Зараза

Если бы не строгий запрет Вити, кухню бы прокурили так, что дышать было бы совсем нечем. А так только вейпили, тоже такое себе, но сладковатый пар хотя бы не резал глаза. Курить выбегали на балкон, когда совсем уж припрет, а так было лень. Федю так и вовсе подразвезло, он прислонился плечом к Андрею и сквозь полуопущенные ресницы наблюдал за происходящим. Полюбоваться было на что: Слава и Ваня разыгрывали любимое внутряковое шоу «Фаллен МС против Гнойного», где главным было нести как можно более упоротую херню. Оба справлялись со своей задачей прекрасно, но Федя отчаянно топил за Ваню. — Давай, Светло, разъеби! — используя ладонь вместо рупора, крикнул Федя. И тут же пожалел об этом: взмахнув рукой, он опрокинул на себя бокал. Стало грустно: в него Федя вылил последний остававшийся тоник, так что дальше либо идти в магазин (вряд ли), либо пить чистоганом (осталось понять, достаточно ли он уже накидан), либо переходить на что-нибудь другое (такое себе, у Феди было настроение на джин). — Может, сходишь в ванную? — Андрей осмотрел сначала себя на предмет ущерба — вроде не пострадал, — потом перевел взгляд на залитые Федины штаны. — Высохнет, — безмятежно отозвался он. — Давай, может, водочки? За что Федя любил свое нынешнее окружение — ему никто не читал нотаций и не пытался воспитывать. Ну, почти. — Вить, подай бутылку, там в морозилке последняя осталась, — попросил Андрей. Витя, сидевший как раз у холодильника и активного участия в веселье не принимавший, покачал головой, посмотрел на Федю так, что тот поежился. — А ему не хватит? — ровно поинтересовался Витя. — Ему в самый раз, — задиристо отозвался Федя. — Давай, Андрюха, сейчас все красиво организуем. Витя передал бутылку, в тепле тут же покрывшуюся испариной. На фоне Слава заканчивал свою очередную охуительную историю, а Миша вверх ногами снимал это на телефон. Все как всегда. Первая ледяная стопка пошла не очень легко, прокатилась по горлу, заставив закашляться. Андрей сунул свой стакан, Федя уже не очень разбирал, что в нем, запил, полегчало. Андрей посмотрел на него, мол, порядок? Федя кивнул. Напоролся на Витин взгляд и тут же предложил по второй. Она проскользнула в желудок уже очень легко, третью и последующие, сколько бы их ни было, Федя не запомнил. * Было холодно, причем Федя не мог понять, какая именно его часть мерзнет, как будто бы все сразу. Разлепил глаза — перед ними мелькнула рука, и понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: он на балконе, китайские резиновые тапки набрали снег, носки промокли, а Витя медленно и методично растирает ему щеки. — Живой? — с каким-то почти научно-исследовательским интересом спросил он. Федя прислушался к себе. Он был бухой просто в ничто, и пока что была хорошая стадия, но опыт подсказывал, что скоро его накроют такие вертолеты, что мама не горюй. — Ну... так, — уклончиво отозвался он в итоге. Витя покачал головой, достал вейп, затянулся как следует, полностью проигнорировал просительный взгляд. — И вот почему нужно нажираться вот так, в сопли? — риторический вопрос в пустоту. Федя попытался сфокусировать взгляд, но Витя раздваивался и плыл, так что сложно было удержаться от дурацкого смешка. — У тебя две головы. — А у тебя, кажется, две задницы. — Почему ты приглашаешь нас тусить у себя, если сам не бухаешь и не куришь? — Федя задал давно терзавший его вопрос, но на построение такой длинной осмысленной фразы ушли последние силы, так что он обмяк и вжался... К чему бы там он так удобно ни привалился спиной. Света, льющегося из окна комнаты, было вполне достаточно, чтобы разглядеть выражение Витиного лица. — Потому что вы, обалдуи, мои друзья? Федя закрыл глаза и почувствовал, что уплывает. Он был очень пьян, ему было хорошо, и даже мокрые ноги не могли испортить вот этого охуительного ощущения полной накиданности. — Я в говно, — пробормотал он. — Да уж вижу. Если хочешь блевать, то пошли в ванную. — Не