Оставайся

- Куда нажимать? - Ты уже нажал, просто начинай говорить. - О! Я… Ммм… В общем… Это автоответчик Стива Роджерса. Если вы слышите это сообщение, то, скорее всего, я… - Добиваю недобитых фашистов. - Тони, помолчи хоть минуту! Кхм… Скорее всего я не могу сейчас принять ваш звонок. Оставьте сообщение после звукового сигнала… Теперь куда нажимать? - О Господи…– забавно было слышать свой голос в его автоответчике. Стив без понятия, что те, кто по какой-то причине не сумели до него дозвониться, слышат этот диалог. Стиву Тони солгал, что система записи «интеллектуальная» и сама распознаёт, что нужно записывать, а что нет. Капитан, естественно, поверил без задних мыслей, переделывать ничего не стали. Каждый раз, заново нажимая на кнопку вызова, Старк прослушивал автоответчик полностью и сбрасывал, не оставляя посланий. Просто звонил снова и снова, точно зная, что потом, когда Капитан увидит количество пропущенных звонков, ему непременно станет стыдно перед Тони. Но в этот раз он дождался неприятного писка в динамик и набрал побольше воздуха в лёгкие… Роджерс не любил покупки. Не любил бродить вдоль рядов, не любил выстаивать длинные очереди. В тот день закупка продуктов и вовсе превратилась в настоящий ад. Телефон звонил не переставая, и Стив, точно зная, кто ему звонит, даже не вытаскивал мобильный из кармана. «The Wickerman» в исполнении Iron Maiden успевала доиграть до припева, а потом всё начиналось заново, пока какой-то мужчина не показал Капитану Америке, где кнопка, отключающая звук. После этого стало немного легче, только нога начинала неметь от того, что в кармане брюк непрерывно вибрирует телефон с интервалами в несколько секунд. Но последний перерыв продлился дольше обычного. Хотелось верить, что Тони прекратит этот террористический акт, однако, не успел Стив расслабиться, как телефон в кармане снова дал о себе знать: на этот раз он дважды коротко задребезжал. На экране высветилась надпись «У вас одно голосовое сообщение», и любопытство взяло верх. «Стив… - с выдохом прозвучало совершенно не свойственным Старку тоном, - Всё, о чём я прошу тебя – это дослушать до конца. Мне было бы проще, если бы ты перезвонил или хотя бы взял трубку… Чёрт побери, Стив, прошу! Я не хочу разговаривать сам с собой! Почему ты просто разворачиваешься и уходишь, когда я пытаюсь тебе что-то сказать? Каждый раз ты показываешь мне, что я не стою твоего внимания, что моим словам вовсе не обязательно быть услышанными, что мои чувства – просто грязь из-под ногтей. – Стив останавливается посреди ряда, крепко стиснув зубы. – И не смей класть трубку. Я знаю, что я никогда не был и не буду героем под стать тебе. Я знаю, что совсем не похож на человека, который будет достоин тебя… Но… - голос на той стороне провода на несколько секунд затихает, - но ты нужен мне. Банально и горько, чёрт возьми, нужен…» - Внутри, где-то под рёбрами, всё сводит невыразимой тупой болью, от которой ни вдохнуть, ни выдохнуть. Роджерс отключает телефон и идёт на кассу, силясь подавить в себе нарастающую боль, донимавшую его и прежде. Но не с такой силой. И никогда она не застигала его врасплох, в самом сердце людского муравейника. Она поднималась из самых потаённых глубин его души и сознания лишь тогда, когда он был один. Он призывал её сам, когда на Нью-Йорк опускалась неоновая ночь, и изгонял её сам, когда уличные фонари бледнели на фоне светлеющего неба. Она была невыносима до сбитых костяшек, но была такой томительной и сладкой, поглощающей и укутывающей. В ней было всё. - Пакет брать будете? - …Что? - Я говорю, - чавкая жвачкой, повторила кассирша, - вам пакет нужен? С кульками наперевес