу, - который раз зло проговорил брат, но Кили через минуту уже спокойно заплетал ему косички, соединяя их так, что бы волосы не лезли в глаза. - Тоже для души, да? – хмыкнул Фили. - Конечно, - важно кивнул Кили. Фили просто прижал его ладони к своему сердцу. *** … Кили ворвался в комнату маленьким ураганом: - Идем скорее, ты должен это увидеть! Фили с трудом открыл глаза. Утреннее солнце било прямо в лицо, на пороге радостно подпрыгивал и едва не повизгивал от восторга младший брат. Не было ни малейшего шанса еще поспать. Фили потянулся, с тоской посмотрел на подушку, обернулся к Кили: - Что ты нашел? - Идем, это надо видеть! Фили согласился с ним, когда увидел, как льдины, шурша и наползая друг на друга, тихо плыли вниз по реке. Рядом подскакивал на одном месте брат, заглядывая ему в лицо: - Здорово же, да? - Здорово. Спасибо. *** … - Фили, смотри, как я умею! – Кили выстрелил из маленького лука, что подарил ему Торин, и попал прямо в центр мишени. Но после выстрела он смотрел не на дрожащую стрелу, а на брата, ища в его лице одобрения. «Я хочу, чтобы ты увидел это первым. Потому что это ты придумал. Спасибо тебе за это. И этот успех – тебе. Твой». - Идем, нужно показать дяде. - Идем. И неважно, что при Торине Кили промазал, он помнил, как Фили весь светился от радости и гордости. За них обоих. *** … Кили не знал, что нужно для души его брату. Просто старался сделать что-нибудь приятное – и радовался, если Фили улыбался. Или хотя бы переставал хмуриться. Некоторые считали поведение Кили блажью – ну что за капризы до сих пор канючить детские истории? Или просить показать дорогу? Не маленький же! Но Кили все равно делал по-своему, потому что видел – так брат успокаивается, приходит в себя, ему это доставляет удовольствие. Ему это просто нужно. Для души. И потому Кили продолжал просить брата рассказать ему сказку, спеть песенку, показать новый меч, похвастаться умениями… *** … Кили стоял в дверях. - Ты на свидание, да? - Да, - Фили обернулся к брату. Тот сразу же опустил глаза. – А что не так? - С чего ты взял? - Прячешь глаза – значит, не согласен или скрываешь что-то. Так что? - Не ходи. Тебе плохо потом будет. - Кили посмотрел в окно, потом мельком взглянул на брата. Что делать? Он ведь и правда любит эту… Разбить ему сердце правдой сейчас или подождать, пока она сама это сделает? Лучше сейчас. Пусть ему будет больно, но пусть это произойдет раньше, чем позже, когда он привыкнет к этой… слова подходящего для нее нет. – Она тебя не любит, она любит другого, а с тобой ходит, потому что подружки завидуют. Фили от его слов потускнел, сразу поверил, даже не засомневался. - Пусти. - Не надо, не ходи, Фили, пожалуйста. - Пропусти. Или я… - Нет, - Кили вцепился руками в косяк, не сдвинуть. Фили без замаха ударил его в живот, побелел, шагнул назад и выпрыгнул в окно. Кили, после того как разогнулся и отдышался, уже знал, что брата до утра никто не увидит. Как и то, что тот никого не тронет. Даже эту... слов для нее нет. - Идем, - Кили, когда наконец нашел Фили, протянул ему руку. - Опять спасаешь мою душу? – привычно хмыкнул Фили. Кили помотал головой: - Помогаю ей остаться живой и красивой. - Знаешь, не уверен, что она вообще у меня есть. - Глупости. Конечно, есть. Идем, потренируемся. Тебе сейчас нужно именно это. *** …Они даже не успели сообразить, откуда в окрестностях их мирных Синих гор взялись орки. Немного, всего-то семеро, но все же – откуда? Впрочем, после короткого – на пару минут – боя спрашивать было уже не у кого, все орки были мертвы. Только вот и Кили как-то устало присел на траву. Фили сначала удивился, а потом рассмотрел рядом с ним черный кинжал. Подошел, вырвал из земли, лизнул лезвие и выругался: - Где он тебя этим полоснул, ну? Кили помотал головой, которая еще гудела от ярости боя: - По плечу. Эй, ты чего? – Кили не успел понять, как он оказался у костра, с оторванным рукавом кожаной куртки. Фили сжал, как тисками, его плечо. – Да что... - Он отравлен. Терпи. И склонился над ним. Кили еще никогда не видел у него такого лица. Серого даже в теплом свете костра. Сосредоточенного до невозможности. С вертикальной морщинкой между бровями. И с закушенной губой. Замороженного, без знакомого, такого родного, всегда согревающего взгляда. - Терпи. Кили опустил глаза на свою руку, что постепенно немела – то ли от железной хватки брата, то ли от яда. А Фили, крепко держа его одной рукой, другой