хочу, — подумав, честно отозвался Федя. Внезапно балконная дверь открылась. — Слушайте, мы собрались прокатиться до бара, вы как? — Ваня. — Я пас, этот вот тоже пас. Езжайте, завтра его заберете. Федя хотел было возмутиться, что он тоже хочет в бар, но на разгоряченный лоб неожиданно легла ледяная ладонь, и спорить расхотелось. — Окей, — Ваня явно не был настроен уговаривать, и будь Федя потрезвее, он бы поржал над тем, что Виктор СД способен одним взглядом укротить Фаллена МС. Но Федя был в говно, чужая рука на лбу ощущалась очень уместно, так что он даже не сопротивлялся, когда Витя практически на себе втащил его в квартиру и сгрузил на диван. — Ну ты и здоровучий, — пропыхтел он, переворачивая Федю на бок. — Лежи так и не вздумай разворачиваться. Где-то на фоне слышалась бессвязная речь Славы, высокий смех Вани, негромкие комменты Андрея, но последнее, что четко зафиксировало Федино сознание, — то, как с него аккуратно стягивают насквозь мокрые носки. * Утром голова привычно попыталась его убить. Федя поерзал, выполз из-под пледа, опустил босые ноги на пол. Прислушался. Судя по доносящимся звукам, Витя что-то смотрел. Решив ему не мешать, Федя отправился на кухню, где не было и следа вчерашнего разгульного вечера. Зато был кувшин с водой, и так прекрасно было пить прямо из горлышка, не наливая в стакан! На плите обнаружилась закрытая крышкой сковородка, Федя сунул туда любопытный нос и обнаружил поджареную с яйцом и сосисками картошку. Еда уже остыла, но с похмела Федя был не привередлив и решил не разогревать. Тарелку тоже брать не стал — еще посуду пачкать — и просто ухватил сковородку, чтобы перетащить ее на стол. Крышка съехала и с грохотом покатилась по полу, докатилась до каких-то банок у стены, раздался звон разбитого стекла. Федя втянул голову в плечи, как нашкодивший котенок, максимально медленно и осторожно поставил сковородку на стол. Появившийся на кухне Витя быстро окинул все происходящее взглядом, покачал головой и отправился за веником и совком. ...за пять минут он успел переложить еду в тарелку и сунуть ее в микроволновку, отправив сковородку и уцелевшую крышку в мойку, смести осколки банки — к счастью, пустой — и щелкнуть кнопкой электрического чайника. Так что вскоре Федя получил горячую еду, горячий чай и очень тяжелый Витин взгляд, есть под которым было сложновато, но Федя справлялся. — Спасибо, — с набитым ртом произнес он, щедро запивая крепким и сладким. Видно было, что Вите очень хочется что-то сказать, он буквально боролся с собой, сидел напротив, сложив локти на стол, и хмурился, глядя, как Федя торопливо закидывает в себя жратву — вот-вот попросит его есть помедленнее и как следует жевать. Федя отчего-то очень развеселился, представив такую картину. — Кстати, где мой телефон? — дожевав и аккуратно вытерев губы салфеткой, вдруг спохватился он. — На зарядку поставил в зале, рядом с кроватью. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты охуенный? — и, не дожидаясь ответа, Федя умчался на поиски мобилы. Минут десять ушло на то, чтобы разгрести все уведомлялки в твиттере и инстаграме — половину выложенных сториз он абсолютно не помнил и не горел желанием пересматривать, но, судя по всему, зачем-то просил писать ему в директ. Еще какое-то время понадобилось на сообщения вконтакте, потом Федя открыл телегу. В общем чате было несколько сообщений от Славы и Андрея, отправленных уже под утро — видимо, их вояж по московским барам был весьма удачным. В личку же Андрей написал, что они встречаются в три, и прислал подробную инструкцию, как добраться от дома Вити. Федя посмотрел на часы — почти час. Как раз успеется принять душ. Федя вернулся на кухню, где Витя как раз домывал посуду. — Может, помочь? — заикнулся было Федя. — Я тебя к своим тарелкам не допущу, — несмотря на суровый взгляд, прозвучало скорее шутливо, так что Федя улыбнулся в ответ и даже не чувствовал, что сильно наглеет, когда попросил: — Можно