Стивен вышел из супермаркета, у входа в который стояла спортивная чёрная машина, марки которой он не знал. Чуть ли не повиснув на открытой двери, рядом с ней стоял Тони Старк, сунув одну руку в карман. - Как ты меня нашёл? – С той же усталой интонацией, что и в прошлую их встречу, спрашивает Стив. - GPS-навигатор в твоём телефоне. - О, ну это всё объясняет. – Раздражённо съязвил человек из прошлого. - Прежде чем ты попытаешься демонстративно проигнорировать меня, - громко начал миллиардер, подходя ближе и, сняв солнцезащитные очки, незатейливо принялся протирать их подкладкой бледно-серого пиджака, - позволь мне кое-что разъяснить. Ты выключил телефон? - подойдя совсем близко, он приподнял голову ровно настолько, чтобы встретиться с Роджерсом взглядом,- Я вывернулся наизнанку. Я вырвал сердце из своей груди и протянул его тебе на раскрытой ладони. – Капитан старательно отворачивался, прятался от сверлящего взгляда как умел, но Тони то и дело огибал его то с одной, то с другой стороны, ища зрительного контакта, - А ты просто выключил телефон. Ты выключил грёбаный телефон! Роджерс, ты плюнул мне в пробитую грудь! – И вот, когда синие глаза наконец обратились к нему, Старк сам не выдержал этого взгляда и отвернулся. – Ладно, хорошо. Давай так: я подброшу тебя до дома и мы поговорим. - Я на автобусе проедусь. - Нет, Роджерс, если не хочешь, чтобы я вернулся домой за костюмом. Садись в машину. - Тони, послушай… - Нет, мать твою, это ты послушай! – неожиданно даже для самого себя, Тони сорвался почти на крик, - Я не позволю тебе дезертировать как во все предыдущие разы. Не позволю больше просто отметать меня в сторону, как хлам с дедушкиного чердака! Сегодня мы решим всё раз и навсегда, так что садись в долбанную машину! – Прохожие оборачиваются и останавливаются, безо всякого стеснения следя за ссорой двух взрослых мужчин. Стиву становится жутко не по себе: он давно не видел Тони таким злым. Если он развернётся и уйдёт сейчас, то последствия могут быть необратимы. Стивен молча кладёт пакеты в багажник чёрной машины и садится на переднее сидение. Старк садится за руль. Когда он вообще в последний раз сам водил? Они едут, не обронив ни слова, но на Роджерса этот факт нисколько не давит. По радио крутят Whitesnake, Тони делает громче. Стиву музыка бьёт по ушам, и он перекручивает регулятор громкости обратно. Хозяин автомобиля такую наглость снисходительно прощает и снова делает громче. Стив возобновляет попытку уменьшить звук. Молчаливый спор продолжается чуть меньше, чем полминуты. Тони раздражается окончательно и, кинув на сидящего рядом презрительный взгляд, выключает радио. Оба понимают, что пока они не доедут до дома, разговора не будет. Тони считает, что для такой беседы нужна другая обстановка. Стив считает, что импульсивность Тони станет причиной ДТП с их участием, если разбор полётов начнётся сейчас. Но если честно, Роджерс хотел бы, чтобы он не начинался никогда. Хранить молчание было тяжело и больно, но те оскорбления, которые посыплются на него в его же квартире, ранят куда глубже. Они выходят из машины и молчат. Молча входят в конспиративную квартиру Стива. Пока он разбирает пакеты, Старк с грохотом усаживается на диван и закидывает ноги на журнальный столик. На столике лежит начатая коробка конфет. Тони презрительно кривит губы, мысленно накручивая себя и тихо бесясь от ревности. Подарок от фанатки? Ужин с симпатичной журналисткой? Он оборачивается через спинку кресла, уже раскрывая рот, чтобы съязвить, но останавливается. Стив достаёт из пакета ещё одну идентичную коробку шоколадных конфет. Они просто нравятся ему, вот и покупает. - Ты