Губы со вкусом горького миндаля

Даня - сучёнок, с блестящей репутацией, которому доверяет каждая живая душа. Стоило ему отказаться от завтрака и пожаловаться на головную боль, как ему сразу же все четверо родителей в один голос разрешили остаться дома. Ваню бы за подобный, и, кстати говоря, невероятно очевидный обман, как минимум убили бы. А потом прочитали лекцию о том, что ложь это очень-очень-очень плохо. А потом просто надавали бы по ушам. Ещё возможно лишили бы техники, посадили под домашний арест и отправили в концлагерь на летние каникулах. Ну, вы поняли. Гестапо процветает. Так вот, как мы уже выяснили, Даня совсем не умеет лгать, но ему все верят. А Ваня без Дани способен за шесть уроков получить пять неудовлетворительных оценок. Ваня шёл домой, и он был совсем не в духе. Ну и прилетит сейчас этому доморощенному прогульщику. Его изобьют, унизят, морально изнасилуют и жестоко на него обидятся. А потом будут полночи думать, как изнасиловал бы его физически. Ну не мог Иван долго злиться на братишку. Уж слишком тот был милым. Да, в Ване уже прочно укоренилось это совсем не братское отношение к названному брату. Тот был ужасно вредным и бесящим и за это его иногда хотелось окунуть умной головушкой прямо в унитаз. А иногда он был таким верным, надёжным и понимающим, что его хотелось зацеловать досмерти. Так и разрывался Ванюша между двумя этими вариантами. И так и не выбрал бы не один из них никогда до скончания своих дней, если бы, вернувшись домой, полный уверенности, что сейчас братишке достанется за все грехи человеческие, не обнаружил бы его отсутствие. Эта псина куда-то свалила. Класс. Ваню наебал ботаник. Иван, конечно же, обошёл весь дом и прилегающие территории кругом несколько раз, заглянул к соседям, вдруг брат неожиданно напоролся на эллипсы у себя в штанах и решил отправиться завоёвывать свою первую любовь. Безусловно, Ване этого не хотелось. Он готов был биться за Данечку, даже если биться пришлось бы с Элей. В общем, когда поиски были окончены, Иван нашёл следующе: ноль без палочки, отверстие от бублика и дырку в номерке. Злой и полный праведного гнева, Ваня вернулся в свою комнату и обнаружил на Данькином компьютере не закрытый вордовский файл. Сначала, Иванов понадеялся, что обнаружил нечто компрометирующее. Потом понял, что его брат слишком умён, чтобы оставить все свои сокровенные тайны на не закрытой вкладке и разочаровался. А потом все-таки прочитал текст, и его обдало холодным потом. «Приветствую всех, читающих эту записку. Да-да, она предсмертная. Если у Вас (я буду на «Вы», неизвестно ведь, кто же сейчас меня читает:)) есть какие-то вопросы ко мне, Вы скорее всего найдёте их здесь. Итак, начнём со стандартного: если Вы читаете это, вероятно, я умер. И скорее всего Вас мучает вопрос, почему? Что же, я расскажу. Сразу предупрежу, что никого не намереваюсь обвинять в этом письмице. Просто хочу, чтобы люди, которым на меня не плевать (а есть ли такие?), не мучались себя догадками, прочитали это и успокоились. Итак, я совершил классическое подростковое самоубийство по классическим для подростка причинам: 1. Я не знаю, кто я. 2. Я не знаю, зачем я живу. 3. У меня нет никакой цели в жизни. 4. Я не помню, когда я последний раз чувствовал себя действительно счастливым. 5. Мне не кажется, что лишив этот мир себя, я лишу его чего-то важного. 6. Я презираю себя и ненавижу то, кем я являюсь. Об этом немного позже. 7. Путаница в семье, новые родители, брат, новый дом, школа. Все новое. А ведь я ненавижу изменения. (я ни в коем случае не хочу обвинять свою семью, я люблю вас всех.) А теперь о причинах, которые могут оказаться не типичными. 