уверенно делал надрезы возле раны: пару -вдоль, несколько – поперек. Кили охнул, когда на траву закапала кровь, а Фили все давил, чтобы с током крови вышло как можно больше яда. Его пальцы тоже были все красные. - Пусти, хватит, - Кили боялся не за себя. Он не знал, что именно чувствует брат, который обещал его беречь и защищать. Но одно его молчание убивало. - Терпи. Фили не глядя опустил в котелок с чаем оторванный от рубашки лоскут, смыл кровь, сделал еще пару надрезов. Кили свободной рукой провел по его волосам, убирая их с глаз. Тот не шелохнулся, по-прежнему разглядывая рану на руке брата. Нужно успокоить, отвлечь от страшных мыслей. - Я засыпаю, мне как-то… - Это от яда и потери крови. Нужно еще прижечь. Терпи. Фили засунул в костер свой меч. Он, конечно, не раскалится добела, но и этого хватит. Кили дрожащей рукой погладил брата по спине и зажмурился. И вот так, с закрытыми глазами, увидел душу Фили. Ту, о которой столько лет заботился. Она выглядела как Фили, но была совершенно седая. И по лицу катились кровавые слезы. - Не плачь. Фили удивленно поднял голову. А потом виновато опустил ее. Снова. И тогда Кили запел. Что-то детское, привычное настолько, что слова сами появлялись на языке. А сам все смотрел на душу брата, который корил себя за то, что случилось с Кили. За его ранение, может быть, смертельное. За его теперешнюю боль от его кинжала и будущую – от меча. За то, что не уберег. За то, что подвел. А Кили пел о том, что это не так. Песней он успокаивал, лишал отчаянные мысли силы. Каждым словом стирал кровавую слезу, распрямлял морщинки возле глаз, заставлял каждый седой волос вновь наливаться золотом. Превращал нехитрым мотивом отчаявшуюся душу брата в то, чем она была изначально – светлое, сверкающее создание. С хитринкой в глазах, с мягкой усмешкой и пальцами, что трепали его волосы. А потом он захлебнулся словами песни от обжигающей боли, но Фили уже прижимал его к себе и все повторял, как заведенный: - Все, уже все, молодец, умница, все хорошо... Он не договорил, молниеносно развернулся – и Кили открыл глаза. Перед ними стоял Двалин с мечом в руках, которым он парировал удар обоих клинков – и когда только успел? ведь только что держал его! – Фили. - Орки… Вы как? Все в порядке? – Двалин тяжело дышал, видать, бежал к ним со всех ног. Потом он заметил все еще горящий багровым кончик одного меча Фили, пятна крови на клинке, кровь на ладони самого Фили. Наверное, тот перехватил лезвие посередине, чтобы было удобнее прижигать рану Кили. И не заметил, как порезался – не до того было. – Отравленный кинжал? Фили просто кивнул, а Кили пробормотал, совсем как в детстве: - А я все равно спать хочу. - Спи. Фили подтащил его к дереву, сел на землю и устроил у себя на груди, стараясь не трогать ожог. Кили зажмурился от боли и опять увидел душу Фили. Но в этот раз не напугался. Да, немножко усталое лицо, нахмуренный лоб – но никакой седины, слез, отчаянных глаз или закушенных до крови губ. - Спой мне. - Ты как маленький. Спи давай, - проворчал Фили, но все равно замурлыкал под нос какую-то колыбельную. Он их много знал. Двалин просидел всю ночь у костра, искоса поглядывая на братьев. Они оба дремали. Кили иногда начинал во сне стонать, и тогда Фили, тоже во сне, осторожно поглаживал его то по голове, то по груди, прижимая к себе. Пару раз Двалин вставал, трогал лоб раненого, но тот дышал ровно, жара у него не было, и старый воин успокоился. Все в порядке. Яд если и попал в кровь, то совсем в небольшом количестве. С мальчишкой все будет отлично. А потом он услышал его голос: - Ты поспи, хоть немного, я присмотрю. - Так больно? - Не больнее, чем ему. Двалин кивнул – он тоже был младшим братом. Тоже не хотел зря пугать старшего. Но получалось не всегда. Что ж, в этот раз обошлось. Двалин еще раз посмотрел на братьев – Кили уютно устроился на груди Фили, Фили уронил голову ему на плечо. И оба они переплели пальцы – не разберешь, где чьи. Двалин накрылся с головой плащом и задремал. Он проснулся оттого, что эти двое возились, пытаясь уронить друг дружку на землю, не давая дойти до костра за чаем. Обернулся, покачал головой – ладно, пусть. Живые, здоровые, опять полные жизни. А вот о том, что произошло, пусть сами Торину рассказывают – у них всегда получается преподнести жуткую историю как совершенную ерундовину, ничего выдающегося или интересного. Но, что бы не произошло, они позаботятся друг о друге.