голоден? – Скорее из приличия спрашивает хозяин квартиры. Старк тянется к столику, берёт коробку и принимается уминать одну шоколадку за другой, отвечая с забитым ртом: - Уже нет. Стив оборачивается. Сначала удивляется, затем хмурится: - Убери ноги со стола, я за ним ем. - Я тебе новый куплю, - Старк пожимает плечами. - Тебе проще откупиться, чем соблюдать элементарные правила приличия? - А тебе проще не брать трубку, чем всё обсудить? – услышав это, Капитан швыряет упаковку каких-то полуфабрикатов, шумно выдыхает и упирается руками в столешницу. - Хочешь унизить меня? Давай. Я всё терпеливо выслушаю. - Ты разве умеешь слушать? – уже совсем иначе, как-то тоскливо и досадливо произносит Тони. Повисла тишина. Настолько глубокая и густая, что в помещении слышались тяжёлые вздохи и надоедливый клёкот настенных часов. - Я бегаю за тобой, как школьница, падаю тебе в ноги, цепляюсь за тебя, как репей, а ты… - А я тебе жизнь пытаюсь спасти, - Стив поднял глаза, - Но ты видишь в этом только задетое самолюбие. Для тебя и чувства – это игра, и тебе плевать на то, что выйти победителем из неё нельзя, – он сделал долгую паузу, ожидая, что Старк скажет что-нибудь в свою защиту, но тот молчал, - Нам не по семнадцать лет, Тони. У нас не вся жизнь впереди и нам некогда совершать ошибки. - Ошибка? – тихо отзывается Тони, запрокидывая голову на спинку дивана, и смотрит в потолок, - Вот, что я для тебя? Ты прав, у нас не вся жизнь впереди. И даже больше: с такой службой, как у нас, времени нам отмерено ещё меньше… Так почему я не могу потратить это время на того, с кем хочу быть? – он поворачивает голову на Роджерса, но тот угрюмо смотрит в другую сторону. - Потому что чувства пройдут. А долг перед страной останется, – говорит холодно и спокойно. Он пришёл к этому тогда же, когда понял, что сердце не просто так выписывает кульбиты, до боли ударяясь о рёбра, в присутствии этого человека. Так было и сейчас, и может быть, Старк сумел бы услышать гремящий в груди Первого Мстителя бой, если бы только не сбивающие с мыслей настенные часы. - Какая разница, что они скажут? Журналисты, политики, прохожие с улицы – кто все они тебе? – Старк горько усмехнулся, - Чужие люди. Даже если вся Америка… Нет! Весь мир в один голос заявит, что мы аморалы, которые не имеют права на счастье, разве наша совесть не будет чиста?! – Тони поднялся с дивана, размахивая почти пустой коробкой конфет, - Мы делаем всё, что в наших силах и даже больше! И если они не в состоянии принять нас, - понижая голос, он развёл руками, - то катились бы они к чёртовой матери. - И я покачусь вместе с ними, - Роджерс складывает руки на груди и смотрит в глаза, - потому что я тоже не могу это принять. - Это? – кривясь, переспрашивает Тони, - «Это» - это самое мерзкое название для чувств, которое только могло прийти на ум. - Прекрати паясничать, - повышает голос Стив,- не имеет значения, что и каким словом будет названо. Ничто не изменится и от этого разговора. Кричим ли мы друг на друга, или делаем вид, что друг для друга нас не существует – всё одно. Ты душишь меня, ты разрушаешь меня изнутри! Изо дня в день губишь все шансы на обретение спокойствия и превращаешь мои точки в запятые! - О, ну прости! – почти криком перебивает Старк, в сердцах швыряя в Стива коробку, - Прости, за то, что живу желанием видеть тебя и закрываю глаза на то, что твоё отношение ко мне не теплее, чем айсберг, в котором ты спал! Прости за то, что я просыпаюсь с мыслями о тебе, засыпаю с мыслями о тебе, дро… - Тони! - Ну хоть это тебе без слов понятно! – он кисло усмехается и опускает голову, нервно потирая пальцами лоб, - И будь я тысячу