Несказки Шиа

- И тогда, - говорит Ю Шиа, разламывая мандаринку, и раскладывая дольки по куску теста и без того щедро устеленного фруктами, - Ю Шиа поняла, что дождь идёт прямо из-под земли! Не сверху вниз, как ему полагается, а снизу вверх! И пытается засунуть чуть ли не сразу весь кусок в рот. Смотрит на него укоризненно, когда тот не даётся. Джихо кривится, но тут же прячет лицо за волосами. Всё же она тут всего лишь гость. Случайный и чужой, как случайно и чуждо всё происходящее сегодня. Девочки же, сидящие в комнате, залитой утренним солнцем, напротив, зачарованно подаются вперёд, кто-то даже открывает от удивления рот. Михён, уговорившая Джихо прийти сюда хоть разок, явно тоже сгорает от нетерпения. Закусывает ноготь большого пальца и глядит на то, как рассказчица медлит, обстоятельно прожёвывая каждый кусочек фруктового пирога. Который, как уверяет она сама, пицца. Но Джихо не провести. Абсурд. Абсурдно тут всё. Начиная с того, что Михён позвала её, очень занятую (билеты сами себя не напишут) Джихо, позаниматься математикой в семь утра к девушке, которую Джихо давно избегает, и, как теперь выясняется, вовсе не зря, и заканчивая этой пиццей, которая всё-таки обычный фруктовый открытый пирог. Никакая совсем не пицца. И теперь эта подозрительная, как на неё ни глянь, Ю Шиа, травит сомнительные байки. Противоречащие всем законам физики, да и вообще любым законам вселенной. В том числе тем, которые предписывают в 18 лет всё-таки оставить сказки позади и задуматься о более важных вещах. «Дождь из-под земли — это испарение», - думает Джихо про себя, - «У этой девушки проблемы или с выражением мыслей, или с языком. Или с чем посерьёзнее» - Точно дождь! - вдруг восклицает Шиа, дожевав, и смотрит прямо на Джихо. Палец, которым она тычет в её сторону, не даёт в том усомниться. Джихо опускает голову, прячась от взглядов однокурсниц, устремлённых на неё. - Шиа делает пару шагов, прежде чем это понять. Выставляет ладони параллельно земле, и капли шлёпает прямо по ним. Шиа думает, что не зря выбрала сегодня джинсы вместо красного платья. Вот бы казус приключился! Джихо, застигнутая ранее врасплох, очень старается подавить стремительно растущую мысль, о том, что в данной ситуации этой самой Шиа стоило бы трезво оценить реакцию прохожих на происходящее, а не радоваться выбору одежды. Кто знает, вдруг вот так и начинается конец света. Или подумать о своём психическом здоровье. А может, о карьере писателя. Разумеется, у Джихо ничего не выходит, так что она трусливо передвигается в самый угол комнаты, прячась за спины девочек и надеясь, что так до её скептических (здравых!) мыслей будет догадаться сложнее. - И Шиа гладит дождь руками, присаживается, спрашивает, чего ему не идётся как обычно. А он гулко шуршит по её коленям и не отвечает, очень торопится к небу. И тогда-то Шиа, наконец, понимает, дождь не сам так решил. Это небо буквально доит землю. Джихо несдержанно давит смешок. Ей кажется, слишком громко, но рассказчица даже бровью не ведёт. Закидывает дольку мандаринки в рот, улыбается так, словно это именно то, чего ей не хватало для полной эйфории, и подставляет маленькое лицо лучам утреннего солнца. На пару мгновений в комнате повисает горячая тишина. Только хруст яблока во рту Сынхи возвращает Шиа к реальности. Она потягивается, смахивает с лица невидимую солнечную вуаль и снова заговаривает: - То был сезон дождей. Вероятно, небо вылило слишком много и теперь изнывало от жажды. И дождь, как миленький, заторопился домой. - Шиа вскакивает, понимая, что, скорее всего, только мешается. Поднимает одну ногу, освобождая путь каплям. Другую. Осознаёт, что танцует, только тогда, когда оглядывается и видит — танцуют все. Кошки, собаки, люди, которые тоже сообразили и не попрятались перепугано по домам. И так танцуют они под неспешный бит капель, пока вдруг Шиа не приходит в голову — что, если она теперь достаточно промокла, чтобы сойти за дождь? Что, если это её единственный шанс прогуляться по небу? - И она делает сальто, а небо тянет её к себе! - выпаливает Хёджон, увлечённая, кажется, больше всех. - Ю Шиа та ещё трусиха, - вздыхает в ответ девушка, - Сальто она делать так и не научилась. Поэтому она ложится на асфальт и просто задирает ноги ступнями вверх. И покорно ждёт, закрыв обязательно глаза. Чудеса очень робкие, это известно всем. Они происходят только тогда, когда ты не смотришь. Ну или делаешь вид, что не смотришь. «Известно всем, что у нас по математике преподавательница — зверь, и зачёт уже меньше, чем через два дня», - думает Джихо, - «А робкие чудеса — это вздор» Солнце, словно бы прочитав её мысли, режет больно лучами по глазам. Джихо морщится и ей совсем не кажется, что Шиа победно улыбается этому там у себя на импровизированной сцене — мягком диване с крупными красными маками. - И что, вы думаете, произошло дальше? - спрашивает она и оглядывает девочек. Йевон вскидывает руку первая и почти ёрзает от нетерпения, пока Шиа не кивает в её сторону. - Шиа узнала, наконец, твёрдые ли облака на самом деле! Джихо ударяется затылком о стену и закатывает глаза. Йевон, конечно, младше всех, но не настолько, чтобы, чёрт возьми, не знать, что облака представляют из себя на самом деле. Особенно, дождевые. Это же школьный