6. Пункт б) Я гей. Мне нравится парень. Я люблю парня. И за это я ненавижу себя. Это ужасно, мерзко и неправильно. За это будет ненавидеть меня каждый первый из моего окружения. Ну и ненавидьте, мне-то уже плевать. 7. Пункт б) В моей новой жизни появился парень, которого я полюбил. Он был добр ко мне. Стал для меня первым настоящим другом за 16 лет жизни. Но нужна ли мне дружба от человека, которого я люблю? Конечно, нет. Я не виню его в своей смерти. Никто не виноват в этом кроме меня самого. P.s. Прощайте. P.P.s. Ищите моё тело по адресу N, на крыше дома, там открывается красивый вид. Причина- отравление цианистым калием*. P.P.P.s. Вань, я люблю тебя. Прости. *** Ваня был напуган. Сейчас было не до шуток. Понимание медленно находило на него волнами и приносило с собой тонны паники. До места бежать около двадцати минут. Заброшенное общежитие, он сам показал его Дане недавно. Находится на окраине города и открывает прекрасный вид на жилые кварталы. Иван метнулся в отцовский гараж, сел в первую попавшуюся машину и на всех скоростях помчался к месту. Доедет за 5-7 минут. По пути он обзвонил родителей и скорую, сказав им адрес. Он должен спасти Даню. Цианистый калий- сильнейший неорганический яд. Отравление длится 20-40 минут, после чего человек умирает. Им рассказывали об этом на уроке химии пару месяцев назад. Из глаз Вани лились слезы, но он смеялся. Его любимый настолько ботаник, что даже умереть собирается, используя знания, данные в школе. Он либо гений, либо максимально тупой. Когда Иванов был на месте, он чуть ли не летел по едва держащейся лестнице. Боже, как же он боялся. Боялся, что опоздал, что перепутал адрес, что ему помешает что-то добраться вовремя, что брат умрёт у него на руках. Он боялся даже выдохнуть не вовремя в ту минуту. Но ничего такого не случилось. Он прибежал, Даня сидел на крыше, у самого края, и пустым взглядом смотрел на город. Близилась зима, солнце заходило рано, наклевывался закат. Рядом стояла бутылка из-под минеральной воды, из которой было сделана пара глотков и открытый пакетик с белым порошком. — Привет, Вань. Забежал попрощаться? — Даня даже не обернулся. Иванов вдруг замедлил. Даня сейчас был таким хрупким, на него страшно было даже смотреть. Ваня осторожно приблизился, из его глаз ручьём текли слезы. Он коснулся плеча брата, чтобы привлечь его внимание. В голове вертелся один вопрос: он успел? Ответ пришёл сам собой: — Не пей эту воду, Вань. Она отправлена. — Ты? — Да, десять минут назад. Горло уже сжимается. Ощущение, будто его изнутри черти царапают. Я половину тела не чувствую, а вторая половина болит адски. Ваня взорвался. Он обхватил плечи брата и заговорил, ни на секунду не переставая плакать: — Данёк, Даня, ну зачем же ты так, дурачок? Неужели не мог просто поговорить со мной. Я ведь… Я ведь тоже, Дань. Люблю тебя, идиота. Жить без тебя не смогу. Не умирай, иначе я этот твой калий хуйянистый в сухомятку сожру и для верности с этой крыши спрыгну. Нахрен мне вообще жить, если тебя не будет, Данёк? Тут Ваня заметил, что Даня тоже плачет. — Прости, братишка. Может, я действительно сглупил. Поздно уже…- Речь прервалась плачем. — Не говори так, Дань. Сейчас скорая приедет. Слышишь, сирена уже орет. Мы спасём тебя, ты только не умирай. — Вань? Кожа Дани заметно побелела, губы начали синеть, он задыхался. Ваня обнял брат, крепко-крепко прижал к груди и судорожно начал покрывать его лицо поцелуями, словно