раз проклят, Стив, - уже спокойно продолжал Тони, - если ты не чувствуешь всё то же самое. - Нельзя слепо подчиняться чувствам, - с отчаянием парирует Роджерс, - Это дорога в никуда. И ты не хуже меня знаешь, что будущего у этих чувств нет. - Пусть так… - вся решительность и ярость Тони куда-то пропадает в один миг. Он каким-то смазанным движением проводит по своим волосам, пожимает плечами и, не глядя на собеседника, добавляет: - Я не могу верить за двоих. И не потому, что я устал, а потому, что тебе даже этого мало. Надеюсь, когда-нибудь я смогу понять, почему ты можешь так беззаветно любить всю страну и не можешь любить одного единственного человека, - Тони не бросает прощальных взглядов, не делает тяжких вздохов. Он молчаливо разворачивается и идёт к двери, понуро ссутулившись. Роджерса охватывает волнение, которого он прежде не ощущал. Только теперь, похоже, ему стало понятно, что уходить самому куда проще, чем видеть, как кто-то уходит. Если он уйдёт, то всё закончится, и, казалось бы, это то, чего Стив добивался. Но чувства, которых он не хочет слушаться, бьют тревогу и твердят, что не дадут ему спокойно жить, если он позволит Тони уйти. Стив огибает стол, нагоняя уходящего широкими шагами, и ему кажется, что он вот-вот потеряет равновесие из-за странной слабости в ногах. - Тони! Тони, стой! Не уходи… - Напомни-ка, - Старк останавливается, но не оборачивается, - сколько раз я говорил тебе эти же слова? – краем глаза он видит, что Стив тянет к нему руку, но коснуться так и не решается, - Ты просил меня уйти – я ухожу. Ты кричал, что я не даю тебе жить, ну так вот он, твой билет в счастливую жизнь! Реши, наконец, чего ты хочешь. Грохот входной двери, тиканье часов. И больше ничего не было. Он стоял посреди пустой квартиры, усиленно подавляя неприятное волнение в груди, накатывающее, как холодные волны. Оно то накрывало его с головой, то отступало, оставляя насквозь пропитанного стыдом и страхом мёрзнуть в одиночестве, ещё более ощутимом, чем когда-либо. В этой угрюмой, озлобленной растерянности день и ночь сменяли друг друга, но Стив перемен не видел. Сутки перемешались, стали одним безобразным, густым и вязким болотом, в котором безвозвратно гибли и эмоции, и мысли. Он ждал известий и каждый раз, как ошпаренный, бросался к телефону, когда раздавался звонок. Но Тони так ни разу и не позвонил. Спустя несколько дней (хотя быть может, прошла и целая неделя), Стив поймал себя на мысли, что существование стало невыносимым. Что если он сейчас же не услышит, не увидит, и даже не прикоснётся к этому человеку – Америка лишится своего первого супергероя. Пусть они снова примутся расставлять все точки над «i», отказываться друг от друга, кричать или затеют драку. Им не привыкать. Лишь бы только всё это снова было. И тогда он с той решительностью, которой отличался на поле боя, схватил ключи и куртку, с остервенением открывая дверь, за которой его уже ждали. Тони Старк долго убеждал себя в том, что нужно иметь какую-то гордость и придерживаться слова. Убеждал, что довольно позволять Роджерсу вот так топтаться по его душе. Хватит с него. Но вспоминал тот потерянный синий взгляд, и робость в его голосе, и его слабость в просьбе остаться. И понял, что нет, не хватит. Что он готов возвращаться снова и снова, сколько бы раз его ни прогнали. До тех пор, пока синее свечение в его груди не погаснет. И когда пальцы уже коснулись дверного звонка, дверь открылась сама. - Куда бы ты ни шёл, надеюсь, у тебя найдётся несколько мину… - К тебе шёл, - перебивает Стив и, схватив Старка за грудки, чуть ли не втаскивает в квартиру, захлопывая за ним дверь. Пока Тони пытается