ограбить тебя на полотенце? * В следующий раз уже Витя приехал в Питер — в основном по всяким антихайповым (замайским, как шутил он сам) делам, конечно. Но так вышло, что в последнее время они много общались, так что на этот приезд у них были планы — Витя сообщил, что сделает из Феди человека, и обещал отвести на какую-то выставку. А Федя умудрился заболеть, причем как-то хардкорно, чего давно не было. Его накрыло температурой — чудом найденный дома допотопный ртутный градусник показал тридцать восемь с копейками. — Сорян, я мертвый вообще, — Федя, удерживая трубку плечом, рылся в коробке, игравшей роль аптечки. Она откуда-то была в квартире, но сам он видел ее впервые. — У тебя хотя бы есть лекарства? — Есть активированный уголь, но-шпа и микролакс. Кто бы ни наполнял эту коробку, явно страдал от других проблем, — Федя догадался включить громкую связь и положил телефон рядом, продолжая поиски. Бинты, аскорбиновая кислота, несколько маленьких блистеров с крошечными таблетками, название которых ничего ему не говорили. — О, я нашел парацетамол и горчичники. — Негусто, — Витя помолчал. — Ладно, выпей пару таблеток и ложись в кровать. И пей больше жидкости. — Да, мамочка! — кротко отозвался Федя. Его срубило сразу же, как он оказался под одеялом. Сон был тревожным и липким, беспокойным, иногда он с трудом отрывал голову от подушки, чтобы отпить воды из огромной кружки, которую поставил на полу у кровати, но делал это скорее в полусне. Звонок в дверь он проигнорировал — он как-то так вплелся в сон, что Федя даже не сообразил, что происходит. Затем где-то под щекой завибрировал телефон. «Открывай». И сразу же второе сообщение: «Блин, не заставляй меня нервничать». Мокрый как мышь, всклокоченный и дезориентированный, Федя кое-как сполз с кровати и отправился в коридор, на автопилоте справился с замком. Витя обнаружился на пороге, нагруженный двумя пакетами. Придирчиво осмотрел, убедился, что прямо сейчас Федя кони не двинет, и прогнал его в постель, а сам разулся и отправился на кухню, где какое-то время шуршал, негромко гремел посудой. Федя успел задремать и проснулся от свистка — у него не было электрического чайника. Витя вскоре показался на пороге с подносом, заставленным чашками и коробочками. — Выпей, — одну из чашек он тут же протянул Феде. Опознав в пойле то ли терафлю, то ли колдрекс, Федя пил небольшими глотками, чувствуя, как прогревается изнутри. — Вот и молодец, а теперь поспи. Федю не нужно было долго уговаривать. И он знал, что долгое, дольше, чем требовалось, прикосновение ладони ко лбу ему не приснилось. ...В следующий раз Федя проснулся, чтобы ему тут же вручили градусник и тарелку куриного супа. — Хорошо, что я зашел не только в аптеку, но и в магазин, потому что в твоем холодильнике мышь бы даже не повесилась — ей бы не хватило на это сил. В такие моменты, как этот, Феде очень хотелось спросить, почему Витя вообще с ним носится. Потому что они друзья? Тому же Славе в голову не пришло бы приехать и варить куриный суп, но при этом нельзя обвинять его в безразличии. Он в своей своеобразной манере пожелал Феде выздоровления и прислал несколько очень всратых мемов, Федя оценил. По правде, не спрашивал он именно потому, что боялся проебать то, что происходило. Чем бы оно ни было. А вот посмотреть Вите в глаза и попросить: — Полежишь со мной? — оказалось совсем не страшно. И вообще, он ведь может списать все на температуру, правда? В любом случае, подумать об этом можно будет когда-нибудь потом. Сейчас промелькнула другая мысль: — Только я, наверное, заразный... — Ты та еще зараза. Хуже уже не будет. Ложись давай, — Витя хмыкнул и вытянулся на постели. Федя осторожно придвинулся и, осмелев, устроил голову на его плече — это оказалось очень удобно, и почему он не додумался до этого раньше? — А выставка?.. — Никуда не денется в ближайшие три месяца. Федя удовлетворенно кивнул и закрыл глаза, проваливаясь в сон. Ему было хорошо. –fin