курс! - Нет, - мотает головой рассказчица, - К сожалению, мироздание тогда решило, что чудес уже было достаточно. Или дало шанс прогуляться по небу кому-то другому. Думаете, Шиа одна такая догадливая? - А может, нужно было всё-таки сделать сальто, - выпаливает саркастично Джихо прежде, чем успевает закрыть рот рукой. И совсем не ожидает того, что Шиа хлопнет себя по лбу, дескать «господи, и правда, это ж какая я глупая была!» - Возможно, я просто не победила в конкурсе! - разочарованно говорит она и тычет пальцем в Михён. - Ким Михён, ты должна меня научить. Не хочу больше попасть впросак. Этот её неожиданный переход к первому лицу смущает Джихо ещё больше. Если до этого всё казалось просто нелепой сказкой без начала, конца и морали, то теперь у Джихо от чего-то вдруг потеют ладони и внутри под самым сердцем еле-еле разгорается тревога. - И всё-таки, что же дальше? - спрашивает она вновь и тут же сама отвечает, игнорируя вскинутую руку теперь уже Юбин. - А дальше Шиа так расстроилась, что танцевать перестала. Лежит, значит, и вставать не собирается, дуется. Думает, если не я, то не видать тебе, небо, целых нескольких литров дождя. А тот бьётся между лопатками и по позвоночнику, щекотно, и Шиа не сдерживается и смеётся. И тогда с неба на неё летят мандарины! Представляете?! Вы ведь все знаете, как Шиа их любит! Она еле успевает увернуться, чтобы не вернуться домой в синяках, но то было целых три кило, так что пару шишек Шиа всё-таки набивает. Но за три кило мандаринов небольшая цена, как считаете? Вот и я думаю, тьфу какая. И вот бегает она, ловит укатывающиеся рыжие мячики в кофту — так удачно, что не вышла в одной только футболке, и даже не замечает, как дождь прекращается. Приходит в себя только, когда кофта становится тяжёлой, а спина нагревается от солнечной улыбки. - Это что же, обмен? - спрашивает Сынхи. - Или подкуп, - предполагает Юбин. - Просто небо не любит расстраивать, - пожимает плечами Михён. Джихо в ужасе округляет глаза — вот ведь предательница! Единственный, как ей казалось, адекватный здесь человек, и тот несёт околесицу. - Кто зна-а-ает, - тянет Шиа, раскидывается по дивану морской звездой и блаженно улыбается потолку. - В любом случае, мандариновая пицца получилась отменная. Правда же? Не сравнишь с мандаринами из магазина! Джихо косится на пиццу теперь с ещё большим подозрением. Хорошо, что она позавтракала утром и не стала есть это странное произведение пекарского искусства. - А что бы вы хотели в подарок от неба? - спрашивает она почти шёпотом и поворачивает голову к девочкам. За окном совсем день. Нести чепуху в такое время, когда реальность и материализм владеют миром, почти преступление. Но все в этой комнате до сих пор трезвы, спокойны и никто не мучается тем, что выглядит, как идиот и говорит идиотские вещи. Только внутренний скептик Джихо орёт благим матом и, ещё немного, замкнётся на глазозакатывательном режиме, оставив его хозяйку без возможности созерцать происходящее. И очень кстати. Лучше так, чем видеть все эти всерьёз увлеченные лица однокурсниц. - Ноутбук, - выдаёт Сынхи, - Мой уже неделю в ремонте, и всё никак не вернётся. А по праву требуют презентацию. - Воспользуешься моим, - отмахивается Шиа, - Только представь, если бук полетит на тебя аж с неба! Или тебя расшибёт, или его. Сынхи согласно вздыхает и заедает печаль последним кусочком пиццы. - А ты, Джихо? - вдруг спрашивает Шиа, и Джихо вздрагивает, привыкнув уже к тому, что она в этой комнате что-то вроде незаметной мебели. - Думаю, оно должно быть лёгким и, может, расти на земле. Если Сынхи права, и это всё-таки обмен, - уточняет. - Не знаю, - бурчит Джихо. И говорит первое, что приходит в голову. - Ромашки. И лёгкие и... растут. Шиа в ответ только кивает и улыбается. Когда Джихо собирается домой, на улице уже глубокий вечер. К её удивлению, математикой они всё же занялись. Да так продуктивно, что теперь у неё даже появилась слабая уверенность в том, что зачёт удастся сдать. Уходит она одна, потому что ночью в этом странном доме она будет совсем ни к месту, да и с Михён они договорились лишь на подготовку к зачёту. И, если совсем честно, то напрашиваться как-то неловко, а остаться ей никто и не предложил. Уже в подъезде её нагоняет Шиа и вручает зонт. Говорит, приложение на телефоне показывает дождь. Говорит, её расстроит, если Джихо пропустит следующий раз из-за простуды. Джихо вскидывает брови, поражённая этой самоуверенностью - следующий раз! надо же, - но только вежливо кланяется и принимает зонт. А на улице её встречает дождь. На самом деле. Нормальный, конечно. Тот, который сверху вниз. Джихо раскрывает зонт и шлёпает по зеркальному асфальту в темноте. Ёжится, вдыхает холодный влажный воздух, пытаясь потушить подозрительное тревожное чувство внутри. И вздрагивает, когда по зонту начинает хлестать что-то тяжелее дождевых капель. «Град!» - испуганно думает она и ускоряется, но вдруг понимает, что бежит по раскиданным кем-то... ромашкам? Пульс бешено стучит в висках. Конечно, думает, Джихо, она же только что бежала. Но сердце не унимается даже, когда Джихо тормозит и переводит дух. Убирает зонт и медленно поднимает лицо к небу. И врастает в землю, почти не дыша. А с неба идут ромашки. И больно хлещут по лицу и плечам.