осознать всю масштабность сказанного, Роджерс прижимается к его губам своими, зажмурившись и задержав дыхание, словно обезвреживает бомбу. Неотёсанно и по-солдатски грубо. Ещё несколько секунд Тони тратит на то, чтобы придумать, как превратить эти медвежьи объятия во что-то полноценное. Когда время для раздумий исчерпано, он накрывает одной рукой светловолосый затылок, второй обнимает за плечи и медленно раскрывает рот, касаясь языком губ Стива. Капитан их послушно размыкает и отчего-то становится ещё смелее. Неаккуратно прижимает к себе, целуя глубоко и страстно, выражая этим поцелуем все упрёки и всю благодарность, какую только имеет. Целовать Тони – это как выпить стакан неразбавленного виски. Целовать Стива – это как выдавить в рот полтюбика зубной пасты. Он или пытается скрасить неумение целоваться напором, или это просто от избытка чувств, но Старк его останавливает, снисходительно шепча в губы: - Полегче, Стив, ты же не бурильная установка… - и снова пытается взять всё под свой контроль: целует несколько раз коротко, прихватывая губами его нижнюю губу, и только потом позволяет добавить в поцелуй чуточку перца, не собираясь больше отрываться. Эта игра увлекала обоих настолько, что контролировать свои действия становилось всё сложнее. Пальцы Стива, прохладные и сухие, коснулись сначала подбородка, потом шеи. Двинулись к ключицам медленно, а кожа запоминала эти прикосновения, покрываясь мелкой рябью мурашек. Как будто с нежностью его никто не касался уже много лет. Широкая ладонь легко проскользила за воротник рубашки и слабо сжала плечо Старка. Тот в отместку полез рукой в задний карман брюк Стива, напрягая пальцы. Стив глухо, но чувственно простонал сквозь поцелуй – сдержаться было невозможно. На всё происходящее тело реагировало вполне однозначно, но разумом Тони слабо понимал, чего он хочет. Он не знал наверняка, но мог предвидеть, что Роджерс ни за что не отдастся ему из гордости и вредности. Ну а самому Старку по причине самолюбия и мужского начала, преобладающего над всеми прочими началами, примерять на себя роль женщины не льстило. Он хотел Стива. И душой, и телом, но желание это было бесперспективным, нелогичным, необъяснимым. Желание исступлённое и воспаляющим фантазию одними только мыслями о том, что прикосновения могут быть ещё откровеннее, чем сейчас, когда тепло его кожи передаётся сквозь одежду. В отличие от Старка, Стивен хорошо осознавал, что ему нужно прямо сейчас. Ему нужен Тони. Весь, без остатка, целиком в его власти. Чтобы невольно сопротивлялся, только сильнее провоцируя этим, чтобы шипел, что ненавидит, и пытался расцарапать ему плечи неаккуратно обстриженными ногтями. Хотел, чтобы пластина реактора обжигала холодом его грудь и чтобы губы раскраснелись и опухли от поцелуев. И лишь тогда, когда они привыкнут друг к другу, Стив хотел, чтобы Тони умолял его не останавливаться и в беспамятстве хриплым шёпотом звал по имени. Чтобы изогнул смуглую шею, которую можно исчертить следами от укусов и мокрыми дорожками от прикосновений языком. Они ведь только дорвались до ласки, только получили возможность объяснить телом то, что не скажешь словами. Роджерс с выдохом отпускает губы Тони, чтобы попытаться донести до него то, что не осмелится сказать вслух. Он наклоняется к его шее, которой давно уже бредит, и оставляет на ней первый влажный поцелуй, ровно там, где бьётся пульс, и в нём читается давно известное «Я люблю тебя». Потом ещё один, чуть ниже, ближе к плечу, откровеннее и жарче – «Я хочу тебя». И последний – короткий, щекочущий, невесомый прямо за ухом. - Больше никогда не оставляй меня, - озвучивает Стив. Тони тает и не