Чашка чая

      Он любит чай. Разный — и крепкий, почти черный, и слабенький, по цвету напоминающий аметист. С фруктами и без, с мятой или ванилью. С молоком или без него.       Каждая чашка для него неповторима. Каждый раз, делая глоток и чуть прижмуриваясь от горячего пара, он гадает — какая она, эта чашка? О чем она расскажет?       Может быть, вкус напомнит терпкий вкус ежевики, что однажды они с Лисбон нашли на побережье. Расследовали очередное дело — и наткнулись. Тереза, как обычно, и внимания не обратила на крупные матово поблескивающие тяжелые ягоды. А он, оцарапавшись во всех мыслимых и немыслимых местах, набрал горстку.       Лисбон понравилось… А он потом еще украдкой чесался — заживающие царапины от ежевики все время зудели!       А может быть, у напитка будет привкус крепкого душистого табака. В одном из элитных клубов он больше принюхивался, чем слушал опрашиваемых пришибленных бизнесменов. Запах был сильным, но приятным. Несколько видов сигар — и они вместе давали удивительный букет ароматов!       Ему нравилось, когда чай становился чуть соленым — как морская вода после бури.       И совсем не нравилось, когда у чая был вкус, как у дешевых духов. Обычно это означало, что он все-таки заболел.       К счастью, такое бывало не часто.       Иногда утром чай напоминал ему хвойный привкус леса. Наверное, потому что первую утреннюю чашку он выпивал, стоя на веранде их нового дома. Первая чашка после первой ночи. Первая чашка после свадьбы…       И только несколько раз в жизни чай был горек, как кора ивы. Горек настолько, что хотелось зажмуриться и выплюнуть вязкую смолу со вкусом хинина.       В день, когда хоронили его жену и дочь…       В день, когда хоронили агента Вегу…       В день, когда он понял, что его жизнь больше никогда не станет прежней… Слова были сказаны, и она улетела — в другой город. К другому мужчине…       Но сегодня чай был на вкус, как… будущее. Будущее, которого, как он думал, у него никогда не будет. Будущего с самым настоящим домом и качалкой на веранде. С беспородным лохматым псом у крыльца — бестолковым, брехливым и добрым. Будущего, пропитанного запахом детских волос и молока. С негромкой колыбельной в глубокой ночи. С бессонницей, тревогами — и…       И счастьем, на которое он больше почти и не надеялся.       Тихо звякнула чашка, блеснул луч солнца, отразившийся в голубой потрескавшейся эмали. И невысокий человек, подставив лицо проснувшемуся солнцу, взлохматил отросшие светлые волосы.       Тихие шаги — и на веранде больше никого нет.       Только листик кружится в рубиновом чае.       Только лохматый бестолковый пес тихо сопит под дверью, не решаясь царапнуть доски.       Только…