пытался забрать боль, которую испытывал в тот момент любимый. — Вань, я сознание теряю. Кажется, пора мне. Пока, Ванька. Скорая подъехала, Даня почти не дышал, слезы застелили глаза Вани, он прижимался к груди брата и умолял его не умирать. Когда врачи уже поднимались, Ваня, словно подумал, что это его последний шанс, припал к губам брата. Поцелуй продлился долю секунды, но умирающий Даня это почувствовал. На его синеющих губах появилась едва видимая улыбка *** Даню спасли. Радостная новость, но за месяц Ваня его так и не навестил. До дрожи боялся его снова увидеть. А сегодня он возвращался. Родители решили завести Данечку домой и оставить братьев наедине. Все обо всем уже знали. Безусловно, в других обстоятельствах родители бы рвали и метали, но они не собирались отстаивать свои взгляды ценой жизни своих сыновей. Пусть хоть на панель идут работать, лишь бы живые и счастливые. А Ваню била дрожь. Он не знал, что скажет брату. Так и не придумал за месяц. «Привет, Данёк, ну че, ты теперь официально псих, сколько мозгоправов сменил?» «Привет, братишка, ты как, нормально? Слушай, а ты по чем цианистый калий брал? А то я искал-искал, везде дорогой, собака.» «Привет, любимый. Пойдём, посмотрим на звёзды, выпьем бутылочку красного полусладкого и предадимся плотским утехам?» Нет, нужно было поговорить. Обсудить, пожалеть, рассказать о своих чувствах, просто поддержать. После долгих часов размышлений он вывел следующее: 1. Никаких тупых шуток. 2. Никаких отсылок к Даниному поступку. 3. Просто поговорить, признаться в сердечных чувствах и обещать быть рядом и поддерживать до скончания веков. Вот. Все предельно просто. Главное не отступать и все наладится… На улице завизжали шины. Они приехали. Ваню затрясло. Это конец. Четыре всадника апокалипсиса и брат уже на месте. Что он скажет Дане, как объяснит, что любит его. Нельзя, чтобы это выглядело наигранно. Он должен сказать все максимально просто, понятно и доступно. Боже, что за бред? Он сейчас даже дышать на брата боится. А если Данек не поверит? Если решит, что это он из жалости? Будет прекрасно: он впервые в кого-то серьезно влюбился, а его чувства воспримут как уловку. Класс. На лестнице послышался топот ног. В дверь легонько постучали. Она была не закрыта, поэтому сама отворилась. На пороге стоял Даня, а Ваня перед окном, у компьютерного стола. И даже с другого конца комнаты он видел изменения в брате: тот был худ и бледен, как военнопленный, он выглядел ужасно измотанным. Вроде и отдыхал неделю в больнице, а выглядит, будто с каторги сбежал.  — Вань? — Да, Данёк. Погоди, не говори ничего. Послушай, я люблю тебя, вот. — Ваня оттолкнулся от подоконника и сделал шаг в сторону брата. — И я говорю это не из жалости и не чтобы как-то тебе помочь. Я действительно люблю тебя и давно.- Ещё один шаг. Кажется, Даня тоже приблизился. Их разделяло около метра. — Просто хочу, чтобы ты осознал это, прежде чем что-то говорить. Я тоже люблю тебя, Данёк. И не надо ненавидеть себя за такие чувства. Просто мы с тобой вот такие. Любим друг друга и… — Да, Вань, мы любим друг друга.- Даня преодолел этот проклятый метр и обнял брата, на что сразу же получил ответное объятие. — Я помогу тебе, Данёк. Ты главное больше не делай таких глупостей и всё у нас станет хорошо. Договорились? — Конечно, Вань. И Ваня поможет, ведь он держит обещания. И Даня не будет больше брать всё в свои руки и творить глупости, думая, что решает таким образом все проблемы: свои и окружающих. Они научатся доверять друг другу, научатся любить.