верит, что не спит. О том, что он услышит от этого человека что-то подобное, можно было только мечтать. Как оказалось, мечты могут стать явью, стоит только на пару дней притвориться мёртвым. Он берёт в ладони лицо Стива и снова целует – это лучший ответ, который он может ему дать. Опускает руку вниз, тыльной стороной ладони проводит по внутреннему шву брюк Роджерса, ведёт вверх и к их общему удивлению, Стивен не останавливает его. Рука Старка касается сначала молнии на брюках, затем накрывает пах полностью. Стив снова срывается на негромкий стон, от которого Тони окончательно теряет самообладание. Пальцы перебираются к ремню, но Стив резко перехватывает его запястье. - А я всё ждал, когда же ты меня остановишь, старый содомит, - ядовито протягивает Железный Человек, поднимая обе руки вверх и показывая, что безоружен. «Старый содомит» сбивчиво выдыхает, проводя по лицу рукой. Дальше нельзя, как бы ни хотелось. Это рубеж. Они ведь и так позволили себе слишком многое. - Ну и что теперь с этим делать? – с претензией спрашивает Капитан. - Я знаю всего один способ… - Тони, нет! - Тогда я первый в душ, - Тони пожимает плечами и, сняв с себя пиджак, торжественно вручает его Роджерсу. По пути из коридора в ванную комнату скидывает туфли, стягивает носки, расстёгивает измятую рубашку. Стив, удивлённо хлопая глазами, идёт следом и подбирает его вещи (не валяться же им посреди квартиры, в самом деле!). - Свистни, как закончишь, - Старк с расстёгнутым ремнём бросает на пол рубашку, отдаёт Капитану Америке честь и входит в ванну. - Закончу с чем? – недоумевает тот, но ответа не последовало. Тони закрывает за собой дверь, однако щелчка задвижки не было. Не запирает дверь – провоцирует. Спустя каких-то пару мгновений из-за двери доносится плеск воды. - Да пошёл ты к чёрту! – выкрикивает Стив и бросает гору вещей на пол, обиженно уходит в свою спальню. Когда Тони, мокрый, застёгнутый всего на несколько пуговиц и довольный входит в спальню – застаёт Роджерса лежащим на кровати. Заправленным, опрятным, всё ещё тяжело дышащий. Он увалился поперёк, накрыв глаза предплечьем. Тони без всякой брезгливости отталкивает ногой пару смятых салфеток. О том, что в комнате есть кто-то второй, Стив не осознал до тех пор, пока под весом этого кого-то не просела кровать. Босые ноги ступают бесшумно. Он смотрит в потолок, умиротворёно сложив руки на животе, оба мучительно долго молчат. - Я ненавижу тебя, - искренне произносит Капитан Америка. - Я тебя тоже, - немного помолчав, но так же честно отзывается Железный Человек, - Настолько сильно, что жить без тебя не могу. **** - Итак, Стив, - в кабинете светло и пахнет свежезаваренным кофе, - вы прогуляли несколько наших встреч. - Мне нужно было время на раздумья. - Судя по тому, что теперь вы здесь, вы выполнили своё домашнее задание, – Кэйтлин ставит чашку на стол и улыбается. - После всего, что произошло и прежде, чем произойдёт не меньше, я могу сказать, что этот человек нужен мне. Вопрос был не в том, чего я желаю, но в том, на что способен. Мне давно стоило принять то, что жизнь невыносима, когда нет уверенности в том, что он станет донимать меня звонками и караулить у вашего кабинета. Этот век стал бы каторжной ямой, если бы не подарил миру Тони Старка. Это не человек, но явление. Его можно любить или ненавидеть. Нельзя лишь быть к нему равнодушным. Это невозможно. Одни желают ему смерти, другие часами сидят в кафе за столиком на улице, просто чтобы увидеть, как человек в костюме поднимается в воздух. Я не из числа тех, кто его любит. И не из числа тех, кто ненавидит. Но я тот, в ком оба эти чувства слились в одно единственное.